Драко Малфой и мучительное испытание любовью

      Драко проснулся, с трудом разлепив глаза, и слегка повернул голову в сторону раздавшегося неподалёку вздоха.       На лестнице стояла Грейнджер. Кончики её пальцев касались балюстрады, одна нога застыла в воздухе над ступенькой.       Она смотрела на Малфоя и его новый аксессуар: спящего кота, который свернулся вокруг шеи, напоминая мохнатый шарф.       — Эм-м… Доброе утро, — сказала Грейнджер, заметив, что за ней наблюдают.       Кот зашевелился, услышав её голос. Он спрыгнул на пол, используя в качестве стартовой площадки лицо Драко, и неторопливо двинулся к хозяйке.       Грейнджер поинтересовалась у Драко, чего бы он хотел на завтрак. Он попросил чашку кофе, чтобы смыть пикантный привкус кошачьей лапки.       Она сварила очень приличный кофе.       Утро прошло в суматохе встреч. Первым делом они отправились в главный офис Аврората, побеседовать с Тонкс. Она рассказала им, что ей удалось выяснить в ходе допросов.       — Ты будешь счастлив узнать, что руки Безрукого благополучно прикрепили на место, — сообщила Тонкс, как только они прибыли.       — Очень жаль, — посетовал Драко.       — Вот и я так думаю, — Тонкс закрыла дверь в свой кабинет и села за стол. — Кровожадный гадёныш. Ладно. Устраивайтесь поудобнее. Робардс дал разрешение использовать Веритасерум на наших друзьях вчера вечером, так что мы чуть-чуть поболтали. Они не в курсе, от кого исходили приказы. Однако я вытащила из них кое-что очень интересное. Эти двое — оборотни, и оба участвовали в нападениях во время полнолуний.       Тонкс положила на стол листок пергамента.       — Отчёт о вскрытии, полученный от медиведьм, подтвердил, что их товарищ тоже был оборотнем. — Она перевела взгляд с Грейнджер на Драко и обратно. — Есть мысли? Неужели не будет никакой реакции от двух светил, сидящих передо мной?       «Светила» переглянулись.       — Думаю… — Грейнджер заёрзала на стуле, — пришло время рассказать тебе, над чем я работаю. Малфой, не окажешь ли ты мне честь, скрепив Обет Секретности?       Обет засиял вокруг их рук. Грейнджер кратко изложила Тонкс суть своего проекта и его предполагаемые результаты, а Драко поделился не менее интересным (и удручающим) открытием: Фенрир Грейбек вернулся и, похоже, восстановил часть своей прежней стаи. Именно его группировка, вероятно, ответственна за атаки во время полнолуний, а теперь ещё и нацелилась на Грейнджер.       — Психи, — выдохнула Тонкс, — вся их компашка.       Грейнджер закончила своё объяснение, используя те же предостерегающие слова, что и накануне вечером в разговоре с Драко, — о неизведанной территории и непредсказуемости результатов клинических испытаний.       Учитывая состояние Люпина, Тонкс восприняла новость о лекарстве против ликантропии с заслуживающим похвалы беспристрастием. Выдавал её только ирокез, ставший на несколько тонов бледнее своего обычного кроваво-красного цвета.       Она одарила Грейнджер долгим, полным обожания взглядом, прошептав: «Невероятно», и тут же бодро заявила:       — Введите Поттера и Уизли в курс дела, используя Обет. Робардса и Бруствера тоже нужно оповестить. Думаю, для начала достаточно. Остальных будем привлекать по мере необходимости. Проходите в конференц-зал. Я присоединюсь к вам через минуту.       И выпроводила их из кабинета.       На выходе Драко оглянулся. Тонкс сидела за своим столом, сцепив руки перед собой и прижав костяшки пальцев ко рту.       Её глаза были необычайно яркими.       В конференц-зале они проинформировали Поттера и Уизли о текущей ситуации, использовав Обет. Их реакция не вызвала удивления, но было в ней и что-то утешительное: парни прижимали к себе Грейнджер, выпячивали грудь, громогласно заявляя о своей решимости обеспечить безопасность девушки и клятвенно обещая найти Грейбека, даже если это будет последнее, что они сделают. Поттер, как лидер опергруппы «ВОТБЛЯ», казалось, обрёл второе дыхание в стремлении отловить оборотней. В его глазах вспыхнул опасный зелёный огонёк.       А Уизли, как и Драко накануне вечером, был просто ошеломлён потенциальной возможностью вылечить ликантропию. Его реакция, в основном, выражалась в бесконечной череде возгласов: «Чтоб мне провалиться!», «Чёрт возьми!» и «Ты великолепна, Гермиона!».       Грейнджер коротко улыбнулась ему. Затем её и Драко стали расспрашивать о попытке взлома.       — У меня есть видео, — объявила Грейнджер, вытаскивая свой мобильный.       Похоже, ей удалось сохранить запись с камеры наблюдения в виде мини-фильма. Несмотря на личное участие в потасовке, Драко всё равно было любопытно. Он присоединился к Поттеру и Уизли, которые сгрудились вокруг Грейнджер, уставившись в маленький экран.       Он подавил вспышку ревности, заметив, с какой лёгкостью Поттер придвинулся вплотную к Грейнджер и опёрся о подлокотник её кресла, а Уизли непринуждённо облокотился на его спинку. Сам Драко в это время благопристойно и чопорно стоял от них на расстоянии вытянутой руки.       Грейнджер включила фильм. Драко, скрытый под Дезиллюминационными чарами большую часть стычки, так и оставался невидимкой практически до самого её конца, и лишь вспышки заклинаний и их воздействие на противников — отрубленные руки, сожжённый Бомбардой дозорный — намекали на его местонахождение. В сознании Драко битва длилась целую вечность, хотя на самом деле заняла меньше минуты.       — Ты задал им жару, — Уизли похлопал его по плечу. — Отлично сработано, дружище.       — Напомни мне никогда не вызывать тебя на дуэль, — сказал Поттер, пожав ему руку.       — Покажи ещë раз, — потребовал Уизли.       Повторный просмотр сопровождался многочисленными комментариями от Поттера и Уизли.       — Так сходу и Убивающее заклятие… вот же хренов мудила! Представляешь, если бы им удалось проникнуть внутрь?! У Гермионы не было бы ни единого шанса. О! Посмотри на кровь! Ха! Впечатляющая струя! Обезоруживание — обычно фишка Гарри, но ты придал ему новый смысл, Малфой: «Обезоручивание». Ха-ха! Вот это гримаса у парня, когда он понял, что угодил в ловушку! Отличная экипировка для квиддича, у них точно останется фобия к Ловцам на всю жизнь... Это что, новейшая «Étincelle»?       Драко не стал составлять им компанию за чередой просмотров, а вернулся на своë место по другую сторону стола.       Он взглянул на Грейнджер и обнаружил, что та следит вовсе не за фильмом на своём мобильном, а за ним. Ему потребовалось мгновение, чтобы истолковать выражение её лица — оно было серьёзным, изучающим и задумчивым.       Она разгадывала головоломку.       Вот чёрт.       Грейнджер отвернулась, когда их глаза встретились. Драко решил и впредь поддерживать зрительный контакт, на случай, если ведьма продолжит наблюдать за ним, и тем самым прервать ход её мыслей, лишь бы только подольше оставаться Неразгаданным.       Появлению Тонкс предшествовал стук боевых сапог, доносившийся из коридора. Сохраняя свой обычный невозмутимый вид, она стремительно ворвалась в конференц-зал.       — Извини, — бросила Тонкс, сильно задев локтем затылок Поттера. — Какой глухой звук… Считай это комплиментом. Нас всех ввели в курс дела?       Грейнджер отложила мобильный телефон.       — Да, босс, — хором ответили авроры.       Тонкс заняла место во главе стола.       — Нам предстоит обсудить довольно много вопросов, но давайте начнём с самого важного: безопасность Гермионы.       Поттер и Уизли подались вперёд, готовые сию минуту подхватить и унести Грейнджер в далёкую башню, чтобы никто и никогда больше не нашëл еë.       — Хорошо, — сказал Уизли. — Мы должны вытащить её отсюда. Что тебе больше по душе, Гермиона: Мадагаскар? Гренландия? Тибет?       Драко не винил парня за подобную реакцию. В конце концов, у него самого сработал точно такой же рефлекс.       Грейнджер была напряжена до предела.       — Я не собираюсь никуда уезжать, — сухо проговорила она.       Естественно, последовал бурный спор. Поттер и Уизли настаивали на немедленной эвакуации Грейнджер, причём чем дальше, тем лучше. Ими двигало искреннее беспокойство и та же тревога, которая охватила Драко при имени Грейбека. Поскольку его собственные доводы не снискали успеха, теперь он встал на сторону Грейнджер. Слишком многое зависело от её исследований. Если Грейбек продолжит действовать столь хитрым способом, с каким они имели неудовольствие столкнуться, то, приостановись работа над лекарством Грейнджер, все станут свидетелями сотен, если не тысяч новых случаев заражения за время несметного числа полнолуний.       Тонкс с выражением святой снисходительности на лице позволяла спору кипеть в течение четырёх минут. Затем она хлопнула в ладоши.       — Спасибо, ребята, что поделились своими мыслями. К счастью, ваше мнение никого не волнует.       Драко, Поттер и Уизли пережили мгновенную смерть эго.       Пока они пытались собрать воедино остатки своей растоптанной психики, Тонкс продолжила:       — Аврорат не имеет полномочий указывать выдающемуся профессору Грейнджер, что ей можно делать, а что — нельзя. Наша задача — обеспечить защиту, пока она трудится над проектом, как того и требует министр. Итак, первый пункт на повестке дня: сформировать график дежурств и обеспечить жильё.       Мертвенно бледные тела Поттера и Уизли судорожно пытались придумать ещё какие-либо возражения, но с каждой минутой Тонкс всё сильнее поджимала губы, так что парни благоразумно отказались от своей затеи. Вместе они набросали примерный график, по которому, куда бы ни отправилась Грейнджер, её будет сопровождать либо Драко, либо другой аврор.       Грейнджер согласилась свести к минимуму число своих публичных выступлений. Хоть и со скрипом, но она отказалась от своей работы в маггловском мире — дежурств в маггловской хирургии и преподавания в маггловском Кембридже — до тех пор, пока Грейбека не поймают. Организовывать полноценную защиту на немагических локациях было довольно проблематично.       Магические места по природе своей были гораздо безопаснее, но отныне аврор будет сопровождать её и в лаборатории, и в отделении неотложной помощи больницы Святого Мунго.       Обсуждения перешли к вопросу о жилье. Грейнджер согласилась переехать на конспиративную квартиру, лишь бы в ней был камин, чтобы перемещаться в лабораторию. Они перебрали целую дюжину адресов, находящихся на балансе ОМП, и у каждого имелись свои преимущества и недостатки (расположение, удобство перемещения, защищённость). Тонкс и Драко разделяли некоторую озабоченность тем, что эти точки наверняка известны многим аврорам и сотрудникам ОМП.       Рассмотрели и другие варианты. Подготовить новую конспиративную квартиру? Сложно и долго, но вполне осуществимо.       Поттер и Уизли агитировали Грейнджер пожить у кого-нибудь из них дома. Драко указал на то, что переезд к лучшему другу — весьма очевидный шаг. В любом случае, Грейнджер забраковала эту возможность, не желая подвергать их семьи опасности. Столь категорично она высказалась и на идею Поттера по поводу Хогвартса, заявив, что детские жизни в качестве потенциального сопутствующего ущерба совершенно неприемлемы.       — Чëрт возьми, давайте засунем Гермиону в поместье Малфоя, — предложил Уизли, указывая большим пальцем в сторону Драко. — Там еë никто искать не будет.       — Ха-ха, — усмехнулась Грейнджер.       Поттер рассмеялся, а затем задумался.       Тонкс восприняла эту идею на удивление серьёзно.       — А ведь Уизли дело говорит, — прижав палец к подбородку, сказала она.       Грейнджер моргнула.       По телу Драко пробежала лëгкая дрожь предвкушения.       — Мы можем напичкать убежища и коттедж лже-Гермионами, — размышляла вслух Тонкс.       — Ловушки, — резюмировал Драко.       — Мне нравятся ловушки, — кивнул Поттер. — И засады.       — Я великолепен, — заметил Уизли.       — Оригинальное решение, да, — произнесла Тонкс.       — Нет, — вздохнула Грейнджер, покачав головой. — Я по-прежнему категорически против, как и в случае с домами Гарри и Рона. Не хочу подвергать опасности семью Малфоя. Если на поместье нападут и что-то произойдëт с его матерью или домовыми эльфами...       — Поместье практически неприступно, — фыркнула Тонкс. — Как и большинство старых резиденций. Во время последнего военного штурма двадцати разрушителям проклятий потребовалось три дня, чтобы попасть внутрь. Там будет в десять раз безопаснее, чем в нашем самом надёжном убежище.       — Верно, — подтвердил Драко. Он изо всех сил старался не выдать своего нетерпения. — И ещё… моя мать проводит сезон на континенте. Её нет в поместье.       Грейнджер повернулась к нему с удивлëнно распахнутыми глазами.       — Ты согласен с этой идеей?       Он изобразил самое небрежное в мире пожатие плеч.       — Думаю, есть смысл её рассмотреть.       И это ещё было мягко сказано. Идея ему чертовски нравилась. Она была идеальна. Грейнджер будет под защитой многовековой магии, домовые эльфы обеспечат дополнительный надзор, а он будет рядом каждую ночь. Да он был в полном восторге от этой идеи!       Уизли, самодовольно наблюдавший за всем происходящим, поднялся в глазах Драко на целый дюйм.       Тем временем Поттер многозначительно взглянул на Грейнджер.       — Поместье Малфоев связано не с самыми счастливыми воспоминаниями, не так ли? Ты справишься с этим, Гермиона?       Грейнджер по-прежнему смотрела на Драко в замешательстве.       — Что? О… конечно, всë будет в порядке. Я уже бывала там... На одном из приëмов у Нарциссы Малфой. — (Драко обратил внимание, что она умолчала об их совместном ужине.) — Всё прошло… неплохо. Объективно говоря, это не такое уж безрассудное предложение в качестве временной меры. Меня смущает лишь тот факт, что я как будто навязываюсь.       — Навязываешься? Какие глупости! В поместье около пятидесяти комнат, — сказала Тонкс, отметая все реальные или воображаемые отговорки вместо своего кузена. — Малфой даже не заметит твоего присутствия.       Грейнджер вернула внимание Драко. Тонкс тоже впилась в него пытливым взглядом.       — Давайте так и сделаем, — согласился Драко, стараясь сохранять нейтральное выражение лица. — Довольно удобное краткосрочное решение. Мы всегда сможем вернуться к этому вопросу, а пока что займëмся созданием полноценной конспиративной квартиры в обход официальных процедур.       — Блестяще, — Тонкс потёрла ладони. — Уизли абсолютно прав: дом Малфоев — последнее место на земле, где кто-либо ожидает обнаружить Гермиону Грейнджер.       Остаток встречи прошёл в бурных прениях о логистике, расписании и засадах.       Тонкс взяла на себя задачу ввести в курс дела Робардса и — с тяжёлым вздохом — Бруствера.       — Он будет недоволен тем, что мы скрывали информацию о нападениях в полнолуния. Придётся ему уладить этот вопрос с Робардсом. Но у нас, по крайней мере, есть план, как сохранить Гермиону в целости и сохранности.       Затем Драко сопроводил Грейнджер обратно в еë коттедж, чтобы собрать вещи для, как она сама выразилась, «надеюсь, очень непродолжительного» пребывания в поместье.       Переезд мисс «Спец-по-Расширяющим-чарам» оказался на деле практически безболезненным процессом. Драко едва успел направить послание эльфам, чтобы они подготовили одну из гостевых комнат для коллеги-целительницы Грейнджер, как девушка объявила, что закончила сборы.       Все те вещи, которые она посчитала необходимыми (включая обе копии «Откровений»), поместились в маггловский футляр на колёсиках, расширенный с помощью магии.       Её кота, ни на секунду не прекращающего шипеть и царапаться, запихнули в переноску.       — Я прикажу эльфам держать твоё пребывание в строжайшем секрете, — заявил Драко, направляясь к входной двери коттеджа. — Моя мама ничего не узнает, пока мы не решим, что можем без опаски раскрыть ей часть информации.       — Когда она вернëтся? — обеспокоенно поинтересовалась Грейнджер.       — В марте, кажется. Она предпочла полностью пропустить английскую зиму.       Беспокойство девушки не сдавало позиции.       — Ладно. Хорошо. Но эльфы… что, если кто-нибудь попытается подобраться ко мне, пока я в поместье, и кто-то из домовиков пострадает? Или будет убит? Мне от одной только мысли об этом становится плохо.       — Разве ты не слышала Тонкс? Перестань волноваться. Никто в здравом уме не станет искать тебя там. Да даже если и станут, им понадобится две дюжины разрушителей проклятий и несколько дней беспрерывной работы. Уверяю, я бы такое заметил. Пожалуй, это была одна из самых блестящих идей Уизли.       Грейнджер замолкла, но по тому, как нахмурились её брови, Драко понял, что беспокоиться она, конечно же, не перестала.       Генриетта встретила их у парадных дверей дома и проводила девушку в гостевую комнату с видом на сады.       Кота Грейнджер выпустили в спальне, где он выразил своë неодобрение сложившимися обстоятельствами, забравшись под кровать и шипя на любого, кто к нему приближался.       Затем Генриетта повела Грейнджер осматривать поместье, а Драко следовал на некотором расстоянии от них. Пожилая эльфийка прониклась всей серьёзностью ситуации. Не было ни поддразниващих взглядов в сторону Драко, ни возни с розами. Генриетта была сама деловитость: коллеге-целительнице Грейнджер необходимо обеспечить комфорт и безопасность.       Драко наблюдал за ними двумя, идущими впереди него: маленькой фигуркой Генриетты и стройной фигурой Грейнджер, заинтересованно склонявшейся к эльфийке всякий раз, когда та что-то говорила. Генриетта указала на кабинет слева от себя, прошептав, что месье следует оставлять одного, когда он там работает, поскольку он частенько приходит в бешенство из-за вопиющей некомпетентности и других вещей подобного рода. Грейнджер серьёзно кивнула, а когда Генриетта продолжила экскурсию, бросила весёлый взгляд на Драко.       Жестом указав на двери библиотеки, эльфийка двинулась к зимнему саду. Девушка на мгновение задержалась у закрытых дверей, после чего поспешила догнать свою спутницу. Настал черëд Драко веселиться.       Возникший при этом прилив нежности он подавил прежде, чем тот успел вызвать улыбку.       К тому времени, когда Грейнджер устроилась и привыкла к обстановке, а Драко для собственного душевного спокойствия ещë раз проверил вместе с эльфами обширные Охранные чары поместья, наступил ранний вечер.       Если он и питал надежды насчёт тихого ужина на двоих, то Грейнджер их напрочь разрушила. У неё стояла смена в отделении неотложной помощи, которую она категорически отказывалась пропускать, поскольку была единственным дежурным целителем — её коллега страдал от Обсыпного лишая.       Казалось, день тянулся бесконечно долго. И, пока Драко дожидался ведьму у подножия парадной лестницы, это чувство только усугубилось. Что ж, видимо, придётся привыкать к таким чертовски утомительным будням. С Грейнджер не забалуешь.       Она рысью спустилась по лестнице, мантия Целительницы развевалась у неё за спиной.       — Я готова. Полагаю, мне не нужно спрашивать, падаешь ли ты в обморок при виде крови. С эвисцерацией, надеюсь, тоже справишься?       — Да, — ответил Драко.       — Хорошо. Никогда не знаешь, с чем столкнёшься в Святом Мунго.       Драко наложил на себя самые мощные Отталкивающие внимание и Дезиллюминационные чары, чтобы избежать любых вопросов о том, почему за целительницей Грейнджер всюду следует аврор.       Они отправились в отделение неотложной помощи больницы через камин на первую из многих смен Грейнджер под присмотром.       Он просканировал легилименцией мысли каждого, кто находился в приёмном покое, чтобы убедиться, что ни у кого не имелось никаких злодейских планов, кроме как истечь кровью до смерти.       После этого он устроился в уголке за пределами операционной, то и дело отвлекаясь на вечернее развлечение: непроизносимые болезни, волшебника с маггловским дорожным конусом, торчавшим прямо из груди, и поистине вдохновляющее число пациентов, случайно «упавших» на разные околофаллические предметы, которые теперь застряли во всевозможных отверстиях…       Драко бросил Заглушающие чары, чтобы скрыть свои чередующиеся с приступами смеха вздохи ужаса. Однако Грейнджер ничто не могло вывести из себя. Она обходилась с его идиотами-соотечественниками с непоколебимым профессионализмом, которым он мог только восхищаться.

~

      Если Драко и лелеял некие мысли о долгом и неспешном завтраке с Грейнджер на следующий день, то им в любом случае не суждено было сбыться. К тому времени, когда в девять часов утра (что само по себе заслуживало уважения, как ему казалось) он спустился вниз, Грейнджер успела позаниматься йогой, принять душ, одеться и поесть.       Он появился как раз вовремя, чтобы проводить её в гостиную с камином. Впереди у неё был день в лаборатории под наблюдением Уизли, а Драко планировал перетряхнуть мозги Уже-Не-Безрукого и его Дружка.       Драко услышал приглушëнный треск, раздавшийся со стороны Грейнджер. Кто-то написал ей через Бармаглота.       Она не обратила на блокнот внимания, скрестив руки в уже привычном тревожном жесте.       — Сомневаюсь, что Грейбек окажется настолько глуп, чтобы так скоро посылать своих приспешников в лабораторию, — пробормотала она, словно стараясь успокоить себя, нежели обращаясь к Драко. — В прошлый раз Защитные чары сработали прекрасно. Мне не о чем беспокоиться.       Из кармана ведьмы раздался ещё один приглушённый треск.       — Всë будет в полном порядке, — заверил девушку Драко. — Им точно хватит ума не предпринимать что-либо средь бела дня. И Уизли останется с тобой. И у тебя есть кольцо. Даже не жди подтверждения угрозы, чтобы использовать маячок… просто активируй его.       — Верно.       — Без колебаний. Я лучше прибуду, готовый к драке с почтальоном, чем опоздаю.       — Да. Конечно. Спасибо.       Еë блокнот вновь затрещал.       — Кто, чëрт возьми, строчит тебе в такую рань? — раздражённо поинтересовался Драко.       Грейнджер заколебалась, но все-таки достала Бармаглота и посмотрела внутрь.       — Ну… все...       — Зачем?       — Ничего важного, — отмахнулась Грейнджер, так и не усвоив урок: чем больше она что-то отрицала, тем больше Драко хотел об этом узнать.       — Расскажи мне.       На лице Грейнджер отразилась смесь раздражения и смущения.       — Сегодня мой день рождения.       — А-а, — протянул Драко.       В воздухе повисло долгое молчание.       — Эм… тогда с днëм рождения, — выдавил он.       Сёрьезно?! Это всë, на что он способен? Почему красноречие полностью покинуло его тело именно в тот момент, когда он в нём отчаяннее всего нуждался? Какой же силой обладала Грейнджер? Она оказалась настоящей убийцей красноречия.       — Спасибо, — пробормотала ведьма. — Но у нас есть дела поважнее, чем дни рождения, не так ли?       — Верно.       Грейнджер бросила летучий порох в огонь.       — При малейшей провокации я сразу же поверну кольцо, обещаю. Кембридж.       А потом она ушла, оставив Драко в полном одиночестве размышлять над нетленным великолепием «Эм… тогда с днëм рождения» и страдать.       Прежде чем отправиться тем же путём в офис Аврората, Драко попросил Генриетту вечером помочь ему реабилитироваться за допущенный промах (если Грейнджер вернётся домой не слишком поздно).       Даже если она вынуждена торчать в поместье с бестактным дураком, она всё равно получит свой чёртов праздничный торт.       Добившись специального разрешения от сильных мира сего, Драко целый день ковырялся в мозгах двух задержанных волшебников. Единственной по-настоящему ценной зацепкой оказалась та, что он обнаружил в ночь вторжения. Он провёл несколько часов в голове Дружка, перебирая воспоминания, накопившиеся за недели и месяцы. Грейбек был осторожен. Драко вытащил лишь скудные крохи информации о потенциальных местах встреч оборотней и передал их Поттеру.       Вечером, когда его мозг уже больше напоминал тошнотворную, булькающую кашицу, чем настоящий мозг, Драко отправился домой.       Он и Грейнджер, похоже, обзавелись уникальной способностью сталкиваться при использовании магических средств передвижения. Грейнджер стартовала в поместье из Кембриджа почти в то же время, что и он из Лондона. Единственным предупреждением стало размытое пятно в форме ведьмы, летевшее навстречу ему в череде каминов, мимо которых он сам проносился. Спустя мгновение пятно (с воплем, подтверждающим, что это была Грейнджер) впечаталось в него, и их обоих вышвырнуло на покрытые сажей каменные плиты гостиной.       Они спутались в клубок из зелёной и чёрной мантий и закашлялись из-за обилия сажи.       Пронзительное хихиканье эхом прокатилось по помещению. К тому времени, когда голова Драко высунулась из-под полы Грейнджер, Тупи, этот маленький вуайерист, исчез, благополучно избежав выговора.       Драко со стоном откинулся на пол. В затылке покалывало от зарождающейся сильной головной боли, вызванной переизбытком Легилименции.       Грейнджер, похоже, философски отнеслась к повторяющейся проблеме их столкновений и не стала плеваться на Драко ядом.       — Что ж, — произнесла она вместо тирады и попыталась встать.       Она наступила на свою мантию и снова упала на пол.       — Слава Тонкс не дает покоя? — ухмыльнулся Драко.       Издав возмущённый звук, Грейнджер легла рядом с ним, уже отказавшимся от попыток подняться.       Они посмотрели друг на друга. Грейнджер выдохнула. Драко почувствовал вкус дыма.       Она выглядела измученной. Он даже не успел поинтересоваться, как ей спалось в первую ночь в поместье — нехрен вставать ни свет, ни заря.       — Узнал что-нибудь с помощью легилименции? — спросила Грейнджер.       — Да так, по мелочи. Возможные места встреч. Передал их Поттеру.       — Проклятье.       — Никаких проблем в лаборатории?       — Нет. И всего одна ссора с Роном.       — Из-за чего?       — Он хотел пописать в бутылочку вместо того, чтобы оставить меня на пять минут, пока сам сходит в туалет.       — Целеустремлённый парень, — фыркнул Драко.       — Он всегда был немного напористым.       — Могу лишь восхищаться подобным качеством.       — Может, нам стоит встать?       — Нет, — вздохнул Драко, прижимаясь затылком к прохладному полу. — Я останусь лежать здесь, пока смерть не заберëт меня.       Грейнджер отреагировала на столь драматическое заявление более небрежно, чем ему бы хотелось.       — Хм? В чëм дело?       — Голова болит.       — Кое-кто переусердствовал с легилименцией, да?       — Я хотел получить ответы.       — Я могу помочь тебе избавиться от боли. Но сначала приму ванну — потный выдался денёк.       — Генриетта может аппарировать нас в наши покои.       — Наши покои, — демонстративно растягивая слова, повторила Грейнджер. Казалось, это придало ей смелости, необходимой для того, чтобы встать на ноги. — Я доберусь до комнаты на своих двоих.       — Иди вперёд и побеждай, — как мог, мотивировал её Драко.       И она это сделала.       Ужин прошёл в спокойной обстановке. Он начался за торжественно сервированным обеденным столом, но затем Грейнджер спросила Генриетту, не станет ли та возражать, если они поужинают в одной из гостиных, где у них будет больше возможностей растянуть свои усталые тушки на диванах.       Генриетта с радостью согласилась. Вскоре они оказались в самой маленькой гостиной в задней части дома, удобно устроившись вокруг низенького столика, уставленного различными угощениями. (В небольшой вазочке Драко заметил красную розу. Но, так как цветок был один, он предположил, что стоит он там исключительно в декоративных целях.)       Грейнджер вытащила из ниоткуда перемешанную стопку маггловских и волшебных книг и, воспользовавшись моментом, вкратце рассказала Драко о планах на Осеннее равноденствие, ведь до Мабона оставалось всего две ночи. Она сузила круг поиска до двенадцати потенциальных священных мест. Им предстояло обнаружить тот самый дольмен, о котором говорится в «Откровениях».       — Мы так близки к финишу, — бодро отрапортовала Грейнджер, словно при одной только мысли об этом ощутила прилив новых сил. — Довольно захватывающе, на самом деле.       — Мы? Бред. Это полностью твоя заслуга.       Грейнджер подняла голову.       — Да, мы. Ты был со мной с самого начала. Не скромничай — тебе не идёт.       — Хорошо. Буду греться в лучах славы, раз такое дело, — заявил Драко, лениво взмахнув рукой.       Он сполз по дивану, принимая лежачее положение, и прикрыл глаза предплечьем, чтобы заслониться от света, вызывающего головную боль. Он хотел лечь спать, но было только восемь часов. Грейнджер провела здесь всего один день, а её распорядок дня уже начал отражаться на состоянии его здоровья.       Она наблюдала за ним.       — Точно. У тебя болит голова. Давай посмотрим. Почему ты ничего не сказал, а вместо этого позволил мне забивать еë новыми сведениями в течение получаса?       Когда Драко не ответил (строить из себя мачо не показалось ему столь уж убедительной затеей), Грейнджер достала волшебную палочку и пересела со своего дивана на его. Он немного подвинулся, чтобы она смогла примоститься рядом. Ведьма произнесла диагностическое заклинание, изучила полученную сводку данных и цокнула языком.       — Всё это перерастёт в чертовски сильную мигрень, — резюмировала она. — Я попробую Соламентум. Довольно тонкая работа, так что лежи спокойно.       Закрыв глаза, Драко почувствовал прикосновение её палочки к своему виску. Обычно это ощущение вызывало у него стрессовую реакцию. Он не мог сказать точно, когда стал столь безоговорочно доверять Грейнджер, но сейчас даже бровью не повёл.       Она прошептала заклинание, и волны успокоения начали вливаться в его переутомлённый мозг.       — Восхитительно, — пробормотал Драко.       — Ш-ш-ш. Мне нужно сосредоточиться.       — М-м.       — Тише.       — М-м-м...       — Ты можешь перестать стонать хотя бы на одну чёртову минуту?!       — Не тогда, когда это так приятно… мф-ф.       Тёплый кончик её пальца прижался к его губам.       Драко распахнул глаза от удивления, — Грейнджер, склонившись над ним, сосредоточенно нахмурилась и бросила предостерегающий взгляд, — и снова смежил веки.       Остальные его чувства резко обострились. Боком он ощущал прикосновение бедра Грейнджер и изгиб её задницы, а на виске — прохладу заклинания. От неё пахло чем-то антисептическим, что не должно было быть таким уж соблазнительным, но Драко захотелось уткнуться в девушку лицом и вдыхать этот аромат.       Ему стало интересно, что случится, если он проведёт языком по пальцу, всё ещё прижатому к его губам.       Возможно, что-то выдало мысли Драко. Грейнджер убрала палец с его губ. Вместо этого она надавила им на подбородок, наклоняя его голову к себе.       Ведьма поднесла палочку к другому виску, и он снова услышал шёпот:       — Соламентум.       Исцеляющее заклинание рассеяло сковывающую тяжесть.       — Как ощущения? — спросила Грейнджер.       Драко сделал то, что нравилось ему больше всего: отвечал на вопросы, описывая её саму.       — Великолепно, — сказал Драко.       — Уверен?       — Божественно.       — Хорошо.       — Безупречно.       — Теперь ты просто пытаешься меня спровоцировать.       — Нет. Это правда.       Грейнджер закатила глаза в знак лёгкого раздражения и встала. Она снова уселась на диван напротив Драко, оставив его с острым ощущением Покинутости.       Он был бы совершенно счастлив, если бы ведьма продолжила сидеть рядом с ним, нашёптывая на ухо сложные исцеляющие заклинания вместо всяких милых глупостей.       Ах, вот и она. Влюблённость, которую он должен был подавить.       Он связал и заткнул рот своему сердцу, а затем столкнул его в самую глубокую бездну души.       В этот момент появилась Генриетта с pièce de résistance вечера — маленьким шоколадным муссовым тортом, увенчанным единственной свечкой.       — Oh, merci! C'est trop gentil! — воскликнула Грейнджер, прижав руку к ключицам.       Шестое чувство подсказывало Драко, что Грейнджер совершенно точно не одобрит, если он сам или эльфы будут петь ей «С днём рождения» (как бы бодро песня ни звучала), поэтому заранее попросил Генриетту не устраивать представление.       — Joyeux anniversaire, Mademoiselle! — просто сказала Генриетта и, сделав реверанс, с треском аппарировала.       — Тебе действительно не нужно было ничего делать, — обратилась Грейнджер к Драко. Выглядела она при этом крайне растроганной.       — В остальном-то день рождения выдался довольно паршивым: застряла со мной в поместье, вокруг шныряет орда оборотней и пытается тебя убить.       Грейнджер вытащила свечу из торта и задула её. («Так гигиеничнее», — пояснила она в ответ на приподнятую бровь Малфоя).       — Что загадала?       — Не могу рассказать.       Драко провёл рукой по волосам.       — Держу пари, ничего. Ведь у тебя уже есть я. О чём ещё мечтать?       Она рассмеялась, как он и рассчитывал (жалкое чувство), и потянула торт к себе.       — Хочешь кусочек?       Он согласно кивнул, и Грейнджер отрезала каждому из них по липкой порции торта.       — Рон пообещал, что по дороге домой заскочит в мой коттедж и проверит, как там дела с посылками. Завезёт их завтра.       — Как мило с его стороны.       — М-м.       Пока они смаковали торт, в гостиной царила тишина.       — Так что же всё-таки произошло между тобой и Уизли? — обратился к ней Драко.       Обычно ни он, ни Грейнджер не интересовались личной жизнью друг друга — здоровая привычка, которую нужно поддерживать между аврором и принципалом. Лишь однажды она нарушила это правило, в Провансе, невзначай спросив про его обучение, и теперь он позволил себе сделать то же самое из не-столь-уж-праздного любопытства.       Возможно, Грейнджер регулярно приходилось отвечать на этот вопрос, и сейчас она просто пожала плечами.        — Мы хотели разного и были слишком молоды, когда обручились — сразу после войны. В мои планы не входило строительство ещё одной Норы и рождение следующей династии Уизли, но в конечном итоге нам удалось расстаться по-хорошему. Мне повезло: Рон остаётся моим близким другом. Он с Полумной уже давно вместе, и они гораздо более счастливая пара.       Драко пробормотал что-то неразборчивое, отламывая кусочек тортика.       — А ты? — спросила Грейнджер. В её взгляде читалось сдержанное любопытство. — Я слышала, ты был помолвлен с младшей сестрой Гринграсс.       Настал его черëд пожимать плечами.       — То же самое, что и у тебя, полагаю. Разные планы. Она хотела стать следующей миссис Малфой и вести себя как положено, ну, знаешь — светская жизнь, вечеринки, ужины, четверо детей и две няни к двадцати пяти годам. А я хотел регулярных побоев от французских профессоров — (Грейнджер кивнула и усмехнулась: «Так знакомо») — и грязных уик-эндов в Барселоне.       — Твоя мама, наверное, была жутко расстроена.       — Опустошена. На бумаге мы были идеальны.       — Как и многое другое.       Некоторое время они сидели молча, не глядя друг на друга.       — Ещё раз спасибо за торт, — наконец сказала Грейнджер. — Это был… неожиданный жест.       — Все благодарности Генриетте, — ответил Драко.       Он решил, что Грейнджер уже покончила с тортом, и поднёс к нему вилку, чтобы отломить ещё кусочек, не потрудившись сначала его отрезать.       — Ты нарушишь структурную целостность, — взвизгнула Грейнджер. — Не смей!       — Или что? — ухмыльнулся Драко, целясь в мягкую середину мусса.       — Я произведу гражданский арест, — отбив его вилку своей, пригрозила Грейнджер.       — Ха. Знаешь, я бы очень хотел посмотреть, как ты пыта...       По взмаху палочки Грейнджер серебряные запонки Драко превратились в узкие наручники, аккуратно соединённые посередине. Трансфигурация была невероятно быстрой… шокирующе быстрой.       Драко оценивал новое положение вещей. Он развёл руки в стороны. Наручники звякнули, но держались крепко.       Он присвистнул.       — Носить переходные металлы так близко к запястьям — не самое мудрое решение для аврора, — поддела Грейнджер.       — Большинство злодеев не имеют степени магистра трансфигурации.       — А ты, я полагаю, обычно не отвлекаешься на шоколадный мусс.       — Правильно.       — И всё же, — триумфально заявила Грейнджер, в её глазах плясало веселье, — это оказалось не так уж и трудно.       — Повторюсь: из тебя получился бы отличный аврор, если бы ты не визжала.       — Мои мозги полезнее использовать в другой области, — отметила Грейнджер.       Совершенно справедливо.       — Ты меня отпустишь, или мы собираемся проверить, сколько времени мне понадобится, чтобы развить новый сексуальный фетиш? — спросил Драко.       — Думаю, лучше отпустить… Мы же не хотим, чтобы ты слишком возбуждался на работе.       Грейнджер взмахнула палочкой, и наручники снова превратились в запонки.       Но слишком поздно — наручники уже стали Объектом фетиша, который прочно обосновался в голове Драко. Было что-то пьянящее в том, чтобы так быстро потерпеть поражение. Волшебная палочка лежала вне пределов его досягаемости. Если бы ведьма продолжила в том же духе, то непременно бы нашла в нём добровольного участника.       Но нет. Ей бы и в голову не пришло трахаться на диване с закованным в наручники аврором. Это же Грейнджер. Она никогда не переступит черту. Она контролирует ситуацию, настоящий профессионал. Слишком высоконравственна. И корректна.       Чёрт бы её побрал.       Драко щедро налил себе вина в бокал и осушил его до дна.       Ему следовало брать с неё пример и тоже оставаться Корректным. Но держать себя в руках, когда она прижималась к нему своей задницей, зажимала рот пальцами и заковывала в наручники, было довольно сложно. И всё это в первый совместный вечер. А сколько ещё таких впереди…       Глубоко внутри, в связанном, безмолвном сердце, Драко почувствовал укол тревоги.