Ronsem

Сквозь незашторенное окно пробиваются яркие, теплые и заставляющие прикрывать глаза лучи, поливая всю комнату сияющими золотистыми красками. Ночью невероятным образом веет прохладой даже при условии, что днем бывает достаточно жарко, из-за чего приходится укрываться одеялом. Но под утро от него хотят с невозможно огромным желанием избавиться все. Вот и Минхо, разбуженный духотой, скидывает с них одеяло и снова проваливается в сон, в который раз позволяя Джисону себя окольцевать наглыми конечностями. Казалось бы, глаза всего секунду назад закрылись после борьбы с одеялом и еще немного Ханом, но — незадача — они снова открываются. И нет большого значения в том, что прошло как минимум несколько часов, если по ощущениям — всего мгновение. Причина внезапного пробуждения неясна: Хан спит как убитый и не дергается, соседи сверху не шумят, никто не сверлит, птицы об окна не бьются. Но как только слышится звонок в дверь, причина сама себя показывает. Минхо, пыхтя о собственном старческом возрасте и ломаных костях, отцепляет от себя настырного друга, что так и остается спать с нахмуренными бровями, беря в плен рук чужую подушку. Кое-как восстанавливая зрение после внезапной темноты и справляясь с навалившимся головокружением, Минхо босиком плетется к входной двери и трет глаза в попытке полностью проснуться. Проходит мимо гостиной, где висят настенные часы, ужасается положению стрелок, которые показывают второй час дня, и недовольно отпирает дверь. Незваным гостем оказывается недавно переехавший соседский мальчик, живущий в квартире напротив. Полноценный разговор у них был всего раз поздним вечером на детской площадке у их дома, но Минхо уверен, что надолго его запомнит. Тогда Ли развалился на старых качелях, которые имелись на пустой площадке, и будто смотрел в пустоту. Чанбин всегда говорил, что когда старший уходит в себя, выглядит странно и еще — совсем немного — жутко. О последствиях подобного заявления в виде главного инструмента пыток своего друга, салфеток, Чанбин вспоминать отказывается каждый раз, когда Джисону взбредет в голову припомнить о пережитом фиаско. Минхо одной только кожей почувствовал на себе пристальный взгляд, из-за чего отмер и огляделся по сторонам, натыкаясь на какого-то мальчишку, который не был ему знаком. Оказалось, что тот сидел позади на лавочке и просто ожидал, когда сможет покачаться на желтых качелях. Минхо сразу же подскочил, освобождая нагретое место для школьника, хотя рядом висели еще и зеленые качели, и поинтересовался, что тот делает в столь позднее время один на улице. Тогда-то он и проникся чужой историей о том, что слишком частые ссоры родителей плохо сказываются на мальчике, представившимся Юн Риамом, и что ему легче проводить время где-то за пределами квартиры, но не слишком далеко. Они очень много и долго в тот день разговаривали, изредка пересекаясь после этого на лестничной площадке, когда Ли нужно было в университет, а Риаму — в школу, и ограничиваясь простым приветствием и пожеланием удачного дня. — Доброе утро, Риам. Что-то случилось? — удивленно спрашивает Минхо и пытается одной рукой причесать разлохмаченные после сна волосы, что выходит немного нелепо. — Доброе. Нет, хен, все в порядке. Я просто пришел передать вот это, — Риам протягивает миску с приятно пахнущими и явно еще горячими булочками с шоколадом и улыбается ярко. Минхо смотрит заторможенно на протянутую ему миску и часто моргает, хлопая себя по щекам и отходя в сторону, чтобы мальчик прошел внутрь. Говорит тому отнести булочки на кухонный стол, а сам подходит к чайнику, наливая в него воду и включая плиту. Хлопая свистком чайника, Ли разворачивается и облокачивается поясницей о столешницу, убеждаясь в том, что он окончательно проснулся, а после спрашивает: — А в честь чего? — кивок на печеную сладость. — У меня сегодня день рождения, поэтому мама напекла очень много, а я захотел поделиться с тобой. Отблагодарить за тот день, когда ты слушал мое нытье и поднимал настроение. Мне правда было весело тогда, — и снова улыбается во все тридцать один. Одного клыка не хватает, но эта «зубная арка», как назвал Минхо, выглядит очень даже мило. — Было необязательно, но мне все равно приятно. Как раз завтрак готовить не придется на одного в край заезженного голодранца. Как только Минхо заканчивает предложение, в кухню шаркает зевающий от всей души Джисон, не жалея собственные челюсти. «Он даже на шпагат так не садится, как открывает рот», — мимолетно удивляется в мыслях Минхо. — А вот и иждивенец. — Чего я успел натворить? О, — цель голодранца найдена, — булочки. Ты когда приготовить успел? И после вопроса натыкается взглядом на гостя, что с интересом разглядывает торчащую прядь волос на макушке Хана. Джисон подсознательно тянется к волосам, приглаживая, а после неуверенно тянет: — Привет? — Здравствуйте, — слегка кланяется в ответ Риам, будучи все еще сидящим на стуле, и переводит взгляд с лица Джисона на его уперто торчащие волосы. — Можешь обращаться к нему не так официально, расслабься, — Минхо подходит к Джисону, у которого в глазах читается немой вопрос, самостоятельно причесывает пальцами чужие волосы и произносит: — Мой сосед напротив. Это он принес булочки. Хан понимающе мычит, пихая за щеку одну и сразу же жмурясь от того, как горячее тесто обжигает язык. — Аккуратней же, ну, — улыбается Минхо и протягивает прыгающему другу стакан холодной воды. — Кстати, Риам, как дела дома? Мальчик говорил только о том, что его родители часто ссорятся, но Ли кажется, что за чужими дверьми кроется нечто более скверное. Джисон усаживается за стол рядом с Риамом и с благодарностью принимает чай, что налил для них Минхо, а после переводит заинтересованно взгляд на мальчишку, уже более осторожно жуя булку. Риам тушуется на мгновение, обхватывает обеими руками чашку свежезаваренного чая и опускает взгляд на плавающий на самой поверхности одинокий лист китайской камелии. — Все нормально. В последнее время все действительно хорошо, никто не ругается, и мы часто проводим вместе время, — нервно отвечает Риам, дуя на горячий чай. Он улавливает резкое молчание и неловко поднимает взгляд на парней, что немигающим взглядом смотрят на его руки. И только сейчас Юн понимает, что выставил напоказ свои раненные и перебинтованные кисти, после чего одергивает их и прячет под стол, снова опуская глаза и закусывая губу. — Покажи мне свои руки, — мягко просит Минхо, а когда его просьбу с неохотой выполняют, продолжает: — Что произошло? — Просто упал, когда бежал в школу. Все правда нормально. — Врет же, — чавкнув, заключает Хан. — Зря что ли вчера весь вечер об этом читал. Минхо, мысленно соглашаясь с Джисоном, решает продолжить пытаться выпытать у Риама достоверную информацию и убедиться, что с ним действительно все в порядке. — А если честно? Почему ты поранился? — Риам, — вдруг начинает осторожно Джисон. — Если тебе неудобно передо мной, я могу уйти в другую комнату. — Нет, дело не в тебе… Мальчишка только сильнее закусывает губу, думая о том, стоит ли беспокоить из-за подобного соседа. С одной стороны, он не очень горел желанием кого-то этим напрягать и выглядеть жалким, с другой стороны, как раз таки и хочется, чтобы его пожалели. Хоть кто-то. — Я… Родители ссорились вчера, разбили посуду, а я случайно поранился. Но уже все в порядке. Им вроде как… стало стыдно, и поэтому ссор не будет как минимум на ближайшие недели. Вот… — Риам припадает губами к горячей керамике, надеясь, что хотя бы в эту частичную правду они поверят. — Но я в порядке, правда. Я просто немного неуклюжий. Видно, какой напряженный мальчик из-за разговора о его семье и взаимоотношений внутри нее, поэтому Минхо решает переключиться на что-то более повседневное, хваля приготовленные соседкой булочки с шоколадом и давясь ими же от смеха из-за чихнувшего в свою кружку Джисона, который расплескал чай по столу и одежде. Но бумажными салфетками мокрое лицо друга вытирает, продолжая хохотать. — Вчера холодный соус, сегодня горячий чай. Да вы, сударь, любите контрастные маски для лица, — аккуратно промакивая жидкость с чужого лица, смеется Минхо. — Жесть, ну ты и неряшка. — Отвянь, — пихает Хан в ответ друга под ребра и все же улыбается, когда слышит громкий смех Риама, хватающегося за живот от боли. — Ты меня и неряшкой любить должен. — Бу-бу-бу, — протягивает Минхо, будто говорит с ребенком, но, видя выпученную нижнюю губу напротив и осуждающий взгляд, исправляется: — Люблю, люблю. Риам, успокаиваясь и наблюдая за развернувшейся картиной, строит свои теории в маленькой смекалистой головушке, и решает ими поделиться, дабы подтвердить или опровергнуть их. — Вы парочка? Минхо застывает с салфеткой у подбородка Хана, а Джисон удивленно округляет глаза, на секунду бегая взглядом во все стороны в микропанике. Минхо, выкидывая взмокшую салфетку в мусорку, весело интересуется: — И как ты пришел к такому выводу, маленький Шерлок? — Вы просто как-то слишком мило себя друг с другом ведете, поэтому я так подумал. А что, я не прав? — Он так искренне удивляется. Давай скажем, что мы встречаемся? — в шутку спрашивает Джисон, за что получает тычок в плечо от улыбающегося Минхо, и поворачивается к Риаму. — Да, мы парочка. — Нет, ну так неинтересно. — Стол протри, любимый, — слащавым тоном тянет Минхо. Джисон с Риамом продолжают свои политически важные переговоры, а Минхо, внезапно вспомнив про свой подарок, который он давно купил Риаму, идет на поиски в свою комнату. Еще в тот вечер мальчик разболтал о том, что очень сильно хотел бы какие-то новомодные среди детей его возраста кроссовки, но, не имея привычки что-то у кого-то просить, не хочет говорить об этом маме. По этой причине Минхо, однажды прогуливавшийся по торговому центру и вспомнивший о желании своего маленького соседа, решил сделать тому приятный сюрприз, однако никак не находил ресурсов этот подарок ему вручить. А тут как раз день рождения — идеальный повод. Минхо протирает пыльную поверхность коробки и с улыбкой возвращается на кухню, замечая заинтересованно болтающих о чем-то Джисона и Риама. Хан удивительно быстро находит общий язык с мальчиком, знает распространенные у школьников сейчас онлайн-игры и все последующее, судя по разговору. Минхо даже не хочется прерывать их увлекательную беседу, но и стоять в проеме нет великого желания, поэтому он подходит к Риаму и протягивает тому коробку из-под обуви. — Извини, что без банта, но все же с днем рождения, мелкий, — похлопывает по голове и смотрит со всей добротой, что в силах показать. Юн изумленно отодвигает крышку коробки, пока Джисон пытается разглядеть ее содержимое через плечо Минхо, а после быстро поднимает голову. — Хен, это же… Ты вправду запомнил? Я же столько говорил о всяком ненужном… — все еще пребывая в удивленном состоянии, тараторит Риам. — Да, болтал ты много, — соглашается Минхо, на что получает несильный тычок в спину от Хана, и сразу же исправляется: — Но мне было интересно слушать, поэтому вот. Прими подарок и не хнычь, мне одного плаксы хватает. В этот раз тычок был ни разу не осторожным. Минхо весело поворачивается и пытается не засмеяться, видя недовольно поджатые губы и сердитые глаза друга. Спустя огромное количество благодарных слов и поклонов, Риам решает вернуться домой, где его ждет мать, и прощается с ребятами, крепко прижимая к груди свой подарок. Джисон тоже произносит слова поздравления, широко улыбаясь мальчишке. — Вау, он такой счастливый из-за этих кроссовок. Ты прям Дед Мороз, — подтрунивает над старшим Джисон, хихикая и убегая в гостиную. — Дошутишься, чертенок, заставлю Снегурочкой подрабатывать. Их общение всегда было таким — торт, украшенный сарказмом и подколами, но с начинкой из искренних переживаний и заботы друг о друге. Всех все устраивало, и никто не хотел что-то менять. Это их идиллия. Минхо улыбается счастливо, следуя за прыгающим в хорошем настроении Ханом и плюхаясь на диван. Раздается звонок Джисонова телефона, и вместо того, чтобы ответить на него, Хан с радостным визгом подрывается танцевать под веселый рингтон, заставляя Минхо со смехом схватиться за свой собственный телефон и записать внезапный порыв друга на камеру. После второго звонка и повторного «танца бешеной белки», как назвал сие чудо Минхо, в Хана летит подушка со сдавленной просьбой прекратить, в противном случае у Ли попросту вывернется желудок от смеха. Звонившим оказывается не кто иной, как Со Чанбин, который был проигнорирован и в третий раз по причине того, что никто еще не успел отдышаться. На четвертый раз Джисон все-таки удосуживается ответить на звонок, массируя пострадавшее от долгого смеха горло пальцами, и заваливается всем туловищем на Минхо. — Чего тебе? — Я придушу тебя собственными голыми руками. А вообще Ликси предложил потусить сегодня вечером в доме его одногруппника, тот позвал на вечеринку в честь ничего, поэтому и звоню. — Ну, если уж там будет твой Ликси, тогда душить ты меня будешь своими булками, потому что ножки у тебя для этого слишком короткие. Я видел, как ты постоянно с ним обжимаешься, поэтому уверен, что твои руки-тяпки будут заняты, — Джисон противным голосом произносит имя друга Чанбина — краша вообще-то — и старается не прыснуть от раздраженного голоса Со и улыбающегося Минхо. — Но давай только не голыми, ладно? Я не выдержу твоей нагой попы на своей шее. — Я буду душить тебя медленно своей голой задницей, и если ты осмелишься открыть рот, я на тебя нассу, слышишь? Хан Джисон, ты меня слышишь? — Ради всего святого, зачем я это представил… — хватается за голову с ужасом Джисон под дьявольский смех Минхо. — Только попробуй не притащить свой тощий зад, я приду за тобой. Минхо, ты ведь рядом? Так вот, можешь хоть на прицепе, но привези мне его. — Есть, капитан, — серьезным тоном говорит Минхо, отбирая чужой телефон. Чанбин отключается, а Хан только тараторит неверяще о том, что Минхо не посмеет, а в ответ получает только неуверенный взгляд и пожимание плечами. Джисон со вздохом поражения кивает головой и плетется в кухню за новой порцией чая с булочками для себя и Минхо. Сейчас они могут провести время вместе за приставкой или каким-нибудь второсортным фильмом, а позже начать собираться в дом одногруппника Феликса. «Еще немного совместно проведенного времени с Минхо», — радостно проносится в голове Хана. Джисон хочет находиться с ним по максимуму до той самой тонкой линии их отношений, топтать которую ему не стоит. Пересечешь грань — игра окончена. Пока он справляется с этим на ура, но с каждым разом сложнее прятаться, врать, притворяться. Но сейчас все хорошо. Все в порядке.

***

Дома у Хенджина, того самого одногруппника Феликса, уже довольно шумно. Хотя чего Джисон ожидал? Они опоздали немногим более, чем на полчаса, но этого было достаточно для злобного пинка от Чанбина, который помимо Феликса в этом доме ни с кем лично знаком не был, разве что просто видел в университете. А энергичный Феликс, кажется, знал всех студентов поголовно, несмотря на то, что в доме находятся люди из разных факультетов, успел почти каждого поприветствовать и с кем-то завести беседу. Но в основном толпятся студенты факультета программирования, банковского дела, туризма и, конечно же, дизайна, откуда сам хозяин дома. Так себе коктейль. Сейчас же веснушчатый непоседа стоит рядом с Хенджином, что-то обсуждая, а раздосадованный положением вещей Чанбин недовольно пыхтит под нос, нервно косясь на виновника так называемого торжества, и тянет за собой друзей на один из диванов гостиной. — Что, бессердечный Феликс совсем не обращает на бедного Бин-и внимания? — решает немного поиздеваться над другом Джисон, наливая себе в стакан какое-то алкогольное месиво и плюхаясь между друзьями на небольшом диване. — Завались, я все еще представляю для тебя угрозу. — Я так прикинул, ты скорее меня своим грудаком тогда задушишь, а не тем, чем угрожал, — Джисон честно пытается держать лицо серьезным, но выходит, увы, плохо. Слышится звонкий взрыв смеха Минхо, пытающегося спокойно выпить воду из стоящей на полу нетронутой бутылки. Но, конечно же, он проваливается в своей миссии не пролить все через нос. Чанбин будет не собой, если продолжит строить недовольную мину, глядя на задыхающегося Ли то ли от смеха, то ли от воды из носа, и Хана, который честно старается чем-то помочь ему, но выходит только смеяться прямо в красное от кашля лицо Минхо. — Конь, — между кашлем хрипит Минхо. — Хватит ржать, это больно вообще-то. Для Джисона это ни разу не аргумент для прекращения громкого смеха, поэтому, собственно, он продолжает свое дело, в отчаянии цепляясь за футболку уже хохочущего Чанбина. — Я дружу с придурками, — выдыхает Со обреченно, но с улыбкой на губах, и пытается отмахнуться от прилипшего к нему Джисона из-за и так высокой комнатной температуры. — Но согласись, ты соответствуешь, — полностью придя в себя, довольно тянет Минхо и отшатывается от тянущихся к нему с целью шлепнуть по непутевой головушке рук Чанбина. Джисон думает, что вот он, еще один момент счастья, который Хан запомнит чуть ли не на всю жизнь. Он думает о том, что безумно обожает и так же сильно ненавидит подобные всполохи счастья от совместно проведенного времени с друзьями: всегда создается липкое, до жути неприятное ощущение того, что это когда-нибудь закончится. Такие мысли порой с бóльшим нажимом наседают на Джисона, заставляя тревожиться и терзать собственные губы. Но сейчас ведь все в порядке, не так ли? Нет причин волноваться. Просто нужно уметь вовремя выкидывать подобные ненужные мысли из головы и наслаждаться тем, что имеешь. — Какова гадость, — недовольно морщится Минхо на протянутый ему стакан с алкогольным коктейлем, отпив всего глоток из чистого любопытства. — Как ты это пьешь? — Это просто ты непьющий у нас, — отвечает Джисон, притягивая к себе обратно напиток и делая неуверенный глоток. — Ладно, это правда бурда какая-то. Джисон издает блюющий звук и собирается отложить неоцененный коктейль куда-нибудь в сторону, но его руку перехватывает Чанбин, забирая стакан себе. — Я выпью, — басит Со и вливает в себя все до последней капли. На такой порыв Хан не обратил бы внимания, если бы не факт, что его друг выглядит каким-то очень напряженным. На вопрос о том, в чем, собственно, дело, Чанбин не отвечает, игнорируя все вокруг. Кроме, разве что, развернувшейся где-то у противоположной стены картины, как замечает Минхо по немигающему взгляду друга. Прослеживая за ним, Ли натыкается на целующихся в кругу людей Хенджина с Феликсом. — Оу, — неловко выдает Хан. — Может, еще выпьем? — Без сомнений. Чанбин решительно встает и направляется к небольшому столику в углу за несколькими банками второсортного пива, но ему сейчас и этого достаточно. Главное, выпить хоть что-то, иначе будет неприятно. — Бин, это игра, не волнуйся так, — спокойно говорит Минхо, подошедший к закипающему от негодования Чанбину, и хлопает осторожно по плечу. — Ты в порядке? — Вполне. Тем не менее, — поворачивается к нему Со лицом, — пойдем играть к ним? Не хочу смотреть на танцующих по всей комнате людей. — Ты либо мазохист, либо мечтатель, приятель. Чанбин хмыкает на веселый тон друга и тянет того за собой, кивком подзывая все еще сидящего на диване и наблюдающего за ними Джисона. Хан сразу же поднимается на ноги, следуя за друзьями, и недоверчиво косится на ничего не выражающее лицо Бина. У него иногда бывают проблемы с удерживанием собственной агрессии, поэтому бояться есть чего. Играющий круг людей с радостью принимает их в свои ряды, а кто-то даже пихает в руки Хана бутылку для раскрутки. Джисон задумчиво улыбается и крутит несильно ее на полу, рассматривая круг и только потом удивленно спрашивая: — Коробка с заданиями? Я думал, это «Правда или действие». Какая-то незнакомая девушка вытаскивает из-за спины рядом сидящего парня еще одну коробку и радостно показывает ее Джисону. — Это действительно оно, но только задания уже заранее подготовлены. Человек, который крутил бутылку, сам вытянет с любой коробки бумажку в зависимости от того, что выбрал тот, на кого показало горлышко — будет он отвечать правду или выполнять задание. — А, это так работает, — чешет затылок Джисон и только потом замечает, что бутылка уже давно остановилась, а горлышко показывает на Чанбина. — Правда, — с интересом произносит Со, прищуриваясь и откладывая недопитое пиво. Джисон со вздохом опускает руку в нужную банку, предчувствуя что-то неладное. А может, он просто накручивает себя из-за недавно произошедшего конфуза Чанбина. Все должно быть в порядке. — Влюблен ли ты сейчас? — читает вопрос на листке Хан и напрягается всем телом. — Нет, — но Чанбин отвечает немногим быстрее того, чтобы не выглядеть нечестным. Если бы Джисон не знал так хорошо Чанбина, как то есть на самом деле, то не поверил бы, учитывая реакцию друга на Феликса. Чанбин почти влюблен, но это тот человек, который может контролировать романтические чувства, поэтому не позволяет себе подобного по отношению к объекту своего воздыхания. Феликс его влечет, он безусловно нравится Чанбину, но большее Со не почувствует, пока не будет уверен хоть в малейшей взаимности со стороны младшего. Но Чанбин также реалист, который не будет думать «а может» на каждый взгляд в свою сторону. Таким навыкам друга Джисон когда-то восхищался и ставил своей целью. — А это точный ответ? — встревает слишком не вовремя Хенджин, которого хотелось бы слышать сейчас меньше всего. — Не веришь — не мои проблемы. Чанбин отчеканивает голосом, заставляющим заткнуться всех. Джисон, в панике поворачиваясь к рядом сидящему Минхо, вопросительно на того смотрит в ожидании спасительного круга. — Как его лучший друг подтверждаю, — прерывает неловкое молчание Минхо, с лицом, не выражающим никаких эмоций, косясь на взволнованного Хана. Минхо знает, как Джисон ненавидит потасовки и любые конфликтные ситуации, которые не касаются его самого, следовательно, понимает, что ему сейчас наверняка до дикого некомфортно. Если спровоцировать на спор или драку самого Джисона, то нежелание этого размазывается злостью или чувством несправедливости. Но когда такие ситуации происходят рядом с ним, Хану нечем оправдать свои трясущиеся руки, кроме как боязнью. Когда Джисон говорит о том, что Минхо его спаситель, он буквально это и имеет в виду, поскольку старший не только вытаскивает его из каких-то дворовых драк или чего-то подобного, но и всегда устраняет ситуации, являющиеся тревожными для Джисона. Будь Чанбин чуть менее агрессивным в данный момент, он бы не позволил себе допускать подобную некого рода пытку для своего друга. Но он слишком неконтролируемый, когда злой, а жалеть будет позже. Хоть и не нарывается никогда первым, но провоцировать его долго не нужно: он с радостью даст по лицу каждому, кто его доведет. Мало-помалу напряженный воздух рассеивается, возвращая себе на замену задорные нотки, благодаря чему игра идет полным ходом. Для большего азарта студенты стараются выбирать выполнение различных действий, в то время как Минхо просто ленится вставать с места, из-за чего и выбирал поначалу только правду. Но фортуне пришел конец, когда одна особенно наблюдательная девушка решила предъявить Ли, что так делать крайне нечестно, из-за чего пришлось выбирать действие. Он тут вообще, на самом деле, только из-за друзей сидел и терпел эти, мягко говоря, неприятные задания, но в конце концов решил, что может просто понаблюдать за всем со стороны, а лучше просто посидеть в телефоне на излюбленном диване в другой стороне комнаты. Вставая на ноги, Минхо сообщает всем, что больше не будет играть, но громкие возгласы заметно пьяных людей заставляют сесть обратно ради последнего крутка. Он неохотно соглашается, слабо вертя бутылку, горлышко которой останавливается на той самой девушке, которая объясняла им правила игры. — Действие, — довольная улыбка не сходит с ее лица, а глаза блестят весельем и предвкушением. Проблема этой игры была в том, что в действиях слишком много поцелуев куда угодно. Слишком. Поэтому-то, дабы избежать участи с кем-то целоваться, Минхо и хотел уйти поскорее в силу своей непроизвольной брезгливости, но, видимо, судьба решила над ним посмеяться, когда на вытянутом им листе было то, чего он пытался избежать. Ну ладно, нет, там был поцелуй, но хотя бы в шею, а не в губы, так что в какой-то мере Минхо все же спокоен. Немного поторгуется с самим собой и позволит ей выполнить задание. Тяжело вздыхая, Ли протягивает девушке, имени которой он не запомнил, листок с заданием. Та, видя надпись, радостно подпрыгивает и подбегает к Минхо, смело садясь на колени и прижимаясь губами к шее Минхо. — Без засосов, — строго проговаривает Минхо, чувствуя, что девушка пытается втянуть кожу. — Да так неинтересно. Девушка недовольно пыхтит, слезая с чужих бедер и пьяно плетясь обратно на свое место. И Минхо не замечает, как Джисон провожает взглядом Ли, который радуется своей возможности наконец-то сбежать на диван и плюхается на мягкую обивку. И сначала Минхо действительно наблюдает, кому какие задания выпадают, но потом становится неинтересно смотреть на подростковые лобызания, потому принимает решение поковыряться в социальных сетях. Уже и правила поменялись: банки с заданиями и вопросами оказались пустыми, поэтому участники сами все придумывают. И Ли приходит мысль о том, что решение отвлечься на телефон было не таким уж плохим: в ленте попадаются с завидной частотой милые видео с котиками, которых он так любит. Поднимая на мгновение взгляд, он замечает скучающий вид Джисона. Тому действительно попадалось небольшое количество примитивных заданий вроде изобразить кого-то, с кем-то обняться и все в таком духе. Но Хан продолжает сидеть, поэтому Минхо решает лишний раз его не трогать, переводя взгляд на более спокойного уже Чанбина. Минхо думает о том, что ничего удивительного в сердито-довольном выражении лица его друга нет, поскольку по заданию великого купидона в лице Хана Феликс сидел на коленях Чанбина минуты две, как успел заметить Ли. Возможно, Чанбин уже не так сильно ненавидит Хенджина, головой понимая, что это была лишь игра. Со не знает, какие у них на самом деле отношения, но зато Минхо знает, что тот лезть не будет: дело не его. Ли снова ненадолго погружается в прекрасный букет бесконечных видео с пушистыми котятами, когда чувствует на себе многочисленные взгляды. Поднимая голову, он замечает идущего к нему несколько напряженного Джисона и заинтересованно лупящихся на них студентов из круга, выглядывающих из-за танцующих в середине просторной гостиной людей и будто ожидающих чего-то интересного. — Что с заданием? — спрашивает Минхо, поднимая бровь. — Это, ну… — Джисон смущенно чешет свою шею одной рукой, специально избегая зрительного контакта, и переминается с пяток на носочки. — Чанбин задал поцелуй с тобой. Поцеловаться надо, хен. — Куда? — глупо задает вопрос Минхо, заторможенно моргая. — А, ну да. Иди сюда, будем целоваться. Джисон слышит тяжелый вздох старшего и на секунду чувствует себя виноватым, что не ушел оттуда пораньше, но потом видит ни разу не осуждающий родной взгляд своего друга, и сразу же успокаивается. Как минимум это то, против чего Джисон никогда бы не был. Минхо тянет Хана на себя за ткань толстовки, заставляя того упереться руками на спинку дивана, и шепчет в самые губы, глядя прямо в глаза: — Есть какие-то ограничения по времени? — Тридцать секунд. И Джисон никогда в жизни ему не признается в том, что никаких минимальных тридцати секунд в задании не проговаривалось, и даже возможно, что ему будет стыдно за свой эгоизм, но сейчас совсем не до этого. Сейчас его все еще друг мягко сминает его губы своими, нежно проводя пальцами по бархатной щеке и обвивая одной рукой за шею. Сейчас он шумно выдыхает после легкого укуса нижней губы Джисоном, поглаживая ласково чужую шею. Сейчас Минхо кусает его в ответ, на мгновение тихо мурлыча, и вплетается в волосы на его затылке своими пальцами. Сейчас им обоим хорошо. Джисон на это надеется. Он всегда любил возиться с волосами Хана, поглаживая кожу головы или играясь с прядями, когда хотел успокоить или расслабить его, но то, как это ощущается сейчас, совсем ново для Джисона. Но все еще довольно успокаивающе. Хан не уверен, прошли тридцать секунд или вечность, но он приходит в себя только тогда, когда чувствует, как Минхо аккуратно тянет его за волосы назад, призывая остановиться. Дышат тяжело они оба, смотря в глаза друг друга, и хмыкают с улыбкой, когда слышат возгласы со свистом: — Это было горячо, чуваки! Кажется, это был их одногруппник, Джисон не уверен. — Хен, я пьяный, — утыкается лбом в плечо старшего Джисон, уже наваливаясь на него всем телом. — Боюсь спросить из-за чего. — Даже не смей шутить о том, что это все твои прекрасные навыки в поцелуях, я задушу тебя, — вдыхает такой родной запах друга и мычит недовольно на легкий смех Ли. — Тоже грудаком Чанбина? — Боже, нет, это слишком жестоко. Они оба прыскают со смеха друг другу в плечо и прикрывают глаза. Минхо — от усталости, Джисон — от выпитого алкоголя. Хоть ему и хватает одной банки пива, чтобы напиться, преимущество Хана заключается в скорости выветривания алкоголя из организма. Через несколько часов он будет хотя бы не похожим на в стельку пьяного, каким бывает сразу после выпивки. — Поедем домой? Уже поздно, а завтра снова на учебу. — Они уже закончили там все с Минсоком? — сонно бубнит засыпающий Джисон куда-то в шею гладящего его по волосам Минхо. — Да, но нам никто ничего рассказывать не будет. Хотя можем поинтересоваться у преподавателей, если хочешь. — Было бы неплохо, все же интересно. Ладно, пойдем отсюда, тут стало слишком шумно. Хан слезает с Минхо и тянет того за руку, после чего подходит к Чанбину и информирует о том, что они собираются уходить. Чанбин, явно навеселе, отказывается ехать домой и только машет им руками в прощальном жесте. Оставлять его одного в пьяном виде ни разу не страшно, так как голова у того на месте остается даже после выпивки, поэтому Минхо предлагает Джисону поехать сразу к себе домой, а завтра оттуда на учебу. Он, конечно же, соглашается на столь привлекательное предложение побыть со старшим еще какое-то время, тем более в настолько излюбленной квартире.

***

— Хен, — зовет Джисон, как только они входят в квартиру. — Ты же не обижаешься? Ну, из-за поцелуя. Всю дорогу до дома на такси они не произнесли ни слова. Только смотрели каждый в свое окно и думали о чем-то личном. Хан, к своему превеликому сожалению, стремительно начал трезветь еще в тот момент, когда они вышли на улицу. То ли дело в холодном вечернем воздухе, то ли в неожиданном осознании произошедшей ситуации. Они поцеловались. Эта мысль так резко врезалась в бедную головушку Джисона, что он не мог остановить бешеный поток раздумий и расчетов ни на секунду. У них не бывало никаких «дружеских поцелуев», потому что Джисон не в том положении, чтобы подобное допустить. Не то чтобы были поводы, не беря в расчет шуточные ситуации, но даже так он не хотел рушить то, что между ними называлось крепкой дружбой, поскольку вероятность все испортить была немаленькой, если бы вдруг он познал это чувство. Узнал бы то, какие на вкус губы Минхо. Тогда, на вечеринке, на не очень трезвую голову этого только сильнее хотелось, а про свое табу Джисон спокойно решил забыть. Ну или сделал вид, пытаясь обмануть себя хотя бы в это мгновение. Но сейчас, придя в себя, Хан понимает, что напортачил. Он больше не может отдавать себя на растерзание собственных липких и отвратительных мыслей, ему просто нужно поговорить с Минхо и удостовериться, что тот на него не злится и не в обиде. — Чего? — удивленно вскидывает брови Минхо, хлопая ресницами. — Конечно нет, с чего ты взял? Он сидит на корточках с замершими у шнурков руками и смотрит на мнущегося с ноги на ногу у порога Джисона, который не спешит снимать с себя бомбер. Вдруг выгонят. Ну просто вдруг. — Ну, это… — Эй, Джисон, — Минхо поднимается на ноги, так и не снимая кроссовок, и мягко подпирает пальцами чужой подбородок. — Ты правда думаешь, что я не понимаю того, что это всего лишь игра? — А кто тебя знает, — бубнит себе под нос Джисон, теребя молнию бомбера. Минхо на это заявление только по-доброму смеется, обвивая младшего руками и зарываясь пальцами в излюбленные волосы. — Так вот, каким ты меня считаешь, значит, — притворяется обиженным Минхо. — Теперь буду знать. Тычок в бок оказывается совсем не сильным, а Хан — отнюдь не смущенным, когда Минхо старается вернуть его в равновесие. Джисон цепляется пальцами за чужую футболку и задумывается на какое-то время. — Ты похож на старый колючий бабушкин плед, — выдает Джисон, кладя голову на плечо Ли. Минхо удивленно отстраняется, все еще обнимая младшего, и спрашивает, стоит ли ему хотя бы сейчас дуться. Пальцы Джисона настойчиво притягивают Минхо обратно к себе, чтобы крепче обнять, а нос зарывается в теплое плечо. — Ну, знаешь, ты любишь колкие фразы, сарказм и все такое, но если у меня возникнет необходимость в тепле, ты без раздумий преподносишь мне его, — а после уже тише добавляет: — Я вроде как хотел сказать спасибо. Вдохнув полной грудью, Минхо хмыкает в раздумьях, заставляя Джисона шлепнуть того по спине, и смеется совсем тихо, прижимая к себе Хана ближе. — Ладно-ладно, я и не думал обижаться. Но, знаешь, эта трактовка очень милая, хоть и необычная. Мне нравится. Ли довольно отступает от Джисона и смотрит наевшимся котом в глаза напротив, стягивая с чужих плеч ненужную ткань и пиная на кухню. Все, чего сейчас хочется Джисону, — выпить теплого чая и завалиться спать, борясь с Дори за место под боком Минхо.

***

Проезжающий слишком близко к тротуару мотоцикл заставляет отскочить, отчего бутылки звонко бьются друг о друга, угрожая разбиться. Мужчина ругается вслед мотоциклисту, пьяно грозя кулаком, и заглядывает в пакет, дабы проверить бутылки на целостность. Убедившись в том, что никаких трещин нет, он недовольно пыхтит и продолжает свой путь, вслух рассуждая о бытии и жалуясь на всех и каждого с размахивающими руками. Щеки, красные то ли от холодного вечернего воздуха, то ли от выпитого ранее алкоголя, горят насыщенными красными пятнами, расползающимися по лицу к шее, а ноги неаккуратно ведут своего хозяина во двор на пути к дому. — Ты… Я видел тебя сегодня, — заплетается язык нещадно, но слова все равно разборчивые. Мужчина стоит, пошатываясь, и направляет указательный палец свободной руки на человека, остановившегося напротив. — Лучше заткнись, пьянь. Не раздражай меня еще больше. По коже пробегает стая мурашек от холодного голоса, демонстрируя взбушевавшийся страх. Человек в капюшоне делает медленный шаг навстречу, отчего мужчина неуклюже пятится назад, и загоняет того в проулок между домов. — Ты кто такой? Ч-чего тебе надо? Выпивку не дам, сигарет нет, денег тоже, иди отсюда, — будто придя в себя, перестает отступать мужчина и размахивает перед чужим лицом звенящими бутылками. Пакет из чужих рук вырывают так быстро, что пьяный мозг не успевает среагировать, и выбрасывают куда-то в сторону. Проулок заполняется звуком бьющегося стекла и запахом алкоголя. Мужчина, вылупив глаза на побитые бутылки, поворачивает слишком резко для себя голову и крайне возмущенно спрашивает: — Ты чего наделал? Совсем страх потерял, ублю… Не успевает он договорить, как в гортань с достаточной скоростью врезается чужой локоть, попадая точно по щитовидному хрящу. Раздаются кряхтящие звуки, а мужчина без сил валится на колени, хватаясь за поврежденное горло рукой и пытаясь вдохнуть больше воздуха. — Твои попытки обречены на провал. Ты хочешь вдохнуть, верно? Тебе мало воздуха, тебя его лишили, но ты отчаянно пытаешься, — незнакомец садится на корточки напротив, заглядывая в протрезвевшие глаза. — Точно так же твой сын хотел жить спокойной жизнью школьника, а ты не позволял этому случиться. Из раза в раз мучил и его, и свою жену, паразитируя на них. Ничтожество. Слова словно плевок, но этого слишком недостаточно. В этот раз локоть прилетает с еще большей силой в висок, заставляя мужчину рухнуть на бок и дернуться несколько раз в конвульсиях. Когда изо рта начинает течь пена, человек в капюшоне достает из кармана складной нож, несколько раз вертя его в руках. — Без тебя будет лучше. Гравировка на балисонге, выведенная слишком резко для того, чтобы выглядеть аккуратно, гласит возвышенное «Ронсем». Эта надпись словно проклятие: любой, кому ее довелось увидеть, сразу же погибает. Но, наверное, правильнее будет сказать так: это последнее, что видят все те, кто погибает от его рук.