***
Вадик внимательно наблюдал за тем, как Рубинштейн зашел в двери психиатрической клиники. — Как я и думал, — сказал Вадик и побарабанил пальцами по рулю машины, — нашей полиции нельзя доверять. — Как они могли его отпустить? — возмутился Шурик и ударил по торпеде кулаком. — Эй! Поаккуратнее с моей деткой. — Вадик погладил панель. — Если что сам ремонтировать будешь. — Не ожидал от тебя такой любви к железяке, — усмехнулся Шурик. — Не слушай его! Что бы он понимал. — Вадик укоризненно покачал головой. — Ладно, больше никакого рукоприкладства в сторону твоей малышки. — Шурик поднял руки в примирительном жесте. — Детке, — поправил его Вадик. — Итак, Рубинштейн на свободе, но я уверен, что у него лаборатория не только в этой клинике, а может, сейчас ее и вовсе тут нет. Установим слежку? — Сколько у нас людей? — уточнил Шурик. — Столько, чтобы мы пока могли просто зависать в отеле и пить виски, — усмехнулся Вадик и завел машину. — А ты любишь ничего не делать и получать деньги. — Это называется руководить. Машина тронулась с места. Пришло время раздавать указания.Глава 28. Возвращение
13 августа 2023 г. в 14:33
Питер встретил серым пасмурным небом и мелким дождем. Олег лишь поднял голову к небу, прикрыл глаза, наслаждаясь каплями и вдыхая воздух полной грудью. Питер всегда пах особенно. Олег обожал этот запах, он стойко ассоциировался со счастьем и Сережей, а еще — с домом. Порой среди горячих песков Сирии казалось, что Олег ощущает его, тогда он мог на несколько секунд выпасть из реальности. Желтые пески вдруг стали мрачными водами Финского залива, а палящие лучи солнца яркими рыжими прядями, лезущими в глаза, когда Олег целовал Сережу в шею.
— Мы дома, — сказал Сережа.
— Давно, — улыбнулся Олег, взял Сережу за руку и повел в сторону машины.
— Всегда ненавидел этот противный дождь, — прошипел Сережа и попытался спрятаться в высокий воротник пальто. — Почему мы не могли родиться где-нибудь южнее?
— Чтобы ты ворчал, что тебя раздражает солнце и что кожа слезает?
Сережа поморщился, забираясь на заднее сиденье такси. Олег лишь закатил глаза, он был уверен, что где бы ни родился, Сережа везде нашел бы недостатки.
Квартира встретила тишиной, а еще удивительной чистотой. Олег не знал, почему так и не избавился от квартиры, выданной ему государством, так еще и продолжал платить, чтобы ее содержали в порядке. Сережа от своей «государственной подачки» избавился сразу же как купил собственное жилье. Олег же продать не смог.
Сережа прошел в единственную комнату, бросил пиджак на старенький, продавленный диван и подошел к окну. Олег подумал, что стоило бы все же поменять мебель, но возвращаться сюда он не планировал. Сейчас же он чуть не рассмеялся, представляя, как Сережа будет спать на этом диване. Надо будет заказать новую мебель завтра же.
— Решил, что здесь нас искать точно не станут, — сказал Олег.
— Я был тут счастлив, — тихо выдохнул Сережа и обхватил себя за плечи руками.
— Я тоже. — Олег подошел и обнял его.
— Глупость какая. — Сережа вздрогнул и выпутался из объятий и отошел от окна. — Какое счастье в нищете и вечных ограничениях? Дурацкая подачка от государства, диван с клопами и дешевые шмотки с барахолки.
Сережа взял фотографию, оставшуюся тут с давних времен. Олег в футболке с надписью «Ария» и потрепанной косухе, а рядом Сережа в желтой футболке, собранными в хвост волосами и дурацкими деревянными бусами, отхваченными за полцены в каком-то магазинчике на Невском.
— И даже в них ты выглядел лучше всех. — Олег забрал рамку из рук Сережи.
Он прекрасно помнил тот день. Сережа достал билеты на рок-фест, хотя сам такую музыку не особо любил, но знал, что Олега это сделает счастливым. Тогда они практически ничего не имели, но тем ценнее были подарки, сделанные на последние деньги, заработанные порой ценой здорового и крепкого сна.
— Ты просто не смотрел ни на кого другого, — фыркнул Сережа.
— Я и сейчас не смотрю. — Олег поставил фотографию на место и развернул Сережу к себе.
— С Шуриком спал с закрытыми глазами?
— Я слышу нотки ревности? — усмехнулся Олег.
— Размечтался, — закатил глаза Сережа, обвил шею Олега руками и притянул к себе для поцелуя.
Олег крепче обнял Сережу. Он прекрасно помнил все ночи, проведенные в этой квартире на стареньком, скрипучем диване, в попытке быть как можно тише, чтобы соседи ничего не заподозрили. Безумное и по-настоящему счастливое время. Грохочущая из старенького магнитофона Ария, развешанные по стенкам дешевые репродукции знаменитых картин, о которых Сережа мог рассказывать часами. Пустые макароны на завтрак, обед и ужин, а порой только на завтрак. Дешевая газировка, сплетенные из бисера фенечки. У них не было ничего, но при этом чувствовалось, что было все. Они были друг у друга, — тогда казалось самым главным.
— Только помни, стены тут прежние, как и диван, — улыбнулся Олег.
— И вместо смазки все, что попадется под руку? Я отвык от таких условий.
— И все же тут я был счастлив. С тобой, — ответил Олег.
— И будешь снова, я обещаю.
Олег спорить не стал, лишь снова поцеловал Сережу. Под пальцами ощущалась дорогая ткань, а сам Сережа пах шикарным парфюмом. Олег прекрасно знал, что на ужин у них будет все, что им заблагорассудится, а Ария теперь будет звучать из динамика дорогущего смартфона. Сейчас у них было все, что они могли пожелать, но счастливыми их до сих пор делали лишь они сами в объятиях друг друга.