Вынужденный покориться

– Ты безумец, – шепчу я, кончиками пальцев оглаживая контуры свежей татуировки. – Ха-ха, нет, сейчас я наконец ощущаю себя человеком, совсем слабым. – Почему? – я вскидываю взгляд на него. – В моей жизни, оказывается есть много того, что я боюсь потерять, конечно, если бы не ты, этого бы и не появилось, – он несколько раз кружит нас вокруг своей оси, – что ж, не могу сказать, что я недоволен. Я смеюсь вскинув голову. Наши заигрывания прерывает плач Софи из детской. Илья ставит меня на пол, и я быстрее тороплюсь к малышке, но остановив меня альфа качает головой. – Я сам, а ты пока можешь открыть свой подарок. «Ты и так уже мне всё подарил», хочу сказать я ему, но он выходит из комнаты быстрее, чем я собираюсь с мыслями. Илья возвращается в кухню минут через 20, но всё это время я просто сижу на полу и пялюсь на ключи, находящиеся в коробочке. Нет, это ключи не от этой квартиры, не от новой машины, не от ещё чего-то не столь значительного как этот «подарок». Я не могу поверить своим глазам, в 15 раз перечитывая записку, прилагающуюся к ключам. «Говорят детям и омегам полезен морской воздух, это ключи от домика у моря». Я поднимаю глаза к Илье. – Это правда? Он кивает, и достаёт из внутреннего кармина своего пиджака, сложенные документы и передаёт их мне. Я вижу, что домик оформлен на Софи, и когда дохожу до квадратуры, понимаю, что это совсем не «домик», а огромный домина, с прилегающей территорией и своим выходом к пляжу. – Ты точно безумец, – говорю я, – это же жуть как дорого! – Пф, – Илья фыркает, – в конце концов, не так дорого, что я не могу себе этого позволить. К счастью, проституция довольно выгодный бизнес, и позволяет иметь много полезных знакомств, так что я получил хорошую скидку. Я бросаюсь к нему на шею и повиснув на ней, подпрыгнув обвиваю его ногами. Его губы первыми накрывают мои, и он несёт меня в спальню. Уронив нас на кровать, и разорвав страстный поцелуй, Илья спрашивает: – Мы можем? – он нервно сглатывает, – Я хочу тебя! У нас ничего не было с рождения Софи. Вместо ответа, я отбрасываю в сторону ключи и целую его сам, расстёгивая мелкие пуговички его рубашки. Мужчина одобрительно рычит мне в губы и мнёт мою попку. Эти дурацкие пуговицы совсем не поддаются моим неуклюжим пальцам, поэтому схватившись за полы рубашки я резко дёргаю их в стороны. Мелодию наших поцелуев, стонов и сбитого дыхания, разрывает стук нескольких пуговок, падающих на пол. Илья приподнимается надо мной и сдёргивает с себя рубашку. - Мой малыш, такой нетерпеливый, - он облизывает свои искусанные мною губы. Рука альфы тянется к моему лицу, очерчивает губы, и спускается к горлу, не сильно сжимая его. - Знал бы ты, как сильно я боюсь тебя потерять. Его пальцы спускаются ниже и подцепляют край футболки, чтобы стянуть её. Как только ткань перестаёт скрывать мой растянутый беременностью живот, я притягиваю альфу к себе, не хочу, чтобы он смотрел на моё тело. Меня никогда особо не волновал вопрос моей привлекательности, но всё же я осознаю, что растяжки навряд ли приятное зрелище. Альфа не замечает и капли моего смущения, спускаясь поцелуями ниже, покусывая мои соски, а его проворные руки избавляют меня от штанов и белья. И вот я перед ним полностью раскрытый и обнажённый, стараюсь руками прикрыть живот. Замечая это мужчина хмурится, и вот уже каждая моя растяжка, попадает под его ласки. - Ну хватит, - хнычу я, - давай перейдём к более активным действиям, - пытаюсь, я его отвлечь, соблазнить. - Подожди, - отвечает он низким голосом, - я ещё не подарил этому прекрасному пузику столько любви, сколько оно заслуживает. В конце концов, оно 9 месяцев вынашивало нашу дочь. - Боги, Илья, это звучит ужасно странно, - я закрываю ладонями лицо. - Да, и вы оба отлично постарались, - подхватив меня под колени Илья поднимает мой таз так, чтобы он оказался перед его носом. – Поэтому я должен хорошенько подготовить тебя, что бы сильно отблагодарить. - Ах, - я вскрикиваю, когда моего влажного входа сначала касается прохладный воздух, а потом огненно горячий язык альфы. Альфа размашисто лижет, потом настойчиво толкается языком внутрь. Я чувствую, как он старательно своим языком разминает мои напряжённые мышцы. Его губы посасывают края сфинктера, выбивая из меня задушенные стоны. Всё-таки в соседней комнате, хоть и крепко, но спит наша дочь. Илья опускает меня, но тут же в проход проникают его пальцы, начиная растягивать. Он оставляет несколько засосов на моих бёдрах, поднимаясь к колышком стоящему члену, он лижет его от поджавшихся яичек до головки, и несколько раз почти целомудренно целует её. Все его движения такие контрастные, что я невольно начинаю забываться в происходящем. Почти неожиданно, я понимаю, что обильно кончил на свой живот. Альфа закинул одну мою ногу себе на плечо, раскрывая меня перед ним, под новым углом. Он входит медленно и аккуратно давая снова привыкнуть к забытым ощущениям, такой правильной наполненности. Глубоко целуя меня и войдя по основание, он ждёт, когда я качнусь ему на встречу, с позывом начать двигаться. Когда это наконец происходит, он почти утробно рычит от удовольствия, сразу переходя на сильные и глубокие, но плавные толчки. Секс с Ильёй всегда был прекрасен. Я уверен, что у него было множество любовников и любовниц, и вряд ли кто-то был недоволен. Сдерживать стоны всё сложнее, и они выходят из меня почти хрипом. Отпустив мою ногу, и повернув меня на бок, альфа откатывается ко мне за спину. Толчки становятся менее амплитудными и более быстрыми, и в этой позе, когда он плотно прижимает меня к своей груди, каждый раз его член проезжается по моей простате. Я начинаю кусать подушку и стонать в неё. Илья совсем мне не помогает, его сбитое дыхание на моей шее, и шёпот с рычанием на ухо, возбуждает ещё больше. - Как же приятно видеть свою метку на твоей шейке, с той самой секунды, как ты своим затраханным голоском, так любовно назвал моё имя, у тебя не было ни малейшего шанса, не получить мою метку. - Ох, Илюша, - выстанываю я из себя кончая, а зубы альфы вновь смыкаются на моём загривке. Кончая Илья выходит из меня ещё до сцепки. Мы оба тяжело дышим, альфа прижимает меня к своей груди, и шепчет мне на ухо сбитым дыханием. - Скоро у меня гон, и я хочу, чтобы мы снова занимались сексом несколько дней к ряду, как было у нас в первый раз, когда мы зачали Софи. В ту минуту, ни я, ни Илья, ещё не будем осознавать, что будет обозначать для меня эта страстно брошенная фраза. Я больше не омега… Эта мысль посещает меня на утро. Мы давно проснулись, Илья отъехал ненадолго по делам, а я сидя в комнате малышки, раскладываю постиранные маленькие одёжки. Почему я пришёл к такому выводу? При нашей выписке Вирджиния, точно дала мне понять, что нам с ней навряд ли снова удастся встретиться в родильном отделение. После беременности, моя и так слабая матка, не сможет восстановиться полностью. У меня уже есть дочь, и это то к чему я шёл, я должен радоваться. Но, по какой-то причине, я начинаю скучать по своему беременному животику. Кажется, даже Илья в то время относился ко мне более нежно и бережно, а теперь постоянно пропадает, могут ли его слова быть ложью. Может мы с Софи и не нужны ему совершенно. А я сейчас хороший вариант безопасной «давалки». Залететь не смогу, да и заразить то же, точно ведь здоров. Мне больше не испытать радость беременности, сколько бы гонов я не провёл с Ильёй. Никогда. Мысль неприятно давит на мозг, вызывая непрошенные слёзы. Мой телефон вибрирует, на дисплее значится «Пабло», отлично он то отвлечёт меня от непрошенных мыслей. - Алло. - Привет, Энди! С Рождеством! – раздаётся в трубке необычайно радостный голос друга. - И тебя с Рождеством, - улыбаюсь я. - Как ты? Как моя любимая булочка Софи? Как отметили? - Всё замечательно, - я неловко смеюсь, - Софи, как и полагается 2х месячному ребёнку, крепко спала весь праздник, а мы с Ильёй, немного отметили, и обменялись подарками. - Так-так-так, и что Илья для тебя приготовил. Про тату я решил умолчать. - Купил для Софи домик у моря. - Воу, это просто супер, вот в чем он хорош, так это в подарках. - Да, - от воспоминаний о моей благодарности за этот подарок у меня заалели ушки. - А мы с Сандро, у моих родителей дома. Тоже очень хорошо и по-домашнему отметили. Тео сделал нам всем большой сюрприз. – мой друг издаёт странные смешки интригуя меня. - Ну какой сюрприз? Я слышу по твоему голосу, что тебе не терпится поделиться. - Мне кажется папа хотел сам тебе рассказать, потому что он предлагал пригласить вас на ужин в скором времени, но я не могу удержаться. Во-о-общем, - тянет он, - у меня снова будет братик или сестричка! У Тео уже третий месяц! Пабло ещё что-то говорит, но я будто не слышу его. Почему? Тео на много старше меня, он принимал подавители всю свою жизнь. Почему он так легко беременеет? За какие грехи расплачиваюсь я? - Энди представляешь? Я стискиваю в руке телефон. - Да, слушай это реально круто, я очень рад, за вас. Я позвоню позже Софи проснулась, – вру я. - Хор… - я обрываю звонок на слове Пабло не удосужившись дослушать. Теперь слёзы льются из моих глаз с огромной силой. Снова те же вопросы почему я, и за что. Если моя матка не восстановится, течки постепенно сойдут на нет, запах будет едва уловимым. И я стану бетой. Нужен ли я буду таким Илье? Вторя моим слезам расплакалась и Софи, а я почувствовал себя таким никчёмным. Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы подойти к кроватке, вынуть оттуда ребёнка, сесть с ней на диванчик и немного её покачать. Что бы наконец успокоить её и себя. Илья Депрессия. Раньше я о таком диагнозе то и не задумывался, но Энди мой омега, моя пара. И я заметил достаточно быстро, но всё равно не успел предотвратить, что его взгляд потух, энтузиазм и активность сошли к нулю. Он стал большую часть времени проводить в постели, если спит Софи, спит или дремлет и он, если она просыпается, он чисто механически её кормит, купает, одевает. Любовь не ушла, но сам Энди ушёл, заперся где-то в глубине себя. На все вопросы он просто отнекивается. Если раньше он всегда ярко делился со мной своими эмоциями, но теперь, я даже его улыбку потерял. Я боялся, что это продлиться очень долго, и начал уже искать специалиста, который мог бы помочь в этой области. Но, после одной из прогулок, на которую он всё же вышел с Софи, он слёг с гриппом. За собой и своим здоровьем он следить перестал, мог пойти в снег гулять в кроссовках, в том, что попадётся под ноги и вот итог. К вечеру, у него была температура выше 39, он кашлял и даже на призывный плач Софи уже не поднимался. Я вызвал врача, он поставил жаропонижающий укол, выписал лекарства, и запретил контакт с малышкой, что бы ещё и её не заразить. Тогда я завернул его спящего в одеяло, и отнёс в свою комнату. Там он сразу уткнувшись носом в мою подушку тяжело засопел. Мой мальчик, мой бойкий омега. Раз постучав в комнату ворвалась Джози. - Спит? - Да, - ответил я тихо, легонько поглаживая его по кудрявой голове. - Ох, кто же будет с Софи всё это время? - Я. - Что? - Я буду приглядывать за Софи и за Энди, - я наклонился и поцеловал моего малыша в покрытый испариной лоб, а затем встал с кровати, - пойдём, он очень устал, ему нужен отдых, а Софи наверно уже скоро пора будет купать. Я широко улыбнулся Джози, а она смотрела на меня раскрыв рот. Я никогда не сторонился заботы о собственном ребёнке, но сейчас взвалив на свои плечи все обязанности, что из-за дня в день выполнял Энди, я понял на сколько же это выматывает. Бесконечные соски, бутылочки, памперсы, и слёзы по совсем уж не ясным мне причинам. Сейчас всю работу по борделю и ресторану я скинул на дядю и подчинённых, а сам лишь кружусь между детской, кухней и моей спальней, где лечится Энди. Того то же нужно и накормить, и заставить принять лекарства, и искупать, и спать уложить. Данного ему обещания спать с ним я не нарушал. Так что, уложив спать Софи и установив видео-няню, я тихо возвращался в свою спальню, чтобы принять душ, забраться в постель к Энди и прижать его к своей груди даря так необходимое измождённому болезнью и усталостью телу тепло. В такие моменты, когда все дорогие тебе люди уже спят, и у тебя есть пара минут, что бы насладится тишиной, в мою голову стали посещать мысли, хотя это скорее осознание. Я отец. У меня есть семья. Я несу ответственность, не только за себя, и свой покой, но и за двух любимых мной людей. Омеги никогда не значили для меня слишком многое, да я им после Миланы и не позволял. А тут Энди, которому от меня было нужно, лишь кратковременное присутствие в его жизни, на время течки. Для меня самого не ясно, как у нас всё-таки получилось прийти от чужих друг другу людей, до того, кто мы сейчас. Мне и моему альфе не нравится, что моя пара слаба. Хочется на самого себя цокнуть языком. Илья, ты делаешь недостаточно.