***
Долгожданное утро воскресенья для Антона началось весьма внезапно и слишком рано, по его мнению. У Арсения ровно в половину шестого начал трезвонить будильник. Обладатель сего исчадия ада сладко дрых, пуская слюнки на подушку, пока какой-то рокер драл горло, пытаясь его разбудить. Спустя минуту крики утихли, но ровно через пять минут всё возобновилось. На этот раз Антон встал и сам выключил орущее нечто. Однако, Арсений, видимо, вчера твердо решил не проспать ни минутки лишнего времени. Будильники звонили каждые пять минут, причем, по ощущениям, каждый новый был громче предыдущего. На третьем Антон молча встал и вырубил его. Четвертый был выключен уже с тихими матами. Пятый выключился от удара кнопкой блокировки о стену. На шестом Антон закрыл уши подушкой и заорал что было мочи: — Арсений, блять, пошел ты нахуй со своим будильником!!! Арсений никак не реагировал на агрессию в свой адрес. Парень лишь сладко потянулся и покрепче обнял плюшевую акулу. Антон не стерпел такой наглости. Он подлетел к кровати Арса, стянул с него одеяло и подушку и закричал прямо на ухо: — Еб твою мать! Попов! Вставай нахуй! Заебал! После такой шоковой терапии Арсений, естественно, проснулся, причем не в самом благоприятном расположении духа. — Антон, ты совсем охуел? Нормально, блять? Че происходит? — заорал тот в ответ. — Будильники по выходным надо вырубать, долбоеб! — рассвирепевший Антон кинул в друга его собственной подушкой. — Бляяять! Ну забыл я вырубить, и что блять? Сожри меня теперь! — вместо извинений за испорченный сон, Арсений выбрал неправильную тактику и принялся наезжать в ответ, чем вызвал еще большую агрессию. — Да пошел ты нахуй! Ненавижу тебя! Заебал! — с такими словами Антон покинул комнату, громко хлопнув дверью.***
После сырников с карамельным соусом и чашечки бодрящего флэт-уайта в любимом кафе, Антон, в общем и целом, оттаял. Если бы Арс извинился за испорченное утро, он бы даже согласился с ним помириться. Но едва Шастун переступил порог квартиры, Арсений демонстративно ушел в детскую, на ходу подбирая с пола какого-то динозавра. Антон был возмущен такой наглости и твердо решил, что будет умирать, но с этим индюком не помирится, даже и не просите. Не хватало еще под него прогибаться.***
Как день встретишь, так его и проведешь — гласит народная мудрость. Поэтому у Антона всё воскресенье пошло по одному месту, владельцем которого он не являлся. Парни приехали домой с тренировки — на этот раз вместе, так как Арсений забыл ключи — с разряженными телефонами и до ужаса голодные. Антон нажал на выключатель света, предвкушая, как он пожарит себе картошечки и завалится смотреть сериал на весь остаток вечера, но не тут-то было. Квартира оставалась во тьме. И тут Шастун понял, почему в подъезде не было света. Это не гопники опять выкрутили лампочки в подъезде, это коммунальные службы отключили электричество во всем доме. А парни даже телефон зарядить не могут. — Ну пиздец. — резюмировал Антон. — У нас были где-то пахучие свечки для дома… — рассеянно пробормотал Арс, зная, что Антон не собирается его слушать. — Так и че стоим? Иди ищи! — наорал на друга Антон. Мало того, что весь день пересрал, еще и сейчас тупит, ну что за человек. Тратя последние проценты зарядки на фонарик, Антон дошел до ванной и наощупь помыл руки, благо, воду не отключили. А затем, включая плиту, осознал: плита ведь тоже не работает. И микроволновка. И кофемашина. И чайник. И холодильник, по сути, тоже. И единственный выход парням не остаться голодными — это доедать вчерашние холодные макароны с тушенкой, чтобы не протухли. Арсений, перерыв все шкафы Ляси, наконец-то нашел зажигалку и свечку — правда, только одну. А значит, парням придется сидеть вместе и терпеть общество друг друга, поедая холодные макароны. Парень тяжело выдохнул и достал кастрюлю из холодильника, резко захлопнув его, чтобы не выпускать драгоценный холод. — Макароны будешь? — в темноту спросил Арс, заметив, что Антон куда-то ушел. Ответа не последовало, но через несколько секунд в кухню вошел Антон, уже переодетый в домашнее, и молча полез за тарелками. Расценив это как положительный ответ, Арсений подхватил фонарик и тоже ушел переодеваться. Вернувшись, он обнаружил за столом Антона, две тарелки со слипшимися холодными макаронами, и два стакана сока. Тоже холодного. Парень молча сел за стол и отправил в рот первый кусочек. — Фу, ну и хуйня. — послышался голос Шастуна. — Может шарики с молоком? — с напускным дружелюбием спросил он. — Я буду звездочки. — так же холодно ответил Арс. — Звездочки — шлак. — прокомментировал выбор Арса Антон, насыпая лакомство в его тарелку. — Шарики похожи на кроличьи какашки. — отозвался Попов. — По вкусу тоже, не переживай. — саркастично заметил Шаст. Минут десять просидели в тишине. Есть в холодном виде больше было нечего, телефоны зарядить не получалось, читать книги при свете тусклой икеевской свечки — так себе идея. Не Пушкина же наизусть декламировать. Пришлось, хочешь — не хочешь, поговорить друг с другом. — Не думай, что я тебя простил, раз я с тобой разговариваю. — холодно ответил Антон на замечание о том, как «романтично» они сегодня ужинают. — Ты всё еще не извинился за мое испорченное утро. — Не считаю себя виноватым. — пожал плечами Арс. — Я тоже иногда просыпаюсь от твоего будильника, но не ору на тебя, дебил. — Во-первых, сам дебил. Во-вторых, ты просыпаешься максимум минут на двадцать раньше, чем тебе нужно. И в-третьих, блять, не в воскресенье! — Бляяя, какой же ты душный, Шастун! — Арсений откинулся на спинку кухонного диванчика и закинул ногу на колено. Антон внезапно почувствовал боль в спине от долгого сидения на табуретке, и тоже плюхнулся на диванчик, двигая наглую задницу Арсения. — Не душнее тебя, Арс! — отозвался он спустя минуту. — Ты рыбы, а это — официально самый душный знак зодиака. — Ой, кто бы говорил! — парировал Попов. — Овны — самый ненавистный знак зодиака, потому что вы вспыльчивые, вредные и душнилы! Антон молчал, в упор уставившись на Арсения. — А еще овны… — Арсений не успел договорить претензию. — Как ты заебал, Арсений! — перебил Антон, закатывая глаза. А в следующую секунду он крепко взял парня за подбородок и притянул его лицо к себе. — Что.? — едва успел вымолвить Попов, но его снова перебили. — Заткнись. — томно прошептал Антон и впился в губы друга, портя его прическу своей пятерней. Арсений ничего не понял. Затем Арсений охуел. То есть, простите, был обескуражен. Затем Арсений негодовал. А затем… Да что он мог делать, когда сбылась его влажная мечта последних нескольких месяцев? Конечно же, он ответил на поцелуй, растерянно перебирая пальцами еще влажные от снега кудряшки Антона. Казалось бы, они ведь уже целовались, и даже не один раз. Так почему именно сейчас так сосет под ложечкой, а к горлу подкатывает радостный ком, и хочется кричать от счастья, чтобы весь город слышал? Арсений радостно пискнул куда-то в рот Антону и тот от неожиданности оторвался от поцелуя. — Ты че? — возмутился Попов. — Это ты че? — Антон расхохотался то ли от нервов, то ли от абсурдности ситуации. — Что за крики брачующихся чаек? — Я просто очень сильно рад. — опустив ресницы, смущенно ответил Арс. — Я не гей. Всё ещё. — поспешил заверить Антон, как будто от этого что-то изменится. — А я гей. Всё ещё. — так же уверенно отозвался Арсений. — И я подожду тебя столько, сколько нужно. Антон опешил от такого заявления. Он что, обо всем догадался? Парень хотел ответить что-то серьезное, но на всякий случай решил отшутиться: — Умрешь, пока дождешься. — Ну да, ты ведь бисексуал. — как бы между прочим ответил тот. — Что? — Что? — Откуда?.. — Эд сказал. И Дарина. И Окс. Тох, уже весь мир понял, что ты би, кроме тебя самого. — Ну даже если так, что с того? Это ж не значит, что я буду сразу ебаться с мужиками в жопу! — Антон включил защитную реакцию и перешел в наступление. — А то, что ты мне нра… — Арсения перебил резко включившийся холодильник. Наконец-то вернули электричество. Счастливый Антон тут же задул свечку и потопал в комнату, ставить на зарядку телефон, ноутбук и всё остальное. Последнюю реплику Арса он не услышал, и очень зря…***
Вопреки надеждам Арсения, биполярка Антона не прекратилась даже после первого осознанного поцелуя. Первые пару дней он снова избегал любых контактов с Арсением и даже на тренировке общался исключительно жестами, показывая, кому ему нужно передать мяч. Потом, вроде как, сердечко***
Однако, спокойствие Антона было не таким уж долгим, как этого ожидали ребята. На следующий день, после тренировки, Арс уломал Антона зайти в любимую кофейню на теплый раф с пироженками. Девушка-бариста умилялась тому, как они спорили, кто что будет, и назвала их очень милой парой. — Мы просто друзья. — вежливо, но твёрдо ответил Антон. Девушка поспешно извинилась, и сказала, что они в любом случае милашки, как бы то ни было. Дело замяли, но, сев за стол, Антон задумался. Арсений — гей. Для него отношения с парнями — обычное дело. А он, Антон? Он же, вообще-то, не гей. Да, они целовались. Но это просто поцелуй. Он ничего не значит. Они целовались уже четыре раза и всё еще не стали парой. Но если они со стороны кажутся парой, значит, надо вести себя не так близко. В кофейне Антон постоянно озирался по сторонам, убеждаясь, что никто из посетителей не считает их влюбленной парой. Арсений заметил его странное поведение. — Тох, че ты как жук навозный вечно крутишься? Уже раз пять чуть кофе не снёс. Ждешь кого-то? — Эээ… Да нет, все нормально. — Шастун не хотел обижать Арса, по крайней мере сегодня. Но и вести себя иначе тоже не мог — вдруг кто-то еще посчитает их парочкой? За последние месяцы Арсений уже смирился с биполяркой Антона, поэтому уже не придавал его поступкам такого колоссального внимания. Но в то же время, парень хотел уже всё прояснить. — Мы можем поговорить, когда придем домой? Если у тебя планы на вечер, можем не сегодня. Внутри у Антона всё похолодело. От слов «нам надо поговорить» редко можно ждать хорошего. Парень собрал яйца в кулак и с напускным спокойствием ответил: — Ну хорошо. Можем и сегодня.***
Домой доехали почти молча — каждый размышлял о своем. Арсений скинул куртку и ботинки и прошлепал в ванную мыть руки. Тут в проёме появилась ушастая голова. — Так о чем ты хотел поговорить? Опешивший Арсений не планировал отвечать, пока не выйдет из ванной, чтобы Антон не сбежал, узнав повестку дня, но широкоплечий Шастун перегородил весь проход. — Я слушаю. — спокойно ответил тот. — Сначала пообещай, что не сбежишь, узнав тему разговора. — полушутя-полусерьезно проговорил Попов, стряхивая воду с кистей рук. — Ну допустим, не сбегу. — Антон скрестил руки на груди и оперся плечом о стену, всем своим видом показывая нежелание общаться. — Мы тут будем разговаривать? — Блять, Арс, у меня телки на секс быстрее соглашаются, чем ты на разговор! Резче давай, я жрать хочу! — «Я бы тоже на секс быстрее согласился» — подумал Арсений, но вслух сказал совсем другое: — Пойдем тогда уж в кухню, раз ты голодный. Антон громко цокнул языком, но был не в силах противиться очередному финту Попова, но по дороге из ванной в кухню (ну да, два с половиной метра — это серьезная дистанция) тот сам завел разговор. — Тох, что с тобой происходит? — А что со мной происходит? — Антон понимал: быть умным — значит вовремя притвориться тупым. — Не дури. Твоя вечная биполярка последнее время переходит все мыслимые и немыслимые границы. То ты спишь у меня на плече, то избегаешь неделями, то лезешь целоваться, то посылаешь нахуй. Что дальше? Трахнешь, а затем застрелишь в упор? Антон прыснул, не удержавшись от такого каламбура. Но спустя секунду на его лицо вновь вернулась гримаса серьезности. — Ну вот такой я человек, и что теперь? — Нет, Антон, ты не такой человек. Ты так ведешь себя исключительно со мной, и я искренне не понимаю, что я тебе сделал плохого, что ты ко мне так относишься. — Арсений убито опустил локти на стол, а голову уронил на руки. Антон вяло попытался отмахнуться, как учила его Дарина: — Ну ты же знаешь, у меня луна в близнецах, весы в третьем доме, и что-то там еще… — И мозги в заднице! — огрызнулся Попов. — Че ты хуйню несешь, а? Ты можешь мне честно и откровенно сказать, почему ты себя так со мной ведешь? — Не могу. — честно ответил Антон. Он, может, и рад бы сказать, как сильно ему нравится Арсений, но это ведь ерунда какая-то, это должно скоро пройти, и чем дальше он от него держится, тем должно быть проще жить. Однако, без Арсения, на самом деле, почему-то только тяжелее. — Почему? Резонный вопрос. Антон и сам бы не прочь узнать, почему он не может просто признаться Арсу и не трепать никому нервы. Но что-то никак. — Не знаю. — всё так же честно ответил Антон. Пока что, ни капли вранья. — А если не знаешь, почему не можешь, может быть всё-таки можешь? — от столь сложносочиненного предложения у Антона вскипели мозги и закружилась голова. — Больше трех букв не перевариваю. Хуй. — отозвался Шастун, мастерски переводя тему на старый мем. — Тох, ты мне зубы-то не заговаривай, я не Анна Петровна, «четыре» не нарисую. — Арс, ну блять, я не могу тебе ничего сказать! Почему — сам не ебу! — вспылил Антон. — То есть, ты не знаешь, почему ты себя так со мной ведешь? — недоверчиво переспросил Арс. — Знать — знаю. Сказать — не скажу. Почему не скажу — не могу. Почему не могу — в душе не ебу. Так понятнее? — не зря Антон был любимчиком физички. Всё чётко и по делу. Арс показал руками, как у него взрывается голова и, встав из-за стола, начал слоняться по кухне. — А мне что прикажешь делать? Терпеть твои дебильные выходки, пока ты не устранишь свои идиотские причины идиотского поведения? — Сам ты идиотский! — обиженно буркнул Антон. — Думаешь я ебу, что тебе делать? Посуду помой вон. Тут терпению Арса настал конец. Мало того, что этот индюк биполярит уже который месяц, так еще и свою посуду заставляет мыть. Арсений выдал в адрес Шастуна весь свой матерный словарный запас, не забыв добавить «биполярный», «психованный» и «конченый» к некоторым эпитетам. Антон молча выслушал всё это великолепие, узнал о себе много нового и интересного, а затем схватил телефон, куртку с вешалки и вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью. Арсений остался один в звенящей тишине и лишь спустя пару минут осознал, каких гадостей он наговорил другу. Он принялся звонить Антону, но номер был занят — парень сбрасывал звонки. Оставалось лишь ждать.***
Одевшись в лифте, Антон вышел из подъезда и сел на лавочку. С неба крупными хлопьями валил снег, кудри буквально за минуту покрылись белой пушистой шапкой, но парня это не волновало. Проветрив голову, он набрал номер единственного близкого друга в этом городе, кроме Арсения — Эда Выграновского. Эд не отвечал, но, по геолокации Шастун убедился, что друг дома и наверное, как обычно, смотрит свои турецкие сериалы, закинув телефон куда подальше. Спустя каких-то минут сорок Антон стоял напротив большой железной двери и пальцем давил на кнопку звонка. — Антон? — взволнованно спросил хозяин квартиры, открыв дверь. — Что-то случилось? Проходи. Дома у Выграновского было тепло, уютно, и, что главное — тихо. Антон уже забыл, что такое — не слышать в квартире чьих-то криков, визгов, музыки, телевизора, нравоучений — чего угодно. Эд рассказал, что родители уехали в гости к друзьям на все выходные, а брат сегодня на свидании с девушкой, и если даже и вернется домой, то уже под утро. Так что, можно смело рассказывать все, как есть, и им никто не помешает и не подслушает разговоры. Гостеприимный хозяин предложил другу мамину картофельную запеканку и папин армянский коньяк. Антон с удовольствием согласился на оба деликатеса: во-первых, он так и не успел поесть дома, а во-вторых, сейчас ему точно не мешает выпить и как следует расслабиться. Алкоголь развязал ребятам языки и за какие-то полчаса Эд был в курсе всей драмы между Антоном и Арсом, включая чувства Антона. — Ну и в итоге он взбесился, что я не могу ему нихуя сказать, обосрал меня с ног до головы и этим всё и закончилось. Спасибо, что в этот раз тарелками не кидался. — закончил свой рассказ Шастун. — Ох, голубки вы мои радужные! — выдохнул Эд. — Ну Тох, я не знаю, шо тебе посоветовать даже. Тут либо ты ему признаешься и ведешь себя нормально, и вы там ебетесь, мутите и прочая поебень, либо ты забиваешь на него хер и вы просто друзья. Не знаю как ты, но я других вариков не вижу. — Легко сказать «признайся»… А ты купи слона! — отозвался Антон. — И в чем признаваться, если я блять в собственных чувствах путаюсь? — Та ты ж сказал, шо пиздец его любишь? — Я уже ни в чем не уверен, Эд… — Шаст поставил локти на стол и опустил голову на руки, закрыв ладонями лицо. — Я блять, в душе уже не ебу, кто мне нравится, кто мне не нравится, кого хочу, кого не хочу… Хозяин дома участливо подлил гостю еще коньяка в опустевший бокал. — Тогда, может, тебе нужна перезагрузка? Нахуяриться в очко и забыться, так сказать, как в лучших домах Парижа. Антон не был уверен, что в лучших домах Парижа именно так решают проблемы, но вариант Эда был ему по душе, поэтому он залпом выпил всё, что было в бокале и громко икнул. — Я хотел предложить т-тост… — растерянно пробормотал Эд, язык которого тоже уже начал заплетаться французской косой. Шастун, недолго думая, схватил бутылку и разлил остатки напитка по бокалам. Получилось даже чуть больше, чем обычно, но кого это волновало. — За любовь! — гордо провозгласил Выграновский. — За… — Антон подавил в себе очередную икоту — … любовь! Бокалы звонко чокнулись, а затем были залпом осушены. — Может посмотрим что-нибудь? — осоловело предложил хозяин дома. — Может лучше включим музыку? Хочу танцевать! — потребовал Антон, с грохотом вставая из-за стола и роняя стулья. Парни были слишком пьяны, чтобы вводить названия желаемых песен, поэтому Эд просто включил рандомный плейлист и поставил его на режим перемешивания. Из колонки радостно заорали «Градусы». Пьяному Антону было глубоко наплевать, что слушать, лишь бы под это можно было подергаться. Казалось, он был готов отжигать и под шансон, и под самую противную попсятину, и под концерт для симфонического оркестра. — Ноль-три, скорая, мне сегодня смертельно здорово! — радостно орал Шастун, путая слова и не попадая в ноты. — Не ищи на земле рай, влюбись и страдай! — вторил Эд, пропустив пару строчек припева. Одна песня сменялась другой, Эд уже успел выдохнуться и полулежал на диване, откинувшись на подушки, вяло подпевая артистам и наблюдая за бешено дрыгающимся Шастуном. На очередном лидере музыкальных чартов Антон заметил, что друг лежит тюленем и приступил к воспитательным мерам. — А ну вставай! У нас тусовка! — Шастун потянул Эда за руку, но тот был намного сильнее. Вопреки своим познаниям в физике, парень не учел того, что при таком раскладе он упадет прямо на Эда. Парни не успели понять, как это произошло, но секунда — и они уже страстно целуются. Антон сидит сверху на друге и активно к тому пристает. Руки Выграновского тоже не теряли времени и уже блуждали по шастуньей заднице, сексуально пощипывая и поглаживая ее. Разум обоих парней был целиком и полностью затуманен алкоголем. Антон не помнил ни свое собственное имя, ни имя того, чей язык сейчас активно исследовал его ротовую полость, ни где он вообще находится. Единственное, что он осознавал — это сногсшибательное возбуждение, туманящее разум похлеще коньяка. Член уже не помещался в узких джинсах, и Эд тоже это чувствовал. Он положил руку на пряжку ремня, пытаясь нащупать застежку. Антон помог другу справиться с ремнем и освободил свой орган из заточения. Когда чужая рука проникла в трусы и нежно коснулась головки, Шастун громко застонал прямо ему в шею. Его собственные руки потянулись к чужим домашним шортам. — Никогда бы не подумал, что мы с тобой… — протянул Эд, закусывая губу от удовольствия. — Ммм… А говорил… что не гей… В голове у Антона что-то неожиданно щелкнуло. Не гей. Гей. Арс. Вспышка! Антон представил, как они могли бы заняться сексом с Арсением и внутри всё перевернулось. Антон открыл глаза, увидел перед собой капитана своей команды и ошалело отодвинулся. — Эээ… Извини, я…. Я так не могу… — лепетал Шастун, слезая с чужих коленок и на ходу заправляя член в трусы. — Прости… я… Мне нужно бежать… — Антон натянул ботинки, не застегивая, и схватил куртку с крючка. — Спасибо за вечер! — крикнул он из коридора и, пулей вылетев из квартиры, припустил вниз по лестнице на несколько этажей. Очнулся он только на втором этаже, когда полуголые коленки защекотал подъездный холодок. Антон остановился, поправил трусы, застегнул джинсы и ботинки, и, наконец-то, надел куртку. Понимая, что в таком состоянии он домой вряд ли доедет, да и, возможно, метро уже не работает — сколько вообще времени? — он похлопал по карманам, нашел телефон и вызвал такси до дома. Благо, что водитель попался понимающий, и всю дорогу Антон молча слушал ненавязчивое радио. Спьяну перепутав цифры 3 и 5, Антон отдал таксисту пятьсот рублей и выкатился из машины. Затем он приехал не на свой этаж и пару минут удивлялся, когда Паша успел поменять дверь. Потом он не мог попасть ключом в замочную скважину и ковырялся в замке еще минут пятнадцать. В довершение, в темноте, он повалил стеллаж в ванной и устроил погром в своей комнате, пытаясь найти выключатель. Сонный Арсений вылез из-под одеяла. — Антон? У тебя всё хорошо? — У меня… ик! всё заебись! — путая слоги, проговорил Антон. — Отстань, Арс, иди нахуй! — Прости меня за то, что я наговорил… — Арсений попытался помочь другу снять ботинки, и тому пришлось повиноваться. — Ты пьян? — Я трезв! Как это… как его блять… Стеклышко, во! — гордо продекламировал Шастун, валясь на кровать, пока Арс стягивал с него джинсы. — Угу, видно. — отозвался тот. — Может водички? — Арсений, что тебе видно? Ты же, сука, у себя под носом нихуя не видишь! — обиженно ответил Антон, выбираясь из-под объятий друга и закутываясь в одеяло. Арсений недоумевающе похлопал ресницами, пытаясь понять, что такого он не заметил у себя под носом. Даже пощупал рукой. Но кроме противных пробивающихся подростковых усиков у него под носом ничего не было. — Антон, может всё же водички? — настойчиво переспросил тот. — Ой, Арс, иди ты нахуй со своей заботой! — невнятно пробормотал Антон и уронил голову на подушку. Арсений присел на край кровати друга, поглаживая его по руке. Спустя пару минут парень прислушался к дыханию — похоже, спит. — Иди нахуй, иди нахуй… — проворчал он себе под нос, пародируя Шастуна. — Я же люблю тебя, дурак…***
— Я же люблю тебя, дурак… — послышалось сквозь пелену укутывающего сна. Лицо Антона вытянулось. Ему не послышалось? Он правда это сказал? — «Что, блять?». — пронеслось в голове у парня, прежде чем сон окончательно сморил его.