Драко Малфой и мучительное испытание любовью

      Драко не стоило волноваться о возможном беспокойстве Грейнджер. В том-то и состояла загвоздка с целителями: за свою практику они повидали многое, и такой пустяк, как смертельное отравление, не представлял для них большого интереса, в особенности, когда пациент шёл на поправку.       Грейнджер открыла дверь, с вежливого расстояния осмотрела его шею, выразила удовлетворение тем, как хорошо заживает рана, а затем без всяких обиняков спросила, чего он хочет.       В ведьме напрочь отсутствовала Романтика. Не дождëшься от неë ни скромных догадок, ни вызывающих трепет ресниц предположений. Ужасно прагматичная женщина.       — Ну? — начала она. — Что-то случилось?       Малфой достал цветы.       — О! — выдохнула девушка с выражением удивлённого восторга на лице, которое Драко уже давно находил весьма захватывающим.       — И, предупреждая твой вопрос, нет, они не проросли из трупа МакЛаггена.       — Ну конечно же нет, — сказала Грейнджер, принимая композицию. — Они слишком красивы.       Драко отвесил ей небольшой поклон.       — С наилучшими пожеланиями от моей матери. Она приложила письмо для тебя. А также велела выразить тебе мою горячую благодарность за спасение моей жизни. Пожалуйста, передай ей, что я так и сделал, если она спросит.       — Твой энтузиазм сразил меня наповал.       — Идеально.       — Мне опустить их в воду? — поинтересовалась она, поднося к лицу нежно покачивающийся букет.       — Думаю, мама зачаровала их надолго оставаться в свежем виде, но, полагаю, лишним не будет.       Грейнджер скрылась в коттедже.       — Заходи, если хочешь, — позвала она, — и если у тебя нет других планов.       — Мой единственный план — быть задушенным эльфами.       — Вот же бедняжка, — фыркнула Грейнджер.       Второй раз за день женщина смеялась над его мытарствами, и он чувствовал себя в высшей степени оскорблённым.       — Могу предложить самую обычную чашку чая, — объявила ведьма. — Будет ли она достаточно бодрящей переменой после всего, что тебе пришлось вытерпеть?       — Вполне. Сделай её из рук вон плохо.       — Я забуду вскипятить воду.       — Отлично, — кивнул Драко, усаживаясь на стул.       Грейнджер трансформировала вазу из стакана. Трепещущий, сверкающий букет занял почётное место на кухонной столешнице. Её кот тут же подскочил к нему и с любопытством коснулся движущихся лепестков своей лапкой.       — Прелестно! — вздохнула Грейнджер. — Мне нужно будет придумать, как зачаровать цветы. Буду любоваться ими всё время, независимо от того, в какой части дома я нахожусь.       — Я передам твои слова матери. Такое внимание ей польстит.       Девушка заметила конверт.       — Мне прочитать письмо сейчас или позже?       — Позже, пожалуйста, — попросил Драко. — Я уже достаточно наслышан про облегчение по поводу того, что её драгоценный сын по-прежнему жив.       Ведьма послушно отложила письмо в сторону.       — Знаешь, твоя мать хочет, чтобы ты оставил аврорскую службу. Она от неë совсем не в восторге.       — Знаю. Начнём с того, что маме она никогда не нравилась. А инцидент с нунду стал первым в моей карьере, во время которого меня едва не убили. Для неё это было небольшим шоком.       Грейнджер, мечтательно поглаживающая гиацинты-колибри, повернулась к нему с виноватой гримасой.       — Я чувствую себя ужасно из-за этого.       — Ты? Почему? Ты спасла меня.       — Да, но если бы я не помешала первой попытке задержания Талфрина, ничего подобного бы не случилось.       — Верно, — согласился Драко. Затем добавил: — Я хотел бы получить извинения от твоей выдры.       Во взгляде Грейнджер смешались неуверенность и веселье. Драко выдержал его, приподняв бровь.       Грейнджер вздохнула, достала свою палочку и произнесла «Экспекто Патронум».       Её выдра подплыла к Драко с таким раскаявшимся выражением на мордочке, насколько это вообще было возможно для выдры.       — Мне очень жаль, — сказала она.       — Ты прощена, — со всем великодушием ответил Драко.       Выдра закатила глаза, только представьте, и исчезла.       — Ни стыда ни совести, — фыркнул Драко. Он снова повернулся к Грейнджер. — Между прочим, если бы ты не сорвала мою первую попытку, я бы поймал одного Талфрина. А нам удалось надеть наручники на двадцать злодеев. Возможно, это компенсирует нанесëнный ущерб.       — Двадцать? Тонкс, должно быть, очень довольна.       — Ещë бы. В качестве награды она предложила мне самостоятельно выбрать следующее задание из её мусорной кучки... и снять с выполнения текущего по аврорской защите.       Последнюю часть своей реплики он добавил как бы между делом, из любопытства, не отреагирует ли Грейнджер на неё каким-нибудь интересным образом.       Занимавшаяся приготовлением чая девушка внезапно замерла.       — Правда?       — Да.       Грейнджер поставила чайник. Она стояла спиной к Драко, но он всё равно заметил, как напряглись её плечи.       — И? Что ты на это ответил?       — Я отказался.       Её плечи расслабленно опустились.       — О, неужели? — спросила она с наигранной беспечностью.       — Да. Ты довольна? Не могу понять.       Девушка обернулась. Выражение её лица было подчёркнуто бесстрастным.       — Полагаю, это хорошая новость, — заявила она, устремив свой взгляд поверх головы Драко. — По крайней мере, не придётся привыкать, что кто-то ещё будет постоянно врываться ко мне. К тому же, ты... ты очень хорош. В том, что ты делаешь. Это не значит, будто я думаю, что твои коллеги не справились бы с данной задачей…       Их разговор прервал кот, спрыгнувший со столешницы на колени Драко.       — Э-м-м, — протянул Малфой.       Грейнджер выглядела удивлённой.       — Глотик, что же ты творишь, дурачок? Ты же облепишь его шерстью.       Словно вспомнив о главном обязательстве в своей жизни, кот сделал несколько шагов к груди Драко и потëрся о его прекрасную чëрную мантию. Пушистый хвост скользнул под подбородок аврора.       — Он что… мурлычет? — озадаченно поинтересовался Драко, чувствуя мощную вибрацию, исходящую от животного.       — О, да. Иногда интенсивность урчания Глотика можно измерить по шкале Рихтера.       — Я могу погладить его или он откусит мне руку?       — Попробуй, — сказала Грейнджер, хотя в её голосе звучало сомнение.       Живоглот позволил Малфою недолгое почëсывание под подбородком. Затем он вскарабкался по груди Драко на его плечо, а оттуда на голову, которая послужила стартовой площадкой для прыжка на верхнюю полку. Свернувшись калачиком между банкой с мукой и сушёными травами, кот принялся наблюдать за аврором своими жëлтыми глазами.       Драко поправил волосы, которые ещё никогда не были растрёпаны столь постыдным образом.       — Я забыла забыть вскипятить воду, — объяснила Грейнджер, подавая чай в двух дымящихся чашках. — А ты… ты доволен? Я помню, что мы оба были не в восторге от задания по защите. И несколько удивлена, что ты решил оставить его за собой.       Драко медленно размешивал молоко в чае, используя это время, чтобы придумать хороший и нейтральный ответ.       — Я бы не стал передавать свою фамильную реликвию другому аврору. К тому же, кольца — это единственный способ сохранить защиту максимально ненавязчивой для тебя.       — О... да. Это очень ценно.       — И... я думаю, что хотел бы довести дело до конца, — добавил Драко. — Раз уж я зашëл так далеко.       — Достигатор.       — Время от времени.       — До завершения проекта ещё трудиться и трудиться. — Грейнджер наблюдала за ним из-за чашки с чаем с какой-то неясной тревогой. — Вероятно, месяцев шесть, если всё пойдёт хорошо.       — На календаре июль. Подумаешь, ещё шесть... — Драко пожал плечами.       — Неужели прошло уже полгода?       — Да. Меня назначили на выполнение миссии в январе.       Подперев подбородок рукой, Грейнджер задумалась.       — Целых шесть месяцев. Как летит время... И мы всего-то два или три раза пытались убить друг друга. Да у нас всё отлично!       — Твоя последняя попытка оказалась самой успешной на сегодняшний день, — заметил Драко, пальцем указывая на свою шею.       — Если бы я сделала это намеренно, ты бы точно был уже мëртв, даю слово, — фыркнула Грейнджер.       — Как тебе удалось меня вылечить? Мама сказала, что ты использовала маггловские штучки.       Грейнджер оценивающе посмотрела на него, словно решая, насколько сильно нужно упростить свои объяснения.       — Что ж. Как только ты упомянул, что на английской земле объявился нунду, я подумала, что будет полезно провести небольшое исследование.       — Не сомневаюсь.       — Ни одно волшебное медицинское учреждение в Великобритании, да и во всей Европе, не оборудовано для работы с ядом нунду, не говоря уже о старой доброй больнице Святого Мунго. Я не ожидала, будто что-то может пойти не так, но понимала, насколько ужасными могут быть последствия, если вдруг что-нибудь случится. И поэтому заказала импортный образец яда.       Драко сузил глаза.       — Не его ли доставили, когда я был в твоём кабинете?       — Угадал.       — Пет-проект, чтоб меня.       — Это и был всего лишь пет-проект. Я и не предполагала, что он будет иметь практическое значение. В конце концов, известного противоядия не существует.       Грейнджер оттолкнулась от стола, за которым сидела, и, взмахнув палочкой, начала готовиться к лекции. Одна за другой вокруг неё оживали диаграммы, пробирки и молекулы.       — Яд нунду — мощный нейротоксин, известный как аллоректин. Вот этот фиолетовый. Изучив его действие, я поняла, что оно почти идентично действию немагического биотоксина под названием фенитоксин — вот этому оранжевому. Это яд хищников. Я провела небольшую лабораторную работу, чтобы подтвердить их синонимичность.       — Небольшую лабораторную работу?       — Так получилось, что моя лаборатория необычайно хорошо оснащена для подобного рода исследований. И мне было любопытно. Оказалось, их структуры удивительно похожи, почти неотличимы. Оба токсина воздействуют на организм, если говорить предельно просто, блокируя натриевые каналы в двигательных нервах. Они могут вызвать практически полный паралич двигательных функций и остановку дыхания в течение пары минут после приёма дозы.       — Магозоологи сказали нам, что один миллиграмм яда нунду может убить взрослого человека за несколько часов.       — Всё верно. Повезло, что твоя команда доставила тебя в Святого Мунго так быстро. В любом случае, существуют экспериментальные маггловские протоколы лечения отравления фенитоксином. Ну, и если учесть, что выбор стоял между маггловскими методами и неминуемой смертью, я приняла решение следовать им. Неостигмин, ингибиторы холинэстеразы, альфа-адренергические агонисты.       В назидание Драко Грейнджер наколдовала ещë несколько диаграмм. Затем появилась крошечная фигурка — с белокурыми волосами — миниатюрная версия его самого.       — Технически это не противоядие, но с ними твой организм смог сопротивляться многократному воздействию аллоректина, пока яд окончательно не разрушился и не был выведен из тела.       Теперь маленький Драко вспотел и...       — Он что, пописал? — спросил Драко.       — Да, — сухо ответила Грейнджер.       Рядом возникла крошечная медсестра и погладила крошечного Драко по голове. Он встал и исполнил крошечный танец радости. Затем фигурки прекратили своё существование, растворившись в воздухе.       Медленно вращающаяся молекула аллоректина по-прежнему сияла фиолетовым светом около Грейнджер. Девушка изучала еë, в задумчивости приложив палец к губам.       — Ещë один удивительный пример пересечения маггловских и магических терапевтических подходов. Всё, что лежит между ними, совершенно не исследовано. Что ж, меня на всё не хватит. Но ты только представь: искусственный антиген для борьбы с ядом нунду! Антитоксическая сыворотка?! Такая разработка послужила бы обоим мирам…       Грейнджер погрузилась в раздумья. Затем она моргнула, похоже, вспомнив, что Драко по-прежнему находится в комнате, и снова села на стул.       — Я передала записи протокола лечения в Святого Мунго. Они поделятся выводами с нашими коллегами в Танзании. Однако я надеюсь, что случаи отравления ядом нунду останутся редким явлением на английской земле.       — Ты просто… невероятная, — пробормотал Драко, подперев подбородок костяшками пальцев и не отрываясь глядя на ведьму.       Грейнджер подняла глаза от своей кружки и поймала его пристальный взгляд.       — Перестань так на меня смотреть.       — Как «так»? — уточнил Драко, ещё больше смягчая взгляд и позволяя слабой улыбке расползтись по его лицу.       — Как будто ты… ты под впечатлением?       — И что с того?       — Меня это тревожит.       — Разве не все остаются под впечатлением после встречи с Гермионой Грейнджер?       — Да, но то, что это случилось и с тобой, настораживает.       — Но я впечатлён. Можно сказать, очарован вами…       Ведьма грозно сверкнула глазами в его сторону.       — …Профессор.       Недовольно фыркнув, Грейнджер встала и направилась к столешнице, чтобы наполнить кружку чаем.       Драко подумал, что она выглядит взволнованной. Интересно, с чего бы вдруг?       — В любом случае, ты войдёшь в историю как аврор, который сражался с нунду и выжил, — заметила Грейнджер под шум льющейся воды.       — Я чувствую, что должен получить трофей. Или памятную табличку. — Сделав паузу, он добавил: — Нет, если кому и вручать памятные таблички, то только тебе. Я-то её ничем не заслужил, просто попал под поток яда из первоисточника.       — У меня так много этих табличек… а я понятия не имею, что с ними делать. Представляешь, один остряк как-то раз назвал мою коллекцию мозаикой…       — Какое умное и забавное наблюдение, — ехидно подметил Малфой.       — Он тоже так думал.       Решив, видимо, что нервирующий её взгляд Драко достаточно смягчился, Грейнджер вернулась к столу.       — Я должен спросить: нет ли у тебя на примете сирот или других благородных дел, которые ты хотела бы поддержать? — поинтересовался он. — Мы с матерью хотим внести свой существенный вклад в решение любого вопроса, лишь бы он был близок и дорог твоему сердцу.       — Это совершенно ни к чему, — ответила Грейнджер с решительностью, которая могла бы оскорбить Нарциссу. — Я просто выполняла свою работу.       — Неправильный ответ. Придумай что-нибудь.       — Организуйте информационный стенд о книззлах.       — Будь серьёзней.       Бросив на него взгляд, Грейнджер поняла, что он и сам настроен серьёзно, и вздохнула:       — Повторяю: я просто выполняла свою работу.       — Конечно. А как насчёт чего-нибудь из области сверхурочного и выходящего за рамки основных обязанностей? — ухмыльнулся Драко, вернув ей её же слова, сказанные когда-то в фойе Сенеки.       — Пф-ф.       — Нет? Совсем нет? Что, никаких небольших внеклассных исследований на стороне?       — Возможно, самую малость, — призналась Грейнджер, сдерживая улыбку. — Вижу, что при общении с тобой нужно внимательно следить за языком, иначе мои собственные слова будут использованы против меня.       — Взаимно, — усмехнулся Драко, констатируя суровую правду жизни. — Так чем мы можем помочь? Наша семья будет рада спонсировать твой исследовательский фонд. Мне рассказывали, что содержание лаборатории обходится в кругленькую сумму.       — Лучше направьте средства на нужды больницы Святого Мунго. Если вам очень хочется.       — Не на твои собственные исследования?       — Нет. Думаю, в Святого Мунго от ваших денег будет больше пользы.       — Их необходимо передать для какой-то определённой палаты?       Грейнджер ненадолго задумалась.       — Какую сумму готовы выделить щедрые Малфои?       — Большую, — сказал Драко. — Ты спасла мне жизнь.       — Обозначь точными цифрами слово «большой».       — Ты будешь приятно удивлена.       Девушка взглянула на него, прищурив глаза.       — Тогда, пожалуйста, направь их в палату Януса Толстого для пациентов, находящихся на длительном стационарном лечении. Она ужасно запущена и обшарпана.       — Считай, что дело сделано.       — Хочу особо отметить: в палате неплохо бы добавить больше окон.       — Хорошо.       — И больше индивидуальных апартаментов. Кабинет лечебной физкультуры. Пианино. Маленькую библиотеку… Бассейн? — Последний пункт она предложила с неуверенной заминкой.       Драко вопросительно выгнул бровь.       Грейнджер подняла руки, словно защищаясь.       — Что? Ты сказал «большой» и не назвал точных цифр.       — Обещаю, моë определение слову «большой» не разочарует тебя.       — Я воздержусь от суждений, пока не увижу что-то конкретное, — парировала она.       — Я в курсе… ты предпочитаешь твёрдые доказательства.       — Именно.       Мгновение они молча смотрели друг на друга…       — Мы всë ещë говорим о деньгах? — с нажимом произнёс Драко.       — Очевидно, — с чопорным видом ответила она. На секунду ему показалось, что он увидел тень усмешки, но если та и была, Грейнджер быстро с ней справилась.       — Я принял к сведению все твои пожелания, — наконец произнёс Малфой. — Кроме грёбаного бассейна; думаю, у них нет подходящего помещения. А зачем тебе вообще нужен бассейн? Хочешь поплавать между осмотрами пациентов?       — Он не для меня, — пояснила Грейнджер. — Гидротерапия прекрасно помогает при многих заболеваниях: хронических болях, послеоперационной гимнастике, лечении повреждений нервов или травм позвоночника. А также отличный способ мягко вернуть к физической активности тех пациентов, которые долгое время находятся в тяжёлом состоянии. Я понимаю, что это всего лишь мечты. Но ты же сказал «большой»!..       Грейнджер явно грезила наяву, и, видимо, мыслями уже перенеслась далеко-далеко… в обновлённую палату Януса Толстого, где радостные пациенты резвились в зале ЛФК, играли на пианино и ласточкой ныряли в бассейн. Её глаза сияли, руки были сцеплены под подбородком, а на губах расплылась мечтательная улыбка.       Она даже отказалась от финансирования своих собственных проектов. Неужели ей обязательно быть такой хорошей? Такой самоотверженной? Такой чистой?       В момент, оказавшийся столь же эпифаническим, сколь и поразительным, Драко осознал, что ни его самого, ни любого другого чистокровного волшебника нельзя назвать чистым. Грейнджер была чище каждого из них во всех отношениях, которые имели значение. Сердцем и разумом. Своими целями. Никаких родословных, хитросплетённых браков и гобеленов — одна лишь чистота намерений.       Он огляделся по сторонам, будто ожидая, что сейчас к еë коттеджу спустится стадо единорогов, чтобы она их погладила.       — Хотя, честно говоря, мы уже на том этапе, когда даже новый слой краски и Веселящие чары для целительницы Кратчли стали бы большим подспорьем, — пробормотала Грейнджер, возвращаясь к реальности. — Я должна устроить ей засаду и навести их сама.       Наконец, она обратила внимание на молчаливый взгляд Драко.       — Что?       — Жду, когда появятся единороги, — сказал он.       — Единороги?       — Ничего, — вздохнул Драко. — Неважно.       Грейнджер встала, чтобы отнести пустые кружки в раковину, с подозрением глядя на него через плечо. Он тоже поднялся, захватив ложки, хотя мог бы с лëгкостью отлевитировать их. Но она делала это вручную, а он гостил в еë доме, поэтому выполнял те же действия. И он вовсе не использовал их в качестве повода, чтобы оставаться рядом с ней.       Втайне сделав столь прекрасное умозаключение, Драко стал искать новую тему для разговора.       — Надеюсь, в итоге книга оказалась полезной?       Чрезвычайно удачный выбор.       — Да! — Грейнджер восторженно хлопнула в ладоши. — Очень!       — Что ж, я рад…       Малфой открыл шлюз энтузиазма Грейнджер. Прежде чем он успел закончить фразу, она втащила его в гостиную. Новый экземпляр «Откровений» лежал на постаменте, прикрытый Стазисными чарами и небольшим количеством охранных заклинаний.       От волнения Грейнджер затараторила:       — Ты видел насколько повреждён был мой фолиант (не ври, я знаю, что видел) — в нём сохранилось всего около тридцати процентов текста. Я смогла сделать некоторые обоснованные умозаключения, но в обозримом будущем зашла бы в тупик.       Она смахнула чары, наложила на руку какое-то защитное заклинание и открыла книгу.       — Здесь осталась цела почти вся вторая половина. Только посмотри. Взгляни же! Потрясающе. Я и представить себе не могла, что существует ещë один экземпляр, или что он хотя бы наполовину так хорошо сохранился. Иметь в своëм распоряжении всю книгу — это просто подарок. Настоящий подарок! Я не знаю, как тебя отблагодарить! Я могла бы… я могла бы заобнимать тебя до смерти, — закончила она, заламывая руки.       Слова сорвались с губ Драко, прежде чем он успел их остановить:       — Ты можешь, ты же знаешь.       — Что я могу?       — Заобнимать меня до смерти.       Он не ожидал такого напора. Подпрыгнув, она дотянулась до его шеи, обхватила еë руками и заключила в крепкие объятия искренней благодарности.       Драко вежливо приобнял девушку одной рукой; конечно же, чтобы сохранить равновесие. От неë пахло чаем и сахаром, а её близость вызывала восхитительные ощущения.       — Однажды… — прошептала Грейнджер куда-то ему в шею, — ...я объясню тебе, почему всё это так важно.       Драко ожидал, что его язык подскажет ему остроумный ответ, но обнаружил, что совершенно потерял дар речи. Ничего остроумного на ум не шло. И неостроумного тоже. Он чувствовал себя так, словно его оглушили.       Затем он совершил тактическую ошибку, взглянув вниз, потому что наконец увидел еë тëплые глаза и улыбку, и… о нет. Теперь ему хотелось обхватить еë обеими руками — не так безучастно, как сейчас, — и поднять. Превратить это в настоящее объятие. Всем телом. Полный фронтальный контакт — вот чего он хотел. А потом, возможно, усадить еë на спинку дивана, та казалась ему подходящей по высоте. И наконец… приступить к другим действиям.       Но он этого не сделал. Потому что он не был идиотом. Она бы с визгом убежала от него прочь. И, вероятно, влепила бы ему пощëчину. В конце концов, это же Грейнджер.       Ведьма, удовлетворённая объятиями, отпустила его и вернулась к книге, совершенно невозмутимая, в то время как Драко безмолвно стоял рядом, словно лишившийся дара речи кретин.       Она продолжила свою восторженную экскурсию по фолианту, указывая на некоторые пометки по краям страниц.       — Даже маргиналии не повреждены, а вот этим комментариям уже несколько сотен лет, между прочим! Слои разных эпох. Поразительно. Взгляни. Ну взгляни же! Малфой, ты вообще не смотришь.       — Смотрю, — сказал Драко.       Он бессовестно лгал; на самом деле он парил в счастливом оцепенении где-то в самых отдалённых уголках Вселенной.       Грейнджер продолжила свою демонстрацию.       — Иллюминации на этой странице действительно роскошны. Как ты думаешь, это настоящий серебряный лист?       — Хм-м… может быть, — выдавил Драко.       В его крови бурлили гормоны счастья. Ему снова было тринадцать, и его обняла девчонка. Наверняка здесь замешан Маховик Времени — вот в чëм крылась разгадка! Не существовало иного объяснения тому, почему он так по-идиотски радовался одному-единственному глупому объятию.       — Великолепно! — воскликнула Грейнджер, указывая на другую иллюминацию — зелëного дракона. — Это из легенды о святом Георгии. А вот и его крест — тот красно-белый кусочек.       — Верно.       Грейнджер, казалось, почувствовала, что потеряла внимание аудитории. С тихим счастливым вздохом она закрыла книгу.       — Я почти завершила оцифровку. Потом отправлю эту копию в библиотеку в Королевском зале. Главный библиотекарь упадëт со стула. Я собираюсь передать еë от твоего имени.       — Пускай это будет совместный подарок, — предложил Драко.       — Договорились, — сказала Грейнджер. Взмахнув палочкой, она активировала работу Стазисных чар. — Мы дадим главному библиотекарю ещë один повод упасть со стула.       — Почему это?       — Наши имена! Вместе! На подарке!       — Она решит, что один из нас проиграл пари.       — Ну и пусть! Всё лучше, чем шокирующая правда о шантаже и возмещении ущерба за фантазии МакЛаггена о медсестре.       Драко поморщился.       — По крайней мере, Малфой-Грейнджер звучит вполне прилично.       — Прошу прощения? Если уж на то пошло, там будет написано Грейнджер-Малфой. В алфавитном поря…       Грейнджер прервалась на полуслове, пытаясь подавить зевоту.       Он понял намëк.       — Мне пора.       — Извини, — произнесла девушка, снова зевая. Она проводила его до двери. — Совсем выбилась из сил.       — Ты и выглядишь соответственно.       — Очень мило. Большое спасибо.       Драко мог бы раскрыть Грейнджер сокровенную правду о том, что усталость каким-то образом стала синонимом её самой. О том, что тёмные тени под её глазами свидетельствовали о неустанной работе блестящего ума. Что еë вкривь и вкось заплетённая коса выглядела очаровательно невинно, приглашая пальцы поиграть с выбившимися из неё прядями.       Он мог бы. Но не стал. Он ведь не сумасшедший.       Грейнджер открыла входную дверь. Драко прошëл мимо девушки к выходу, слегка коснувшись рукой еë плеча. Он шагнул в залитую лунным светом июльскую ночь, наполненную сладкими ароматами лета.       — Кто-нибудь говорил тебе, что ты, возможно, пытаешься объять необъятное? — спросил Драко.       — Да-да, в пабе меньше часа назад.       — Хорошо.       — Гарри и Рон подначили тебя поддержать их заявление? Или Невилл? Джинни?       Драко усмехнулся.       — Я бы никогда не стал служить у них мальчиком на побегушках. Однако я рад, что они обратили на это внимание; значит, не такие уж они безмерно бесполезные друзья.       — О, потому что ты и твоя компания — это квинтэссенция бескорыстной любви и поддержки, — фыркнула Грейнджер, выгнув бровь.       — Мы — идеальный образец для подражания, Грейнджер.       — Пф-ф.       В этот момент девушку окутало золотым сиянием, исходящим из коттеджа позади неë — мягким светом ламп и огнём в камине. Драко наблюдал, как её лёгкая трепещущая тень соприкоснулась с его — более тёмной, созданной свечением Луны за спиной. Грейнджер переступила с ноги на ногу, и тени разделились.        Всë это казалось странным, потому что она явно устала, а он уже собирался уходить, и тем не менее складывалось ощущение, будто они оба медлят с прощанием.       Он хотел остановить мгновение. Сладко увязнуть в нём. И продолжить стоять под увядающей глицинией, наблюдая за их сливающимися тенями и споря о пустяках. До ужаса прекрасный момент. Вероятно от того, что в нём не было никакой необходимости. Только удовольствие. Без особых причин.       Он следил за ней, выискивая малейшие признаки нетерпения, но ни одного не находил. Она прислонилась бедром к дверному косяку и легко обхватила себя рукой за талию. Теперь она говорила о его матери, просила передать, что ей понравились цветы. Он сказал что-то в ответ. Что-то, на что она отреагировала, позволив им ещё немного продлить мгновение.       Ведьма над чем-то рассмеялась. Их взгляды встретились. Драко чувствовал, как его голова идёт кругом, а перед глазами всë плывëт. Это снова была анестезия — ощущение, будто мир медленно кружится и вращается. Грейнджер бесцельно отщипнула несколько веток глицинии. Он спросил, ограничивается ли этим её умение составлять цветочные композиции. Она ответила, что да, заодно уточнив, впечатлён ли он? И передала ему поникший букет.       Драко объявил, что это самая прекрасная вещь, которую он когда-либо видел. И протянул руку, чтобы взять цветы. Кончиками пальцев он провёл по её кисти.       По его венам текла не кровь… то была лёгкость.       Вероятно, его прикосновение продолжалось слишком долго. Он гадал, существует ли название для такого момента: этой кражи взглядов, касаний и мгновений. Головокружительное возбуждение, вызванное максимально платоническими объятиями. Желание быть рядом. Драко не был настолько глуп, чтобы назвать это любовью, да и для похоти — слишком уж деликатно. Однако сказать, что подобные чувства были Ничем — язык не поворачивался. Что-то.       Да. Если только он не очень сильно ошибался, то между ним и Грейнджер Что-то происходило.       И что ж, это ли не восхитительная катастрофа?