Плюсы анимагии

… Я не помню, что происходило до этого. Возможно, сказался сильный стресс, а, может, я в тот период и не осознавала, что происходит вокруг. В памяти всплывают лишь размытые образы: незнакомая старушка мне что-то яростно выкрикивает, авроры, шаткая лодка, могучего вида работники Азкабана. Я напрягаю память, но не могу вспомнить даже погоду. Сначала мне кажется, что был страшный ливень и я вся промокла, но потом всплывает серое, но чистое небо. Лишь одна сцена навечно врезалась мне в память: задрав голову я посмотрела на Азкабан, и меня словно кочергой ударили. Здание поражало своей мрачностью: весь из камня, высотой примерно в десять этажей и даже снаружи слышались крики заключённых. Я вдруг ясно поняла, что это всё… Из мемуаров Катлин

      Слёзы закончились. Катлин зажмурилась, попытавшись выдавить из себя хотя бы слезинку. Но нет, слизистая оболочка оставалась сухой. А это значит, что беспамятно рыдать больше не получится.       Кэмпбелл для храбрости набрала полную грудь воздуха и, открыв глаза, выдохнула.       Она сидела в камере размером, рассчитанном лишь на лавку, парашию и маленькое пространство их разделявшее. Повидавший виды стол и к нему в придачу расшатанный стул. Всё здесь говорило, что это место сделано для тех, кому вообще жить не положено.       «В Азкабане сходят с ума», - припомнились ей слова начальника Рубена Стюарта.       Но что удивительно, Катлин в противовес высказыванию наоборот ощутила протрезвление. Словно по прибытию сюда её мозг только сейчас начал правильно функционировать. Может, это со всеми так? Сначала они должны прийти в себя, а после долго и мучительно погибать? Жутко.       Но если это так, то почему она не помнит, что с ней происходило до этого? Катлин напрягла память, но ничего не получилось.       Последнее, что Кэмпбелл помнила так это, как справляла Рождество вместе с Манди и кузеном. А сейчас февраль.       Что же могло произойти за почти полтора месяца? Да и разве можно забыть, что с тобой происходило? А если да, то значит Катлин сидит здесь не просто так? — Ох, Манди, помоги, пожалуйста, — прошептала Катлин, с мрачной радостью заметив, что глаза снова наполняются слезами. — Мне очень нужна твоя помощь… Мне плохо.       Кэмпбелл повернула голову и вздрогнула. Напротив неё сидел заключённый и молча, не выражая никаких эмоций, наблюдал за ней. Он сидел на скамье, прижавшись спиной к стене и в руках вертел предмет, подозрительно смахивающий на холодное оружие.       Заметив её взгляд, человек никак не изменился в лице. Разве только в глазах промелькнул интерес.       Джуди не знала, как себя вести в этой ситуации. До всей этой истории ей ни разу не доводилось общаться с преступным миром. С бедняками, бездомными, сиротами и так далее — да. А вот с преступниками и, возможно, сумасшедшими — нет.       Катлин понятия не имела, как себя вести. Что у них на уме? Может, стоило с ним поздороваться? Нет, это будет, пожалуй, слишком глупо. Решит, что она груша для битья или девочка на побегушках. — Извините, а вы не могли бы смотреть в другую сторону? — выдавила из себя Катлин, надеясь, что это прозвучало не слишком по-идиотски.       Судя по реакции волшебника, её надежды не оправдались.       Скорее всего из-за «извините». Ох, это чёртова воспитанность. — В какую, например? — хриплым голосом спросил он. — У нас тут выбор не такой уж и большой. — Мне без разницы. Главное - не на меня, — попыталась дать достойный отпор Катлин.       На это заявление маг ничего не сказал. Лишь хмыкнул, но смотреть всё-таки перестал.       Катлин огляделась. Если это Азкабан, то она представляла его несколько иначе. Более жутким, набитым сумасшедших, но нет. Разве только мрачно и бедно, а так… Вон её сосед, явно не выглядит сумасшедшим. Да и тихо кругом. — Летит метла, летит метла по небу, — от неожиданности у Кэмпбелл чуть сердце не остановилось.       Где-то рядом, но при этом далеко, через несколько клеток, раздался женский визгливый голос. Какая-то явно не в своём уме пела песню тридцатилетней, а то и более давности.       Полное отсутствие слуха и голоса сделали своё дело, и песню слушать оказалось практически невозможно.       Это равноценно ударению между собой черенков котелка. А заключённая тем временем продолжала выть: — Метла, метёлка… Метла, метёлка… Летит по небу…       Похоже, дементоры поработали над её памятью и припев - единственное, что уцелело. Минуту Катлин смогла бы стерпеть. Ну, пять минут, возможно. Десять минут от силы. Но преступница выла и выла, выла и выла, выла и выла. И главное - одну и ту же фразу всё время.       Жалость, возникшая при мыслях о несчастной заключённой, исчезла на двадцатом круге про метёлку, раздражение появилось на пятьдесят первом круге. Ну, а на сто восьмом заболела голова. — Да когда она уже замолчит! — не вытерпела. — Заткнись, Шейла! — рявкнул маг по другую от неё сторону. — А то череп проломаю.       Джуди вздрогнула. Она не заметила этого волшебника ранее, но сейчас поняла, что именно его и следует опасаться. Он был каким-то диким, как и первый, но если первый воплощал нелюдимость и мрачность, то от второго так и веяло жестокостью.       Угрозы подействовали, и Шейла замолчала. А тем временем, заключённый №2 (как теперь Катлин мысленно его называла) стал изучающе её разглядывать. Но что странно, он, прислонившись щекой к прутьям, стал их грызть. При этом его взгляд не отрывался от Джуди.       Кэмпбелл поёжилась и поспешила перейти от него подальше, сев на самом краю лавки. Она заставляла себя не смотреть, как человек ест прутья решётки, решив, что тот кто с оружием намного безопаснее. — Что, страшно? — просипел мужчина, отрываясь от «закуски». — Ничего, привыкнешь, а через несколько дней также будешь себя вести. Молчишь? Ну, молчи, молчи… Посмотрим, надолго ли тебя хватит. Э, ты чё морду воротишь??! Королевна, что ли.       Дальше маг покрыл её матом. Кэмпбелл настолько была поражена происходящим, что даже не нашла, что сказать. — Отстань от неё, Шон, — подал голос заключённый №1. — А чё то ты за неё заступаешься? — чуть ли не с ненавистью произнёс Шон. — Тебе не всё равно, гадина?       Дальше следовали взаимные оскорбления, перепалка, основанная на глубокой неприязни. Катлин услышала столько для себя новых слов, о значении которых можно только догадываться. Однако последнюю фразу она запомнила: — Меня скоро выпустят, а ты всё равно здесь сгниёшь, как бы не старался сохранить рассудок. Повезло же твоим друзьям. Никогда больше они с тобой не встретятся. Хотя вряд-ли, ты кому такой нужен…       Не успел Шон даже договорить, как №1 сошёл с ума. Он бросился на решётку, отлетев от неё, накинулся на стену, потом на пол и при этом издавал звуки больше похожие на рычание зверя, чем на человека.       №2 знатно струсил и замолчал.       Страсти улеглись ближе к вечеру. Шон пережил два припадка: сначала он лизал языком пол, стены, решётки, а потом вёл диалог. И что удивительно, диалог он вёл не сам с собой, а воображал человека, с которым разговаривал. Это выглядело странно: — Кингс, ты думаешь, что прав? Понятно. Но знаешь, я тебе скажу, что нет. Вот я сейчас здесь сижу, и всё нормально. Я не сошёл с ума, и ты не можешь этого отрицать…       Что же касается второго, имя которого Кэмпбелл так и не удалось узнать, то он после своих воплей затих и уполз куда-то внутрь камеры.       Прошло несколько часов. Подали ужин, если, конечно, его можно так назвать: не понятно из чего и как сделанный кусок мяса и подозрительно мутную воду.       От вида принесённой еды Джуди заплакала. Всё-таки есть хотелось ужасно, а вот этим вряд ли наешься. «Ладно, я же всегда мечтала похудеть», — оптимистично подумалось Катлин, но не тут-то было.       Дементоры тут же накинулись на неё. Катлин упала, у неё свело живот, в глазах помутнело и только: — Джуди, мы же подруги! Не делай этого, слышишь? Я… Я…       Это было какое-то странное состояние: с одной стороны она слышала вопли как из потустороннего мира, а с другой осознавала, что происходит сейчас, но не могла пошевелиться. — Тоже мне, знает же, что дементоры рядом. Так ещё и улыбается, — раздалось над ней.       Заключённый №1 склонился над ней. Просунув руки сквозь решётки, он подтащил её к себе поближе. Разомкнул челюсти и влил что-то в её рот. Катлин ощутила, как по глотке разлился чуть телпый и травяной напиток. — Чай? — удивлённо проговорила она. — Он самый, — без капли улыбки или хотя бы намёка на неё поговорил мужчина. — Спасибо, — выдавила из себя Кэмпбелл. — В присутствии дементоров нельзя проявлять эмоции. Запомнила?       Но Джуди не успела даже кивнуть. Заключённый удалился, оставив её одну с дементорами.       Ночью, как поняла Катлин, это была ночь, дементоры шныряли повсюду. Каждый раз, когда страж оказывался рядом, кишечник Джуди застывал, а сердце наоборот ускорялось. В ушах стоял предсмертный крик Манди. «Джу, мы же подруги! Пожалуйста, не делай этого!».       Катлин просыпалась вся в слезах. Смелости не хватало засыпать снова, и она бодрствовала всю ночь.       Никогда в своей жизни Катлин не чувствовала себя так одиноко и беспомощно. Хотелось закричать. Впрочем, она не стала себя в этом сдерживать. — Ты чего орёшь? — рядом появился её спаситель.       Странно, но теперь он стал для неё ближе и роднее всех. Во-первых, потому что он её спас, во-вторых, он явно не собирается делать ей плохо, и в-третьих, он мог ей помочь. — Мне страшно, — прошептала Катлин, продвигаясь к решётке. — Мне очень-очень страшно. — А я при чём? — Помогите, пожалуйста, мне. — Каким образом? — Возьмите меня за руку. — Мне-то это зачем? — Ну, вы же уже один раз помогли… — И что мне теперь всю жизнь с тобой мучиться? — Нет, но… — Она поняла, что дело безнадёжно. А ей так хотелось хоть кого-то рядом, чтобы успокоил, прижал к себе, заверил, что всё хорошо. Но, видно, здесь так не бывает.       Когда он удалился, Джуди легла на пол и расплакалась навзрыд. Ей так хотелось, чтобы ничего этого не было. Чтобы она открыла глаза, а она дома с Манди, а потом бы зашёл Киан, и они пошли бы в гости к Стюарту. Но, похоже, ничего уже не будет. Всё, что её ждёт, это только голые стены Азкабана и двое сумасшедших заключённых. — Ладно, не реви, — её руку кто-то сжал.       Она перестала плакать и, обернувшись, увидела перед собой заключённого. Точнее, только силуэт и его серые глаза. Он сжал её ладонь и сел в плотную.       Джуди шмыгнула носом и села бок о бок рядом со своим новым другом. Катлин не сомневалась, что они впоследствии станут друзьями.       Они сидели, прижавшись, сжимая ладони друг друга, и только прут решётки их разделял. — Спасибо, — ещё раз поблагодарила его Катлин.       Заключённый ничего не ответил. Видно, это его фишка - не отвечать на слова благодарности. Но Кэмпбелл не оставляла попыток завести разговор. — Я Джуди.       Снова молчание. — А вас как зовут? — Нюхалз, — немного подумав, ответил он.       «Нюхалз? Должно быть, это не его настоящее имя, а только кличка. Интересный человек. За что он здесь?», - думалось Катлин, но спросить она так и не решилась. — Почему вы мне помогаете? — Ты же сама меня просила. — Да, но вы ведь могли отказаться. — Ты спать собираешься?       Видно, он от природы тип неразговорчивый. Катлин повернулась и через полчаса размышлений уснула. Ей не снилось ничего, но это ведь лучше кошмаров.       На следующее утро, когда Нюхалз удалился («Интересно, куда он всё время пропадает?»), а Шон так и не проснулся, Джуди решила проверить, не растратила ли она навыки за несколько месяцев.       Мгновение, и на месте Кэмпбелл возникла сова…