***
Вечером того же дня в палату наведался психолог от больницы. Медвежонок к этому времени проснулся и просто смотрел в полоток. На душе было тяжело от отношения к себе, душа болела и требовала справедливости. После воспитания Третьим Рейхом, а затем и Александро, он отчётливо запомнил золотое правило: «Слушаться, подчиняться, быть пай-мальчиком». Посмотрев на новое лицо перед собой, русский сжал кулаки, хоть и продолжал молчать и просто наблюдать. Желания знакомиться и выходить на контакт совсем пропало, но, если он будет сопротивляться, то ему вновь что-то вколют, от чего будет болеть всё тело. Как сейчас. Голова была тяжёлой, она то ли пульсировала, то ли гудела, и тело ломило, по-видимому, средства ему не совсем подходят ему, отчего последствия таковы. – Здравствуй, Русланд. Я психолог. Будем знакомы. Надеюсь на нашу дружбу. Как себя чувствуешь? – Психолог остановился, чтобы сильно не грузит пациента большим количеством информации. Россия, украдкой глянув на него, прикрыл глаза на пару секунд, пока переваривал информацию, затем открыл глаза и отвёл взор на окно. Разговаривать желание при всём этом не проявило, не говоря уже о том, что сил у него было поменьше, чем днём. Психолог что-то ему объяснял, но парнишка его не слушал. Равно до момента прикосновения. Отдёрнув руку, блондин своими холодными серыми глазами, покосился на мужчину. – Не трогать. С оттенком строгости, брезгливости и страха проговорил Россия. Он ещё не отошёл от операции и новых доз препаратов, хотелось спрятаться и побыть одному, но в палату один за другим заходили люди и что-то требовали от него. – Русланд… – Бету резко оборвали. – Россия. – Что прости? – Такой агрессии оный не ожидал. – Я Россия. – Твёрдо подтвердил русский своё настоящее имя. – Хорошо, я понял. Россия, есть что-нибудь, что тебя беспокоит? Этот разговор будет только между нами. Я никому ничего не скажу. После этих слов наступила тишина протяжённость в минуту-полторы. Мышонок тихо начал говорить. Он рассказал, что хочет домой к папе , братьям, сёстрам, к дедушке… Он хочет разорвать отношения с мужем, но при этом он жалеет, что может потерять связь с дедушкой Германом. Одной из серьёзных, сложных для мальчишки, тем была – тема о потере ребёнка, о насилии он умалчивал, оттягивал информацию, не желая говорить и вспоминать этот ужас. Фёдору было сложно говорить, он говорил медленно с большими паузами. Ему было психологически сложно рассказывать, душа болела, кошки скребли на душе. А также ему было трудно это физически. Подросток часто пил, замолкал, собирался силами, дабы озвучить причину тревожности. По итогу их разговора, мужчина уверил младшего в том, что его трогать больше не будут. Психолог пообещал ему профессионально помочь и пораспрашивать о родственниках северянина. Слова есть слова, а на деле, бета рассказал коллегам, что парню необходимы сильные препараты, чтобы затуплять нервную систему, понизить эмоциональность. Полицейский пришёл на следующий день, с ним отношения уже складывались сложнее, Россия отнекивался и умолкал многое. На контакт он выходил плохо, не доверяя человеку в форме полицейского. Жизнь в глазах парня погасла, вернуть этот огонёк никто не мог. Сержант решил пойти на хитрость и немного нарушить свою работу.Часть 46
3 июня 2022 г. в 14:24
Парень, прикладывая силы, старался поднять тяжёлые веки и сфокусировать зрение. Ему это давалось очень сложно, зрение никак не хотело нормализироваться. Тихо постанывая и пытаясь подняться на локти, тот потерпел поражение. Тело молодого парня онемело, а от попытки подвигаться, стало ещё больно покалывать. Россия замер на одном месте, только грудная клетка медленно поднималась и опускалась. С его серых грустных глазок побежали две одиноких слезы. Лицо парня бледное, тело холодное, а пульс учащён. Подросток ещё не знает, что его нашёл отец, ведь он выпал из окна до того, как родственники его увидели. С десять минут он лежал совсем не подвижно, после к нему в палату вошёл лечащий врач и двинулся ближе к койке. Омега сильно испугался его, в мыслях это выглядело так: его всё-таки продали, а мужчина в халате его новый мучитель. Может он не годится в секс-рабыню, но вот на органы расчленить самое то. Истерика вспыхнула слишком неожиданно для беты. Раздался резкий визгливый крик, в него самого полетела баночка с таблетками, а пациент рванул вставать с постели и убегать. Вот только, ноги совсем не слушались, они были нечувствительны. Да и встать ему не удалось, ведь тело всё ещё было привязано к больничкой койки.
– Не трогайте меня! Я отработаю! Я… Не убивайте меня! – Сквозь всхлипы, визги и махание руками, звучали крики помощи.
Врачу необходимо было действовать оперативно. Ударяя по кнопке вызова медсестры, мужчина затягивает ремень, что находился поперёк тела пациента, аккуратно берёт того за плечи и начинает спокойно ему объяснять, что ему не навредит, что он пришёл помогать восстановиться. Было сложно что-либо донести до человека, который ничего не слышит и продолжает кричать и звать на помощь. Сам врач отхватил пару ударов от русского, прежде чем, поймал его кисти и прижал к постели, чем сильнее напугал омегу, вызывая новую, более сильную истерику. Медсестра прибежала быстро, ей было велено приготовить успокоительное и вколоть буйному парню. Так она и поступила.
– Какой-то он дикий… Яростный. У него что? Бешенство? – Поинтересовалась молодая медсестра, на что получила такой ответ:
– Нет. Парень поступил с многочисленными травмами. По словам, выпал из окна.
– Травматический шок? – Уточнить диагноз, никогда не помешает, как думала медсестра.
– Он не ощущает боль, мозг блокирует. У него тяжёлые травмы, они то и вызвали данное состояние. Думаю, нам стоит вызвать ещё и психолога. Стоит разобраться с его психическим здоровьем.
– Однозначно, здоровые люди в окно не лезут. – Девушку тут же оборвали.
– Тихо! Мы не может судит его. Мы, к тому же, не знаем историю целиком. Нам и не положено. Наше дело лечить, а не лезть в чужую жизнь.
– Извините… – В дверцу постучали, за ней показался немолодой полицейский с белым халатом на плечах и папкой в руках.
– Здравствуйте. Я к Российской Федерации. У меня есть постановление, провести допрос иностранного гражданина. – На слова сотрудника полиции, врач посмотрел на документ в его руках, после посмотрел на свой лист, для сравнения имени.
– Извините, сэр. Мой пациент Русиш Републик. Совершено разные имена.
– Всё верно. Вот только он Русиш Фёдэрацион, то есть Российская Федерация. Республик он по изменённым документам. И, да. Я к нему. – Правоохранительное лицо не отступал, у него на руках есть объяснительные письменные документы, подтверждающие его слова.
– Подождите. Он Русиш Републик. – Полицейский передал объяснительные врачу для ознакомления и подтверждения, что нет никакой ошибки.
– Как и Российская Федерация. Прошу заметить, ваш пациент приутих после упоминания его настоящего имени.
И правда, буйный русский немного успокоился, стоило вслушаться в слова и услышать своё имя. Да, внешний вид мужчины не внушал больше доверия, однако, он смог назвать два его имени. Истерику он прекратил, тихо всхлипывая, стараясь разобрать и уяснить о чём говорят двоя бет. Успокоиться полностью ему поможет препарат, который ввели ему насильно, а пока приходилось прикладывать оставшиеся силы. Оставаясь неподвижным из-за ремня, напряжённым от ситуации, и нервозным от собственных мыслей, тот вскрикивает от прикосновения к себе. Нет, ему не больно. России не ставили новых уколов, не причиняли боли, он закричал от страха. Как-никак вокруг беты, а за столь короткий срок свадебного круиза он успел понять, что от них стоит ждать беды.
– Успокойтесь, прошу. – Немного нервно, немного беспокойно попросила медсестра. – Я не сделаю вам больно.
– Не трогайте меня! Герман! Германия! Помогите мне! – Не до конца успокоившись, подросток стал звать единственного человека, которого он знал. Здесь они одни, отца он так и не увидел, знать, что он здесь он не мог, да и доверие к Польше пропало, так как не имело причин верить ему. Потому самым лучшим вариантом было звать мужа на помощь.
– Гражданин, Российская Федерация. Прошу вас успокоиться и выслушать меня. – Обратился полицейский, пока медперсонал пытался успокоить омегу.
– Нет! Пустите! Германия! Спасите! – Между криками, северянин пытался укусит руки бет, дабы те не трогали его.
Организм после операции очень слаб, а учитывая внеочередные истерики, тот терял их быстрее. Старший сержант не стал вмешиваться в работу врачей, полностью доверяя их профессионализму. Между бетами проскочил разговор о новой уколе, после того, как Рос укусил одного из них. Сержанта предупредили, что парню стоит ещё поспать, в данный момент он всё равно невменяемый и не сможет отвечать на вопросы. Решиться на дачу согласия было сложным выбором, но он видел состояние парня и через пару минут дал согласие. К этому времени Россия уже утихал и становился вялым. Успокоительное и снотворное начало действовать, да и силы покинули его. Он просто отключался. К россиянину приставили психолога, он то и будет наблюдать психическое здоровье пациента и по необходимости сотрудничать с полицией.