the complexities of love

Road to Kingdom идет полным ходом. Наконец начинается трансляция эпизодов и подготовка новых выступлений временно отходит на второй план. Группа сейчас больше занята съемкой самого шоу, событий на сцене и вне ее, взаимодействиями с другими группами. Напряжение от борьбы за победу ненадолго стихает, становится немного спокойнее, а в расписании ставят заметно меньше репетиций и у участников наконец появляется возможность отдохнуть. Правда не все ей пользуются: Ёнхун пропадает на съемках дорамы, Санёну как лидеру каждый день приходится решать по миллион проблем и вопросов, связанных с группой, а Чанмин продолжает истязать себя тренировками даже в выходные дни. На него с Джуёном как на главных танцоров оказывается сильное давление. Оба стараются выкладываться на полную, оттачивают каждое движение до идеала, по долгу пропадая в агентстве. Но если Джуён знает свой лимит и понимает, что нужно давать себе передышку, то младший репетирует до потери пульса, чуть ли не ночуя в зале для практики. Сону на пару с Чанхи пытаются вытащить его оттуда и иногда у них даже получается: танцор приезжает вместе с ними в общагу, высыпается и хорошо кушает. Оба радуются, придумывают какие-нибудь развлечения на троих и всеми силами отвлекают друга, лишь бы тот не сбежал обратно в зал или на судию. Изредка Нью оставляет Кима в этой войне одного, сбегая к Ёнхуну, чтобы подбодрить и его. Сону такие его жертвы не ценит от слова совсем, но именно сегодня он готов с этим смериться. — Напомни зачем мы сюда притащились, — возмущается Кью, еле волоча за собой ноги, пока Ким уверенно шагает впереди и выискивает взглядом нужный магазин. — Купить все необходимое для моего подарка Чанхи хёну. С его дня рождения прошло уже больше недели и Ким понимал, что дарить подарок так поздно будет попросту глупо, но когда это его останавливало. Он обещал еще тогда, когда Чанхи задувал свечи на торте, что подарит именно то, что тот загадает. И он из кожи вон вылезет, но выполнит свое обещание. Так он думал поначалу. Все это время он пытался выяснить у старшего что же тот загадал: спрашивал напрямую, пытался хоть что-то выведать у одногруппников, даже Эрика несколько раз просил залезть в его телефон, но все тщетно — Сону так ни черта и не узнал. Поэтому он все же сдался. В один день просто забил на все, изпсиховался и уже готов был разнести комнату, но его остановил Чанмин. «Просто блять сядь и подумай, что бы могло ему понравится, а не круши все вокруг», — сказал он тогда, перед тем как в очередной раз уехать с Джуёном в агентство. После этого Сону весь вечер просидел, перебирая варианты и идеи подарков — от одежды и обуви до каких-то кухонных принадлежностей. Но все казалось не тем, и парень уже хотел окончательно на все плюнуть, как его наконец осенило. Нью с недавних пор начал носить украшения из бисера. Не на сцене или во время каких-то важных мероприятий, но в повседневной жизни очень часто. В основном это были какие-нибудь подвески или чокеры. Они выглядели просто и красиво, за это парень их и полюбил — он сам говорил об этом Сону, когда показывал свою мини коллекцию. Еще одним плюсом являлось то, что их было достаточно легко сделать, даже не разбирающемуся во всем этом — как Сону — человеку. Именно поэтому это казалось Киму идеальным вариантом. — Долго еще? — ворчит Чанмин, когда они проходят мимо примерно пятого магазина с товарами для рукоделия, — Я хочу обратно в общагу, лечь в кроватку и проспать остаток дня. Старший потягивается и улыбается, мечтательно глядя в небо. Сону оборачивается на него, тихо смеется. — Почти пришли, — сообщает он, тоже с улыбкой. Спустя пару минут они действительно наконец доходят до нужного Киму магазинчика. Получше закутавшись в одежду и по максимуму закрыв лицо чтобы их не узнали, они покупают все необходимое и возвращаются в общежитие, у самого порога сталкиваясь с Чанхи. Сону от неожиданности чуть не роняет покупки и почти палится, но Чанмин снова выручает, быстро навешав старшему лапши о том, что они очень торопятся в агентство, за что Ким ему безмерно благодарен. На создание самого подарка уходит еще несколько дней, под конец которых Сону подумывает оторвать себе руки. Он проводит за этим занятием почти все свое свободное время, умело прячась от Чанхи, который любит завалиться в их комнату без стука. Психуя, несколько раз переделывает чокер, потому что он получается очень кривым и некрасивым, но не сдается. Это оказывается сложнее чем он думал, но парень старается, делает все как можно аккуратнее и в конце концов его труды вознаграждаются: в руках красуется почти идеальная белая нить с подвеской в форме вишенок. Сону предельно доволен результатом и чуть ли не до потолка скачет. Однако самое сложное еще впереди — подарить его Чанхи, не наделав глупостей. Парень для этого разрабатывает целый план, что ему совершенно не свойственно и когда с ним покончено, облегченно выдыхает. Настает день икс. У них в расписании стоит очередная репетиция до самого вечера, из-за которой все страшно заебываются и устают, становясь очень нервными. Сону с запозданием понимает, что возможно выбрал не лучший момент, смотрит на Чанхи. Тот выглядит довольно спокойным и улыбается, болтая с Кью, и Ким немного успокаивается. Они заканчивают около девяти вечера, быстро собирают вещи, как обычно громко смеясь и крича, пока Эрик с Хёнджэ о чем-то активно спорят — и как только сил хватает? Сону волнуется, смотрит на творящийся балаган и переводит взгляд на Нью, теребя пакетик с подарком в кармане треников. Наконец решается и уже на выходе из зала догоняет Чанхи. — Хён, не хочешь перекусить? Здесь в кафешке неподалеку, — как можно естественней предлагает он. Старший смотрит на него немного устало, задумывается. — Только если ты платишь, — ставит условия Нью, а Сону согласно кивает. У него наконец отлегает, но — как оказывается — ненадолго, — Кью, не хочешь с нами? Младший напрягается: еще немного и его план пойдет по пизде, чего совсем не хочется. Он смотрит на друга из-за спины Чхве, отрицательно мотает головой, прося отказаться, а тот еще и дразнится, зараза — делает вид, что думает над предложением. Ким уже готов на колени встать и умолять, но Чанмин наконец сжаливается над ним. — Ой, нет, спасибо, — оглядывается по сторонам и выцепляет из толпы остальных участников Джуёна, а тот непонимающе пялится на троицу, — Мы с Джуён хёном закажем доставку, правда хён? Вижуал все еще ни хрена не понимает, но слабо кивает и улыбается Чанмину, обнимая его за плечи. Сону облегченно выдыхает и мысленно в очередной раз благодарит Кью, которому уже по гроб жизни обязан. С улыбкой на лице он хватает Чанхи под руку и утягивает за собой в сторону выхода из агентства, по пути быстро прощаясь с одногруппниками. На улице уже стемнело и стало заметно холодней. Из-за этого Киму приходится отдать непутевому старшему, не умеющему одеваться по погоде свою толстовку. Тот поначалу отказывается и пытается впихнуть вещь обратно в руки владельцу, но в итоге все же надевает ее, вызывая у парня сердечный приступ. Чанхи и до этого миллион раз таскал его одежду, но глядя на него сейчас, Сону невольно задумывается о том, что это похоже на свидание. На настоящее свидание, которых — Ким надеется — у них будет много, если он наконец решит признаться. Парень улыбается своим же мыслям, пока старший что-то увлеченно рассказывает и смеется. Сону смеется тоже и неловко берет старшего за руку, потому что холодно, а тот пихает их ладони в карман толстовки. Оставшийся путь они болтают на разные темы и совсем не замечают, как наконец доходят до кафе. Внутри почти пусто, так как заведение закроется где-то через час, но им это только на руку. Парни проходят к дальним столикам, занимают один из них, делают заказ. Чхве смеясь снова рассказывает какие-то глупости про Ёнхуна, Сону лишь изредка кивает, старательно делая вид что слушает, когда голова забита совсем другим. В мыслях лишь «пожалуйста, только не облажайся» и «не скажи ничего лишнего», которым Ким собирается следовать. Он сжимает в руке подарок и открывает было рот, чтобы начать говорить, но им приносят заказ, и парень тут же затыкается. Нервно припадает к своему холодному чаю, глядя на Нью, который принимается за принесенный ему салат и делает несколько глотков айс американо. Ким переводит взгляд на чужой стакан с напитком, мысленно прикидывая сколько таких же старший уже выпил. — Какая это порция кофе за сегодня? — обеспокоенно спрашивает парень. — Вроде бы третья, — предполагает Чхве и Сону злится. — Хён, ну сколько можно. Я же просил пить меньше кофе. Оно вредно для твоего здоровья. — Все со мной нормально, — как обычно отрицает Чанхи. Младший закатывает глаза и снова отпивает из своего стакана, понимая, что спорить с ним бесполезно. По крайней мере, он точно не будет этого делать на людях, потому что прекрасно знает, чем все это закончится. Над их столиком повисает тишина, людей в кафе становится еще меньше — только за соседним столом остаются трое. Сону снова начинает нервничать, но старательно скрывает это и переводит взгляд на Нью. — Хён, — зовет он. Старший поднимает голову, жуя салат. — Я знаю, что немного опоздал, на это были свои причины, но…вот, — немного взволнованно произносит он и ставит на стол смявшийся в кармане пакет, — Это тебе. С прошедшим днем рождения. Ким тепло улыбается, а потом тихо смеется, когда Чхве так и замирает с поднесенной ко рту вилкой. Старший откладывает прибор и непонимающе смотрит на пакет. Недолго думая, наконец открывает его и застывает на месте. Он смотрит на украшение, вертит его в руках, рассматривает бисерную нить и не верит своим глазам. Чокер простой, красивый, но немного кривит, из-за чего в розововолосой голове закрадывается мысль о том, что это ручная работа. Причем, судя по всему, самого Кима, что в голове не укладывается вовсе. — Ты…сам это сделал? — запинаясь уточняет парень. — Ага. Оно немного кривоватое, но я правда старался, — в его голосе слышится гордость, — Что скажешь? Чанхи очень нравится. Настолько, что в груди теплеет и сердце трепещет от переполняющих его чувств. Кима заобнимать хочется, чтоб тоже дышать трудно стало, но Нью держится и лишь переводит взгляд на Сону. Тот смотрит на него с теплотой и надеждой на положительный ответ во взгляде чуть ли не впервые за все время их странного общения и нормальный человек бы искренне поблагодарил, оправдав чужие надежды, но кто сказал, что их отношения и самого Чхве можно назвать нормальными. — Ну, могло быть и хуже, — заявляет он, придирчиво разглядывая подарок, — Не думаю, что когда-нибудь надену его, но спасибо. Парень открыто издевается над донсеном и гаденько улыбается. Сону этого видимо не понимает, меняется в лице, выдает обиженное «эй» и пинает его колено под столом. Чанхи смеется негромко, а младший только сильнее психует и порывается встать из-за стола, но Чхве ловит его руку. — Ладно-ладно, прости, — извиняется он, усаживая Кима обратно, — Оно очень миленькое и красивое несмотря на то, что кривое и я буду его носить. Младший от его слов аж светится, из-за чего Нью тоже улыбается и снова смотрит на подарок, теребя подвеску. — А почему именно вишни? Сону замирает, мнется и немного краснеет. Он долго не отвечает, и Чхве уже подумывает сказать что-то типа «да забей», как младший снова начинает подавать признаки жизни. — Просто… — наконец произносит он, — цвет твоих волос напоминает цветы вишни… На этот раз в ступор впадает Чанхи, почему-то уверенный, что вишни теперь напоминают еще и его щеки. Он смущенно благодарит парня и слабо улыбается, вновь принимаясь за свой салат. Сону тоже улыбается и отпивает из стакана уже не такой холодный чай. Закончив с едой и расплатившись, они вскоре покидают кафе. Несколько раз им звонит обеспокоенный Санён, ругая за то, что они ушли без предупреждения. Чхве перед ним извиняется, впрочем, никакой вины совершенно не чувствуя, а когда лидер звонит в третий раз, вообще сбрасывает вызов. Они с Кимом переглядываются и смеются. Не торопясь, идут в общежитие, снова болтают и спорят о разных вещах. Чанхи смотрит на счастливого и такого красивого в этот момент Сону и забывает как дышать. Отрицать очевидное становится бесполезно — он влюбляется. В этого невозможного засранца с ужасными манерами и дурацкими шутками. Нью и раньше это понимал, знал где-то в глубине души, но сегодня он впервые не отгоняет эту мысль сразу же. Позволяет себе действительно задуматься над своими чувствами, однако вскоре уже отводит взгляд. Перебирает бусины на украшении пальцами и резко останавливается. Младший замечает это только когда оказывается в двух метрах от него, оглядывается назад и возвращается. — Что такое? — взволнованно спрашивает он, но ответа не следует. Вместо этого слышатся тихие ругательства, срывающиеся с чужих губ, пока Нью пытается самостоятельно застегнуть украшение на шее, — Ты хочешь надеть его прямо сейчас? Старший в ответ выдает лишь короткое «угу». — Поможешь застегнуть? — спрашивает он и поворачивается к Киму спиной, придерживая основную длину. Сону кивает и аккуратно защелкивает застежку, пару раз коснувшись голой кожи своими горячими ладонями, от чего Чхве вздрагивает. — Все. Чанхи разворачивается обратно, тихо благодарит младшего, пока тот улетает куда-то в прострацию, рассматривая свой подарок на чужой шее. Украшение сидит идеально, и Сону очень хочет сказать об этом Нью. Хочет сказать еще миллион вещей, но переводит взгляд на лицо напротив, смотрит в глаза, скользит взглядом к губам и отворачивается. — На самом деле я хотел подарить другой подарок, — выдает он, старательно скрывая неловкость и у него, видимо получается — они снова сдвигаются с места. — И какой же? — Я хотел подарить то, что ты загадал, задувая свечу. Хотел сдержать обещание, но ты так и не сказал, что пожелал. Чанхи не знает умиляться с него или смеется. Он переводит взгляд на парня, на его обиженное лицо и все же не сдержавшись хохочет. — Если рассказать желание оно не сбудется, — напоминает он, будто действительно в это верит. — Не со мной, я любое исполню, — хвастает младший и Чхве снова усмехается. Они ненадолго замолкают, проходят около километра. Нью все это время смотрит в пол, заметно погрустнев. Ким не знает в чем причина, но очень хочет помочь, однако старший молчит, и Сону решает не лезть, надеясь, что дело хотя бы не в нем и он нигде не накосячил. Однако, когда на горизонте уже виднеется их общежитие, Чанхи неожиданно начинает говорить. — Я загадал нашу победу на Road to Kingdom, — тихо произносит он, — Я знаю, это глупо, но в тот момент я больше ничего не хотел так сильно. — Эй, это не глупо, — заверяет в ответ Ким и Чхве переводит на него взгляд, — Если верить во что-то очень сильно, оно обязательно сбудется. — Да, но на одной только вере далеко не уедешь, — парирует старший, а Сону лишь хмыкает. — В таком случае я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы заняли первое место, если это порадует тебя, — выдает он и ярко улыбается, от чего у Нью в который раз за день екает в груди. Он неуверенно улыбается в ответ, а Сону смеется и хитро смотрит на старшего — скорее всего что-то задумал. — Кто последний до общежития, тот моет посуду за ужином, — выдает он и срывается на бег, под крики Чанхи, о том, что он придурок. Ким громко смеется, а старший сдается почти сразу, неторопливо шагая вслед за донсеном со слабой улыбкой на лице. Снова смотрит на украшение на шее, переводит взгляд на бегущего уже где-то вдалеке счастливого Сону. Да, пожалуй, сегодня он не против мыть посуду. Лишь бы видеть Сону таким. … Шоу набирает обороты, становится сложнее. Группа готовит сразу два выступления к третей миссии, зашиваясь и уставая сильнее обычного. Параллельно они снимают привычный контент для Доби, проводят трансляции и изредка участвуют в концертах и шоу, что хоть и дается легче, но все равно забирает последние силы. Для почти половины группы, задействованной сразу в двух номерах, изнурительные репетиции и тренировки становятся ежедневными. Они сильно изматываются морально и физически: Чанмин вообще сам на себя от усталости не похож и улыбается только на камеру, Сону просто становится максимально безэмоциональным, не желая тратить энергию еще и на это, а Чанхи ведет себя как человек с биполяркой, то бегая по залу с улыбкой на лице, то впадая в апатию и не подпуская к себе никого. Ким не смотря на собственное переутомление, переживает за старшего, помогает чем может и подбадривает. Дурачится, чтобы поднять ему настроение, подсказывает с хореографией и хвалит, осыпая комплиментами, от чего Чхве наконец улыбается. Сону улыбается тоже, пока Ёнхун смотрит на них двоих с очевидной ревностью во взгляде и лезет с заботой к Нью. Его мягко отшивают, а младший Ким и рад: говорит и действует не думая, почти в открытую выражая свою привязанность к Чхве. Как например сейчас. У них снова репетиция, затянувшаяся до самой ночи. В зале остались только Сону, Чанхи, да Чанмин с Джуёном, которые, придя в зал раньше всех, все еще находятся здесь, видимо вообще не зная, что такое отдых. Остальная часть группы либо уже уехала в общежитие, либо разошлась по комнатам агентства, дабы немного сменить род деятельности и отдохнуть. После очередного успешного прогона хореографии в припеве Сону уходит тоже, решив провести трансляцию. Зовет с собой Чанхи, но тот лишь смотрит немного раздраженно и уставше, и просит Джуёна показать движения еще раз, поскольку в край измотанный Кью уже не может: лежит прямо на полу свернувшись калачиком и тяжело дыша. Ким в ответ на немой отказ лишь пожимает плечами и покидает зал. Немного приводит себя в порядок, настраивает оборудование и начинает трансляцию. Общение с Доби, хоть и не в живую всегда придавало парню сил, поэтому Сону с радостью болтает с фанатами, рассказывает о репетициях и выступлениях, флиртует. Вайфай в агентстве лагает нещадно и из-за этого приложение минут через десять вылетает. Ким тихо матерится, бесится и перезагружает программу, начиная другую трансляцию. Вайфай все также барахлит, и парень рычит, злится и в шутку кричит на интернет компании, понимая, что это ничем не поможет, но зато фанаты посмеются. Однако, несмотря на неполадки, Ким продолжает трансляцию, разговаривает на разные темы и отвечает на комментарии и вопросы еще примерно полчаса, как раздается стук в дверь. — Если стучатся вот так, это должно быть кто-то из участников, не так ли? Я открою. Дайте мне секунду, — обращается Сону к зрителям и разворачивается на стуле, — Кто там? Из-за двери слышится песенка из мультика Холодное сердце, когда Анна стучалась в комнату к Эльзе, и Ким улыбается. — Ты Нью? — спрашивает младший, а Чхве в ответ стучит, все еще как в той самой сцене. — Это Нью? — старший снова отвечает ему песней и Ким решает подыграть. — Уходи, Анна! — кричит он, а Нью смеется так, что слышно даже через дверь. Парень улыбается и снова разворачивается к зрителям под аккомпанемент из пения Чанхи. — Выяснилось, что это Нью хён, — сообщает он, — Поскольку я люблю Нью, мне нужно открыть дверь. После этого парень неторопливо направляется к двери, все еще сидя на стуле и отталкиваясь от пола ногами. Чхве что-то ворчит и нетерпеливо тараторит из-за двери, они начинают пререкаться, пока Ким не пускает его и — как выяснилось — Джуёна в студию. Все трое болтают с Доби и смеются, Чанхи обнимает Сону за плечи, и младший не может сдержать улыбки и расползающегося в груди тепла от этого действия. Внутри него все ликует, и парень очень надеется, что не палится, стараясь не говорить лишнего и держать себя в руках. Они обсуждают Road to Kingdom и серию видео Generation Z, которые скоро выйдут на их аккаунте. Сону нахваливает работу Чанхи на тех съемках, потом они говорят о сценах с Джуёном и с самим Сону. Вспоминают историю о тем, как Ким с Нью и Чанмином подшутили над Джуёном про карточку из сувенирного бокса, снова смеются и читают комментарии. Чанхи с Джуёном проводят на трансляции чуть больше пяти минут и попрощавшись с Доби, собираются уходить обратно на репетицию. Чхве напоследок трясет и теребит голову Сону, крича «пока, Эльза», перед самым выходом докапывается до Кима, чтобы тот говорил с ними вежливо и тот нехотя слушается, впрочем, возвращается к неформальному стилю общения, как только старшие переступают порог. — Чанхи-я. Нет, Чанхи, — произносит парень, глядя в камеру, — Почему ты такой? Чанхи, не будь таким. Между нами всего два года разница. Два года, всего два года, Чанхи-я. Конечно, я должен был пожелать тебе хорошей репетиции, но твои постоянные попытки навязать кому-то всю эту вежливость, приветствия… Разве это не делает все странным для обоих людей? — С этого момента и впредь — я надеюсь ты не смотришь это видео, — но я надеюсь ты станешь лучшим хёном. Это просто мои чувства, личное пожелание. Наш Чанхи… Сону замолкает на мгновение, обдумывая, что хочет сказать дальше. В голове полная неразбериха и куча мыслей. Хочется говорить напрямую и только правду, но проснувшийся здравый смысл твердит этого не делать, услужливо напоминая, что по голове его за подобное точно не погладят. Ким в коем-то веке решает послушать именно его и просто продолжить издеваться над Чхве на расстоянии, но его язык — увы — срабатывает быстрее мозга. — Мне он очень нравится, — почти невозмутимо выдает он, вкладывая в это явно больше, чем подозревают фанаты. Парень смотрит в камеру, здравый смысл снова бьет тревогу где-то в мозгу и Ким мгновенно исправляется, — Он мне очень нравится, потому что Чанхи действительно… Я думаю он один из тех, с кем я хорошо лажу. Кью, Чанхи и я, когда мы вместе, между нами очень хорошая химия. Мы очень хорошо дополняем друг друга, мы много дурачимся вместе и в общаге тоже, это классно. Но вот это вот 'Я твой хён, бойся меня'…это мило. Да, я думаю они оба милые… Заканчивает Ким и снова замолкает, потупив взгляд. Он вроде бы выкрутился, даже Кью приплел для пущей убедительности, но что-то все равно не так, что-то ему не нравится. Скорее всего факт того, что он снова откровенно лжет, потому что сказать хотел совершенно не это. Но ему везет: уже подзаебавший за трансляцию здравый смысл наконец успокаивается и сдает свои позиции, что — между прочим — очень зря, потому что фильтр между языком и мозгом Сону перестает работать тут же и почти окончательно. — Что ж, что я хотел этим сказать, — подытоживает он, — Давай делать все хорошо, Чанхи. Поскольку ты сейчас не здесь, я просто хотел сказать это, как часть семьи. Чанхи, давай работать усердно! Я действительно дорожу тобой. Чанхи, Чхве Чанхи… Парень улыбается как последний идиот, он в этом уверен, но зато его плеч наконец спадает тот груз, что отчаянно давит на него уже почти год. Пусть лишь частично, но дышать все равно становится намного легче и Ким этому очень рад. — Фух, я сделал это, я чувствую себя лучше, — признается он Доби все еще с улыбкой на лице и разворачивается на стуле, вспомнив, что не закрыл дверь. Снова так и не вставая с кресла и отталкиваясь ногами от пола, парень щелкает замком и продолжает трансляцию как не в чем не бывало, но не тут то было. (Чанхи в это же время) Странное предчувствие не покидало Чанхи с того самого момента, как они с Джуёном зашли к Сону на студию чтобы поздороваться с Доби. И это не было привычным предчувствием пиздеца, как это обычно бывало, если в происходящем был замешан младший. Это было что-то другое, непонятное и сумбурное, что не давало Нью покоя. Поэтому, как только они покинули чужую студию, он выудил из кармана треников телефон и включил трансляцию. Как оказалось, предчувствие его не подвело, ведь Сону с экрана вещал многочисленным зрителям о том, какая у них маленькая разница в возрасте, называя неформальными обращениями, и как обычно стебал. Нью уже мысленно рыл ему за подобные выходки могилу, ну, или как минимум клялся себе, что больше в жизни этому противному младшему ничего не приготовит, как услышал злосчастное «мне он нравится», слетевшее с чужих пухлых губ. Парень аж остановился посреди коридора вместе со своим сердцем и Джуёном, который теперь смотрел на него непонимающим взглядом. — Чанхи-я, все хорошо? — спрашивает он у Чхве. Тот поднимает на него мимолетный взгляд и судорожно кивает. Ли смотрит на него еще пару секунд и вроде как ведется, вновь поворачиваясь в сторону зала для репетиций. У Чанхи же на самом деле ничего не хорошо от слова совсем, потому что его больной от чувств к Сону мозг воспринимает его слова как сам того хочет, совершенно не желая слушать мыслей самого Нью по этому поводу. Из-за этого парень пропускает дальнейший монолог Кима, отматывает трансляцию немного назад и вновь уставляется в экран мобильного, следуя за ждущим его в зале Джуёном. Тот о чем-то болтает с наконец ожившим Кью, говорит Чхве, что они хотят разок прогнать хореографию вдвоем без него, чтобы понять какие элементы у них западают, а тот и рад, продолжая слушать бред, что несет Сону с экрана его телефона. Когда тот с немного смущенной улыбкой несколько раз произносит его имя, Нью невольно краснеет, мысленно метаясь между желанием навешать ему люлей и кинуться на шею с объятиями. Когда Ким наконец заканчивает этот идиотский монолог, Чхве окончательно решает, что первым делом исполнит первое, потому что вредный, а на шею он всегда ему успеет кинуться. Поэтому старший заходит в каток и печатает Киму сообщение.

Чанхи Сону, ты дурной? Это чего сейчас было? Ответ приходит почти сразу.

Сону Ой, ты смотрел?

Чанхи Я знал, что ты чего-нибудь там наговоришь, когда мы уйдем Поэтому, конечно, я смотрел

Сону И? Это его «и» заставляет Чхве задуматься о том, что, пожалуй, на его шею кидаться он не будет.

Чанхи И был прав Ты идиот и я поколочу тебя, как только ты закончишь трансляцию Так что готовься

Сону За что?

Чанхи За то, что как минимум обращался ко мне в неуважительной форме Я даже считать не буду сколько раз И за все остальное, что ты там наговорил

После этого Сону ему больше не отвечает. Видимо отложил телефон, чтобы уделять все свое внимание фанатам. Чанхи это понимает, снова открывает трансляцию, вслушивается в его болтовню и невольно улыбается. Джуён с Чанмином все еще репетируют, прогоняя танец вроде бы на второй раз. Они где-то на втором куплете, а значит у Чхве осталось не так много времени, чтобы обдумать очередную идиотскую идею, закравшуюся в его голову. Он опять переводит взгляд на Сону на дисплее, смотрит на его улыбку и набирает сообщение в катоке, пока не успел передумать.

Чанхи Ты мне тоже дорог, придурок

Парень закрывает приложение, чтобы с психа не удалить смску. С этой же целью выходит из зала для репетиций, направляясь к уборным. Там смотрится в зеркало, немного приводит себя в порядок, умывает лицо и возвращается к оставшимся в репетиционной танцорам. Те снова о чем-то переговариваются, стоя в самом конце зала у стены с зеркалами. Джуён пальцем тычет в сторону вышеупомянутых зеркал, Чанмин же даже не смотрит на него. Пялится в пол, выглядя при этом заметно подавленным и неся какую-то ерунду о том, что у него хреново получается и ему нужно лучше стараться. Чхве смотрит на него с другого конца комнаты как на идиота, но молчит. Так же на него сморит и Джуён, однако с мелькающей в строгом взгляде нежностью, и крепко обнимает младшего, поглаживая по спине. Нью становится неловко, словно он застал их двоих за чем-то более интимным, чем простые поддерживающие объятия, поэтому он отворачивается, впрочем, усмехаясь и подмечая про себя происходящее. Парень переводит взгляд на свой телефон, все так же валяющийся на стуле. Индикатор оповещений слабо мигает и Чанхи разблокирует экран, надеясь, что это ему ответил Сону, но, к его сожалению, это оказывается лишь Санён, спросивший в общей беседе, когда они вчетвером вернутся. На его сообщение уже ответил Джуён, поэтому Нью закрывает чат, тыкая пальцем на переписку с Сону. Его сообщение прочитано, но ответа так и нет, отчего Чхве начинает бесится. Господи, и когда он стал таким вспыльчивым?

Чанхи Ким Сону, не смей игнорировать меня

Оповещение об отправке сообщения заставляет двух присутствующих наконец оторваться друг от друга и обратить на Чанхи внимание. Они снова репетируют, на этот раз втроем. Прогоняют каждый отдельно свою партию и общую часть в концовке на три раза. Чхве выдыхается почти окончательно, просит очередной пятиминутный перерыв и снова лезет к телефону, чтоб проверить сообщения. Последнее из них все еще даже не прочитано, и он быстро набирает следующее.

Чанхи Я точно тебя побью, когда ты вернешься на репетицию

Парень уже подумывает удалить все три последние смски или написать вдогонку емкое «иди нахуй», но ему наконец приходит ответ. Сону ну хён, я же лайв веду скоро буду) Это его «скоро буду» наступает спустя минут пять. Чхве очень старается, но за это время так и не успевает придумать как себя вести, поэтому поначалу попросту игнорирует, пока Ким до смешного вальяжной походкой не подходит к ним троим. — Ты собирался меня поколотить, как только я вернусь, так что вот он я, — напоминает он и прикрыв глаза разводит руки в стороны, как бы подставляясь, но Чанхи и с места не двигается, — Неужели передумал? — А тебе прям не терпится получить? — интересуется старший. — За чистую правду и честность и получить не жалко, — пафосно до невозможности выдает Сону. Чхве в ответ на это громко смеется и несильно бьет младшего в плечо. Чанмин называет его идиотом, с чем и сам Нью согласен, а Джуён предлагает побыстрее закончить с репетицией и свалить в общежитие. Все тут же с ним соглашаются. Ким отходит в сторону стульев у входа, чтобы оставить там свое худи, ибо в помещении жарко до невозможности. Чанхи же неловко следует за ним и также неловко и порывисто обнимает со спины, снова не давая себе передумать. Сону замирает и, кажется, даже не дышит, пока старший слабо сжимает руки вокруг его талии. Ким чувствует чужое колотящееся сердце совей спиной и улыбается, кладя свою ладонь на чужое запястье. — Это второе, что я хотел сделать, когда ты придешь, — шепотом признается Нью и отстраняется, тут же сбегая к Джуёну и Кью, а Сону все еще не может стереть с лица глупую улыбку. … Третий этап становится для группы неудачным: за совместное выступление с ONEUS им дают последнее место, а за вторую часть этапа — второе, чего никогда до этого не было, ведь все предыдущие разы они стабильно занимали первую позицию. Из-за этого в общей таблице они опускаются до второй, всего на тысячу голосов отставая от ONF, которые теперь лидируют. Поэтому все в группе напряжены и обеспокоены. Джуён винит в их неудаче себя, по миллион раз за день вспоминая ту ситуацию с ветками вишни, которые он перепутал, а остальная группа его успокаивает. Кевин винит себя во всем, всегда и везде, поэтому его тоже приходится успокаивать, однако, в основном Джейкобу. Один Кью, который чаще всего тоже входит в этот клуб, ведет себя максимально спокойно, подбадривая остальных и сияя как начищенный пятак. Сону знает, что это из-за Ёнхуна, знает, что между ними кое-что произошло, что он не одобряет от слова совсем, но в отношения старших не лезет — сами разберутся. Чанмин хотя бы улыбается больше и меньше изматывает себя тренировками и репетициями, потому что его постоянно куда-то тащит Ёнхун. Они вместе гуляют, смотрят фильмы и частенько заказывают еду на двоих, просто потому что Чанхи — Сону уверен — выбирает его, а не старшего: он несколько раз слышал подтверждение этому в их ссорах из-за двери комнаты Джуёна и Ёнхуна. Ким не понимает почему они тогда просто не разбегутся, хоть и не встречались в принципе. Чанхи его не держит, но Ёнхун сам отпускать не хочет, отыгрываясь на бедном влюбленном Кью, который из-за чувств дальше своего носа не видит. Сону его жалко, но он все еще в это не лезет, лишь иногда выражает свое скромное, нахуй никому не нужное мнение и возвращается к тренировкам и репетициям. Впереди последний, финальный этап и они должны выложиться даже не на сто, а на все двести процентов. Поэтому сейчас им всем немного не до выяснения отношений. Однако так видимо считает только сам Сону, старательно зарываясь с головой в работу и избегая всей этой херни, снова возникшей между ними четырьмя. Но сама эта херня его видимо избегать не собирается, потому что Ёнхун все еще не сдается, действуя с упертостью барана, хотя вроде бы лев, а не овен по гороскопу. Старший продолжает лезть к Нью, вытаскивает на свидания, на которые тот редко соглашается ходить, и просто надоедливо-часто уделяет внимание. Как например сейчас, когда Сону с Чанхи проводят очередную трансляцию, болтая о всякой ерунде и шутя. Ёнхун приходит без предупреждения и приглашения, сразу же начиная откровенно лезть к Чхве, усаживая его на свои колени и обнимая. Сону бесится, ревность и злость полыхает огромным костром где-то внутри. Он смотрит на Нью, которому, судя по всему, такое внимание тоже не очень приятно, и раздражается еще сильнее. Занимает свои руки и мозг попытками починить сломанный вентилятор, стоящий в углу маленькой студии, лишь бы не сорваться и не сделать ситуацию еще хуже, потому что на этот раз он уверен, что точно палится. Его нерастраченную агрессию замечает и Нью, незаметно и аккуратно пытаясь успокоить, но получается у него из ряда вон плохо, потому что как только они завершают трансляцию, Сону первым сваливает из маленькой душной комнатки. Чанхи резко подрывается с места, запинаясь об ноги Ёнхуна и выбегает следом за младшим. — Сону, стой, — кричит Нью вслед парню, но тот не слушает, зло шагая к залу для практики, — Да стой же ты! Снова орет старший и Ким на этот раз нехотя останавливается, поворачивается и недовольно смотрит на Чхве. Тот оглядывается по сторонам, в надежде, что своими криками не привлек ненужное внимание стафа, и утягивает Сону в почти всегда пустующий коридор. — Боже, что с тобой не так? — спрашивает раздраженно, отчего репер в конце концов взрывается. — Со мной что не так? Это с ним что не так?! — крик разносится по всему коридору — Сону в бешенстве, — Заявляется посреди трансляции как не в чем не бывало и начинает тебя чуть ли не лапать прямо перед фанатами, хотя тебе это очевидно не нравится. — Да, и я сказал бы ему об этом после трансляции, — перебивает Чхве, — Или я, по-твоему, должен был во время нее начать выяснять с ним отношения? Киму на это ответить нечего, потому что Чанхи прав, а Сону как обычно идиот. Ему становится стыдно. Парень тупит взгляд, разглядывая свои кеды, пока старший продолжает свою тираду. — Я не ребенок и могу держать эмоции в себе и контролировать свои поступки, в отличие от тебя. Твои агрессия и злость были очень заметны, я даже думал несколько раз, что ты его ударишь, поэтому какого хрена, Сону? Младший резко поднимает на него взгляд, не зная, что сказать. Бегает глазами, лишь бы в чужие не смотреть, потому что правду сказать не может. На языке вертится противное «потому что ревную», но Ким молчит — нельзя. — Я…Он делает больно Кью и мне это не нравится, — наконец выдает он и частично это правда. Сону больно смотреть на разбитого и грустного лучшего друга, на то, как его используют. Но если быть откровенно честным, Сону эгоист и эта лишь вторая причина в списке таковых его злости на Ёнхуна. — Ёнхун проводит с ним время только чтобы тебя позлить, когда ты выбираешь меня, но ты на это вообще не реагируешь, — констатирует младший, — Я вижу, что ты его больше не держишь, но и отпускать почему-то не хочешь. Он пытается и дальше не выдавать своих чувств, но в итоге как обычно плюет на это, потому что попросту не умеет. — Это делает больно всем, хён. Поэтому разберись с этим наконец, пожалуйста. Потому что когда-нибудь Ёнхун разобьет Чанмину сердце, если до этого самому Ёнхуну не разобьешь его ты. «Ну, или я не разобью ему физиономию», — проносится в красноволосой голове, и Ким, грустно усмехнувшись, наконец уходит в зал, оставляя Чхве наедине с миллионом вопросов. Тот недолго смотрит вслед одногруппнику, тяжело вздыхает и возвращается в студию. Ёнхун за все это время не сдвинулся с места, все так же сидя на стуле и листая ленту в инсте. Разве что прибрался немного, но большой пользы в этом не было — Чанхи все равно потом будет проводить трансляцию с Чанмином. Зайдя в комнату, Нью тяжело вздыхает и громко захлопывает за собой дверь, заставляя присутствующего обратить на него внимание. Тот оборачивается и невольно улыбается. — О, ты вернулся. Я уже думал… — Хён, прекрати уже этот балаган, — перебивает Чхве, не выдержав, — Надоело, правда. — Не понимаю, о чем ты. — Все ты прекрасно понимаешь, — парирует Чанхи, неловко сложив руки на груди, — Я…мне не нравится, когда ты вот так ко мне лезешь. Мне не нравится, что ты отыгрываешься на другом, пытаясь заставить меня ревновать, когда я к тебе ничего не чувствую. Мне не нравишься…ты. Нью наконец признается, смотрит на Ёнхуна, с лица которого понемногу сползает улыбка, и ненавидит себя, да и его заодно с днем, когда подал документы в это агентство. — Прости, но это правда, — продолжает он и опускает взгляд, — Я не хочу пытаться быть с тобой и давать тебе несбыточную надежду на то, что мы можем быть вместе. Повисшая в комнате тишина оглушает и Чхве очень хочется свалить отсюда поскорее. Он нехотя поднимает голову, смотрит на Кима, в чьих глазах плещется вселенская грусть и разочарование, от которых собственное сердце болезненно сжимается, и снова впяливается в пол. А потом Ёнхун усмехается, вводя младшего в ступор. — Так значит я был прав насчет Сону, — спрашивает он и поднимается с кресла, — Ты влюблен в него, да? Чхве замирает, выпучив глаза пялясь на Кима. А Сону-то здесь причем? — Что? Нет, я не… — Не утруждайся, я все понял. — Хён, это не… Чанхи не успевает договорить — Ёнхун уже выходит из студии, забрав вещи и напоследок громко хлопнув дверью. Нью же очень хочется хлопнуть ею по своей голове. … Сону извиняется перед Чанхи за свою вспыльчивость уже на следующее утро, в очередной раз повергая старшего в шок. Все еще находясь в ахуе, тот заверяет, что все нормально и рассказывает про разговор с Ёнхуном, стараясь на младшего вообще не смотреть, потому что неловко. После вчерашнего в голове еще большая путаница, из которой Чхве уже не понимает, как выбраться. Да, у него определенно есть чувства к Сону, но принять их сложнее чем кажется. Нью старается. Он уже ничего не понимает, мечется между чувствами и здравым смыслом и злится на всех и вся, разве что на репетициях успокаиваясь ненадолго, но все еще пытается разобраться. Ему кажется, что он что-то упускает, что для полноты картины чего-то не хватает, однако понять чего тоже не может. Помощь приходит откуда не ждали. Вечер второго после той ссоры с Ёнхуном дня он проводит в общежитии, молчаливо втыкая в телефон. Остальные либо отсиживаются в своих комнатах, либо делают что-то полезное в агентстве, лишь Кевин с Джейкобом, как обычно слипшись словно пельмени, смотрят какую-то мелодраму на телевизоре в гостиной. Чанхи просится с ними, но тут же жалеет, видя корейские субтитры и слыша английский дубляж, поэтому просто залипает в соцсетях, изредка поглядывая на экран телека и самих Мунбэ. Те обнимаются лежа на огромном диване и мило воркуют, и Чхве ощущает что-то среднее между радостью, тошнотой и завистью, снова отворачиваясь к мобильному. А потом его резко осеняет, и он опять переводит взгляд на парочку. — Хён…ы. А как вы поняли, что влюблены в друг друга? — неожиданно спрашивает парень, вводя старших в ступор. — Эм, ну… Я даже не знаю, — отмирает первым Джейкоб, — Это просто как-то…случилось. Мы постоянно были рядом, проводили все время вместе, сдружились еще до дебюта, а потом сами не заметили, как сошлись в качестве пары. Он вспоминает все это с улыбкой и смотрит на возлюбленного. — По-моему, в какой-то момент ты просто не выдержал и поцеловал меня, — пытается вспомнить еще и это Бэ, обращаясь уже напрямую к Кевину. — То есть ты хочешь сказать, что я себя контролировать не могу? — в шутку обижается тот. — Я вообще не это имел в виду, Кев. — Не важно, — отмахивается Мун и снова смотрит на их донсена, — Просто тут было сложно понять это искренняя дружеская привязанность или романтические чувства. — И как же ты это понял? — вновь интересуется Нью. Кевин немного смущенно краснеет и прячет взгляд. — Ну, — тянет он, — Самое очевидное это влечение. А уж потом всякие «желание постоянно быть рядом», «любить просто так» и прочее. — В смысле «всякие»?! — негодует Джейкоб поднимаясь на локтях и непонимающе глядя на Кевина, но Чанхи уже не обращает на это внимания, концентрируясь на первом предложении, сказанном Муном. Влечение. То есть это… В розововолосой голове всплывает все, что может скрываться за этим словом, и Чхве густо краснея, подрывается с места. — Эм, спасибо за советы. Я, пожалуй, пойду, — негромко пищит он и, все еще красный, сваливает к себе в комнату под удивленные взгляды хёнов. Уже у себя парень громко захлопывает дверь, прислоняясь к ней спиной и пялясь в потолок. Нью уже давно привык, что у Кевина частенько возникают какие-то дерьмовые идеи, но эту он считает кульминацией и воплощать ее он точно не собирается. Он определенно не собирается выяснять есть ли у него гребанное влечение к Сону, даже для пущей убедительности швыряет телефон на кровать, смотря на него как на прокаженный. Чанхи стоит так минут десять. Понемногу успокаивается и падает на пастель, тяжело вздыхая от безысходности и пряча лицо в ладонях, а потом снова переводит взгляд на мобильный. Берет его в руки и пока не передумал тыкает на иконку тиктока. Набрав в поиске злополучное «Ким Сону эдиты» и сразу же почистив историю (он же не фанатка какая-нибудь), он нажимает на первое же видео и почти сразу же выключает, потому что это пиздец. Сону красивый, это Чхве давно знает и иногда — по праздникам — даже говорит самому Киму об этом, но то, что он еще и горячий Нью до этого момента старательно игнорировал. Теперь стало поздно — на экране телефона не привычный Чанхи ребенок с проблемным характером, а сексуальный до невозможного юноша, глядя на которого Нью невольно краснеет. Он листает тиктоки дальше, рассматривает крепкие бедра, руки с венами на них и пухлые губы, которые Сону часто соблазнительно прикусывает или наоборот округляет. А потом в его мозгу видимо происходит короткое замыкание или какой-то другой сбой и Чхве невольно представляет себя сидящим на этих самых крепких бедрах, чужие руки с выпирающими венами на своей талии и эти самые пухлые губы на своих. От подобных мыслей парень мгновенно пунцовеет, а внизу что-то опасно дергается, и он тут же отбрасывает телефон в сторону, проклиная все на свете и тихо матерясь. Впяливается в потолок, пытаясь переосмыслить произошедшее, и вымучено стонет, поняв, что пытаться бессмысленно. Он влюблен, в том самом идиотском и смысле и отрицать это бесполезно, потому что перед глазами лучезарная улыбка Сону, глядя на которую тоже улыбаться хочется, а следующим кадром черные глаза, смотрящие сверху, и мягкие губы, что растягиваются в пошлой ухмылке, а потом целуют. У Чанхи от этого мурашки по спине бегут и теперь в жизни такого хочется, но нельзя — ему не светит. Поэтому парень тяжело вздыхает и решает оставить самокопание по поводу чувств к Киму на утро, понемногу засыпая и надеясь выспаться, потому что в завтрашнем расписании репетиции до самого вечера. Но его тело думает иначе, а мозг всю ночь упорно подкидывает сцены с Сону: того, как он целует чанховы губы, как касается губами и языком кожи, как нависает сверху, вжимая телом в кровать и как ритмично втрахивает в нее же. Чанхи во сне отвечает с такой же отдачей и стонет, прижимая парня ближе. А потом просыпается, резко садясь на кровати и тяжело дыша. Сердце гулко стучит, звоном отдаваясь где-то в ушах, а руки сжимают влажную простынь. Парень оглядывается по сторонам. Эрик спит на соседней кровати как убитый, а на часах горит половина пятого утра — до подъема еще полтора часа. Поняв это Чхве вымучено стонет и переводит взгляд на шорты, на которых уже расползается пятно. Отлично. Просто заебись. Нью тяжело вздыхает и плюхается обратно на кровать, сворачиваясь калачиком и пялясь в стену. В голове куча мыслей, да и в душ надо бы по-хорошему сходить, потому что шорты противно липнут к телу, но Чхве ничего не может сделать — выходить куда-либо вообще не хочется, особенно в таком виде, но, когда срабатывает будильник и на кухне начинается утренняя возня и шум это приходится сделать. Поэтому парень, быстро убрав следы происшествия и переодевшись пока Эрик не проснулся, все же выходит из комнаты. На кухне как обычно царит шум и хаос: Джейкоб с Кевином и Чанмином пытаются приготовить завтрак на всю их ораву, пока Ёнхун активно мешает младшему из них, обнимая со спины и тиская, а Ханён с Сону снова припираются, сидя на диване в гостиной. Чанхи в их сторону старается даже не смотреть — уходит к старшим, приветливо улыбаясь и желая всем доброго утра. Одногруппники отвечают ему тем же, все, кроме Ёнхуна, который на него даже не смотрит. Зато Чанхи слышит голос Сону, вторящий остальным, но предпочитает его полностью игнорировать — после сегодняшней ночи он уверен, что спокойно слушать его больше не сможет. Вместе с Джейкобом они выгоняют остальных с кухни, вдвоем доготавливают завтрак, отгоняя проснувшегося Эрика от еды, и все вместе садятся за стол. Они обсуждают подготовку к финальному выступлению, расписание на сегодня и ближайшие дни и прочие менее важные вещи. Эрик рассказывает сюжет своего очередного идиотского сна, под шумок пытаясь стащить порции Хёнджэ, Санёна и Джуёна, которые так и не вернулись из агентства, за что Кевин несильно бьет его по рукам, бросая грозное «мы все равно повезем им это, идиот». Остальные тихо смеются и в шутку издеваются над младшим, но Чанхи вот не до смеха. Он смотрит на сидящего рядом с макнэ Сону и взгляд оторвать не может, как бы не старался. Ким смеется вместе со всеми хриплым ото сна голосом, а едва открытые вчера чувства Нью посылают в мозг непривычное «красивый». Младший по утрам выглядит как медвежонок: с растрепанными волосами, немного неуклюжий, сонный и милый настолько, что затискать хочется. А потом этот самый младший забывшись и совершенно не задумываясь облизывает запачкавшиеся в соусе пальцы, соблазнительно словно это и не пальцы вовсе, и хочется уже сдохнуть. Чхве краснеет, трясет головой и наконец отрывает взгляд от Кима, надеясь, что его помешательства никто не заметил, но оказывается поздно. Чанмин — черт бы побрал его наблюдательность — попеременно смотрит на обоих, пытаясь понять, что происходит, но его попытки не венчаются успехом. Однако Чанхи знает, что тот все равно до него доебется по этому поводу, когда они наедине останутся, поэтому его провалу в наблюдениях не радуется, лишь ждет своей участи, потому что, как назло, именно сегодня они вдвоем моют посуду после завтрака. Так и происходит: Ханёна, Сону и Эрика заставляют убирать со стола из-за того, что все трое каким-то образом умудрились выбесить вечно спокойного Джейкоба, а Чанхи с Чанмином уходят мыть посуду. Драя очередную тарелку, старший молится чтобы его не оставили наедине с напарником по несчастью, и Бог его слышит, но видимо по-своему — посылает ему лезущего обниматься Сону, тем самым делая только хуже. Нью от неожиданности дергается, чуть злополучную тарелку не роняя, и смущается. Верещит на Кима и посылает его хохочущего куда подальше, самолично оставляя их с Чанмином наедине. Тот начинает свой допрос почти сразу, едва ли младший успевает переступить порог. — Ты чего все утро от Сону шарахаешься как от коронавирусного? — со смешком спрашивает, а Чхве хоть и готовился морально все это время, невольно замирает на месте. — Что? — по-идиотски переспрашивает он, — Не шарахаюсь я никого, с чего ты взял? Ну, стратегия прикинуться дурачком никогда не подводила. — Чанхи, я знаю тебя больше трех лет, и я вижу, что что-то не так, — уже более серьезно продолжает Кью и смотрит на друга, — Что случилось? Все же подвела. Чанхи молчит, считает пузырьки в пене от моющего средства, расползающейся по тарелке в его руках, и прячет взгляд. Наконец домыв ее, убирает на место и тяжело вздыхает. Была не была. — Я вчера осознал, что он мне вроде как нравится. Как парень, — шепотом признается он и, кажется, даже не дышит. В небольшой комнатке повисает неловкая тишина. Нью все еще не может поднять глаза, боясь увидеть в чужих презрение и злость, а Чанмин лишь усугубляет ситуацию своим молчанием. Поэтому спустя еще пару минут без ответа старший не выдерживает. — И хрен ли ты молчишь? — зло спрашивает он и наконец переводит взгляд на собеседника. Чанмин не выглядит удивленным, лишь смотрит в ответ понимающе, с сожалением во взгляде и Чхве тут же все становится ясно. — Боже, ты знал?! — искренне удивляется парень, — Но как? Младший лишь пожимает плечами. — Ёнхун-хён ночью рассказал. — Боже, — сокрушается Чанхи и хватается за голову мыльными руками. Скользит спиной по гарнитуру приземляясь на пол и утыкается лбом в колени от безысходности. Он слышит, как Чанмин следом выключает кран, как шуршит полотенце, которым он протирает руки, а потом чувствует чужую ладонь на своем плече и тепло где-то под боком. — Я уверен кроме нас двоих никто ничего не заметил, — пытается успокоить младший, но Нью на это лишь отрицательно трясет головой. — Не думаю, что это надолго. Кью на этого ничего не отвечает. Лишь хмыкает озадаченно, впяливаясь в пустоту, и неожиданно усмехается: — Так вот почему между вами все так напряженно и почему он снова обращает на меня внимание. От разочарования в чужом голосе становится противно из-за самого себя, а на глазах наворачиваются слезы. Чанхи сильнее прижимает коленки к груди и снова прячет лицо, стараясь на заплакать, но выходит не очень. — Прости, — извиняется парень и тихо всхлипывает. Его начинает трясти, — Прости пожалуйста, я так запутался. — Хей, все хорошо, — Чанмин хватает его за плечи, заставляя посмотреть на себя, и слабо улыбается, — Я все понимаю. Нью это не сильно помогает и пара одиноких слезинок все же скатываются по его щекам, но благодаря чужой поддержке до очередной истерики дело не доходит, за что он очень благодарен. Пару минут они так и сидят прямо на полу в приятной тишине. Чанхи успокаивается окончательно, слабо улыбнувшись бросает тихое «спасибо». Танцор отвечает ему тем же и снова переводит взгляд куда-то в сторону гостиной. — Так…как давно? — неожиданно спрашивает он следом. Чхве в ответ тяжело вздыхает. — Не знаю, — честно признается он, — Наверное, после той нашей ссоры, когда у меня истерика случилась. Он после этого стал так добр ко мне. Заботится постоянно и помогает. По-своему, конечно, но все же. После этого оба невольно усмехаются, соглашаясь с замечанием Чанхи, а тот продолжает: — Рядом с ним я чувствую себя в безопасности и так комфортно, как никогда… Еще он постоянно заставляет меня смеяться… Он очень милый. А еще красивый и вроде как горячий. Я только вчера все окончательно осознал, когда…ну…понял, что есть и…сексуальное влечение. Последние слова он проговаривает едва слышно, снова пряча глаза в пол, но Чанмин — зараза — цепляется именно за них. — Так вот почему ты сегодня такой растерянный, — с не предвещающей ничего хорошего усмешкой уточняет он и пихает друга в плечо, — И как же ты это понял? — Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — недовольно бубнит Чхве, но его полностью игнорируют. — Дай угадаю: сны всякие снились? Чанхи в ответ раздраженно цыкает и молчит, однако горящие щеки выдают его с потрохами, отчего младший смеется. — Так значит снились, — гадко ухмыляется он, — И кто сверху? Хотя стой, не отвечай, я итак знаю, что определенно не ты. — Пойди в жопу! — вопит вокалист, еще сильнее заливаясь краской, и бьет друга в грудь. — Ладно-ладно, — сдается тот и даже поднимает руки вверх в знак капитуляции. Снова смеется и встает с пола, протягивая руку Нью чтобы помочь подняться и ему. Они снова принимаются за посуду, так как времени до индивидуальных занятий осталось не так много. Остальные уже уехали в агентство, поэтому в квартире непривычно тихо, слышно лишь шум воды из-под крана и звон тарелок, однако и эти звуки вскоре разбавляет голос Чанмина. — Что делать будешь? Ты же признаешься ему? — спрашивает он, намыливая очередную кружку. — Ни за что. Я не думаю, что он чувствует ко мне тоже самое, а я не хочу разрушать нашу дружбу своими признаниями. — Ну, не попробуешь — не узнаешь. — Нет, и это исключено, — отрезает Нью и убирает на место последнюю тарелку. Чанмин наконец домывает кружку. — Как знаешь, — пожимает плечами младший, — Но я бы на твоем месте признался. — Ты бы на моем месте пожертвовал своими чувствами ради лучшего друга. Ой, подождите-ка, ты так и сделал, — издевается над парнем Чанхи и смеется, когда в него прилетает куча брызг вместе с пеной от моющего. — Кстати об этом, — переводит тему Кью, — Что будет с Ёнхун хёном? — С ним определенно нужно будет поговорить, — выдает Чхве, тут же заметно погрустнев. Недолго думая, он прекращает намыливать столовые приборы и переводит взгляд на Чанмина, — Прости, что так получилось. Танцор смотрит на него непонимающе хмурясь и тоже останавливается. — Ну, вот эта вся ситуация, будто я его как ненужную вещь тебе возвращаю. Боже, это все так странно. — Шутишь? Я же теперь могу возобновить свои бесполезные попытки захомутать его, — отшучивается младший и Нью невольно улыбается, в миллионный раз убеждаясь, что Чанмин — лучший друг, который только может быть. — Не думаю, что они такие уж бесполезные, — спорит старший, снова принимаясь за мытье посуды. — Он все еще клеится ко мне только чтобы заставить тебя ревновать, — констатирует парень, — Но я это скоро изменю. — Я не сомневаюсь, ты та еще заноза в заднице, — Чанхи смеется и замолкает, но недолгую тишину снова нарушает Кью. — Может все-таки… — Нет и не вздумай ему разболтать, — отрезает Чхве, пригрозив ему вилкой. Чанмин на это закатывает глаза, а стоявший почти все это время в дверях гостиной Эрик недобро ухмыляется и наконец сваливает в агентство. … До финального выступления остаются считанные дни. Группа учащает репетиции, тренируясь до потери пульса и под конец прогонов валясь на пол без сил, но уже через пару минут снова поднимаясь и продолжая репетировать. Они все очень стараются, каждый оттачивает свою партию до идеала. Все волнуются и переживают, но все равно выкладываются на полную, делая все что в их силах чтобы победить. Не обходится и без ссор. Да, участие в шоу с самого начала давалось нелегко, но сейчас напряжение достигает своего пика, выплескиваясь в криках и спорах. Все понимают, что любые слова и прозвучавшие в моменте претензии это лишь последствия усталости и сильного волнения, поэтому никто не обижается, а если и обижается, то ненадолго, ведь они сами, их общая поддержка и вера в друг друга — это все что у них есть. Сону убеждается в этом на собственном опыте, когда во время каждого прогона его падения с примерно двухметровой высоты, вокруг него собирается чуть ли не вся группа и человек пять из персонала. Из-за этого шея и спина болят нещадно, но чужая поддержка и желание сделать все на отлично заставляют улыбаться. А еще улыбаться заставляет обеспокоенный его здоровьем Чанхи, каждый раз оказывающийся рядом с вопросами аля «все хорошо» и «как себя чувствуешь». Сону смотрит в глядящие с заботой глаза и только кивает слабо в ответ, потому что сказать что-либо не может. Между ними так ничего и не поменялось. Они ближе, чем когда либо, почти все свободное и несвободное время тоже проводят вместе, но с этой точки так ничего и не сдвигается. Они ночуют вместе чаще, чем Чанмин ночует дома, болтают обо все на свете по ночам, дурачатся и дерутся в шутку. Чанхи постоянно лезет обниматься, а Сону перестает быть рядом с ним колючим и сам ластится как кот, почти полностью забывая про свои подколы и грубые шутки. Остальная группа уже начинает шутить про их отношения, никогда не прекращавший этого делать Эрик учащает подобные издевательства над ними раза в два, при этом посматривая странно то на одного, то на второго, словно знает что-то. Сону списывает такие взгляды на его врожденную придурковатость, а сам смущается и благодарит высшие силы, что хотя бы Чанмин в этом не участвует, потому что постоянно занят — либо репетициями, либо Ёнхуном. У этих двоих все вообще очень странно и развивается стремительно, а Сону даже признаться не может, потому что боится. Прячется как обычно за камерами и только там говорит о том, что действительно чувствует, посылая Чанхи намеки каждый следующий толще предыдущего. Как например сейчас. Они записывают видео обращение, приуроченное к окончанию Road To Kingdom, в котором каждый участник адресует свое послание другому конкретному участнику. И Сону — кто бы мог подумать — выпадает Чанхи. Младший чувствует в этом своего рода подставу, но ничего поделать не может, поэтому заходит в съемочную студию. Его записывают первым. Парень нервничает, неловко теребит пальцы и прячет взгляд, зная, что Нью будет его слышать, но взяв себя в руки наконец успокаивается. — Прежде всего, ты и я, — неловко начинает он, — Мы присоединились к компании с разницей в месяц. Я помню, как мы продолжали репетировать, не зная попадем ли мы в эту группу или нет. Мы тогда много разговаривали друг с другом и чем больше мы говорили, тем больше я осознавал, что между нами хорошая химия. Ты старше, но ты обращался со мной как с другом, позволив чувствовать себя комфортно настолько чтобы открыться тебе. Я думаю, это было очень сложно сделать, но ты взял инициативу в свои руки, сблизившись со мной и открывшись первым. Это помогает нам оставаться хорошими друзьями и по сей день. Я очень…благодарен за это. Парень невольно улыбается нахлынувшим воспоминаниям и продолжает: — У нас была очень сложная хореография и сложные песни. Если честно, когда мы выступали каждый в группе, включая меня очень волновались по этому поводу. Сону понимает, что его речь ушла не в то русло и оператор, приостановив запись, напоминает ему об этом. Просит сделать ее обращенной именно к Нью и Ким слушается, уже прекрасно осознавая, что пожалеет об этом. — Я кое-что понял недавно…хотя я всегда знал это. Что ты незаменимая часть нашей группы. Я понял это во время подготовки к Road to Kingdom. Ты всегда очень старался, постоянно спрашивал меня о хореографии, и я думаю, что это действительно здорово. Это очевидно, что ты усердно работал, чтобы стать лучше. Когда мы вместе выступали на Road to Kingdom, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты выбрал именно эту компанию, выбрал работать с нами. Нам пришлось многое пережить, но я благодарен что ты выбрал остаться с этой группой… Я знаю, это было непросто и…я думаю, мы немного вымотались. Я надеюсь, наши фанаты, которые смотрят это, остальные участники и наши семьи запомнят все это, чтобы мы могли подбадривать друг друга и придавать сил. Ким тяжело вздыхает и снова переводит взгляд на камеру. — Ты всегда был моей опорой и…я надеюсь, что я смогу быть твоей в трудные для тебя времена. Я постараюсь стать таким человеком для тебя, — обещает Сону и неловко улыбается. Он смущен, смотрит в объектив и неуклюже показывает сердечки. Оператор на это одобряюще кивает, но парню это не очень помогает. Запись заканчивается и Сону, поблагодарив персонал, направляется к выходу. Чанхи снимается следующим, а значит сейчас стоит где-то в коридоре и ждет пока Ким выйдет, поэтому избежать встречи с ним не получится. Из-за этого младший снова нервничает и, открыв дверь, ожидаемо сталкивается с Чхве. Тот мягко улыбается, быстро проходит мимо, потому что время уже поджимает, и незаметно касается чужого запястья. Шепчет едва слышное «ты уже» и скрывается за дверью студии, даря Сону очередной сердечный приступ. Он так и остается стоять в коридоре по-идиотски пялясь на закрытую дверь. Перед глазами чужая улыбка и собственный подарок на чужой шее, который старший все же носит. И осознание данного факта заставляет Кима пообещать себе признаться, если они все же победят в шоу. И они побеждают. Сону всю церемонию награждения трясется и прячется за спиной Хёнджэ. Чанхи стоит в другом конце группы, рядом с Кевином и Чанмином, но смотрит на него — Ким чувствует чужой взгляд. А потом объявляют их победу и Сону, до этого старательно сдерживающий слезы, начинает реветь, все еще стоя позади своего хёна. Эрик рядом тоже плачет, падая на колени. Все радуются и обнимаются, у многих глаза на мокром месте. К ним подходят участники ONF, которые вместе с ними были претендентами на победу, обнимают и поздравляют, а потом присоединяются и другие группы. На сцене царит дружеская, даже семейная атмосфера, Сону сквозь слезы благодарит всех, кто подходит к нему с поддерживающими объятиями и приятными словами. Он отвечает тем же, повторяет скромное «спасибо», благодарит за поддержку и полученный опыт. Перед глазами все мельтешит и мелькает, пока парень как бы не пытался, не может перестать плакать. А потом он чувствует чужую голову на своем плече и руки Чанхи на его талии, сжимающие в качестве поддержки, и становится немного легче. Его волосы приятно щекочут щеку, в которую старший тычется макушкой, а от ладоней исходит родное тепло. Чхве улыбается — Сону это чувствует своим плечом — и поднимает голову. — Ну чего ты? Хватит плакать, — подбадривает он шепотом, чтобы слышал только Сону. Тот улыбается, снова отпинывается от объятий и смущенно отворачивается. Вытирает слезы, которые никак не заканчиваются, а Чанхи снова обнимает, — Мы это сделали. Нью улыбается широко и уже тише продолжает: — Ты все-таки исполнил мое желание. Сердце Сону трепещет в ответ на слова старшего, и он улыбается. Переводит взгляд на Чанхи, шепчет «ну, я же обещал» и тихо смеется, когда его раздраженно стукают в плечо. Но в противовес своим действиям Нью аж светится и смотрит как будто бы влюбленно, пока Ким светится в ответ. Да, теперь все определенно наладится.