~
Путешествие из Лондона во Францию прошло так гладко, как только можно было бы пожелать. Драко встретил Грейнджер перед одним из каминов для международного перемещения в Лондоне. После того, как она выразила крайнее удовлетворение выбором его маггловского наряда для предстоящего «отпуска» («Выглядишь довольно стильно. Похож на счастливого владельца роскошной яхты»), они шагнули в пламя. Затем, после долгого трёхминутного головокружительного вояжа, из-за которого Грейнджер заметно позеленела, они достигли гостевого камина «Турнесоля» в Экс-ан-Провансе. Отсюда все заботы по организации поездки Грейнджер взяла на себя: сперва привела их к пункту проката автомобилей, а затем проехала сорок километров, доставив их в очаровательный приморский городок Сен-Максимен-ла-Сент-Бом. Чемоданы лежали в багажнике, закуски — на заднем сиденье, а встроенная стереосистема крутила что-то, совсем не похожее на австрийскую народную музыку. По мнению Драко, путешествие через оливковые рощи, заросли виноградников и усеянные средневековыми руинами вершины холмов оказалось весьма приятным. Пожалуй, было что-то особенное в живописных маггловских маршрутах, чего нельзя было сказать о стремительности аппарации. Грейнджер переполняла нервная энергия, ярко проявлявшаяся в потоке её информационного щебетания вкупе с дерзкой манерой вождения. Драко успешно превозмогал первое и откровенно наслаждался вторым. Арендованный ими «Пежо», на неискушённый в автомобильных премудростях взгляд Драко, выглядел как неповоротливая громадина, но Грейнджер сумела пробудить в нём небывалую тягу к жизни. Они со свистом неслись по извилистым дорогам Прованса, не испытывая никаких неудобств, покуда на пути Грейнджер не возник соперник: чёрный «Ситроен», чья главная радость заключалась в бесконечной погоне: догнать, обогнать и притормозить перед самым капотом их машины. — Вот мудила, — выругался Драко, когда водитель повторил манёвр в третий раз. — Конечно, он же парижанин, — согласилась Грейнджер, глядя на регистрационный знак. — У меня чешутся руки, чтобы пробить ему колесо, — процедил он, демонстративно вращая свою палочку между пальцами. — Это будет не спортивно, — упрекнула его Грейнджер. Впереди был достаточно длинный и прямой участок дороги, позволяющий обогнать этого проныру. Она переключила передачу. — Держись крепче! Двигатель «Пежо» взвыл в испуганном протесте, едва девушка надавила на педаль газа. Машина резко рванула вперёд. Из-за большой динамической нагрузки голову и тело Драко вдавило в сиденье — восхитительное ощущение, от которого хотелось кричать. Пронзительно завизжала резина и их маленькая машинка вырвалась вперёд, обогнав «Ситроен». — Пока, тупица! — весело прокричал Драко, показывая водителю знак V, когда они промчались мимо него. Француз ответил ему не менее «дружелюбным» жестом. — Не думал, что у нашей машины столько энергии! — восхищённо заметил Драко, пока они с ветерком неслись по дороге. — Чем ты её заправила вместо бензина, неужели Бодроперцовым? Эй, да ты использовала палочку! Грейнджер как раз прятала что-то в карман. — Что? Нет! — испуганно вздрогнула она. — И ты обвинила меня в неспортивном поведении?! — Я лишь слегка нас ускорила, — сказала она, бросив торжествующий взгляд на «Ситроен» через зеркало заднего вида. Драко внимательно наблюдал за ней. — Парадокс Грейнджер. — Прошу прощения? — Ты — демон скорости, хотя ненавидишь летать. — И вовсе я не демон скорости, — усмехнулась Грейнджер. — Я просто немного нетерпелива. — А ещё ты катаешься на лыжах. Разве лыжи — это не экстремальный вид спорта? Ты же мчишься вниз по склонам Альп с невероятной быстротой?! — Ну, если смотреть с такой точки зрения… — С самой вершины горы, — уточнил Драко. — Это больше тысячи метров над землёй. В то время как метла поднимается в воздух от силы метров на двести, и это её предел. — Когда под ногами ничего нет, расстояние до земли воспринимается совершенно иначе. Завязался жаркий спор. Меж тем местность вокруг них становилась всё более лесистой. Они свернули на просёлочную дорогу, которая шла вниз через ущелье, а затем снова поднималась вверх. Миновав оживлённые средневековые деревушки, путешественники выехали на извилистую гравийную дорогу, которая, в конце концов, вывела их к бескрайним равнинам, усеянным лавандовыми полями, и, наконец, к морю. — Боже, какая красота!.. — прошептала Грейнджер в момент нехарактерной для неё мягкости. — Просто бальзам на душу, — с напускным цинизмом хмыкнул Драко, чтобы хоть как-то скрыть искренность своих слов. В лучах послеполуденного солнца перед ними раскинулся живописный городок Сен-Максимен. — Сегодня мы переночуем в отеле, — сообщила она, — а пешую прогулку и… прочую активность оставим на завтрашнее утро. — Что? — вопросительно вскинул бровь Малфой, почувствовав на себе косой взгляд девушки. — Все приличные отели оказались забиты до отказа, так что не нужно иронизировать над качеством нашего. Он… малость устарел. Зато ресторан при нём вполне достойный. — Отелем управляют людоеды? — Конечно, нет! Это же маггловский городок. — В таком случае, всё будет в порядке. — Ты останавливался в местах, где хозяйничают людоеды? — Да, — ответил Драко. — Как-то пришлось сидеть в засаде в Бадле. В результате я освоил заклинание по уничтожению постельных клопов, так что, если сегодня ночью ты почувствуешь, как что-то копошится у тебя в ногах, мы с этим разберёмся. — Ой, — с отвращением поморщилась ведьма. Мобильный телефон Грейнджер, который на протяжении всей поездки исполнял роль своеобразной живой карты, внезапно объявил, что справа от них находится отель «Плезанс». Это был старый и порядком обшарпанный отель, что, впрочем, компенсировалось его прекрасным местоположением. В небольшом фойе теснились многочисленные туристы, и всех их обслуживала одна-единственная глуховатая старушка, двигающаяся со скоростью улитки. Наконец, подошла очередь Драко и Грейнджер. Женщина вручила им ключ от номера и записала их имена для резервирования столика на ужин. В крошечной комнате обнаружились кровать сомнительной прочности, одна лампа, продавленный диван и пристроенная не так давно ванная комната. В номере висел непонятный застоявшийся запах. Пахло так, будто чья-то двоюродная бабуля надушилась парфюмом, после чего, тут же, при весьма печальных обстоятельствах, и умерла. — Все современные удобства, Грейнджер, — резюмировал Драко результаты осмотра. — Может, хотя бы вид на море? — с надеждой пробормотала девушка, распахивая ставни, чтобы проветрить помещение. Стоило Драко опуститься на кровать, как та предательски заскрипела и прогнулась чуть ли не до самого пола, словно намекая, что как только он уснёт, она непременно развалится под его весом. Всё это время Грейнджер наблюдала за тем, как он сидел в нелепой позе, практически подпирая коленями подбородок. — Кровать полностью в твоём распоряжении, — объявила она тоном, который, несомненно, должен был означать исключительное бескорыстие. Драко же услышал в нём стратегический расчёт. Она не сводила глаз с дивана. — Я трансфигурирую его во что-нибудь пригодное для себя… — Во что-нибудь пригодное… — только и повторил Малфой, когда Грейнджер выполнила сложнейшую десятиминутную процедуру Трансфигурации, превратив диван в великолепную, с виду очень удобную кровать королевского бордового цвета. Она пропустила его насмешку мимо ушей. — На ночь должно хватить, — запыхавшись от магического напряжения, пролепетала она. — Теперь, пожалуй, приму душ. Какие у тебя планы на вечер? Ужин в восемь. — У меня есть работа, — отозвался он, успев установить на окно защитный барьер. — Пойду прогуляюсь. Встречаемся здесь без пятнадцати восемь. — Отлично! — обрадовалась Грейнджер, вытянув из сумочки какую-то бумажку. — Что это? — Мой маршрут на вечер, — сказала она. — Но у тебя в запасе всего три часа… — искренне удивился Драко, глядя на список, который даже с другого конца комнаты казался ужасно длинным. — Поэтому мне лучше не задерживаться. В этом городке так много чудесных маленьких музеев и букинистических лавок и, конечно же, сама базилика! Порывшись в своём багаже, Грейнджер достала сменную одежду и скрылась в ванной. Драко оставил её одну и отправился на прогулку по обшарпанным коридорам отеля, размещая сигнальные чары по мере своего продвижения. Он не нашёл ни одного злодея: среди постояльцев были только безобидные магглы. Всё шло гладко, согласно плану Грейнджер, по крайней мере, в первый его день. Понятное дело, на завтра было уготовано нечто принципиально иное. Драко вернулся в их комнату, чтобы почитать прихваченный с собой фолиант по специальным защитным заклинаниям. Грейнджер к этому моменту уже покинула номер, что было как нельзя кстати, ведь он мог ещё немного подтянуть свои знания. Скинув обувь, он развалился на её кровати, позволив книге парить прямо перед ним, пока он перелистывал страницы. Драко сосредоточил своё внимание на различных методах защиты, которые традиционно применялись на континенте, в частности, на созданных магическими религиозными орденами проклятьях. Он надеялся, что изучение материалов о защитных системах цистерцианских и доминиканских монахов поможет ему завтра разгадать секреты сестёр-бенедиктинок, опутавших чарами свои ненаглядные реликвии. Как и было обещано, Грейнджер вернулась без четверти восемь. Заметив, что Малфой читает, она тут же поспешила к нему. — О, что это у тебя там? — Готовлюсь к завтрашнему дню, — пояснил Драко. — Дай мне минутку, я нашёл кое-что интересное. Грейнджер подошла к кровати, чтобы узнать название фолианта. Краем глаза Малфой заметил, что она переоделась в лёгкий белый сарафан. Волосы, заплетённые в косу, уже слегка растрепались. Её кожа пахла солнцем и чем-то сладким. Он сделал глубокий вдох. Похоже на… миндаль? Она что-то жевала. Драко протянул к ней руку, по-прежнему не отводя взгляда от книги. — Ничего не осталось… — доложила Грейнджер. Драко опустил фолиант ниже, чтобы взглянуть ей в глаза. — Лгунья. Сокрушённо вздохнув, она достала мятый пакетик. — Datte fourrée à la pâte d`amande. Он взял предложенное угощение, на вкус оказавшееся поистине изумительным. — М-м, — смакуя, протянул Драко. — Боже, храни французов. Затем он возобновил чтение, но только на мгновение, ибо Грейнджер завистливо нависла над книгой. Он снова опустил парящий фолиант ниже. — Да-да? — Могу я тоже взглянуть? — спросила Грейнджер. — Можешь взять её после ужина, — сказал он, возвращая книгу на прежнее место. Девушка присела на краешек кровати. — Тебе чем-то помочь? — с интересом спросил Драко, наблюдая за развитием событий. — Подвинься, — велела она. — Почитаем вдвоём. — Нет, так не пойдёт. Это моё личное пространство, Грейнджер, — возразил Драко, отгоняя её от себя движением руки. — А это моя кровать, — совершенно справедливо заметила Грейнджер. — Мы собираемся на ужин. — С раздражённым ворчанием он сдвинулся в сторону (хотя для полноценного перемещения было не так уж и много места). — Но ты отыскал Кое-что Интересное!.. — воскликнула она, сверкая глазами от любопытства и устраиваясь на кровати рядом с ним. Книга парила в воздухе перед их лицами. — Это… — начал было Драко. — Тихо, — строгим голосом скомандовала Грейнджер. — Я читаю. Малфой погрузился в возмущённое молчание. Грейнджер, кстати говоря, не читала, а буквально поглощала книгу. Она превосходила Драко по скорости чтения процентов на пятьдесят, по его самым скромным подсчётам, а ведь он сам читал довольно быстро. Вместо того, чтобы переворачивать страницы в угоду её стремительности, он принялся нравоучительно вещать о том, как важно не только Впитывать Информацию, но и Смаковать Текст. Она ответила долгим и драматичным вздохом. Наполнившись воздухом, её грудь расширилась и прижалась к его плечу. Это заставило его иначе оценить действующее на нервы присутствие Грейнджер. Драко стало решительно не до шуток: он лежал на кровати с женщиной, и этой женщиной была Гермиона Грейнджер. Если бы он когда-нибудь был достаточно безумен, чтобы представить себе подобную сцену, та наверняка была бы окрашена отвращением и неприязнью при виде такой близости с врагом детства. Вместо этого, Малфой ощущал тепло, запах солнца и миндаля, и то, как её волосы касались его шеи — всё это было интимно и странно. Его охватил сладостный паралич и он лежал, не желая дышать, не смея пошевелиться, чтобы ненароком не прижаться к ней слишком сильно или, что ещё хуже, заставить её отодвинуться. Он перевернул страницу, не имея ни малейшего понятия о прочитанном. Взгляд Драко то и дело скользил от книги над ними к её ногам, согнутым в коленях так, что одна голень была закинута на другую. Собранное в складки на бёдрах платье скрывало всё самое интересное, и ничего пошлого в общем-то в этой позе не было. И всё же лицезреть ноги Грейнджер с такого ракурса казалось недозволенным и чрезвычайно волнующим. Чтобы присоединиться к нему на кровати, она сбросила сандалии. Его взору был доступен изящный свод её босой ступни, загорелые полосы там, где солнце поцеловало её кожу, обогнув ремешки, и пальцы ног с розовым лаком на ногтях. Изящная ножка начала подрагивать. — Ты ведь нарочно медлишь, чтобы позлить меня, — пробурчала Грейнджер. Драко перевёл взгляд обратно на страницу. — Нет, я просто очень внимателен. Она взмахнула палочкой, чтобы узнать время — часы показывали ровно восемь. — Ой, нам пора идти. Она встала с кровати и надела сандалии. — У меня сложилось впечатление, что эффект от техники защиты Калеруэга чертовски болезненный. Думаешь, сёстры могли её использовать? — Не исключено, — отозвался Драко (его мозг работал словно в замедленном режиме: по-прежнему обрабатывая данные о её бёдрах и собранном в гармошку платье, и пока не воссоединился с его сознанием в настоящем). — Значит, завтра нам придётся вести себя более осторожно, если все эти штуки настолько опасны, как следует из твоего текста. Грейнджер переплетала косу, и он услышал тонкий аромат еë шампуня. Это вернуло его мозг в настоящее, так как ему понравился этот запах. Она всё ещё рассуждала о главе, которую они только что прочли, и о том, не ощущал ли Драко необходимости в более тщательной подготовке, и не следует ли им пересмотреть первоначальный план, и если да, то какие его части необходимо изменить. Может быть, ей следует притвориться больной в монастыре, и отвлечь сестёр, пока Драко займётся склепом, чтобы выиграть для него больше времени? Впрочем, нет, он ведь не штудировал карты так тщательно, как она; ей потребовались недели, чтобы вызубрить все особенности лабиринта, и всё такое прочее, и прочее… Её пустая болтовня оказалась как нельзя кстати, предоставив Драко достаточно времени, чтобы взять себя в руки. Что, блять, с ним было не так? Он отправился в ванную, чтобы освежить лицо холодной водой, в надежде хоть немного вправить себе мозги. Затем они спустились вниз, чтобы поужинать.~
В ресторане царила суета. На пристани, уходящей далеко в море, под открытым небом была оборудована удобная площадка, заставленная максимально возможным количеством столиков. Драко и Грейнджер пробрались сквозь других гостей к своему месту в конце причала. Это был день накануне летнего солнцестояния, и в столь поздний час солнце всё ещё висело над горизонтом, окрашивая водную гладь в золотисто-оранжевые цвета. Июньский вечер был поистине великолепен: лёгкий ветерок беззаботно поигрывал их волосами, волны мелодично плескались о пристань, а в небе кружились морские птицы. Как выяснилось, полуглухая старушка, занимавшаяся резервированием столика, весьма творчески интерпретировала их имена. На грифельной табличке значилось, что место сервировано для «Гормона и Дрочера». Когда к их столику подошёл преисполненный собственной важности официант, чтобы зажечь свечи, Грейнджер изо всех сил поджимала губы. Драко тоже почувствовал несвоевременный прилив веселья. — Карта вин, Monsieur, — сказал официант, протягивая её Драко. — Merci, — ответил Малфой. Официант порекомендовал красное, и Драко, не задумываясь, согласился, потому что вся его интеллектуальная мощь была сосредоточена на том, чтобы не поддаться гомерическому хохоту. Взгляд девушки вернулся к табличке. Она издала булькающий звук, который попыталась замаскировать под кашель. Официант озвучил сегодняшнее меню. Грейнджер одобрительно кивнула, согласившись на камбалу, в то время как Драко прохрипел «да» в адрес филе-миньон. Грейнджер прикусила одну из костяшек пальцев, и Драко услышал, как она выполняет глубокую дыхательную гимнастику. Официант, наконец-то, удалился. Грейнджер тут же рухнула на стол. — Дрочер! — задыхалась она, хватая ртом воздух. — Г-гормон?! — прохрипел он. Её тело тряслось от едва подавляемого смеха, плечи мелко подрагивали. Откинувшись на спинку стула и почувствовав, что больше не в силах сдерживаться, Драко разразился хохотом. — Боже мой, — с трудом выдавила Грейнджер. — Бог мой… почему… почему?.. Драко попытался было успокоиться, но снова посмотрел на табличку, на которой красовалась надпись «Дрочер», сделанная красивым круглым почерком. В конце концов ему пришлось поднести ко рту салфетку, чтобы хоть как-то приглушить звук собственного смеха. Грейнджер сделала глубокий вдох. — Какое вино ты заказал для нас, Д-дроч… — её голос набрал высоту. Из-за пронзительного хихиканья она не смогла закончить свой вопрос. Несколько магглов, сидевших за соседними столиками, раздражённо повернули к ней головы. Она спрятала лицо в ладонях. — Они подумают, что мы пьяны и выгонят нас, — в попытке вернуть контроль над своим телом сказал Драко, решительно выпрямляясь. — Вот именно, — вздохнула Грейнджер, по-прежнему пряча лицо в ладонях. — Спрячь табличку! Мне нельзя её больше видеть. Иначе я умру. Он перевернул табличку надписью вниз. — Готово, Гор… — Не произноси этого! — велела девушка. Официант вернулся с хлебом, маслом и вином. — Merci, — поблагодарила она, вытирая слезу. Ну а Драко, почти не чувствуя своих щёк, жестом попросил официанта оставить бутылку вина. Немного отдышавшись, они оба восстановили самообладание (в какой-то степени). Однако Грейнджер старалась не смотреть в сторону грифельной дощечки. Море ласкало скалистые края пристани под ними. Гул голосов посетителей сливался с криками чаек. Солнце опустилось ниже. После того как они нарезали хлеб и намазали его маслом, Драко разлил вино по бокалам. — За здоровье, — подняла тост Грейнджер. — За наш завтрашний успех, — сказал Драко, чокаясь с её бокалом. С лица ведьмы тут же исчезли следы былого веселья. Она вмиг посерьёзнела. Драко, взглянув на неё, невербально бросил на их столик Заглушающие чары. — Ты нервничаешь. — Да, — ответила Грейнджер, напряжение скопилось в уголках её рта. — Многое может пойти не по плану, и, если честно, меня это до жути пугает. Уже более десяти лет я не совершала ничего подобного. Ты же знаешь, я теперь законопослушный человек. — В основном. — На ум Драко пришло не менее двадцати законов, которые Грейнджер нарушила с тех пор, как его приставили к ней в январе. — Да, в основном, — согласилась она. — Завтра всё пойдёт по плану. А если нет, ты подожжёшь это место, и мы сможем украсть череп получше этого. Удивлённый смешок вырвался у Грейнджер перед лицом столь бесцеремонного отношения. — Ты ни капельки не волнуешься, не так ли? — Клянусь, я участвовал в миссиях, гораздо более нервирующих, чем полоса препятствий от стайки монахинь, — сказал Драко. — Да неужели? — Очевидно. — Расскажи мне. Драко так и сделал. Он поделился двумя или тремя своими любимыми историями, в которых ярко демонстрировались его собственные героизм и находчивость. Однако Грейнджер не была той очарованной, трепещущей ресницами аудиторией, с которой он обычно делился этими байками. Обладая аналитическим и пытливым складом ума, она задавала довольно проницательные вопросы. Почему он с самого начала не бросил в Сирен заглушающие чары? Бой на ножах был довольно волнительным, но как он вообще позволил себя обезоружить? Почему в его наборе для оказания первой помощи не было зелий восполнения крови? Разве не все авроры должны обладать базовыми знаниями о свойствах аконита? И почему он не применил против тролля нервно-паралитическое вещество? Действительно, почему? Драко парировал и контратаковал, оправдывался и оборонялся, до тех пор, пока большой всезнающий мозг Грейнджер не был удовлетворён. Он налил себе второй бокал вина, испытывая жажду и чувствуя себя изрядно измотанным после допроса. Обычно эти рассказы сопровождались дифирамбами и восторженными восклицаниями о его храбрости и прозорливости. Услышать их от Грейнджер? Да никогда в жизни. — По крайней мере, один из нас будет чувствовать себя уверенно, что лучше, чем ничего, — вынесла она окончательный вердикт и осушила свой бокал вина. Драко предложил вновь наполнить его, и она согласилась, мотивировав это тем, что напиток нужен ей в качестве эмоциональной поддержки. Подошёл официант с их заказами. Как нельзя кстати: Малфой чуть не умер от голода. Закуски в машине и один финик с начинкой оставили после себя лишь воспоминание… Грейнджер пожелала ему «Bon appétit», и Драко ответил ей тем же. Пока она рассеянно ковырялась в своëм ужине, задумчиво глядя на изгибающуюся вдали береговую линию, он с удовольствием съел филе-миньон. Через пять минут Драко потерял терпение из-за столь неуместной рассеянности и постучал ножом по её тарелке. — Первым делом — еда, потом — размышления. Грейнджер моргнула, а затем указала куда-то ему за спину. — Мне кажется, я вижу монастырь. Он повернулся на стуле, чтобы посмотреть на песчано-серый выступ, выдающийся на дальней скале над линией деревьев. — Подумать только! Довольно высоко, тебе не кажется? — Восхождение займëт около двух часов. — Вот и ешь! Если ты почувствуешь слабость, мы полетим на метле. Угроза возымела своё действие: Грейнджер принялась за еду. В кармане у Драко затрещал Бармаглот. — Моя мама, — пояснил он, сочиняя ответ. — Хочет знать, благополучно ли я добрался. — Она знает, что ты здесь со мной? — спросила Грейнджер. — Нет, — ответил Драко. — Только то, что я здесь по работе. — Хорошо. — Девушка пригубила вина. Драко отправил ответ, заверив мать, что с ним всë в порядке, и что он не угодил в лапы французских бандитов. Грейнджер доедала свою камбалу. Она изо всех сил пыталась сохранить нейтральное выражение лица, но на нём то и дело проскальзывало веселье. — Что? — спросил он. — Да так, ничего. — Она снова сосредоточилась на моркови, которую гоняла вилкой. — Я не знала, что миссис Малфой пользуется Бармаглотом. — А она и не пользовалась, пока я не убедил её купить один на прошлой неделе, потому что совам долго лететь во Францию. Грейнджер подняла глаза с живым интересом, который она безуспешно пыталась скрыть. — Правда? И как, ей нравится? — Вполне. Что привело тебя в такой восторг? — Ничего, — сказала Грейнджер, установив интимный зрительный контакт с подбородком Малфоя. — Это действительно была твоя лучшая попытка? — перед лицом столь жалкого провала удивлению Драко не было предела. В откровенном стремлении отвлечь его от темы беседы она предложила ему налить ещё вина. Однако эта попытка возымела обратный эффект. (Впрочем, от вина он не отказался). — Грейнджер. — Да? — Рассказывай. — Мы должны пересмотреть наши планы на завтра, — предприняла она очередную попытку сменить тему. — Мы пересмотрели их до тошноты. Что насчёт Бармаглотов? Грейнджер снова начала гонять морковку по тарелке. Драко протянул руку и заблокировал еë вилку своим ножом. — Прекрати перекатывать чёртов боб и ответь мне. — Морковь — это не бобовое, — назидательно произнесла она. Однако, столкнувшись с его пристальным взглядом, добавила: — Абсолютно ничего такого. Я полагала, что твоя мать довольно традиционна, вот и удивилась, что она решила воспользоваться Бармаглотом. И всë. — Нет, это ещë не всë, — настаивал Малфой. Она постучала вилкой по ножу Драко в молчаливой просьбе убрать прибор с её тарелки. Он еë проигнорировал. Грейнджер вздохнула. — Ты совершенно безжалостен. Ты в курсе? — В курсе. А теперь выкладывай. — …Ты только что украл мою морковку? — Да, — прожевав, ответил Драко. — Какая прелесть. — Ты всё равно не ела, а катала её на вилочной карусели. А теперь рассказывай. Она с покорным вздохом откинулась на спинку стула. — Я думала, ты уже всё выяснил. — Что выяснил? Грейнджер сделала паузу, будто собираясь с мыслями. — Ты знаешь, кто изобрёл Бармаглотов? — спросила она. — …Разве это были не близнецы Уизли? — Нет. Они просто помогли разработчику в запуске серийного производства и с дальнейшей реализацией продукта на рынке. Осознание медленно снизошло на Драко. Ведьма, сидящая напротив него, едва сдерживала ухмылку. — Ты изобретательница этих чёртовых блокнотов?! — Да, — сказала Грейнджер. — Нет. — Да. — Нет! — Да! — девушка от души веселилась. — Объясни, — попросил Драко. Грейнджер приняла позу, которую Драко описал бы только как профессорскую. Она скрестила ноги и подняла вилку, готовая в любой момент указать на невидимую классную доску. — Системы мгновенной связи появились в маггловском мире около десяти лет назад. На протяжении всего двадцатого века магглы уже имели преимущество перед волшебниками благодаря телефону, затем обычным явлением стала электронная почта и текстовые сообщения, а позже — мгновенные сообщения. Таким образом способы общения волшебников стали не просто старомодными, а совершенно архаичными. Я уже экспериментировала с элементарными магическими системами общения в Хогвартсе во время войны (те зачарованные галеоны), но при этом понимала, что требуется нечто более элегантное, позволяющее сохранить тактильные ощущения пергамента или записной книжки. Что-то гораздо более быстрое, чем совиная почта. Тут её прервал официант, подошедший убрать их пустые тарелки. — Я люблю сов, — продолжила она, взяв десертное меню, — и нахожу их весьма причудливыми и милыми, но такими неторопливыми. Не сердись! Ты и сам минуту назад сказал, что они не особо ретивы. А общение через каминную сеть удобно только в том случае, если ты находишься рядом с подключённым очагом. Бармаглоты были задуманы как дополнение к основным средствам коммуникации, а не в качестве их замены: на самом деле я люблю писать настоящие письма. Но я и представить себе не могла, какой популярностью они будут пользоваться! Близнецы помогли мне вывести блокноты на рынок и получают процент от прибыли. Драко постарался придать своему лицу мало-мальски нейтральное выражение, чтобы не сидеть, вытаращив глаза от удивления. Эта женщина была не только пугающе умна, но и безумно богата. У каждого был «Бормочущий блокнот». Теперь даже у его собственной матери был Бармаглот, и, судя по треску в кармане, она быстро превращалась в опытного пользователя. Грейнджер, должно быть, купается в галеонах. Неудивительно, что она, не задумываясь, вручила полный мешок монет хагам. — Так вот как ты финансируешь свой чёртов проект, — сказал он наконец. — В том числе и благодаря этому. Я достаточно долго страдала от тирании субсидирующих организаций, чтобы наслаждаться своей финансовой независимостью сейчас. — Но… все думают, что именно братья Уизли изобрели эти блокноты. Почему бы тебе не объявить о своих заслугах? Эти Бармаглоты поистине революционная идея! — Это не совсем верно, — сказала Грейнджер. — Маггловские эквиваленты намного более прогрессивны — с их помощью можно отправлять друг другу фотографии, мультимедиа и всевозможные данные. Или устраивать видеоконференции на сотни участников. Бармаглоты — это грубый эскиз. Улучшение, но весьма примитивное. — Тут она пожала плечами: — Планка была довольно низкой. А что касается заслуг, то я провела достаточно времени в центре внимания. Мне не нужна слава. Я просто увидела проблему, которую могла решить. — Твой проект тоже об этом? — спросил он. — Проблема, которую ты в силах решить? — Вот именно. — Грейнджер одарила его серьёзным взглядом. — Думаю, не нужно упоминать, что разговор о Бармаглотах должен остаться между нами. Я рассказала тебе только потому, что ты был чрезвычайно настойчив. Драко оценивающе посмотрел на неë. — Ты несомненно магнат. Крайне важная шишка. Грейнджер рассмеялась, но это был горький смех. — О, это не так. Разработка новых методов лечения требует колоссальных затрат. — Неужели? — Да. — Грейнджер начала перечислять статьи расходов, загибая пальцы, пока те не закончились. — Материалы, помещения, лабораторный персонал, медицинские специалисты, юристы патентного ведомства, составители протоколов, специалисты по обработке данных, статистики… Тестирование на соответствие требованиям безопасности и эффективности тоже сопряжено с серьёзными затратами — это и фармакокинетические исследования, и доклинические токсикологические испытания, и биоаналитические испытания, и сами клинические испытания. А издержки на выполнение всех требований MHRA, EMA, а также GCP, GMP и GLP вовсе выходят за пределы разумного. — О, — изумлённо произнёс Драко с остекленевшим взглядом. — Мой проект, — Грейнджер недовольно поёрзала на стуле, — требует использования сложных биологических веществ, которые коммерчески непривлекательны и почти не поддаются пониманию чудовищно бестолковых волшебников. Но именно эти идиоты распоряжаются финансированием магических исследований. Так что приходится трудиться за свой счёт. Своими силами, и, честно говоря, я пока на начальной стадии. Всё ещё провожу исследования in vitro, пытаясь подтвердить, что на объект данного проекта действительно можно воздействовать экзогенными соединениями. К сожалению, не все проблемы решаются деньгами. Официант вернулся, чтобы принять их заказы на десерт. Грейнджер, вздрогнув, извинилась и сделала случайный выбор в пользу crème caramel, забыв даже заглянуть в меню. Тем временем Драко изо всех сил пытался понять парадоксальный феномен, который представляла собой Грейнджер. Она могла бы быть богата — причём в самом что ни на есть экстравагантном смысле этого слова. Но предпочла финансировать свои исследования вместо того, чтобы наслаждаться беззаботной жизнью. В общей сложности Грейнджер работала на двенадцати работах. Она могла владеть огромным загородным домом, но жила в тесном коттедже на окраине Кембриджа. В её распоряжении мог быть целый штат домовых эльфов, а не только кот и отвратительная банка тунца в шкафу. На первый взгляд, в этом не было никакого смысла. Однако, как только Драко проанализировал имеющуюся у него информацию о сидящей перед ним ведьме, всё встало на свои места. Она была слишком азартной для праздной жизни. Слишком практичной для излишней расточительности, присущей собственникам просторных особняков с домашними эльфами. Слишком Благодетельной, чтобы тратить эти деньги на что-то, кроме Добрых дел. Всë это было достойно похвалы. Феноменально, на самом деле. Грейнджер прочистила горло. Драко понял, что всë это время пялился на неë, а официант — на него. — Какой десерт желаете, Monsieur? — Тот же, что у неё, — поспешно ответил Драко. — Une crème caramel pour Monsieur Д’гоче’га, — прогнусавил официант, педантично записывая эту ценную информацию в маленький блокнотик. Грейнджер встретилась глазами с Драко и прижала руку ко рту. Официант ушëл. Не в силах сдерживаться, она издала писклявый смешок, затем сделала глубокий вдох и замерла. — Гормон, — вероломно прохрипел Драко. Грейнджер рухнула на стол в очередном приступе неконтролируемого хихиканья. — Я же просила не делать этого! — судорожно выдохнула она, хватая ртом воздух. — Есть что-то приятное в том, чтобы заставить тебя полностью потерять контроль. Грейнджер шмыгнула носом и промокнула ресницы салфеткой. — Это редкое зрелище, надеюсь, ты его оценил. — Вполне, — сказал Драко. Что правда, то правда. Тëмные глаза Грейнджер блестели от смеха. Щëки разрумянились, а губы покраснели от вина. Волосы, заплетëнные в свободную косу, змеились до талии, тëмной линией выделяясь на фоне белого сарафана. Она сидела, поджав под себя ноги, и выглядела при этом изящной и хрупкой, и достаточно маленькой, чтобы идеально поместиться на коленях у мужчины, будь у него на уме такие вещи. У Драко ничего подобного, конечно, и в мыслях не было. Отблески свечей любили еë. Они покрывали поцелуями её лоб, страстно прикасались к ключицам и танцевали в карих глазах. Эффект был восхитительным. Драко, сам того не осознавая, погрузился в состояние «мягкого очарования». Наполняя атмосферу вечера романтикой, рядом с отелем зазвучал аккордеон. — Monsieur, ваша крем-карамель, — вернул Драко с небес на землю официант. — Merci, — поблагодарил Драко вместо того, чтобы хмыкнуть: «к чёрту эту грёбаную крем-карамель». Грейнджер ела свой десерт, в блаженном неведении не замечая погружённого в грёзы Драко. Он собрался обвинить вино в том, что сегодня вечером превратился в слюнявого кретина. Вино и ничтожно малое число плотских утех. Иначе он бы вряд ли стал тратить время на глупости: из всех ведьм в его жизни мечтать именно о Грейнджер. Если бы этим вечером она не выглядела как прекрасная греческая дриада, собирающаяся присоединиться к свите Артемиды, ему было бы существенно легче. И с каких это пор в его глазах Грейнджер стала по-настоящему привлекательной? Чертовски тревожное развитие событий. — С тобой всë в порядке? — поинтересовалась она. — С чего вдруг такой вопрос? — уточнил Драко, добавив немного раздражения в голос, чтобы звучать Абсолютно Нормально. — Ты почти не притронулся к десерту, — объяснила Грейнджер, указывая ложкой на его крем-карамель. — На тебя не похоже. Происходили и другие, более нехарактерные вещи, но раз этот факт был единственным, что показалось Грейнджер странным, то Драко оставалось только порадоваться. — Я наслаждаюсь им, — сказал он и медленно откусил кусочек, демонстрируя свои слова на деле. Правая бровь Грейнджер дëрнулась. — Прекрати немедленно. — Прекратить что? — не понимающе кивнул Драко. — Вести себя неприлично с ложкой. — Я использую ложку по назначению. Всë остальное — плод твоего воображения. Прищурившись, она посмотрела на него с подозрением. Удерживая их зрительный контакт, Драко, самым нахальным образом растягивая процесс, откусил ещё один кусочек флана. Грейнджер не выдержала и отвела взгляд. — Теперь ты не ешь свой десерт, — заметил он. — Я потеряла аппетит, наблюдая за твоими поцелуями со столовыми приборами, — фыркнула Грейнджер. — Ты не собираешься доедать? — Нет. Может, ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты доела свою порцию и набралась сил для монастыря. Если монахини завтра поднимут шум, от нас потребуется максимум энергии, магической в первую очередь. Если не с энтузиазмом, то, по крайней мере, с завидным упрямством она проглотила оставшуюся крем-карамель. Драко поймал себя на том, что оценивает девушку критическим взглядом. При первой встрече в далëком январе он был поражëн нездоровой худобой, придававшей еë лицу измождëнное и суровое выражение. Впрочем, сейчас она имела немного более здоровый вид: чуть менее костлява и чуть более румяна. — L'addition, s'il vous plaît, — попросила счёт Грейнджер, жестом обратив на себя внимание официанта. Заметив этот взмах рукой, Драко понял: этим вечером руки ведьмы остались неприкрытыми, что противоречило её обычному выбору одежды. Чары «Не-замечай-меня» для отвлечения внимания возымели обратный эффект, цепкий взгляд аврора был прикован к еë левому предплечью. Он намеренно посмотрел на соседний столик, позволив Грейнджер и еë руке проскользнуть в поле своего периферийного зрения. Таким образом, он смог увидеть расплывающееся пятно на внутренней стороне её предплечья. Осознав, что скрывается за чарами, Драко почувствовал приступ тошноты. Память услужливо подкинула красочное воспоминание о наследии Беллатрисы, ярко выделяющемся на коже Грейнджер. О том, как девушка, измождённая и безвольно обмякшая, словно мёртвая, лежала на полу гостиной. О том, как из свежевырезанных букв сочилась кровь. С тех пор Драко больше никогда не использовал слово «грязнокровка». Он вдруг подумал, что в привычке ведьмы носить одежду с длинными рукавами было что-то до боли печальное. И в необходимости использовать чары, чтобы иметь возможность надеть красивое платье, — тоже. Драко скрывал от мира свой душевный стыд за собственную руку, но полагал, что уж кто-кто, а Грейнджер могла бы излечить свои раны. Но, похоже, её кожа по-прежнему хранила следы от кинжала Беллатрисы. — Малфой? — Хм? — моргнул он. — Ты притих. Грейнджер, оплатив счëт маггловскими деньгами, поднималась со стула. — Просто думаю о завтрашнем дне. — Драко встал следом за ней. Хотя на самом деле он думал о том далёком дне, когда эта ведьма была искалечена в стенах его дома. А также о том, что шрам всё ещё оставался на её теле. Несмотря на успешное сокрытие от любопытных глаз, он по-прежнему был на своём месте. Ежедневно напоминая ей о зверской жестокости и тошнотворной ненависти. О том, как близка она была к смерти, а их мир — к точке невозврата. Ему бы хотелось подобрать подходящие слова, чтобы выразить сожаление или принести извинения, но подобные речи всегда давались ему с большим трудом, и, как правило, приводили к неловкости и определённого рода сложностям. Пробираясь между столиками по пристани, Драко рассудил, что сейчас не самый подходящий момент для исповеди. Однако, наблюдая за тем, как зачарованное пятно задевает её платье при движении, он твёрдо решил, что такой Момент обязательно настанет, и тогда он точно найдёт нужные слова. Пусть не сегодня, но однажды… До наступления летнего солнцестояния оставались считанные часы. Солнце этого великолепного дня лениво и не спеша садилось в море. Грейнджер с тоской смотрела в сторону каменистого пляжа. — Где-то там на берегу установлен памятный знак, обозначая место, где Магдалина впервые ступила на французскую землю. — Полагаю, это было в твоëм маршруте? — Да, но мне не хватило времени. — Идём, — предложил Драко. — Ты хочешь пойти со мной? — удивлëнно посмотрела на него Грейнджер. — Я бы хотел прогуляться. — Он одарил еë максимально равнодушным пожатием плеч. Удивление девушки сменилось осторожным восторгом. — Хорошо, это примерно в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Во всяком случае, так сказано в путеводителе. Они карабкались и сползали с больших валунов на каменистый пляж, где быстро нашли что-то вроде прибрежной тропы. Грейнджер шла впереди Драко, по пути указывая на объекты, представляющие геологический или исторический интерес. Виды становились всë более впечатляющими по мере того, как они покидали мелководную бухту, в которой приютился отель, и огибали мыс. Начался прилив. Драко закатал брюки и рукава рубашки (убедившись перед этим, что его собственные чары не исчезли), затем связал ботинки вместе и перекинул их через плечо. Грейнджер несла свои сандалии в руках, подцепив ремешки кончиками пальцев. Они шлёпали по каменистым бассейнам, наполненным солёной водой, такой же тёплой, как вода в ванной. Звуки аккордеона с пристани затихли вдали; теперь им было слышно лишь сердцебиение волн. Идиллию внезапно нарушил шум от взмахов крыльев и криков стаи из сотен морских птиц, взлетевших рядом с ними и взмывших в небо. Этот поразительный момент величественности унёс с собой частички их душ. С тихим вздохом Грейнджер наблюдала за исчезновением птиц в синеве, прикасаясь кончиками пальцев к ключице и улыбаясь краешком губ. — Красиво, — сказала Грейнджер. — Да, — согласился Драко. Они говорили о совершенно разных вещах. Они продолжили прогулку. В качестве памятного знака на месте прибытия Магдалины использовался скромный камень на оконечности мыса, наполовину занесëнный песком. Вокруг было разбросано несколько срезанных цветов, а также стояли свечи, храбро сражавшиеся с ветром за своё право гореть. Рассказывая легенду об изгнании Магдалины из Святой Земли, Грейнджер вывалила на Драко множество подробностей: какие ученики её сопровождали и когда женщина достигла этого берега. Малфоя мало заботили подобного рода детали, но, радуясь появившемуся предлогу, он сосредоточил своë внимание на ней, на том, как ветер трепал еë косу и на еë голых ногах, по которым стекала морская вода. В какой-то момент, чуть не потеряв равновесие на мокрых камнях, она коснулась пальцами его руки. После чего быстро их отдëрнула. Драко заметил, что есть места для прибытия и похуже, чем Прованс. Грейнджер сказала, что она тоже так думает. Он поинтересовался, ела ли Магдалина финики с начинкой из марципана во время её пребывания во Франции? Грейнджер предположила, что Мария-то и привезла этот рецепт из Святой Земли. Драко подчеркнул, что присвоение авторства столь восхитительного кулинарного творения — типичный французский поступок. Грейнджер снова с ним согласилась. Затем они погрузились в молчание, стоя там, где суша встречалась с морем, вдыхая сладкий воздух и позволяя солëному бризу легонько щекотать себя. Маленькие волны изо всех сил старались достать им до колен, прежде чем схлынуть обратно в море. Он нашëл морскую звезду. Придя в восторг от находки, Грейнджер присела на корточки, чтобы рассмотреть животное поближе, и спросила Драко, что это за вид. В ответ он честно признался, что не имеет об этом ни малейшего понятия. Они развернулись и направились в обратную сторону, ступая ногами в тëплую воду приливных заводей. Белая пена морских волн, накатывающих на берег, цеплялась за их лодыжки. Их руки соприкоснулись раз или два, и они оба смущённо извинились и отошли друг от друга, продолжая двигаться к отелю. Спустя какое-то время они нечаянно соприкоснулись локтями, потому что снова оказались рядом. Огромные валуны возле причала создали для Грейнджер больше трудностей на пути вверх, чем когда они спускались по ним к тропе. Она стояла перед камнями в нерешительности, сжимая палочку в кармане, поскольку суетящиеся вокруг магглы мешали её плану по созданию лестницы. Драко подошёл к ней сзади и поднял наверх одним плавным движением, получив за свои хлопоты негодующий визг и удар по лицу подолом юбки с налипшим на него песком. Её талия была упругой, тонкой, и он чувствовал еë тепло между своими ладонями. Ему не нужна была её помощь, чтобы взобраться на валун следом за ней, но, тем не менее, он принял протянутую маленькую ручку, удивившись серьёзному усилию, которое Грейнджер вложила в рывок. Они побрели обратно к отелю. Яркий блеск лучей заходящего солнца создавал ощущение, будто на Грейнджер не было ничего, кроме света.