Получила приглашение на чай от твоей матери. В это воскресенье.
Будешь ли ты столь любезна, что почтишь её своим присутствием? — спросил Драко.
Не уверена, что ты заслуживаешь проявления любезности с моей стороны, — парировала Грейнджер.
Не наказывай мать за грехи сына, — взмолился Малфой. — Кроме того, мне пришлось съесть слизь флоббер-червя — разве я недостаточно страдал?
Ты что, в самом деле её съел? — спросила она.
Да, — быстро ответил он.
Лжец, — констатировала Грейнджер.
Драко не отреагировал, потому что она была права. Бармаглот снова затрещал.Я приду, только если ты тоже будешь там. Не собираюсь страдать в одиночестве.
Не могу. Я уже придумал для себя конфликт в расписании, — пояснил Малфой.
Какая жалость, — заметила Грейнджер. — Разберись с ним.
Но это очень сложно, — попытался выкрутиться Драко. Он надеялся, что она услышит его нытьё даже между строк.
Как и присутствие на мероприятии в поместье Малфоев.
Драко выпрямился в кресле. Значит, она решила разыграть эту карту.Понятно. Буду там.
Она оставила его ответ без внимания.
~
Наступило воскресенье, а вместе с ним завертелась и привычная кутерьма приготовлений, неотъемлемо сопровождавшая все приёмы Нарциссы. Драко оставался в своих покоях, пока ураган в лице Генриетты и её собратьев-эльфов не утих и не начали прибывать первые гости. Нарцисса ловко жонглировала своими списками гостей, придерживаясь продуманной и изысканной стратегии, которая была выработана десятилетиями практики в качестве идеальной хозяйки. Сегодняшние приглашённые представляли собой смесь из высокопоставленных сотрудников Министерства и деятелей науки. Это давало Грейнджер шанс на комфортное времяпрепровождение среди знакомой тусовки. Впрочем, и для Драко такой расклад оказался приятным облегчением, поскольку приставучие дебютантки и влиятельные служащие Министерства являлись взаимоисключающими категориями. Он выловил Генриетту из вихря дел и тихо попросил сообщить ему, когда прибудет Грейнджер. Затем направился в гостиную, из которой в этот прекрасный майский день Нарцисса открыла выход на западную террасу. Там уже были расставлены изящно выкованные серебряные столики, доверху сервированные сэндвичами и пирожными. От палящего солнца гостей спасали плавно парящие над их головами кружевные зонтики. Заметив в толпе старых товарищей по Хогвартсу, Драко присоединился к беседе с Терри Бутом (Департамент магических аварий и катастроф), Дэвисом (Департамент волшебного транспорта) и Падмой Патил (Эдинбургский университет). Разговор перетёк от взаимных подколок по поводу приближающейся старости к обсуждению недавнего матча «Фалмутских Соколов», а затем к детям, после чего Малфой потерял к нему всякий интерес и приступил к обдумыванию манёвров для отступления. Спасение пришло в облике Генриетты, которая, потянув его за рукав, сообщила, что целительница Грейнджер только что прошла через камин. Драко застал Грейнджер отряхивающей пепел с одежды в каминной комнате. Он отчасти ожидал, что она прибудет в маггловском наряде, чтобы чётко обозначить свою позицию. Однако для этого мероприятия она специально облачилась в парадную мантию. Светлый наряд серо-голубого оттенка с завышенной талией на французский манер подчёркивал её ключицы и тонкую шею. Грейнджер была бледна, но при этом казалась сверхъестественно спокойной. — Почему я снова здесь? — спросила она, заметив Драко. — Внезапно проснувшийся интерес к наведению мостов. Чтобы поблагодарить Малфоев за помощь при создании отделения Делакруа. Потому что тебя лично пригласила Нарцисса Малфой, а ей никто никогда не отказывает. Потому что я тебя заставил. Выбирай сама, — загибая пальцы, перечислил Драко возможные варианты. — Не льсти себе — тебе бы не удалось меня ни к чему принудить. — Не стоит бросать мне вызов, или я решу доказать тебе, что ты ошибаешься. Они обменялись упрямыми взглядами. Но тут Драко заинтересовался полным отсутствием тремора рук или иной дрожи у Грейнджер, по которым обычно можно было определить её беспокойство, а сегодняшнее чаепитие, учитывая место его проведения, должно было стать своего рода триггером. — Ты приняла успокаивающее зелье, — предположил он. — Всё что угодно, лишь бы помогло пройти через это, — ответила Грейнджер. — Полагаю, излишне напоминать, на что было похоже моё последнее пребывание под этой крышей. — Едва ли это та самая крыша, — сказал Драко, подняв взгляд на величественную белую арку над ними. — Что ты имеешь в виду? О, ты же говорил, что здесь всё перестроили. Грейнджер тоже взглянула на грандиозный потолок. Замолчав на мгновение, она продолжила: — Мысленный эксперимент: если заменить все оригинальные компоненты, будет ли это всё то же поместье? — Корабль Тесея, — сказал он. — Хотя… скорее уж поместье Тесея. Девушка отвлеклась от созерцания потолка, посмотрев на Малфоя взглядом полным удивления и восхищения. Но почти сразу же черты её лица разгладились, и на него вернулось нейтральное выражение. — Совершенно верно. — Расскажи мне, как только разберёшься с этим вопросом, — Драко указал рукой в сторону двери. — Ну что, идём? — Нет, — ответила Грейнджер, крепко обхватив себя руками за талию. — Я бы предпочла остаться здесь и обсудить метафизику идентичности. — Половина из присутствующих сегодня гостей умники-разумники. Можешь обсуждать метафизику сколько душе угодно. Близняшка Патил, та, что преподаёт в Эдинбурге, тоже здесь. — Падма?.. Эта новость подстегнула Грейнджер последовать за Драко к двери, что вела в главный холл. Она замерла на пороге и сделала небольшой, успокаивающий вдох. А затем вошла в само поместье. Драко, оглянувшись, обратил внимание, что она не поднимает голову и вообще не смотрит по сторонам. Что было весьма досадно, ведь после её предыдущего, неудачного, визита здесь провели масштабную реконструкцию. — Мы хотели избавиться от любого напоминания о… тёмных временах в нашей жизни. О пребывании в доме Волдеморта. — Комментарий Драко отвлёк внимание девушки от её собственных ног. — Всё немного изменилось. Она с трудом заставила себя посмотреть вверх и по сторонам. — О, стало намного… намного светлее, чем я помню. Воодушевлённый достигнутым успехом, он решил увлечь Грейнджер болтовнёй о ремонте — лишь бы она не падала духом. Ей не пристало входить в гостиную с перепуганным видом. — Мы установили новые окна. Что ж, вон тот световой люк был огромной чёртовой пробоиной после какого-то взрыва. Но нам очень понравилось, как лучи солнца освещают фойе, так что вместо восстановления крыши мы решили застеклить отверстие. Они остановились у другого большого окна странной формы, из которого открывался вид на восточную сторону. — Сюда попала групповая Бомбарда, брошенная кучкой авроров. Не было смысла его восстанавливать, когда он так славно демонстрирует восход солнца. — Знаешь, мне это даже нравится, — Грейнджер наклонила голову, изучая явно нестандартную архитектурную особенность. — Повреждение змей и других гротесков привело к довольно интересному открытию, — сказал Драко, жестом указывая на арочную лепнину над ними. — Оказалось, их вылепили поверх изображений ангелов. Как по мне, они создавали ощущение, будто находишься в соборе, но моей матери нравилось. Она оставила лишь наиболее сохранившиеся. Грейнджер осмотрела полдюжины ангелов, восседающих и парящих под самым потолком в различных позах. — О, никогда бы не подумала, что змеи не являются исконными обитателями этих сводов. — Мы тоже. Видимо, один из предков Малфоев в восемнадцатом веке был слегка взволнован наличием родственных связей с Салазаром Слизерином и решил беззаветно перенять змеиный образ. Они прошли по коридору в сторону гостиной. Блестящие деревянные доски под их ногами неожиданно уступили место стеклу. — Так, а вот это уже интересно, — продолжил свой рассказ Драко. — Подземелья были полностью разрушены в последней битве, а под ними… — Ого, руины! — К нам приезжали археологи. Они считают, что на этом месте было монашеское поселение шестого века. — Кельтское? — Да. Они написали отчёт… э-эм… он был где-то… Казалось, Грейнджер была готова упасть на колени и уткнуться носом в стеклянный пол, под которым поблёскивали магически подсвеченные развалины. — Ты обязательно должен прислать мне копию. Просто восхитительно! Драко пообещал отправить еë, когда найдëт. И только он собрался похвалить себя за весьма искусное управление настроением Грейнджер, как перед ним возникла новая проблема в лице Генриетты. — Сэндвич с яйцом и кресс-салатом? — раздался голос на уровне их талий. — Сконы со сливочным кремом? Грейнджер внимательно осмотрела домового эльфа. Генриетта была безукоризненно одета в украшенную вышивкой наволочку, улыбчива и предусмотрительна. — Или, может, карамельные булочки для мадемуазель? — предложила другой поднос эльфийка, не дождавшись ответа ведьмы. Внутренние терзания Грейнджер были заметны невооружённым взглядом, но она всë-таки совладала с собой. — Да, я буду булочку. Un grand merci. — Cela me fait plaisir, Mademoiselle, — ответила Генриетта и, сделав реверанс, исчезла. Когда эльфийка скрылась, Грейнджер заметила на себе взгляд Драко. — Что? — спросила она. — Жду от тебя Манифест, — сказал Драко. — Я смирилась с тем фактом, что волшебное сообщество имеет определённые особенности, которые мне никогда не понять, — фыркнула Грейнджер. — И ты принимаешь их? — Нет, — ответила она. — Только терплю. — Хм… — Не волнуйся, я не стану устраивать революцию среди домовых эльфов в твоих коридорах. — Как жаль, — сказал Драко. — Генриетта француженка. Ну, знаешь, радикальная натура. Наконец они дошли до гостиной. Малфой услышал рядом с собой тихий вздох. Затем Грейнджер ахнула. Его самого уже мутило от материнских декоративных изысков, но он мог признать, что обстановка была весьма прелестной — солнечный свет, терраса, зонтики… — Цветы!.. — восторженно отозвалась Грейнджер. — Польщена вашим одобрением, — раздался голос Нарциссы. — Добро пожаловать, целительница Грейнджер. Я очень рада, что вы нашли возможность прийти. Драко обратил внимание, что его мать использовала должность Грейнджер, и даже представил себе, как сильно она бы его отчитала, если бы услышала, как он называет Грейнджер, ну… Грейнджер. Как и полагается превосходной хозяйке, Нарцисса провела гостью в комнату, устроив экскурсию по самым экстравагантным цветочным композициям. В общении между ними чувствовалась лёгкая напряжённость, которую обе ведьмы стремились смягчить, демонстрируя нарочитую любезность. Нарцисса увлекла Грейнджер в сторону старичков из Министерства. Драко наблюдал, как девушку представили публике, акцентируя внимание на её многочисленных достижениях. В этих кругах она вряд ли нуждалась в представлении, но сам факт её присутствия в поместье Малфоев — как и надеялась Нарцисса — был встречен тихим шёпотом. Убедившись, что Грейнджер не потеряет сознание от ужаса и не сбежит из помещения, Драко продолжил обход гостей. Процесс восстановления имени и репутации Малфоев потребовал от них с матерью добрых полтора десятилетия работы. И вот теперь можно было пожинать плоды своих трудов: зал был полон влиятельных людей. Все они были чрезвычайно рады присутствовать на приёме у Малфоев и вовсю наслаждались гостеприимством Нарциссы. Драко подмечал, кто нуждался в деньгах, а кто — во влиянии. Был подан чай. Грейнджер влилась в ряды хогвартской компании и оживлённо болтала с Патил и Бутом. Драко с радостью отметил, что она правильно помешивала чай, двигая ложечкой вперёд-назад, не стуча ею о фарфор. Наверняка его мать также заметила бы это. Да: взгляд Нарциссы метнулся именно к этому движению. Далее она обратила внимание на то, с кем разговаривала Грейнджер, наблюдая за её манерой поведения. Несколькими днями ранее Нарцисса призналась Драко, что удивлена тем фактом, что «девушка Грейнджер» приняла приглашение на чай. Мать расхаживала по кабинету Драко и обстоятельно перечисляла её достоинства: магглорождённая, близкая подруга Поттера, целительница с безупречной репутацией — и, конечно же, она была ведьмой, оказавшейся по ту сторону войны и теперь благосклонно согласившейся присоединиться к чаепитию в поместье. Ей следовало бы подумать об этом раньше, но «девица Грейнджер» всегда была такой холодной и необщительной. И какая удача, что Драко танцевал с ней. Нарцисса сочла присутствие Грейнджер своего рода переворотом и с явным удовольствием наблюдала за происходящим. Грейнджер была приветлива, а не чопорна (как могла бы быть), и вела себя подобающим для истинной леди и ведьмы образом. Она смеялась над жалкими шутками важных персон из Министерства и авторитетно высказывалась на разные темы. С восторгом отзывалась о еде, залах, хозяевах. В общем, была идеальной гостьей. Когда все как следует подкрепились копчёным лососем, пирожными и джемом, по ступеням террасы начался массовый исход в сад. Гости, которых, по подсчётам Драко, набралось около сорока человек, прохаживались среди живых изгородей и весенних клумб, в то время как солнце начало клониться к закату. Те, кто проявлял особый интерес к ботанике, последовали за Нарциссой в теплицу, где она провела экскурсию по своим наиболее редким и деликатным экземплярам. Грейнджер, конечно же, была в составе этой группы. Драко шёл позади, рассеянно полагая, что это мероприятие считается публичным, и поэтому он должен быть начеку, если вдруг кто-то из гостей сойдёт с ума и решит напасть на Грейнджер в присутствии одного из самых пресловутых авроров Министерства. С большим интересом Грейнджер расспрашивала Нарциссу о происхождении гиацинта-колибри, который, по словам матери, был доставлен ей от волшебника из Прованса много лет назад. Нарцисса перешла в следующий ряд вместе с остальной группой. Грейнджер стояла и изучала гиацинт, чьи соцветия раскрывали и закрывали свои лепестки в трепетном порхании, подобно их тёзкам колибри. — Ты любуешься или что-то замышляешь? — спросил Драко, высовываясь из-за гигантского папоротника. Девушка подпрыгнула. И, судя по горящим глазам, явно была раздражена его выходкой. — Не твоё дело. — Значит последнее. — Я просто думаю, — закатила глаза Грейнджер. — Если цветок нужен тебе с какой-то целью, — продолжил донимать её Драко, подходя ближе, — уверен, матушка не станет возражать. Она, вероятно, будет чрезвычайно рада внести свой вклад в любое твоё начинание. — Нет, — словно в тумане ответила Грейнджер, глядя в сторону слегка расфокусированным взглядом. — Нет, она уже помогла. — И чем же? — Ничем; это не имеет значения, — отмахнулась Грейнджер, резко вернувшись в реальность. Сказанные ею слова явно были ложью, но Драко не стал давить. Она оглянулась, пытаясь понять, куда переместилась группа, но замерла на мгновение. Драко проследил за направлением её взгляда до крыши поместья сквозь стекло теплицы. — Малфой, это… это то место, где раньше была гостиная? — осенило её внезапно. — Да. По телу Грейнджер пробежала дрожь. Не желая ей подчиняться, девушка выпрямила спину и стиснула челюсти. Затем странным рефлекторным движением схватилась за левый рукав. Теперь её лицо выглядело осунувшимся, а дыхание стало поверхностным. Неужели успокаивающее зелье прекратило действовать в самый неподходящий момент? — Давай выбираться отсюда, — сказал Драко. Не дав ей возразить, он взял её под руку и вывел из теплицы. Для любого стороннего наблюдателя он вёл себя как истинный джентльмен, помогая даме пройти через грязные лужи, но хватка у него была железной. Малфой убеждал себя, что такая предупредительность связана с возможной реакцией его матери, в случае если во время одного из чаепитий Грейнджер устроит сцену, грохнувшись в обморок. А вовсе не потому, что он чрезмерно волновался за ведьму, которую удерживал своей рукой, пока она в мгновение ока переключалась с абсолютного могущества на полную беспомощность. — Малфой, я в порядке, — произнесла Грейнджер сквозь стиснутые зубы, попытавшись выдернуть руку. — Лгунья, — не ослабляя хватки, сказал Драко. — Ладно. Через минуту я буду в порядке. Не ожидала, что окажусь такой… — Если скажешь «слабой», я рассержусь, — строго предупредил Драко. — Тогда — изнурённой, — Грейнджер вытерла лоб. — Фу, аж холодный пот прошиб. — Тебе принести что-нибудь? Умиротворяющий бальзам? — спросил Драко. Стоило ей открыть рот, как он вспомнил: — Нет, он противопоказан в течение двадцати четырёх часов после приёма Успокаивающего зелья. Чуть не забыл. Садись. Грейнджер села на каменную скамью, к которой её подвёл Малфой. И вот, в конце концов, дрожащие руки. Она попыталась спрятать их в складках мантии. — Я в порядке, правда, — пробормотала Грейнджер. — Твоя бравада чертовски бесит, — сказал он. Драко подозвал домового эльфа, чтобы тот принёс шоколад, который был сию же секунду подан на серебряном блюде в виде одной огромной плитки и двух шоколадных gâteaux. Грейнджер, отломив кусочек от плитки, отправила его в рот, где дала ему медленно растаять. — Лучше? — осведомился он. — Мм, эндорфины!.. — Попытку изобразить легкомыслие испортило её совершенно бледное лицо. — Если моя мама спросит, что случилось, скажем, что отклонились от маршрута, потому что ты хотела увидеть фонтан. — Какой фонтан? — поинтересовалась она. — Вот этот, — сказал Драко. Впервые за всё время Грейнджер оглядела окрестности боскета и обнаружила, что смотрит на фонтан. — Гиппокампусы! — задохнулась она. — Э-э-э… Гиппокамподы! Драко взмахнул палочкой в сторону фонтана, активируя журчание струй, что словно вернуло его к жизни. — После того, как я увидел их вживую, всё это кажется лишь бледной копией. — Не говори глупостей. Он прекрасен! Кто автор? — Фремье, — сказал Драко. — Конечно же. — Масштаб правильный, пропорции идеальные, динамика великолепная, но трудно передать величие, — критически оценил статую Малфой. — Для полноты ощущений не хватает только пронизывающего ветра Северного моря, чтобы отморозить наши конечности, — сказала Грейнджер. — Попрошу смотрителя сада добавить брызги ледяных струй. — У тебя есть старая ушатанная метла, на которой можно летать вдвоём? — Возможно… — протянул Драко. — Принести её? — Нет! — Только представь, что бы сказала моя мама? — Вот именно. — Сейчас бы сюда глинтвейна… — мечтательно ухмыльнулся Малфой и откинулся на спинку скамьи, закинув руки за голову. В тишине, нарушаемой лишь журчанием струй, они наблюдали за игрой воды вокруг вздымающихся гиппокампусов. Грейнджер съела ещё один кусочек шоколада, а он умял одно из гато. Если не принимать во внимание лёгкую болтовню о фонтане, Драко одолевали не самые приятные размышления. Он убедил своего принципала прийти, чтобы доставить удовольствие своей матери, но для самой девушки это была не просто послеобеденная прогулка по дому бывшего врага. Увидев её реакцию, когда она оказалась на месте той проклятой гостиной, Драко понял, что это нечто большее и гораздо более сложное. В его представлении поместье уже не было прежним, да и гостиной не существовало, но для Грейнджер это всё равно стало возвращением к месту страданий. Ведь её крики эхом разносились по дому в течение многих часов пыток под палочкой Беллатрисы. Воспоминания о них были причиной множества его бессонных ночей. Её визит в поместье был вовсе не бравадой, а являл собой образец истинной храбрости. — Я не должен был заставлять тебя появляться здесь, — не глядя на Грейнджер, сказал Драко. Признание собственной неправоты далось ему нелегко. — Хочешь вернуться домой? Я провожу тебя обратно в гостиную с камином. Скажем, что ты была нужна одному из своих пациентов. Грейнджер посмотрела на него с немым удивлением. Затем она опустила взгляд на собственные руки, которые перестали дрожать. — Кажется, со мной уже всё в порядке. Лицо ведьмы вновь обрело здоровый цвет, а дыхание пришло в норму. Но тот необычный уровень спокойствия, с которым она прибыла в поместье, уже вряд ли вернëтся — эффект от зелья сошёл на нет. Грейнджер рассматривала теплицу, находившуюся на том самом месте, где её пытали. — Думаю, прийти сюда — хорошая идея. Наверное. Это же финал? Означает конец ужасной главы. Когда солнце село, в саду стали зажигаться волшебные огни, стеклянные стены теплицы засияли золотом. Вода в фонтане словно танцевала. Мерцание света в бьющихся струях воды создавало ощущение, будто гиппокампусы дышат. — Теперь здесь растёт что-то хорошее, — сказала Грейнджер. — Даже твой дом… он стал совершенно другим. Я имею в виду не только здание. Поместья коснулся Свет. Драко ничего не ответил. Они забрели на абсолютно незнакомую территорию за пределами ссор и колких подшучиваний, и он не чувствовал себя уверенно на этом поприще, словно твёрдая почва ушла из-под его ног. — Иногда я думаю, что пятнадцать лет — это безумно долгий срок, — продолжала Грейнджер. — В самом деле, почти половина наших жизней. Целая эпоха. А потом наступают такие моменты, как… как тот, что у меня только что был, и кажется, будто всё случилось лишь вчера. И раны ещё слишком свежи и болезненны. — Понимаю, — сказал Драко. Он действительно понимал, о чём она говорит. Повисло долгое молчание. Вода танцевала и пела. — По крайней мере, ты изменился настолько, что я больше не вижу в тебе того задиристого идиота из школы, — наконец, вновь заговорила Грейнджер. — Правда? — Да, — на её губах расцвела лёгкая улыбка. — Теперь ты просто идиот. Стоило Грейнджер улыбнуться, и Драко почувствовал облегчение. Они вернулись на твёрдую почву. — Ого, — сказал Драко. — Твой подбородок вырос, — заметила Грейнджер. — Спасибо. — Ну и ноги вымахали. — Продолжай. Твоя каталогизация просто захватывает дух! — Что дальше? — Ты ещё не оскорбила мои руки, — сказал Драко. — Покажи их, — произнесла она и, взяв в свою маленькую руку его ладонь, окинула её критическим взглядом. — Слишком крупная. Вероятно, тебя ждёт ещё один скачок роста. — Возможно. — Но лучше обойтись без него, — резюмировала Грейнджер, отпуская его руку. — Ты и без того высокий. И вряд ли захочешь выглядеть неуклюже. Драко позволил ухмылке расплыться по лицу, потому что смог распознать ложь в её голосе. — Что-нибудь ещё, что ты хотела бы покритиковать в моих пропорциях? — Думаю, я уже перечислила худшие из них. — Т-с-с. Я само воплощение золотого сечения. — Фибоначчи, должно быть, насквозь пропитался Кьянти, — Грейнджер бросила на Драко суровый взгляд. Он неожиданно рассмеялся, но быстро взял себя в руки. — Тебе не приходило в голову, что твои базовые критерии измерений ошибочны? — В каком смысле? — В том, что ты такая малюсенькая, — сказал Драко, указывая на неё. — В сравнении с тобой все остальные кажутся просто огромными. Его заявление лишь подстегнуло Грейнджер. — Я не малюсенькая! — с этими словами она решительно выпрямилась на скамейке. — Я среднего роста, спасибо. Или… всего на волосок ниже. — Скорее уж, на несколько волосков. Не исключено, что в тебе есть что-то от Пикси. Это объяснило бы твою пронзительность. — Я не пронзительная! — возразила Грейнджер, становясь всё более пронзительной. Драко свёл указательный и большой пальцы и взглянул сквозь них на неё. — В высоту сантиметров двадцать, не больше. Крохотулька. — Крохотулька?! — Микроскопическая, право слово. Ты как наночастица; тебе следует поговорить с тем датчанином и разузнать о возможностях твоего клинического применения. Грейнджер приоткрыла рот. На её лице промелькнули обида и веселье, а затем она расхохоталась. Когда звонкое эхо смеха ведьмы разнеслось по боскету, Драко решил, что дурачиться с Грейнджер тоже может стать своего рода хобби, заслуживающим внимания. Когда эмоциональный порыв иссяк, она сделала несколько глубоких вдохов и аккуратным движением вытерла слезу под глазом. — Замечательно. Холодный пот, а теперь и слёзы. Есть ли ещё какие-нибудь эмоции, которые ты желаешь выжать из меня в своей войне против моего макияжа? — Какие эмоции ты ещё не пережила сегодня? — Давай посчитаем. Я испытала стресс, злость, испуг, всепрощение (в отношении твоих недостатков), радость, эмм… — Значит, осталась любовь, — предположил Драко. — Я ощущала её. — Неужели? — Да. Между мной и этим шоколадом что-то есть. Я бы хотела остаться с ним наедине, если ты не возражаешь. — Извини, но приняв шоколад в моём доме, ты автоматически согласилась на ménage à trois, — сказал Драко, отламывая кусочек для себя. — Этот шоколад не моногамен? — Нет. — Прекрасно, — вздохнула Грейнджер. — Полагаю, здесь хватит на двоих. Достав свою волшебную палочку и взмахнув ею, Грейнджер растопила несколько долек плитки. Отломив кусочек оставшегося шоколадного гато, она обмакнула его в растопленный шоколад. — Это чистой воды декаданс, Грейнджер, но мне нравится твой стиль. Они сообща доели гато. — Я и в самом деле чувствую себя лучше, — сказала она после этого. — Может присоединимся к остальным? — Почему бы и нет, — согласился Драко. Но на самом деле ему этого совершенно не хотелось. Он предпочёл бы остаться и наблюдать за тем, как заходящее солнце окрашивает небо в нежно-розовый цвет, слушать журчание воды в фонтане и наслаждаться приятными ощущениями, которые может доставить только волшебный шоколад. Пожалуй, стоит организовать парочку споров с Грейнджер, из чисто спортивного интереса. Какая тема спровоцировала бы её больше всего? Прорицания? Превосходство Оксфорда над Кембриджем? Её кот? Расспросы о проекте? Предложение о совместной прогулке на метле над поместьем? Оскорбление Поттера? Домовые эльфы? У Грейнджер было предостаточно слабых мест. Однако, прежде чем он успел позволить себе роскошь метнуть очередную остроту, праздно шатающаяся кучка завсегдатаев вечеринок ввалилась к ним в боскет, разрушив уединённую атмосферу своими восклицаниями о красоте фонтана. Драко заметил, что Грейнджер отодвинулась от него на край скамейки. Это его позабавило: неужели она думала, что люди, увидев их вместе, сделают какие-то выводы? Он был Драко Малфоем, а она Гермионой Грейнджер. Предполагать подобное — совершенно нелепо. (Из-за её дистанцирования, однако, он стал мрачнее тучи и решительно отодвинулся на противоположный край скамейки). Это освободило достаточно места для того, чтобы только что появившийся мерзавец без спроса уселся между ними. — Забини, — поприветствовал Драко. — Не знал, что ты приглашён. — Драко, — кивнул в ответ Забини. — Грейндж… эмм… целительница Грейнджер? Профессор Грейнджер? — Гермиона — вполне подойдëт, — сказала Грейнджер, которую Забини полностью заслонил от взгляда Драко. — Я протестую, — заявил Малфой. — Не стоит позволять Забини обращаться к тебе по имени. — Слишком поздно, — отмахнулся от него Забини. — У меня есть разрешение леди. — Используй его с умом, — посоветовала Грейнджер. — Гермиона, — медленно произнёс Забини, доводя Драко до бешенства. — Прямо как у Шекспира, не так ли? — Именно, — удивлённо подтвердила Грейнджер. Что ещё больше усилило раздражение Драко. И как, чёрт возьми, Забини узнал об этом? Вот же пиздюк. Затем Забини повернулся спиной к Драко и продолжил вести с Грейнджер вежливую светскую беседу. Он расспрашивал о её работе (работах), о её исследованиях и о том, почему она попусту тратит свое время на такого большого придурка, как Драко? Ей стоит пойти и посидеть с ним под вишнёвыми деревьями. Нарцисса уже приказала подать шампанское. — Вообще-то, я здесь, — раздался голос Драко. — О, — деланно удивился Забини. — Я совсем забыл. — Малфой не такой уж и большой придурок, — сказала Грейнджер. — А какого тогда размера этот дурень? — усмехнулся Забини. — Довольно маленького, да и то, лишь когда сильно взбешён. — Очевидно, ты его плохо знаешь, — съязвил Забини. — Мы познакомились поближе, — сказала Грейнджер. — Поближе, говоришь? — Забини удивлённо посмотрел на Драко. — По работе, — уточнила Грейнджер. — Да? И в каком качестве вы с Драко работаете вместе? — Скучное министерское дело, которым я не стану тебя утомлять. — Грейнджер встала и, поправив мантию, направилась к группе гостей у фонтана. — Прошу меня извинить, мне нужно поговорить с Падмой. Драко, который, не отрываясь, смотрел на задницу Грейнджер, когда она уходила, был крайне возмущён, обнаружив, что Забини делает то же самое. — Хм… — многозначительно вздохнул Забини. — Что заставило тебя вести себя как полный мудак? — спросил Драко. — Ничего, — ответил Забини. — Я заметил красивую женщину и решил посидеть рядом с ней. В точности как ты, разве нет? — Я сидел с ней вовсе не потому, что она красивая женщина, — сказал Драко. Он не хотел объяснять, как и почему это произошло. — Это просто… случилось. — Значит, я ничему не помешал? — Конечно, нет. Это ведь Грейнджер. Сколько ты уже выпил? — Ни капли. Но это к лучшему. На секунду мне показалось, что в тебе проснулся собственник, старина. — Собственник? Мы говорим о Грейнджер, — насмешливо хмыкнул Драко. — Да, мы уже выяснили это, — сказал Забини. — И она превратилась из не по годам умной девчонки в довольно горячую ведьму. Властную. Авторитетную. Такая мне по душе. Но если ты предпочитаешь жить прошлым, во что бы то ни стало, валяй. А я с превеликим удовольствием развлекусь в настоящем. Забини поднялся, чтобы присоединиться к Грейнджер и близняшке Патил, оставив Драко размышлять над своими словами. С уверенностью можно было сказать одно: если Забини думал, что Грейнджер согласится стать просто развлечением, то его ожидало небольшое потрясение. Чистокровные ведьмы, которые участвовали в их обычных загулах, были диаметральной противоположностью Грейнджер по сотне параметров. Развлечение? Забини понятия не имел, во что ввязался. Драко схватил бокал шампанского с проплывающего мимо подноса. А намёк на то, что он вёл себя как собственник? Это просто смешно! В худшем случае, сказал себе Драко, провожая взглядом Грейнджер поверх своего бокала, он присматривал за ней. И это только потому, что он, видите ли, был уполномочен защищать её. О чём Забини знать не знал. Драко пришёл к выводу, что Забини вообще ничего не понимает и что он идиот.