Мой шип терновника

Голова болела, было ощущение, что еще немного — и она попросту треснет, как арбуз, забрызгав комнату кровью и ошметками мозга, довольно красочно смотревшихся бы на темно-синих обоях. Сережа приходил в себя тяжело, мысли путались, внутри кричал, вопил Птица, пытаясь вырваться. Выстроенная клетка, опутавшие крылья сети не казались надежными, но пока сдерживали. Образ Птицы, бьющегося о прутья, буквально отпечатался на сетчатке, затмевал сознание. Сережа понимал, что должен гнать его как можно дальше, но это почти непосильная задача. Боль заполняла целиком. Она немного притуплялась страхом, но все равно выходила на первый план. Уничтожу. Чужая, не его мысль вспышкой пронеслась в голове. Сережа открыл глаза, рывком сел на кровати и понял, что его движения ограничены. Одна рука была пристегнута наручниками к спинке кровати. Он снова дернул рукой, чтобы удостовериться, что это не сон. Он помнил, как стрелял в Олега. Воспоминания обожгли болью, ощутимой почти физически. В Олега. Единственного человека, которого он любил. Только мысли о нем не давали Сереже окончательно сойти с ума. Они же сдерживали Птицу очень долгое время. Когда Олег был рядом, у него вовсе не было шанса вырваться. Птица и исчез, когда появился Олег. Сережа помнил, что не попал в Олега, как умолял убить. Видимо, Олег просьбу не исполнил. — Очнулся? — Олег зашел в комнату да так и замер в дверях, изучая Сережу. Сережа отметил, что тот напряжен, а еще держит в руках пистолет. Видимо, не был уверен, что перед ним действительно Сережа. — Да. — Сережа даже не сразу поверил, что это его голос. Он так привык слышать Птицу вместо себя. Их интонации различались. Голос Птицы был более высоким, с нотками истеричности. Казалось, это не Птица, а актер на театральных подмостках. По мнению Сережи, порой Птица не просто переигрывал, а очень сильно это делал. Птица не жил, а творил шоу вокруг себя. Олег смотрел на него внимательно, словно по выражению лица пытался понять кто перед ним. Сережа не сомневался, что поймет. Олег чувствовал его, понимал все это время, что с ним что-то не так. — Тогда в моей комнате… — Олег замолчал. — Был я. Хотел сказать, но я так боялся, — признался Сережа. — Чего? — Что он навредит тебе. Птица обещал, что если я буду послушным, то тебе ничего не грозит. — И ты поверил? — Олег отложил пистолет на столик возле противоположной стены, а сам сел возле Сережи. — А еще каждый раз, когда я почти рассказал тебе все, он брал надо мной контроль. Я все меньше был владельцем своего тела. Я спал, а просыпался все реже. Олег ничего не ответил, лишь достал из кармана ключ и расстегнул наручник. Сережа сразу прижал руку к груди, растирая ее. Она затекла, Сережа чувствовал покалывание, но это лишь значило, что он в сознании, что он здесь. Когда у руля был Птица, Сережа не чувствовал ничего — просто проваливался в вакуум, пустоту. Любая боль была благом, потому что показывала, что он все еще жив. — Почему не убил? — решился спросить Сережа. — А я мог? — Я же пытался. — Не ты. — Олег притянул Сережу к себе и крепко обнял, прижимая к груди. Он всегда предпочитал действия словам. Сережа обвил его шею руками, поднял лицо и поцеловал. Он так отчаянно хотел почувствовать, что Олег рядом. Тот ответил на поцелуй, запустил пальцы в волосы Сережи, мягко их перебирая. — Я скучал, — прошептал Сережа. Олег поцеловал его в ключицу, потом поднялся дорожкой поцелуев вдоль шеи, снова нашел губы. Олег целовал так нежно, но так исступленно, что Сережа чувствовал всю его тоску и боль. Она словно передавалась через поцелуй. — Ты просто хотел его прогнать? — Я не врал. Сережа сжал пальцы на рукаве рубашки Олега, так сильно, что побелели костяшки. Он должен был чувствовать, что это не сон, а реальность. Сколько раз Птица сбивал его с толку видениями, показывал, что Олег снова рядом, а потом это разбивалось о реальность. Ту, где Олег давно променял его на Сирию и жизнь наемника. Ты не нужен ему. Он вообще реален? Сережа застонал и сжал ткань еще сильнее. Еще чуть-чуть — она и вовсе порвется. Олег коснулся пальцев, разжал и переплел со своими. Мягко поглаживал большим пальцем кожу Сережи. Птица замолчал, лишь слышался звук того, как он снова бьется о прутья, пытаясь вырваться на свободу. Обмануть. Сыграть на Сережином сознании. Заставить сомневаться. Но сейчас это был Олег. Это точно был он. — Сереж. — Олег отстранился и посмотрел так, что у него внутри все перевернулось. Виноватый взгляд. Олег смотрел так, когда собирался в армию, а потом каждый раз, когда уезжал. И в день той злополучной ссоры он смотрел так же. Мысль, что Сережа опять потеряет Олега, болью отозвалась в сердце, но было и облегчение. Сережа заслуживал тюрьмы, психушки, а Олегу лучше быть от него как можно дальше. Там, где Птица никогда не сможет причинить ему боль. — Мне придется тебя запереть. На окнах решетки, я убрал из комнаты все, что может стать оружием. Пока я не уверен, что он не вернется… — Олег замолчал. — Это временная мера. Сережа не мог поверить в то, что услышал. Даже после всего, что произошло, Олег продолжал заботиться о нем. — Я тебя не заслужил, — тихо ответил Сережа. Олег лишь снова крепко обнял его и поцеловал в макушку. Это было куда красноречивее слов.

***

Олег ожидал, что Вадик явится, ведь тот знал об этой квартире. По правде, Олег даже ждал его, потому что понимал, что без помощи не справится. А Вадик был готов за деньги на что угодно. Сомнительно, что смерть пары человек из команды это изменила. Сам Олег старательно не думал о том, что его соратники умерли у него на глазах. Но чего он не ожидал — это увидеть на пороге еще и Шурика. Тот смотрел с усталостью и отчаянием, хотя, по мнению Олега, он больше заслужил ярость и гнев! — Могу сказать, что скинутая сумма денег сумела залечить мои душевные раны, — заявил Вадик, когда они расположились в гостиной. — Как будто они у тебя были, — усмехнулся Олег. — Где он? — спросил молчавший до этого Шурик. — Это не имеет значения, — ответил Олег. — Неужели ты все еще веришь, что он сдаст нам рыжего? — Он убил наших друзей, — возмутился Шурик. — Дружба слишком переоценена, а вот наличные на банковском счету… — Ты всегда был продажной крысой. — Шурик вскочил на ноги и достал пистолет. — Отдай мне его, Олег. — Нет. Олег смотрел Шурику в глаза, видел в них столько боли, подмечал, как трясутся руки. Он был уверен, что Шурик не выстрелит. Он все еще любил Олега. Любил так же сильно, как и сам Олег — Сережу. — Давай без глупостей, Шур. — Вадик спокойно навел ствол на Шурика. — Ты издеваешься? Разумовский — убийца. — Я тоже. Хочешь проверить, кто выстрелит первым? — спросил Вадик. Его руки не дрожали. — Зачем тебе спасать его? — Потому что я уверен, что Олегу нужна помощь, за которую он хорошо заплатит. — Мне нужно найти и доставить сюда доктора Вениамина Рубинштейна, — спокойно сказал Олег, словно не был под дулом. — И деньги — не проблема. — Шур, я не хочу тебя убивать, но знай, что я готов, — сказал Вадик, — и мы оба знаем, что в Олега ты не выстрелишь. — Я тоже в деле. — Шурик медленно опустил оружие. — Вот и умница. — Вадик убрал пистолет и направился к выходу. — Я вылетаю в Россию как можно быстрее. И, Олеж, все расходы за твой счет. Помни, что я предпочитаю первый класс. — Зачем тебе это? — Олег внимательно посмотрел на Шурика, пропустив слова Вадика мимо ушей. Он прекрасно понимал, что тот попробует выжать из ситуации максимум, но Сережа без вопросов предоставил доступ к его счетам. В деньгах они действительно не нуждались. Хватило бы нанять полк из Вадиков. — Денег, что я заплатил хватит, на безбедную жизнь, несколько жизней. Ты же мечтал объехать весь свет. — С тобой. Я мечтал об этом с тобой. Я хочу спасти тебя, даже если ты считаешь, что тебе это не нужно, — честно ответил Шурик. — Ты только зря потратишь время. — Ты говорил там правду? — Да. — Значит, должен понять, почему не отступлюсь и я. Олег ничего не ответил, потому что ему попросту нечего сказать. В том, что происходило сейчас, слишком много его вины. Пусть он не обещал Шурику «долго и счастливо», но обманывал его, да и себя, когда обнимал, целовал, трахал. Когда представлял рыжие волосы вместо синих. Олегу нечем оправдаться. Шурик лишь печально улыбнулся, подошел, дотронулся до щеки Олега. Лицо Шурика помрачнело, когда Олег дернулся и отступил на шаг. — Раньше тебе нравилось. — Все ошибаются. Олег понимал, что его слова прозвучали слишком жестоко. Шурик лишь отступил и пошел вслед за Вадиком.