Драко Малфой и мучительное испытание любовью

      Март, пронизанный прохладой и сыростью, подбирался к своему завершению, а вместе с ним неизбежно приближался день вечеринки Делакруа. О мероприятии Драко вспомнил как раз в тот момент, когда его послеобеденный сон был прерван Генриеттой — домашним эльфом Малфоев.              И пока он потягивался и сладко зевал, она принялась расспрашивать его о выборе наряда на предстоящий вечер.              — Этот пурпурный будет к лицу вам, месье, — сказала Генриетта, приподняв роскошную мантию, чтобы Драко мог её оценить. — Прямо как римский император, non?              — Чёрную мантию, пожалуйста, — ответил он.              — Может, попробуете серебряную? С вашими глазами смотрелось бы невероятно притягательно…              — Чёрную, Генриетта.              Ничуть не смутившись, эльфийка подала парадную мантию — ту, что выбрал Драко, а вместе с ней и расшитую сверкающими созвездиями тёмно-синюю.              — А может, всё же?.. — спросила она, приподнимая синюю повыше.              — Неужели моя мать втянула и тебя в это? — перебил Драко, окинув настырную эльфийку испытующим взглядом.              Большие уши Генриетты дёрнулись.              — Мадам предположила, что вы, возможно, не откажетесь примерить что-то другое. Мадам хотела, чтобы вы не выглядели так, будто собрались на похороны.              — Мне нравится образ гробовщика. Оставь на кровати чёрный вариант.              — Как пожелаете, месье, — со вздохом произнесла эльфийка, разложив одеяние на покрывале.              Сделав реверанс, она с хлопком исчезла из комнаты.              Генриетта была красноречивой и правильным образом обученной французской эльфийкой, но куда более напористой и своенравной, чем английские эльфы, к которым Драко привык с детства. Несмотря на столь дерзкий нрав, Нарцисса любила её. Впрочем, он и сам был вынужден признать: её стряпня по качеству значительно превосходила ту тяжёлую пищу, которую обычно готовили британские эльфы.              Драко принял освежающий душ, придал волосам безупречную форму, надел — непосильным трудом отвоёванную — чёрную мантию, поправил и без того идеальную укладку и присмотрелся к своему отражению в зеркале, чтобы лишний раз убедиться в неотразимости созданного образа.              Просто чертовски хорош.              Что было как нельзя кстати, поскольку этим вечером Драко Малфой был намерен предаться плотским утехам. С его последней бурной ночи — со случайной ведьмой на дне рождения Пэнси, судя по его воспоминаниям, — прошла целая вечность, и дефицит чувственного удовольствия ощущался телом особенно остро.              Настало время исправить ситуацию. Вечеринка Делакруа — идеальная возможность: среди гостей будет множество ведьм. Мадемуазель Розали Делакруа, возможно, станет его спасением, если сама продемонстрирует заинтересованность в такого рода сближении, — размышлял Драко, нанося одеколон.              Удовлетворившись своим туалетом, он спустился в гостиную с камином.              — Генриетта, моя мать уже ушла? — крикнул он, бросив летучий порох в очаг.              — Oui, elle est partie, — ответила эльфийка. — Около двух часов назад, месье. Полагаю, она думала, что вы последуете вскоре после неё.              Упс, — пронеслось в мыслях Драко.              — «Сенека», — сказал он и шагнул в зелёное пламя.       

      ~

              Выйдя из камина, Драко смахнул остатки пепла с одежды при содействии разодетого в пух и прах юноши с зачарованной перьевой метёлкой.              Не прошло и минуты, как перед ним предстал Теодор Нотт.              — Есть модные опоздания, а есть ты, — хмыкнул Тео. — На мой взгляд, это граничит с хамством: на часах половина девятого — ты пропустил всю речь.              — Как опрометчиво с моей стороны, — ответил Драко, одёргивая свою мантию. — Резюмируй.              — Несколько безумно красивых слов об Истинной Магии Благодарности и тонкий намёк на большее число пожертвований.              — Не могу поверить, что пропустил столь важное выступление.              Их разговор был прерван фырканьем.              — Ах, вот и наши привычные негодяи!              Забини углядел Драко и Тео, когда они направлялись в переполненный Розовый зал, в котором изысканной публике предлагались подносы с канапе.              — Не знал, что сюда пускают всякую шваль вроде вас, — сказал Забини. Его парадная мантия отличалась безупречным кроем — быть может, даже более совершенным, чем у Драко.              Мужчины пристально смотрели друг на друга, пока лицо Забини не расплылось в широкой ухмылке.              — Рад видеть вас обоих. Тех немногих, не робкого десятка, кто ещё не окольцован и не обзавёлся потомством.              — Готов присоединиться к вечернему кутежу, — изящно поклонившись, произнёс Тео. — Что в сегодняшней программе, джентльмены? Хаос и бесчинства?              — Море алкоголя, танцы и поиск прелестной особы для приятных объятий, — ответил Забини, окидывая взглядом переполненную комнату.              — Всё то же самое, но больше секса и меньше приторных ласк, — сказал Драко, внимательно присматриваясь к окружающей их толпе.              — Ого, — восхитился Забини, — оставь мне брюнеток.              — Не вопрос, — кивнул Малфой, со смутным ощущением вспоминая Розали и подобных ей леди. — Я всё равно предпочитаю блондинок.              — Ну что ж, значит, рыжули для меня, — Тео избавил официанта от трёх «грязных мартини» и передал коктейли по кругу. — Пейте — эта выпивка вдохнёт в вас жизнь. Бармен не пожалел водки.              Они наслаждались спиртным, перебрасывались колкостями, то и дело вливаясь в компании друзей и старых врагов. Кстати, Драко узнал, что мероприятие посвящено открытию нового отделения в Святом Мунго. Каким-то образом оно оказалось связано со спасением жизни Делакруа-старшего и тем, что его корыстный ум захватили филантропические устремления. Значит, всё это не из-за сирот. Впрочем, какая разница.              В зале приглушили свет, а в самом его центре освободилось место для танцпола. Отыскав Розали, он попытался завязать разговор, но она, не переставая, хихикала и, казалось, намертво вцепилась в какого-то чистокровного француза, чьё имя не закрепилось в памяти Драко. Так, посчитав мадемуазель Делакруа заведомо провальным вариантом, он поспешил продолжить поиски.              В ходе своего турне он столкнулся с двумя или тремя ведьмами, с которыми уже имел счастье познакомиться. Конечно, они были очаровательны —хлопали своими ресницами и демонстрировали явную заинтересованность, но Драко не чувствовал искры (или, выражаясь менее романтично, даже малейшего подёргивания в штанах).              Он избавлялся от женщин поочерёдно, отстранённо понимая, что какими бы привлекательными и сговорчивыми они ни были, он находил их слишком навязчивыми и раздражающими. Мисс Луэлла Клэрборн отличалась особым упорством; Драко пришлось солгать, будто мать зовёт его, чтобы обеспечить себе побег.              Что с ним было не так? Луэлла, скорее всего, порадовала бы его быстрым минетом за портьерой, — но это было не то, чего он желал. Ему совершенно не хотелось приглашать её к себе домой или в один из роскошных номеров «Сенеки», чтобы всесторонне насладиться предложением девушки. Так чего же он, собственно, хотел? Во всяком случае, точно не её. И ни одну из этих молодых леди.              Стремясь оправдать свою ложь, Драко присоединился к матери, которая находилась в окружении высшего руководства Святого Мунго. Нарцисса метнула укоризненный взгляд на французского спутника Розали и поджала губы, сдержав порицательную речь: «Вот, видишь? Всех хорошеньких уже разобрали, и ты, сын мой, умрёшь в одиночестве».              Драко не имел ничего против смерти в одиночестве. В сей «прекрасный» момент он просто хотел найти ведьму, которая бы пробудила в нём крохотную искру желания, чтобы разок-другой уложить её в постель и избавиться от своей необузданной похоти.              Пока он курсировал по залу, стройная штучка в платье с открытой спиной то и дело притягивала его взгляд. Она поддерживала беседу с разношёрстной компанией из бывших хаффлпаффцев и высокопоставленных служащих Министерства, но по мере того, как собеседники менялись, её фигура ускользала из поля его зрения. В тусклом свете ламп он смог разглядеть лишь изгиб спины, грациозное движение руки, удерживающей бокал, и изящную щиколотку в туфле с ремешком.              — Эй, — сказал Забини, материализовавшись перед Драко, — я просил оставить брюнеток мне.              — Мой основной вариант выбрал какого-то французского жиголо, — ответил он.              — Можно подумать, это не у тебя был статус величайшего бабника в зале.              Драко окинул Забини суровым взглядом.              — В любом случае, нужно по-братски делиться.              — Отлично, тогда подготовь её для меня. Я буду великолепно смотреться на фоне твоей клоунады.              Драко осушил бокал и передал его Забини.              — Смотри и учись.              Он неторопливо прошёл мимо группы людей, кивнув на ходу нескольким знакомым в знак приветствия, в том числе Поттеру. (И что здесь забыл Поттер, скажите на милость? Наверное, что-то связанное с сиротами).              Эрни Макмиллан, благослови его Господь, ловко воспользовался этим моментом, демонстративно пригласив Драко подойти поближе. Со времён школы из пухлого паренька он вырос в крепкого широкоплечего мужчину, который теперь возглавлял Отдел международного магического сотрудничества.              — Макмиллан, — сказал Драко, пожимая ему руку. — Как поживаешь? Представишь меня своей подр…              Как только он заговорил, прекрасная женщина повернулась к нему лицом.              И это была грёбаная, чёрт бы её побрал, Грейнджер.              Шок Драко был настолько явным, что он чуть не выплюнул свой мартини.              Но это была она. Непослушные волосы были собраны в элегантный шиньон у основания шеи. Обычный наряд был заменён на длинное зелёное платье, вероятно, маггловского происхождения, но, тем не менее, великолепно сшитое. Выразительности её пристальному взгляду добавляли тёмные следы вокруг глаз от какой-то косметики.              — Что ты делаешь здесь? — спросил он, испытывая новую волну потрясения, поскольку последние полчаса он представлял себе спину и задницу этой женщины во всевозможных увлекательнейших ракурсах, а ею оказалась чёртова Грейнджер.              Сама во плоти. Блять. Грейнджер.              Его вопрос прозвучал достаточно грубо. Макмиллан подступил ближе к Грейнджер (и этим почему-то разозлил Драко ещё сильнее) и пояснил:              — Гермиону лично пригласил месье Делакруа, наряду со всеми Целителями, которые оказывали ему профессиональную помощь. Ты разве не слышал речь?              — О, — произнёс Драко, почувствовав себя глупцом.              Грейнджер приподняла бровь в немом вопросе.              — Я тоже не ожидала, что увижу тебя здесь. Мне казалось, что сфера здравоохранения никак не соотносится с твоими интересами.              Макмиллан, который, похоже, взял на себя роль переговорщика между ними, на этот раз шагнул ближе к Драко.              — По моим сведениям, Малфои сделали довольно существенный взнос на нужды нового отделения, — он деловито похлопал Драко по плечу. — Что ж, хорошие люди всё же эти Малфои, не так ли?              Грейнджер одарила Макмиллана одной из своих натянутых улыбок.              Между тем Драко кивал, словно ему было прекрасно известно об этом солидном пожертвовании. О котором, если уж на то пошло, его мать упоминала два или три раза, если бы он только слушал её внимательно.              — Разумеется, — продолжал Макмиллан, — нам ещё не известно имя анонимного дарителя, размер пожертвования которого равен сумме остальных подношений. Но бьюсь об заклад, это будет кто-то из старых французских приятелей Делакруа. Тот же Леметр держит половину виноградников в Бургундии…              Он прервал себя на полуслове, заметив высокого волшебника, проходящего мимо их компании.              — Так-так… Кажется, это был Финбок. Прошу меня извинить. Мне нужно выведать кое-какие сведения о новом законе, который он продвигает… Возможно, если я принесу ему ещё выпить…              Так они остались вдвоём, в стороне от большого круга. Грейнджер по-прежнему наблюдала за Драко, приподняв бровь. Только тогда до него дошло, что он пялился на неё, как кретин.              Но сказать ей: «Извини, но последнюю четверть часа я только и думал о том, как бы взять тебя сзади» и при этом не прослыть ещё бóльшим кретином было невозможно.              Чтобы хоть как-то скрыть своё затруднение, Драко с вызовом проговорил:              — По идее, ты обязана ставить меня в известность, если собираешься на массовые мероприятия. Теперь я даже не могу расслабиться — мне придётся внимательно следить за тобой.              Пришёл черёд Грейнджер проявить свою вспыльчивость.              — Следить?! И кто же нападёт на меня? Мои коллеги? Может, семья человека, которого я вытащила с того света? Делакруа нанял лучшую охрану, которую только можно купить за деньги, или ты не заметил других авроров? Ты хоть чем-нибудь занимался, кроме созерцания задниц, с тех пор, как прибыл? И я предупреждала тебя, что буду присутствовать — ещё две недели назад!              Во всей этой тираде содержалось довольно много обвинений в его адрес, но он решил разобраться лишь с малой их частью.              — Я пришёл поглазеть на красивые задницы — и это единственная причина, по которой я здесь. Да и чтобы ты знала: выбор-то не очень велик, за исключением нескольких… э-э-эм… В общем-то, всё это — просто колоссальная трата времени. И ты совершенно точно не говорила мне, что планируешь посетить сие мероприятие. Я бы обязательно это запомнил! Меня бы наверняка взбесила перспектива присматривать за твоей персоной вместо того, чтобы наблюдать за отличными задницами!              Грейнджер скрестила руки на груди.              — Я совершенно точно сообщала тебе. Проверь блокнот.              Под её испепеляющим взглядом Драко достал Бармаглота, и в его душе возникло нехорошее предчувствие. Он решил не торопиться с предъявлением доказательств, насколько это было возможно. Нетерпеливо фыркнув, Грейнджер, не выдержав, прислонилась к нему, чтобы самостоятельно отыскать нужный лист. (Драко отметил, что от неё снова приятно пахло; он ощущал лёгкие нотки чего-то сладкого и воздушного).              Они пролистали несколько страниц их переписки, дойдя до…              — О, — выдал Драко.              Оказывается, она действительно рассказала ему об этом две недели назад — буквально после того, как он бросил заглушающие чары на Бармаглота, заставив его замолчать.              Блокнот со щелчком закрылся.              Грейнджер казалась сильно возмущённой всей ситуацией, но пыталась сохранить последние капли самообладания, не желая устраивать сцен на публике.              — Убедился? Как ты смеешь отчитывать меня, словно нашкодившего ребёнка! — яростным шёпотом проговорила она. — Я по праву нахожусь здесь. Я — почётный гость!              Неизвестный ангел спас Драко от Грейнджер, позвав её для знакомства с группой французских целителей. Уходя, она бросила на него мрачный взгляд исподлобья, в котором ясно читалось, что их разговор ещё не закончен.              Стратегическое отступление Драко к Тео и Блейзу было лишено привычного высокомерия, которое он обычно демонстрировал на публике.              Забини изящно покусывал перепелиный брошет.              — Похоже, всё прошло хорошо.              — Отвали, — ответил Драко.              — В этого бедолагу нужно влить побольше алкоголя, — сказал Тео, жестом подзывая официанта, чтобы тот обновил их напитки. — Выпей, Драко, и прекрати пускать слюни на Грейнджер. Не очень-то хочется, чтобы Поттер примчался сюда защищать её честь.              — Я не подозревал, что это была чёртова Грейнджер, — признался Драко, чувствуя себя совершенно сбитым с толку.              — Как и я, — кивнул Забини. — Она милашка, правда?              — Я с ней работаю, — скривился Драко, сделав глоток какого-то крепкого пойла, которым снабдил его Тео.              — В самом деле? — Нотт выглядел заинтригованным. — Какое отношение имеют авроры к целителям?              — Это совершенно секретно, так что тоже можешь отвалить, — сказал Драко.              — Любопытно, — произнёс Забини, чересчур пристально рассматривая его.              Забини переключил своё внимание обратно на Грейнджер, поглощённую беседой с французскими целителями.              — Неужели на ней до сих пор никто не женился и не настругал спиногрызов? Разве она не была помолвлена с самым младшим из рыжего семейства?              — Вроде, так и было, — ответил Тео. — Однако позвольте напомнить, что в свои четырнадцать Грейнджер обжималась с международными игроками в квиддич. Похоже, это были лучшие годы её жизни.              — Всё пошло по наклонной после Крама и его метлы, — с усмешкой заметил Забини.              — У нас, простолюдинов, нет ни одного долбаного шанса.              — Я люблю сложные задачи, — пожал плечами Забини. — И мне нравятся брюнетки, а уж когда они ещё и с мозгами — это совершенно иной уровень.              Драко хранил молчание на протяжении всего разговора. Его основательно раздражал объект обсуждения, хотя он и не знал почему. Прежде он слышал тысячу версий подобного стëба и даже неоднократно участвовал в нëм, но сегодня…              Нарцисса позвала Драко, чтобы представить его близким друзьям семьи Делакруа. Приветливый патриарх, элегантная супруга ему под стать и две довольно симпатичные дочери двадцати шести и двадцати восьми лет. Беседуя с женщинами, он осознал, что, проявив интерес к одной из дочерей, доставит удовольствие не только матери, но и себе, осуществив свой план — отыскать ведьму, которую можно было бы затащить в постель.              Однако он обнаружил, что его совершенно не волнует этот разговор, и потому отвлёкся на окружающую его толпу, в которой время от времени мелькало тёмно-зелёное платье. Драко твердил себе, что теперь, когда выяснилось, что Грейнджер присутствует на мероприятии, он снова воспринимает её как своего принципала. И поэтому не сводит с неё глаз.              На внезапный вопрос о том, любит ли он танцевать, Драко рассеянно ответил «да» и оказался на танцполе с младшей из двух сестёр, погружённый в свои мысли.              Грейнджер танцевала с Поттером.              — Не знала, что ты суров и молчалив, — хихикнула девушка, находясь в объятиях Драко.              Как там её звали? Амандин? Пусть будет Амандин.              — Мм, — пробормотал Драко, не спуская глаз с танцующей пары.              — Это Гарри Поттер? — спросила Амандин, проследив за направлением его взгляда. — Кажется, я кое-что о нём слышала.              — Кое-что? — поднял бровь Драко. (Господи, благослови французов и их абсолютную незаинтересованность в проблемах англичан).              — По-моему, он участвовал в вашей последней войне, oui? Ваш герой.              — Да. Что-то вроде того.              — И женщина с ним тоже?              — Да, — ответил Драко.              — Они довольно хорошо смотрятся вместе, — сказала Амандин, наблюдая, как Поттер смеётся над чем-то, сказанным Грейнджер. — Между ними чувствуется связь…              — Он женат, — резко перебил её Драко. — Они не вместе.              — Ах, ну… Дружба — настолько же сильная связь.              Драко не стал препятствовать болтовне Амандин о её взглядах на узы любви и дружбы. Мелодия подходила к концу.              И если он хотел оценить степень заинтересованности девушки в каких-либо ночных развлечениях, то сейчас для этого было самое подходящее время. Он мог бы скользнуть ладонью вниз по её спине, прижаться лицом к её шее и шёпотом спросить о планах после вечеринки…              Последовательность действий была проста, а поведение ведьмы, которую словно магнитом притянуло вплотную к нему, громче любых слов говорило о её заинтересованности. Правда, в себе он не нашёл должного настроя на дальнейшее рандеву.              Зазвучала новая, более медленная композиция. Ослабив хватку на талии Амандин, Драко подвёл её обратно к родителям, сопроводив прощание несколькими вежливыми комментариями о вечере и о том, как приятно ему было со всеми познакомиться.              Ленивой походкой он направился к бару, где обосновались Тео и несколько бывших слизеринцев и рейвенкловцев.              — Забини ушёл, — сообщил Нотт, стоило Драко приблизиться к ним, — и забрал с собой старшенькую. Просил передать, что оставил для тебя более лёгкую добычу. Но, похоже, тебе и это не помогло. Теряешь хватку, дружище?              — Не хватает искры, — ответил Драко, пожав плечами.              — В запасе всегда есть Грейнджер, — предложил Тео. — Похоже, она с удовольствием подожгла бы тебя — искры от неё так и летят.              Драко украдкой посмотрел на Грейнджер, стоящую среди других целителей. Её выразительные взгляды в его сторону всерьёз напоминали молнии.              — Но полагаю, ты не горишь желанием умереть сегодня, — освободив для него место у бара, произнёс Тео.              — Даже если бы у меня была склонность к мазохизму, она вне игры по сотне разных причин.              — А какие отношения у неё с твоей матерью? — спросил Тео. — Мне просто интересно.              В глазах Драко появилось удивление, и он обернулся через плечо. Следом послышался сдавленный смех Нотта. Друзья стали свидетелями того, как скромная компания во главе с Нарциссой Малфой направилась к группе французских целителей, с которыми разговаривала Грейнджер.              Драко сомневался, что со времён судебных разбирательств, прошедших пятнадцать лет назад, его мать и Грейнджер хоть раз заговаривали друг с другом лично. Слушания протекали в напряжённой обстановке, но показания героини войны сыграли огромную роль в очищении имени Нарциссы. Рассказывая о своём пребывании в поместье, Грейнджер была честна (ужасающе). Однако она ясно дала понять, что в действительности Нарцисса Малфой была лишь беспомощным и бессильным наблюдателем и что действия, предпринятые ею чуть позже, в конечном счёте спасли жизнь Гарри Поттеру.              Впрочем, в своих свидетельствах о деяниях Люциуса Малфоя в военное время Грейнджер не проявила особой щедрости, и её слова лишь дополнили обширную базу доказательств, которые привели его к заключению в Азкабан.              Драко не знал, на каком месте располагалась Грейнджер в списке людей, обвиняемых его матерью в окончательном упадке сил и последующей смерти Люциуса в Азкабане. Так же, как и не знал, как она относится к тому, сколь важную роль Гермиона сыграла в его судьбе и судьбе самой Нарциссы.              Драко стоял слишком далеко, чтобы разобрать то, что было сказано между двумя группами. Но он заметил, как при приближении Нарциссы Грейнджер выпрямила спину, сохранив при этом невозмутимое выражение лица. Подобным же образом расправились плечи его матери, и на её лице по-прежнему сияла учтивая полуулыбка. Слегка соприкоснувшись ладонями в знак приветствия, женщины поспешно отвернулись, чтобы побеседовать с другими людьми.              — Пф, — Тео покрутил кубики льда в стакане, — я надеялся на что-то более интересное.              — Ты разве не должен охотиться за своей рыженькой? — спросил Драко, отгоняя его от себя.              — Конечно. Я собираюсь, — сказал Нотт, — но сначала нужно выпить для храбрости. Она из французской делегации. И, безусловно, слишком хороша для меня.              Подбородком он указал в сторону группы целителей Грейнджер. Нарцисса переместилась в другую часть зала, и теперь на её месте стояла симпатичная рыжеволосая ведьма.              — Я даже не уверен, что она говорит по-английски, — проговорил Тео.              — Попробуй voulez-vous coucher avec moi, — сказал Драко.              С обезоруживающей искренностью Тео повторил сказанное, но его акцент звучал просто катастрофически.              — Наверно, это слишком дерзко. Но, может, мне повезёт. Буду винить тебя, если ситуация выйдет из-под контроля. А заодно расскажу ей, кто был моим идейным вдохновителем. Скажу, что ты уверил меня, будто я делаю комплимент её волосам.              — Не упоминай моё имя в присутствии Грейнджер. Я хочу, чтобы она забыла о моём существовании.              — Слишком поздно, — констатировал Тео, оттолкнувшись от барной стойки. — Это очень хороший план. С ним я буду выглядеть как милый невинный младенец, а ты — как придурок…              Драко протянул руку, чтобы удержать его на месте, но рукав Тео выскользнул из его пальцев.              — …что в любом случае соответствует реальному положению вещей, — обернувшись через плечо и ухмыльнувшись, сказал Тео.              Пока он приближался к своей рыжеволосой цели, Драко пытался оценить, насколько этично было бы применить Мимбл Вимбл против друга.              Главная проблема нравственных метаний — потраченное впустую время. И вот, пожалуйста, Тео уже присоединился к рыжей ведьме, успев прихватить по дороге два бокала вина. Он предложил ей один бокал, а другой — Грейнджер, но та отказалась, поскольку всё ещё потягивала шампанское.              Тео сказал что-то, что заставило обеих девушек рассмеяться, после чего театрально изобразил огорчение. Затем он повернулся и демонстративно указал на Драко. Рыжеволосая ведьма осуждающе покачала головой; Грейнджер, похоже, не впечатлилась.              Драко пришёл к выводу, что необходимо защитить своё доброе имя. Он взял свой напиток со стойки и направился к ним.              — Не верьте ни единому слову этого человека, — сказал он, приблизившись к компании.              — Драко заверил меня, что эти слова означают моё восхищение вашими прекрасными волосами, — признался Тео, прижав ладонь к груди. — Я бы никогда не выразился столь не по-джентльменски, мадемуазель.              Похоже, рыжеволосую ведьму это развеселило. Тем временем Грейнджер поглядывала на Тео с изрядной долей скептицизма. По крайней мере, она понимала, к чему он клонит.              — Как мне спросить: «Хотите ли вы потанцевать?» — уточнил Тео.              — Voulez-vous danser avec moi, — синхронно ответили Драко и Грейнджер.              — То, что они сказали, — подхватил Тео.              Рыжеволосая ведьма долго изучала его и, наконец, ответила:              — D`accord.              Он галантно предложил свою руку, сказав что-то милое о незнакомцах в чужой стране, и повёл свою новую спутницу в сторону танцпола.              — Обходительный гад, — пробормотал Драко.              — Скорее слащавый, — фыркнула Грейнджер. — Не могу поверить, что это подействовало на Соланж.              — Возможно, Соланж захотелось отведать английской говядины для разнообразия, — предположил он.              — С утра попрошу её оценить качество этого бычка, — сказала она, с циничным видом глядя на удаляющуюся спину Тео.              — Ты обязана рассказать мне, если «мясо» окажется посредственным, — добавил Драко.              — Зачем? — спросила Грейнджер.              — Собираю компромат.              — Вы отвратительные друзья друг для друга, — Грейнджер посмотрела на Драко поверх своего бокала с исследовательским интересом. Затем она словно опомнилась. — Я всё ещё злюсь на тебя. Убирайся.              — С радостью, — отчеканил Драко. Ведь в этой комнате была дюжина ведьм, которым нравилась его компания; он не понимал, зачем тратить время на ту, которая его презирает.              Но до того, как он успел раствориться в толпе, Грейнджер на французском спросила:              — С каких пор ты говоришь по-французски?              Вопрос был задан в такой раздражённой манере, словно он обязан дать ей объяснения.              — А с каких пор ты говоришь по-французски? — парировал Драко также на французском, потому что если кто-то и должен был дать объяснения, так это она.              — У меня есть родственники в Верхней Савойе, — сказала Грейнджер.              — Малфои родом из Долины Луары.              — Хм… — она потягивала своё шампанское, глядя на него с подозрением.              — Что? — спросил Драко.              — Это многое объясняет, — сказала Грейнджер, вновь заговорив на английском.              — Что именно?              — Ну… — движением руки она обвела фигуру Драко с головы до пят, — …всё.              Он не совсем понял, на что именно она намекнула, но ему показалось, что это звучало отнюдь не лестно.              — Верхняя Савойя многое объясняет о тебе, — был его красноречивый ответ.              — И как это понимать? — задала вопрос Грейнджер, не на шутку взбесившись.              Драко обвёл фигуру Грейнджер неопределённым жестом, как будто она состояла исключительно из раклетта и слишком большого количества вермута.              — В твоей собственности есть шато? — положив руку на бедро, поинтересовалась Грейнджер.              — Да, — сказал Драко.              — Ну вот, — торжествующе воскликнула она, потому что, совершенно очевидно, это всё объясняло.              — Пфф… А ты, наверное, занимаешься той маггловской штукой — на таких длинных ножных вёслах.              Грейнджер глядела на него с наигранно безразличным выражением лица.              — Хватит строить из себя тупицу. Тебе это не идёт.              — Но я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь, — сказала она.              — Ты прекрасно знаешь, о чём я. Пыжи? Лижи?              Всеми силами Грейнджер старалась изобразить непонимание. (Такое состояние было ей несвойственно, поэтому и результат получился просто чудовищным).              — Лыжи! — воскликнул Драко, щёлкнув пальцами.              Грейнджер, не останавливаясь, потягивала свой напиток.              — Я так и знал, — хмыкнул Драко. Он открыл рот, чтобы обрушить поток очередных колкостей в её адрес, расспросив о наличии gîte в Альпах и пристрастии к употреблению génépi, но тут его предплечья нерешительно коснулась чья-то рука, привлекая к себе внимание.              Это была одна из тех чистокровных ведьм с хлопающими ресницами. Луэлла.              — Драко, ты едва ли танцевал сегодня.              Это было очень похоже на приглашение, и, как то подобало благовоспитанному волшебнику, он должен был пригласить её на танец. Однако сам факт прикосновения томной руки Луэллы к его рукаву действовал удручающе, точно так же, как и взгляд её широко раскрытых глаз.              Ему попросту не хотелось этого делать.              Промедление Драко с ответом было отмечено Луэллой, и, заглянув ему через плечо, она увидела Грейнджер. Та в свою очередь окинула подошедшую ведьму одним из своих аналитических взглядов.              — О!.. — с деланным удивлением произнесла Луэлла, все ещё смотрящая на Грейнджер. — Если только ты уже не…              — Нет, — спохватилась Грейнджер.              — Да. Мы как раз собирались, — в тот же миг ответил Драко.              — Нет-нет, — сказала она, пятясь назад. — Вы можете потанцевать. Пожалуйста, наслаждайтесь.              — О, но я бы не стала лишать вас партнёра, — сказала Луэлла с бесцветной улыбкой. — Прошу прощения, что помешала — такая глупость с моей стороны, я не заметила вас…              — Но…              Прервав протесты Грейнджер взмахом руки, Луэлла удалилась в направлении бара.              — Что ты делаешь? — зашипела Грейнджер, когда Драко взял её руку и положил поверх своей. Он забрал её недопитый бокал шампанского и поставил на проплывающий мимо поднос.              — За тобой должок, — сказал он. — Или ты уже забыла, что я спас тебя от доктора Как-Там-Его?              — Если б я только знала, что такова будет расплата, я бы выпила с доктором Как-Там-Его.              Драко повёл Грейнджер в сторону танцпола.              — Всего один танец, чтобы уберечь меня от её цепких когтей.              — Твоя мать здесь, — сказала Грейнджер, оглядываясь по сторонам с очевидным беспокойством.              — И что? Мне положено заниматься благотворительностью. Наводить мосты и прочую ерунду.              — Но обычно мы даже не разговариваем друг с другом… Она вообще знает, что ты работаешь со мной?              — Нет. И это ты работаешь со мной, — поправил Драко.              — Тебя приставили ко мне.              — Совершенно верно.              Грейнджер издала полный раздражения звук, будто Драко был самым неприятным существом на всём белом свете. Но она заблуждалась — этот титул принадлежал ей.              — Гарри здесь, ─ предприняла она ещё одну попытку к бегству, едва в поле зрения оказался танцпол.              — Блестяще. Скажу Поттеру, что решил внимательнее присматривать за тобой. Кое-кто в зале вёл себя слишком подозрительно.              — И кто же? — напрямик спросила Грейнджер, поскольку ей было совершенно необходимо провести допрос Драко по каждому аспекту этого сфабрикованного плана.              — Тео, — не задумываясь ответил он.              Тео в настоящее время целовался с рыжеволосой ведьмой в нескольких метрах от них. Грейнджер отметила этот факт, а после спросила, что же такого подозрительного делал Нотт.              — Это отвлекающий манёвр, — ответил Драко. — Не стоит его недооценивать.              — Единственное, что я недооценила, так это тягу Соланж к линкольнширской колбасе, — сказала Грейнджер, наблюдая за тем, с каким упоением Соланж ощупывает пах Тео.              — Может, прекратишь таращиться и потанцуешь? — спросил Драко, опустив руки на талию ведьмы и слегка сжав её, тем самым напомнив, что её руки должны быть у него на плечах. С явной неохотой она разместила ладони в требуемом положении.              — Добавь к этому немного искренности, Грейнджер, — прорычал Драко на одном дыхании. — Я шесть часов притворялся для тебя пилотом в том пабе. Здесь всего один чёртов танец.              — Вообще-то тебе нравилось притворяться пилотом! — прошипела она. — А мне не нравится притворяться тем, за кого я себя выдаю, в угоду твоей подружке и вашим с ней играм!              Нужно отдать ей должное: она попыталась убавить явное напряжение в своей позе, но он всё равно чувствовал сохраняющуюся скованность в движении её бедер.              — Может, ты всё-таки расслабишься?              — Нет. Я танцую с Драко Малфоем, — огрызнулась Грейнджер. — И ничего расслабляющего в этом нет.              Драко позволил себе глубокий драматичный вздох.              — Знаешь, это не игра. Притворись, что всё по-настоящему. Если моя мать поймёт, что из-за фиктивного танца с тобой я уклонился от танца с «очень подходящей ведьмой», мне не поздоровится.              Грейнджер направила его к стене в задней части танцпола, прикрываясь другими парами, чтобы скрыть их от посторонних глаз.              — Почему ты отшил её? — спросила она. — По-моему, девушка была в твоём вкусе.              Что ж, довольно дерзкое предположение.              — И какие же девушки в моём вкусе, Грейнджер?              — Полагаю, это обеспеченная, скорее всего, чистокровная, ослепительно красивая блондинка… И у неё в собственности, наверняка, есть несколько шато в Долине Луары…              То, что этот список был более или менее верным, почему-то отозвалось раздражением где-то глубоко внутри Драко. Правда, она упустила из виду некоторые другие женские качества, которые он тщательно искал в леди, но, с другой стороны, Грейнджер не отличалась излишней вульгарностью.              Поскольку Драко никак не прокомментировал её слова, она окинула его любопытствующим взглядом.              — Я ошибаюсь? Ты не собираешься сказать, что мои предположения просто нелепы?              — Нет.              — Тогда почему?              — Это не твоё чёртово дело, — ответил Драко, просто потому, что не должен был ей ничего объяснять. А заодно и потому, что сам не смог бы облечь причину в слова.              — Хм, — произнесла Грейнджер.              И вот он снова оказался под прицелом её оценивающего взгляда, того самого, которым она награждала особенно интригующие задачки.              — Хватит смотреть на меня, как на математическую теорему, — заявил Драко.              Эти слова, к его немалому удивлению, вызвали у Грейнджер улыбку; в её глазах загорелись маленькие искорки, а на левой щеке появилась ямочка. Всё это исчезло так же быстро, как и появилось. Момент был подобен солнечной вспышке, и Драко ошеломлённо моргнул.              — Парадокс Малфоя, — констатировала она, не столько для него, сколько для себя самой.              — Что, прости?              — Ничего.              Ведьма в его объятиях притихла, погрузившись в глубокую задумчивость. Хотя физически она была с ним рядом, он ощущал тепло под шёлком на её талии, а кисти её рук слегка давили на его плечи, — мыслями она была далеко. И смотрела в пространство невидящим взглядом.              Грейнджер думала. О нём. И это вызывало тревогу.              Был, по крайней мере, один положительный побочный эффект: поскольку её разум сосредоточился на собственных мыслях, тело немного расслабилось. Так что он больше не чувствовал, будто танцует с гладильной доской. Теперь это стало похоже на танец с женщиной.              Что само по себе настораживало, поскольку держать в руках эту ведьму оказалось приятнее, чем любую другую из всех, что присутствовали на вечере. Тонкий аромат её духов, время от времени доносившийся до него, пока они двигались в танце, был куда приятнее, чем то мощное амбре, сопровождавшее Луэллу и подобных ей девушек. И всё бы ничего, но, грёбаный пиздец, — это была Грейнджер.              Драко вытянул руки так, чтобы держать ведьму на безопасном расстоянии. Она пришла в себя с хмурым видом, словно обдумывала какую-то тревожную мысль.              — Привет, — раздался голос Поттера, заставивший Драко и Грейнджер подпрыгнуть от неожиданности. Мгновение спустя поттеровская всклокоченная шевелюра возникла между ними. — Извините, но какого хрена здесь происходит?              Драко не предоставил ей возможности ответить.              — Поттер, свали нахрен и не мешай мне делать мою работу.              Не имея такой привычки: просто взять и свалить по первому требованию — Поттер продолжал упорствовать.              — Почему ты её так близко держишь? Ты что-то заметил?              — Но… — начала говорить Грейнджер.              — Точно, Нотт, — сказал Драко, подбородком указав на Тео. — Он ведёт себя подозрительно. Явно что-то вынюхивает.              Поттер повернулся, чтобы проследить за волшебником, чьё лицо сейчас пребывало на шее рыжеволосой ведьмы. Он нахмурился.              — Я позабочусь о нём.              — Гарри, но… — предприняла ещё одну попытку Грейнджер.              — Нотт, Теодор Нотт, — благодушно уточнил Драко.              — Я справлюсь, Гермиона, — заявил Поттер, ретируясь, чтобы занять неприметную, по его собственным меркам, позицию рядом с Тео.              Руки Грейнджер, сжимавшие плечи Драко, переместились на его шею, что наводило на мысли об опасности удушения.              — Ты ужасен, — раздражённым шёпотом сказала она.              — Не шуми, я хочу посмотреть на это, — скомандовал Драко, развернув их так, чтобы обоим был виден Поттер.              — Почему Но… ? — спросила Грейнджер.              — Почему бы и не Нотт?              — Я собираюсь убить тебя.              — Хорошо, — сказал Драко, — но прежде позволь мне насладиться возмездием.              На протяжении следующих пяти минут он стал свидетелем чрезвычайно приятного зрелища: Поттер злобно косился на Тео, «случайно» сталкивался с ним и даже опрокинул на него свой напиток: в общем, всячески демонстрировал своё неприязненное к нему отношение, постоянно находясь поблизости, куда бы Нотт ни перемещался. При желании Поттер мог навести страх на окружающих, легенды о его подвигах в качестве героя войны и аврора только подкрепляли эту способность. И Тео очень скоро заметил его присутствие и забеспокоился.              В конце концов, Нотт отстранился от Соланж и кое-как извинился перед ней. Затем он пьяной походкой подошёл к Драко и попросил его быть предельно честным, поскольку сам он перебрал с алкоголем, действительно ли он целовался с рыжей француженкой или всё-таки с женой Поттера, девчонкой из семейства Уизли, на которую он случайно позарился? И вообще, был ли Поттер тем типом, который может проклясть человека, пока тот стоит к нему спиной, или у него есть шанс уйти с вечеринки невредимым?              Драко великодушно показал Тео направление к выходу и заверил, что возьмёт на себя заботу о его защите от разгневанного Поттера, со словами: «можешь не беспокоиться, старина».              — Ты чудовище, — высказала своё мнение Грейнджер, когда дело было сделано и Тео покинул зал с синими яйцами и без ведьмы.              Драко похвалил Поттера за отличную работу. В ответ аврор поднял большой палец вверх и скрылся в толпе.              — Я люблю Поттера, — вздохнул Драко. — Ты распаляешь его, направляешь в нужное русло и…              — Очень надеюсь, что ты поймёшь, что мной не так легко манипулировать, — сказала Грейнджер.              На подобную реплику Драко предпочёл не отвечать. Он подвигал её бёдра сначала в одну сторону, затем в другую.              — Не всё так плохо, — сказал он. — Немного скованно. Возможно, нам нужно влить в тебя ещё шампанского.              — Это была метафора, и ты прекрасно это знаешь, — сказала Грейнджер, всё больше напрягаясь под руками Драко.              — Не думаю, что ты столь же полна энтузиазма, как и Поттер, — заметил Драко. (Какая жалость!)              — Но всё же достаточно усердная.              — Раздражённая, — высказал свою мысль Драко.              — Никакая я не раздражённая, — произнесла Грейнджер крайне напряжённым голосом. Сделав паузу, она исправила это утверждение: — Я на взводе именно из-за тебя. Ты невыносим.              — Чушь собачья, — сказал Драко. — Я само очарование и галантность. Буквально притягиваю к себе. Мне стоит только пройти через комнату, и ведьмы сами плывут мне в руки.              — Пфф.              — Это правда. Присмотрись.              Оглядевшись вокруг, Грейнджер убедилась в его правоте: Амандин, Розали, Луэлла и большинство других ведьм, танцевавших неподалёку, бросали томные взгляды в сторону Драко.              — Они хотят получить твою фамилию, деньги или непередаваемое наслаждение от твоего общества? — спросила Грейнджер.              — Всё сразу. Я представляю тройную опасность.              — Это точно, — сказала Грейнджер. Но прежде чем Драко успел польститься, она на пальцах сосчитала до трёх:              — Головная боль напряжения, нарушение сердечного ритма и абсолютный хаос в жизни.              Драко усмехнулся.              — Если бы ты не бродила с потрохами в карманах, пытаясь договориться с хагами, мне бы не пришлось быть таким навязчивым. Твои выходки даруют мне головную боль. Почему твои странствия не могут завести на уютные и безопасные чаепития или встречи по решению проблем сирот?              Наступила очередь Грейнджер ехидничать.              — Безопасные чаепития? Это же ты сбежал с последнего чаепития у своей матери, или уже забыл?              — Забудешь такое, — помрачнел Драко. — С одного шабаша ведьм прямиком на другой.              Грейнджер погрузилась в раздумья.              — Получается… Если моя следующая вылазка будет связана с чаем и леди, это гарантирует твоё отсутствие, и значит, я буду свободна от твоей компании.              — Когда она состоится?              — На Бельтайн.              — Где?              — В поместье Малфоев. В чайной комнате.              — В поместье нет никакой чайной комнаты.              — Нет?              — Нет.              Она развела руками.              — Ну, значит, там, где собирается больше всего ведьм и много-много сирот. Как думаешь, мне стоит запатентовать это?              — Запатентовать что?              — Мой рецепт эффективного средства для отпугивания Малфоя. Думаю, на него будет отличный спрос.              — Спрос будет состоять только из тебя. Как по мне, средство для приманивания Малфоя будет более востребовано. Желаю удачи в разработке формулы.              Грейнджер украдкой поглядывала на ведьм, вожделенно смотрящих на Драко.              — Возможно, ты прав.              — Я всегда прав.              — Задницы, — сказала Грейнджер.              — Не понял?              — Для формулы приманки.              — …Да, — пробормотал Драко.              — Задницы и отсутствие приглашения. Два ключевых компонента, гарантирующие твоё появление. О, и удаление устройства слежения. И обязательно попросить тебя удалиться. Ты в высшей степени непоследовательный человек. Кстати, я всё ещё хочу знать, как ты выследил меня в Уффингтоне без кольца.              — С помощью волшебной лозы.              Тот факт, что Грейнджер не сразу отмела эту версию, изрядно позабавил Драко.              — Лжец, — после минутного раздумья всё-таки добавила она.              — Расскажи мне о Бельтайне, — сказал Драко.                    — Я очень, чрезвычайно, интенсивно акцентирую внимание на том факте, что ты приглашён. Я отдала бы всё на свете за то, чтобы ты оказался там. Ничто другое не сделало бы меня счастливее, — сказала Грейнджер, применяя новую методику реверсивной психологии.              — Замечательно, — резюмировал он.              — Сниму кольцо, чтобы обеспечить твоё присутствие.              На этом моменте Драко замер, но её глаза заискрились весельем.              — Ты думаешь, что такая смешная, — сказал он. — Если ты в очередной раз собьёшь одностороннюю работу заклинания, я разозлюсь и не стану ничего исправлять.              В ответ она бросила на него вопросительный взгляд.              — Звучит так, будто это чудовищная угроза.              — Так и есть.              — В смысле?              — Скажи, ты и правда хочешь ощущать все колебания моего пульса через это кольцо? — спросил Драко.              — Ты же вроде откалибровал его так, чтобы чувствовать только опасные экстремумы?              — А ты в курсе, как настроить его со своей стороны?              — Нет.              — Вот именно. Тебе не понравится. Ты же не хочешь чувствовать каждое учащение моего сердечного ритма и ломать голову над тем, какого хрена я делаю… или с кем.              — Фу, — поморщилась Грейнджер. — Принято к сведению.              Мелодия, под которую они пытались танцевать, затихла. Откуда-то из центра комнаты до них донёсся магически усиленный голос Огюстена Делакруа, который поблагодарил присутствующих за то, что они пришли.              — Кстати, от чего ты исцелила его? — спросил Драко.              — Это врачебная тайна, — наставительно произнесла Грейнджер. — Я не могу тебе сказать.              По сути, он задал этот вопрос из праздного любопытства, но был заинтригован тем фактом, что в глазах Грейнджер не осталось и следа от прежнего блеска. Значит, она снова воспользовалась окклюменцией.              Делакруа продолжил свою речь. Под гром оваций он сообщил, что с учётом меценатских пожертвований его семьи и вырученных за вечер средств им удалось вдвое превзойти первоначальную цель сбора. Проект «Отделение Делакруа» собирался стать реальностью.              Сотни бокалов с шампанским материализовались в воздухе, чтобы приглашённые гости взяли их в руки и подняли под радостные тосты «Cheers!» и «Santé!».              И поскольку Грейнджер весьма кстати стояла рядом с ним, Драко слегка коснулся её бокала своим.              Группа целителей окружила Драко и Грейнджер; вокруг звучали аплодисменты, приветственные поцелуи и был слышен звон хрусталя. Вместе с другими, переполненными эмоциями специалистами из Святого Мунго, Грейнджер восклицала, насколько происходящее замечательно, сколь великолепным будет новое отделение, как много жизней удастся изменить к лучшему и всё такое прочее.              Драко незаметно покинул их, оставив её праздновать в компании своих коллег.              Последним, что он увидел, была улыбающаяся Грейнджер, в тот момент, когда она взялась за руки с другим целителем и закружилась. Под мягким светом иллюминации она выглядела ослепительно яркой, полной искренней радости и очарования.