Бесит.

В комнате стояла тишина. Только тяжёлое дыхание говорило о том, что здесь кто-то есть. Розарии нравилось целовать Барбару, она никогда не вдавалась в потребности и нравственность. Нравится курить — кури. Нравится пить — пей. Розария не была образцом милой монахини, выдыхающей молитвы архонту. Нет, она была полной противоположностью. Она была палачом. Тихий вздох Барбары, когда Розария немного покусывала её язык, то, как она сжимала ладони на её плечах, когда атеистка покусывала то верхнюю, то нижнюю губу. Барбара была девственна, неопытная в таких вещах, поэтому монашка отрывалась от неё и тяжело дышала, заглядывая в мутные глаза, пока звёздочка не тянулась к ней снова. Рука Розарии упиралась рядом с рукой Барбары, проходясь от ладоней, что с силой сжимали ткань, до замороженных ран. Второй же рукой атеистка поглаживала шею Барбары, легко зарываясь пальцами в её шёлковые хвостики, распуская всю эту по-детски милую причёску на светлой голове. Барбара такая красивая с распущенными волосами. Кажется, у Розарии появился фетиш, которому она может поклоняться. Блять, бесит. Розария чуть сильнее прикусывала нижнюю губу Барбары, вызывая у той тихий, немного болезненный стон. Проходится по крови от ровных зубов, снова встречает язык Барбары, немного посасывая его, а после, лаская своим, слушает прерывистое дыхание и тихие вздохи звёздочки. Наконец, оторвавшись от припухших губ, Розария посмотрела на раскрасневшее лицо, слегка прикусила маленький носик, после спустилась поцелуями по лицу к краю нижней челюсти. Слегка целуя и посасывая подбородок идола, она не забывала успокаивать её, гладя одной рукой по запястью, пока не ощутила, как рука Барбары перестала сжимать ткань подушки и переплелась пальцами с Розарией. Чуть ухмыльнувшись, атеитска спускалась поцелуями ниже по молочной коже. Она достигла своего, Барбара забылась, она рядом. Розария спокойна. Это бесящее чувство, появившиеся в лесу и до сих пор не успокоивавшееся, когда Барбары не было рядом, когда она не гуляла или не проводила время рядом с Розарией, наконец прошло. Добравшись до ключиц, Розария прошлась лёгкой цепочкой поцелуев, убрав руку от волос Барбары, которые уже порядком растрепались. И медленно прошлась от волос по щеке, к шее, после чего нашла застёжку на спине и так же медленно стала расстёгивать платье. Губами она прошлась к левой груди Барбары, легонько покусала сосок под одеждой, а после зубами приспустила платье, высвобождая аккуратную грудь Барбары. Монашка обвела грудь по кругу, после чего стала целовать манящий ореол. Барбара под ней немного выгибалась, чуть всхлипывала, рука, которая сжимала ткань подушки, переместилась в волосы Розарии с затуманенным взглядом. Звёздочка сняла «корону» Розарии и запустила руки в её короткие, жёсткие от постоянной пыли и сражений волосы. Она смотрела вниз, на макушку Розарии затуманенным взглядом. Она никогда ещё так себя не чувствовала, ей должно быть стыдно. В соборе, где сестры, люди, пришедшие просить утешение, но сейчас. Сейчас она была под защитой Розарии, под её советом «забей, всем не угодишь». И сжимая ноги на бёдрах атеистки, Барбара тяжело, но могла дышать, и плакала впервые не от боли. Она была в объятиях, наконец-то её кто-то утешал, кто понимал и принимал её такую, со всеми больными мыслями и изрезанной рукой. Тем временем, пока Барбара находилась в прострации, Розария продолжала облизывать и покусывать нежный сосок. Подумать только, звёздочка никогда таким не занималась, но была такой чувствительной. Розария отпустила сосок и с ухмылкой, сталкиваясь с глазами Барбары, смотрящей с умоляющим выражением не останавливаться, подула на розовую бусинку, чувствуя, как Барбара дрожит в её руках. Рукой Розария спустилась ниже со спины, где она расстегнула платье на талии звёздочки, чуть сжала бок и скользнула ещё ниже, задирая платье и проходя своими коготками по бедру Барбары к верху её колготок. Барбара дрожала, всхлипывала, прикрывала рукавом платья алеющие щеки. Опустив себя полностью, откликалась на каждое прикосновение, трогала волосы Розарии, чувствуя себя защищённой, наконец-то в надёжных руках, наконец-то без возможности что-то решать самой и куда-то бежать, наконец-то без цветущих мыслей. — Госпожа Барбара, я узнал ужасную новость и прорвался в собор, чтобы поддержать вас! — в дверь не то что случались — ломились. — Блять, я убью его. Одевайся. Ты тут больше не живёшь, — Розария оторвалась от Барбары и слезла с кровати, неторопливым шагом подошла к двери. Дверь Розария почти вырвала, не замечая даже ею лично замороженный замок. Она вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. — Я не знаю, как ты умудрился сюда попасть, но мне даже не нужно звать рыцарей, чтобы выкинуть тебя отсюда, — Розария смотрела на фаната Барбары спокойным, холодным взглядом, словно она уже давно перерезала ему глотку, а сейчас просто наблюдала, как с трупа вытирают последние капли крови. — П-прости, я думал, что это комната госпожи Бар… — Послушай, мне насрать, что ты там думал, видно думать — это вообще не твоё. Ещё раз увижу тебя в соборе, нападающим на сестёр, — голову оторву, — Розарии было плевать на других, но вот Барбару… Он трогать не смел. Из-за их «утешений» идол страдала даже больше, вынужденная улыбаться. Только с Розарией она могла показать свои переживания. И атеистка, помня, какого это быть — ребёнком, которому некому поплакаться, не собиралась её отдавать. Если Розарию что-то заинтересовало, она не отступит. Будь это новое вино, опасный бандит или Барбара. Фаната как ветром сдуло. Девушка вздохнула и открыла дверь, возвращаясь в комнату. Она уже говорила, что эти чудики её бесят? Она может повторить ещё. Барбара сидела на постели, пунцовая, не осмеливаясь поднять взгляд на Розарию. — П-прости, Розария, ты пришла помочь, а я… — Что ты? Тебе понравилось? — Д-да, я чувствовала счастье, защиту и… какой-то комок наслаждения внизу, — щёки Барбары заалели сильнее, она закусила губу. Последнее время Барбара очень прониклась Розарией: могла спокойно спать на её плече, плакать, говорить обо всём, даже о сестре и показывать шрамы. — Что ж, это хорошо. Тогда мы продолжим чуть позже, когда будешь готова. — Я-я уже готова! — Барбара подняла смелый взгляд на монашку, но увидев снисходительную усмешку, опустила взгляд вниз, закусив губу. — Я не сомневаюсь в тебе, но всё же. Пошли. — Куда? — В таверну. Есть у меня знакомый, что заливает горе алкоголем. Ты, конечно, пить не будешь, но проветриться и посмотреть на что-то, кроме молящихся нытиков, будет полезно. К тому же, ты говоришь, что со мной чувствуешь себя под защитой. Так что пошли, поиграю в охрану для идола, — Розария усмехнулась, а Барбара, немного шатаясь от переизбытка чувств, схватила Розарию за руку, переплетая пальцы. Да, это было доверие со сторон обеих девушек. Похоже, Барбара смогла пробить ледяную скалу, а Розария нашла того, кого хочется защитить не просто из-за долга. Рядом с друг другом было уютно, и даже поход в таверну уже не был таким печальным.