Мой шип терновника

Игоря поймать вышло очень просто. Но Олег и не сомневался, что с такой приманкой, как Юля, это будет несложно. Игорь сам пошел в ловушку, скорее всего, даже прекрасно это понимая. Но в его глазах читалось упрямство, а еще готовность умереть ради Юли. — Где она? — Вы скоро с ней встретитесь, — усмехнулся Олег и вырубил Игоря. Терпеть долгий перелет в его компании не хотелось совершенно. И так давило молчание Шурика и его полный осуждения и боли взгляд. Казалось, все остальные тоже почувствовали напряжение между ними, но делали вид, что не замечают. Олег хотел поговорить с Шуриком, но решил, что это все-таки будет лишним. Шурик — не дурак и так все понял, а выяснять отношения не хотелось. — Я уйду после этого задания. Хочу, чтобы ты знал. — Шурик сел рядом с Олегом со стаканом виски в руках, сделал большой глоток и поморщился. — Я тоже, — лишь ответил Олег. Сейчас говорить, что они на задании, не хотелось, да и кто он такой, чтобы читать нотации? Дело сделано, Игорь без сознания, и скоро они доставят его Сергею. Так что, по сути, задание уже окончено, во всяком случае, для Шурика точно. Олег помнил, как после некоторых заданий напиться и забыться было единственным желанием. Именно в такие моменты он вспоминал Сережу. — Ты со всем справишься, Олег. — Сережа подошел и обнял его со спины, крепко прижимаясь. Олег не был в этом уверен, потому что чертовы даты не хотели укладываться в голове, но от этой контрольной зависела четвертная оценка. И если раньше Олега это волновало мало, то теперь все изменилось. Он тоже хотел поступить в хороший ВУЗ вместе с Сережей. И хороший аттестат пригодился бы. — Я не понимаю, как ты можешь запоминать все эти даты. — У меня просто уникальная память, — рассмеялся Сережа. И Олег был с этим согласен. Сережа весь уникальный. И сейчас Олег чувствовал, что злится. Он понимал, что Игорь придет туда, куда велено. Придет за Юлей, перестрахуется сто раз, правда не потащит с собой других полицейских. Олег это понимал, но еще отчаянно хотел, чтобы Игорь этого не сделал. Словно его отказ рисковать ради Юли значил бы, что и Олег однажды сможет перестать делать это ради Сережи. Ведь он так прекрасно понимал Игоря. Он сам готов был лезть под пули ради одного-единственного человека. Человека, которого, на самом деле, больше нет. — Можем свалить вместе. Денег Разумовского хватит очень надолго. Сможем путешествовать, ни о чем не думать, — предложил Шурик. Олег посмотрел на него. Ему так было жаль, что всего этого не будет. Ведь они с Шуриком так были близки к этому. И сейчас, после всего, что произошло в Венеции, Шурик все равно готов его принять. У Олега был тот, кто готов быть верным и преданным, но проблема в том, что сам он ответить не мог тем же. — Надеюсь, ты сможешь увидеть весь мир, — ответил Олег и отвернулся к иллюминатору. Он чувствовал, что Шурик хочет сказать что-то еще. Наверное, возразить, заставить Олега передумать, но в итоге тот промолчал. И Олег был ему благодарен. Он уйдет, обязательно уйдет от Сергея, но не с Шуриком, потому что тот не заслужил того, кто не сможет его полюбить.

***

Олег ни черта не помнил, а голова раскалывалась так, словно он пил несколько дней подряд, прежде чем пришла расплата в виде похмелья. Руки и ноги шевелились, что было уже неплохо. Он помнил, как они взяли Игоря, самолет, приземление в Венеции. А дальше кто-то словно прошелся ластиком по воспоминаниям. Глаза открывать не хотелось, волчья интуиция просто кричала о том, что увиденное ему не понравится, но бегать от неизбежного Олег не привык. Он открыл глаза, и первое, что увидел — прутья решетки, а еще мельтешащего за ними Сергея. Тот размахивал руками и явно что-то рассказывал. Олег поднялся на ноги и огляделся. Он находился в клетке — это ему не понравилось сразу. Рядом было еще много таких же клеток. В них сидели наемники и друзья Игоря. Кто-то, как Вадик, уже пришли в себя, но были и подобные Юле, все еще лежавшие на полу без сознания. — Какого черта тут происходит? — Олег подошел к решетке и попытался привлечь внимание Вадика, находящегося в соседней клетке. — О, Поварешкин, очнулся. Тебя надо спросить, что задумал твой безумный любовник, — усмехнулся он. — Все это лишь фигуры на нашей шахматной доске, — услышал Олег голос Сергея. Он перевел взгляд. Сергей уже сидел на стуле, перед ним мерцал сенсорный экран с шахматной доской, а за ним сидел Игорь. — Мы сыграем нашими друзьями. Олег метнулся к другому концу клетки, вцепился в прутья, пытаясь привлечь внимание Сергея, но тот так и продолжил сидеть к нему спиной, даже не шелохнувшись. — Олег, шахматы развивают логику. Как их можно не любить? — Видишь ошейники на их шеях? Олег невольно дотронулся до куска кожи на шее, почему-то раньше он попросту не обратил на него внимания. Олег уже прекрасно понял что это — объяснения Сергея о том, что стоит Игорю потерять фигуру, как один из его друзей тут же умрет, Олег уже почти не слышал. И в этой ситуации его больше всего убивало то, что Сергей не боится того, что умрет Олег. Он не думал о Шурике или команде. Он думал о том, насколько неважен для Сергея. И это раздражало. Олегу хотелось себя ударить. — Только не оставляй меня, — тихо говорил Сережа и прижимался к Олегу, — я совсем без тебя не смогу. — Шептал Сережа, сидя на набережной и допивая последние глотки шампанского. Ленточка «Выпускник» валялась рядом. — А если я откажусь? — голос Игоря звучал слишком спокойно, но Олег догадывался, какая буря у него внутри. Если бы кто-то угрожал Сереже, если бы был хоть минимальный риск, что он станет причиной его смерти… Даже думать об этом было больно. — Прости, что не успел, — шептал Олег и стирал кровь с разбитой брови Сережи. — Ты не виноват, — шипел Сережа сквозь зубы, пытаясь не показывать, что ему больно. — Больше никогда этого не допущу. — Ты не можешь всегда быть рядом. — Значит, смогу. — Тогда умрут все, — рассмеялся Сергей. Первый взрыв раздался совсем рядом. Олег лишь крепче сжал пальцы на прутьях решетки. Он не хотел видеть того, кто стал первой жертвой Сергея. Не хотел думать, кем именно пожертвовал Игорь. Чью потерю он сейчас переживал? И сейчас Олег даже восхищался Игорем, его выдержкой, но также понимал, что тот отчаянно хотел спасти одного человека. И ради этого одного он готов был пожертвовать всеми, как и Олег. — Олег. Его имя, произнесенное голосом Сережи, вернуло из прострации. Он видел, пусть и недолго, но как во взгляде Сережи вспыхнула боль, сменившаяся отчаянием, а потом снова вернулся холодный и безразличный взгляд Сергея. — Я здесь. Я рядом, — шептал Сережа, когда Олег в очередной раз оказался на больничной койке. — Ты же рядом? — выдохнул Олег, ни на что не надеясь. Ошейник пискнул, но вместо того, чтобы взорваться потух. — Ты, — Сергей не говорил, а рычал. Метался по комнате, как загнанный в угол зверь. Олег сильнее прижался к прутьям, чувствуя жар на коже и привкус горечи на языке. Это был не его Сережа. — И ради кого? — бушевал Сергей. — Сережа, — позвал Олег. Сергей остановился, а вскоре на Олега посмотрели прежние голубые глаза. — Ты все испортил ради него! — кричал Сергей. Олег понимал, что не заметил очевидного. Это не его Сережа? Или он идиот, что перед смертью так отчаянно хочет в это верить, но ведь ошейник не взорвался. В этом должен быть хоть какой-то смысл. — Сережа, я с тобой. — Сережа, я с тобой. Олег уже забыл, сколько раз он повторял это. Когда издевались дети на спортивной площадке. Когда никто не хотел идти с Сережей на выпускной. Когда тот нервничал перед очередной олимпиадой. Когда просил научить целоваться, хотя Олег не умел и сам. Научился ради Сережи. — Сережа, я с тобой, — увереннее повторил Олег, потому что видел в глубине голубых глаз правду. Не понимал, что она значит. Не мог увидеть, кто прячется за маской Сережи, но впервые верил, что этот Сергей не его. — Олег, — чуть тише повторил Сережа, а после поднял пистолет, — правила есть правила, Олег. Перекись смешивалась с кровью, выходил розовый. Такой прекрасный цвет, как закат. Боль схожа с закатом, ведь потом обязательно будет легче. Раны затянутся, а чужие насмешки перестанут трогать, потому что он будет рядом. — Я всегда буду тебя любить, — шептал Сережа, а кровь из разрезанной ладони стекала вниз. — Я всегда буду тебя любить. — Олег обхватил его ладонь своей. Кровь к крови. Судьба к судьбе. Сердце к сердцу. Всегда. Первый выстрел прозвучал. Олег не почувствовал боли.