I have a dream

Гарри не помнил, когда эти сны впервые появились в его жизни. Просто закрыл однажды глаза, с содроганием ожидая кошмара, а оказался вдруг в оранжерее. Всё казалось до боли реальным: особенно, когда он обжёгся о жгучую антенницу. Гарри ойкнул тогда и рассмеялся, осознав, что, наконец, видит просто сон. Никакого Волдеморта, пыток и мерзких темниц, пропитанных вонью ужаса и боли. Только свет, проникающий сквозь стёкла, запах влажной земли и щебетание птиц. На глаза навернулись слёзы — впервые за много-много месяцев Гарри ощутил небывалое умиротворение и позволил себе расслабиться. — Господин, — пропищала вдруг материализовавшаяся со спины домовушка, отчего юноша испуганно подскочил. — Ох, простите, господин, я не нарочно! Муни обязательно себя накажет! — Не стоит, — машинально остановил её Гарри. Сон или нет — самоистязания домовых эльфов ему никогда не нравились. — Ты что-то хотела? — Ах, да, старший господин, Ваш супруг, ожидает Вас в гостиной… Супруг? Гарри изумлённо вытаращил глаза, надеясь, что домовушка пошутила, но та оставалась совершенно серьёзной, сложив тонкие ручки на прикрытом тогой животе. Потом подумал, что сны ему всегда снились совершенно дурацкие, так что, почему бы и не быть супругу, в самом-то деле. Нервно хохотнув, он кивнул и протянул эльфийке руку: — Тогда отправь меня к нему скорее, Муни. Раз уж ждёт. Домовушка степенно кивнула, осторожно схватилась за протянутую ладонь и с тихим хлопком аппарировала их прочь от света и зелени цветов. Очутившись в гостиной, Гарри растерянно заозирался. Именно в таком доме он хотел бы жить, пусть раньше задумываться о подобном у него банально не хватало времени. Светлые панели на стенах, огромный камин, обложенный каменными плитами серого цвета, мягкий ковёр на полу… И главное — запах, в воздухе чувствовался аромат зелени, чего-то вкусного с кухни, а ещё — мужской парфюм, смешанный с нотками сандалового дерева. Хотелось улечься на ковёр и вдыхать, вдыхать причудливую смесь запахов с широкой улыбкой на лице. — Гарри? — позвал его чей-то голос, немного растерянный. Тот самый супруг? Но не успел юноша обернуться, как его обняли со спины и поцеловали ласково в основание шеи. Гарри ойкнул и рассмеялся, смущённый чужим порывом. К нему никогда так не прикасались: бережно и с любовью. Всегда только страсть, только горькая нежность. Любви — никогда. Гарри доверчиво подался назад, вжался в крепкое тело мужчины, явно на целую голову выше него. Это же сон, просто сон, здесь не может произойти ничего дурного. Так что и бояться, в сущности, было нечего. — Прости, задумался что-то, — неловко извинился Гарри и больше почувствовал, чем услышал, грудной смех. — Ничего, дорогой. Я скучал. Хватка на запястье усилилась, утягивая юношу вглубь леса. Гарри вырвался из захвативших его воспоминаний и услышал яростный шёпот: — Ну же, Поттер, пошевеливайтесь! — бывшего профессора он не видел, но с лёгкостью мог себе представить, как яростно раздулись ноздри, а зрачки расширились от хорошо скрываемого страха. Снейп напуган — это было слышно по голосу, по частому дыханию. Вот только боялся он не за себя — за Гарри. Они нырнули в небольшой овраг, скрытый от чужих глаз частоколом деревьев. Юноша старался перевести дыхание как можно тише и судорожно вслушался в раздающуюся вдалеке брань. Что это за егеря такие, которые в лесу неуютно себя чувствуют? Даже Гарри не запинался столь часто. — От егерей одно название, так, сброд из Лютного, — прошептал Снейп, будто услышав его мысли. — Лорд в последнее время набирает всех желающих, решив сделать ставку на количество, а не качество. Гарри кивнул, показав, что услышал бывшего профессора — хотя едва ли тот смог увидеть его за надёжной магией мантии-невидимки — однако не ответил, словно одеревенев от напряжения. В запястье по-прежнему впивались тонкие пальцы, наверняка оставляя синяки, но сейчас было совершенно не до этого. — Как нам уничтожить крестражи, сэр? — едва слышно выдохнул он, пытаясь урвать оставшиеся крохи отведённого им времени. — Мечом Гриффиндора, это я уже понял… Но как нам их отыскать? Начинает казаться, что Тот-Самый найдёт нас раньше… Каким-то неведомым образом стальная хватка на запястье усилилась, и ладонь начала неметь, протестуя перекрытому потоку крови. Юноша почувствовал, как Снейп повернулся к нему лицом — прожигающий взгляд чувствовался даже сквозь дезиллюминационные чары. — Директор будет очень недоволен тем, что я Вам сейчас расскажу, Поттер, — тихо проговорил он, тщательно подбирая слова. — Потому как считает, что пока не время. Однако я с ним не согласен — времени предостаточно лишь у мёртвых, а мы с Вами, к счастью, ещё живы. Вспомнились те же слова Гермионы, пропитанные усталостью и отчаянием. Гарри чуть ли не прижался к бывшему профессору, боясь упустить даже буковку едва слышного шёпота. Голоса егерей раздавались всё ближе, постепенно лишая их убежище безопасности. — Давайте быстрее, сэр, — тихо взмолился Гарри, озираясь. — Не нужно ничего смягчать или утаивать, говорите, как есть. Когда мы увидимся в следующий раз? Вы правы — времени совсем не осталось. Теперь, он знал, взгляд Снейпа стал испытующим. И когда он успел так хорошо изучить мимику бывшего профессора?.. — Ладно, Поттер, не верю, что говорю это, но надеюсь на Ваше благоразумие. Никаких криков, воплей, вскриков и слёз быть не должно, понятно? Выслушайте меня с достоинством, как и полагается мужчине. Столь несвойственные желчному Снейпу речи напугали Гарри чуть ли не больше рыскающих неподалёку егерей. Что бы он сейчас ни услышал, едва ли останется спокоен — слишком хорошо себя знает. — Постараюсь, — дрожащим голосом прошептал юноша. Снейп вздохнул и торопливо заговорил: — У директора есть безумная догадка относительно Вашей с Тёмным Лордом связи. Он считает, что в ту роковую ночь Хэллоуина, убив Ваших родителей и попытавшись убить Вас, Тёмный Лорд, и без того расколовший душу до крайности, случайно создал ещё один крестраж, который поместил Вам в голову, оставив на память шрам. Гарри оцепенел: какие там крики, он даже дышал с трудом. — То есть… — прохрипел он. — Ни один из вас не сможет жить, пока жив другой, — процитировал Снейп пророчество. — Пока Вы живы, Волдеморт не погибнет, даже если мы уничтожим все крестражи. В конечном счёте, Вам тоже придётся умереть, Поттер, — мужчина вдруг успокаивающе стиснул его плечи, явно борясь с нахлынувшими эмоциями. — Мне жаль, Поттер, — искренне сказал он. — Я никогда не желал Вам смерти, пусть Вы и раздражали меня до крайности. Но продолжать Вам оставаться в неведении я тоже не могу. Не та это информация, которую нужно скрывать до последнего. В ушах набатом бился пульс, а во рту пересохло. Гарри почувствовал, как на лбу выступил пот, смешивающийся со слезами где-то в районе щёк. Он не верил, не хотел верить словам бывшего профессора, и пытался запротестовать: это же глупость какая-то, совершенно не смешная шутка. И Дамблдор знал, всё это время знал, что он просто свинья, которую ведут на убой? Гарри уткнулся лбом в грудь мужчины, старясь сдержать рвущиеся наружу всхлипы. Сквозь марево неверия и ужаса, где-то в горле испуганной птицей билась мысль: нас не должны обнаружить. Снейп неловко погладил его по голове, зная, что никакие слова сейчас не помогут. Голоса егерей, казалось, раздавались всего в нескольких шагах от них, как вдруг Гарри осенило. Если ему всё равно предстоит умереть, то зачем тянуть? — П-профессор… — с трудом выдавил он, стараясь избавиться от булькающего звука в горле, — давайте я попадусь им сейчас. — Вы с ума сошли, — едва слышно прошипел Снейп — кости в несчастном запястье Гарри затрещали. — Самоубийственные порывы, увы, далеко не лучшее решение… — Нет, послушайте, сэр, — юноша взял себя в руки и заговорил твёрдо. — Раз я крестраж, Тот-Самый меня не убьёт, не посмеет. Запрёт подле себя и будет уверен, что останется жив, несмотря ни на что. А Вы дождётесь, когда меня схватят, и точно так же, Патронусом, выманите Рона и Гермиону… Пусть достанут меч, расскажете им всё и займётесь поиском оставшихся крестражей. Рядом со мной будет Нагини, так что до неё я смогу добраться в любой момент — но только после того, как вы уничтожите их все. Потом победим Того-Самого, и мне останется только… Снейп отпустил его руку и хорошенько встряхнул: — Так мечтаете умереть, Поттер? — прошипел он отчего-то испуганно. — Вовсе нет, — отмахнулся Гарри. — Но этот план куда лучше и, главное, реализуемей того, что мы придумывали до этого. Я смогу усыпить его бдительность и до поры до времени буду жить. Хоть какая-то польза. — Поттер, Вы… — Вы сами сказали, профессор, что мне всё равно уготована смерть, — безжалостно заметил Гарри. — И лучше уж я продам свою жизнь подороже. Снейп молча вглядывался ему в лицо, но спорить не стал. Отступил, отряхнул плечи юноши, тяжело переводя дыхание. Он не хотел признавать, что план хороший, что другого у них попросту нет. Но смерти своего ученика Снейп не желал, даже если тот бесил его до трясучки. — Всё будет хорошо, профессор, — Гарри успокаивающе погладил его по руке, словно это Снейп собирался умереть, чтобы избавить мир от проклятого Волдеморта. — Так надо. — Вас отведут в поместье Малфоев, — торопливо проговорил бывший профессор, услышав, что егеря разочарованно начинают отдаляться, явно намереваясь вскоре аппарировать, что теперь не входило в их планы. — Я там частый гость, буду помогать по мере возможностей. Однако… мне придётся воздействовать на Ваше сознание, ведь Тёмный Лорд — могущественный менталист, а окклюменцией Вы так и не овладели, так что он в первые же несколько минут сможет узнать о нашей цели. Заточу эту ночь и большую часть Ваших знаний о крестражах в лакуну — так будет намного безопаснее. Вы согласны? — Конечно! — Гарри занервничал. — Всё, что угодно, только скорее. Снейп сбросил дезиллюминационные чары и крепко обхватил челюсть юноши, притягивая его лицо поближе к себе. Гарри сглотнул и невольно облизнулся, на что бывший профессор неопределённо хмыкнул и стянул с него очки. Тёмные провалы глаз, казалось, смотрели прямиком в душу, выискивая помыслы и мотивы. Гарри старательно не сопротивлялся, хотя давление в черепной коробке нарастало, словно вот-вот и она треснет по швам. По щекам потекли слёзы, очень хотелось вывернуться из стальной хватки, зажмуриться, прекратить это издевательство… но вдруг всё померкло. Гарри обмяк и плавно опустился на землю. Он уже не видел Снейпа, не давшего ему упасть, не слышал громкий хруст веток, выдавший его местоположение, и не знал, что желчный профессор приложил двух обрадованных лёгкой добычей егерей, сбежавшихся на шум, Конфундусом, чтобы те отвели драгоценного Избранного в целости и сохранности. Гарри силился припомнить что-то, что-то очень важное, но на ум приходила лишь две мысли: я крестраж Волдеморта. В Ордене меня хотят убить. Из уголка глаза вытекла одинокая слезинка, и юноша погрузился в блаженную тьму, слабо надеясь, что вновь увидит сон. Его щёки мокрые от слёз, которые Гарри силится стереть, спрятать, не приведи Мерлин увидят. Лихорадочно трёт лицо шершавыми ладонями, дышит хлюпающим носом, но всё тщетно. Кажется, будто внутри прорвало дамбу, плотину — и теперь, пока вся река не схлынет, не остановить это страшное бедствие. Кажется, он слышит писк домовиков, но за гулом в ушах разобрать не удаётся ни словечка. Донесут… и пусть. Почему он вообще должен переживать о такой безделице? Ласковые, тёплые руки вдруг касаются Гарри, утягивают в успокаивающе объятия, оглаживают спину и стирают слёзы, предательским градом катящиеся по щекам. — Милый мой, — тонкие губы сцеловывают мокрые дорожки, — светлый мой. Почему ты плачешь? Что стряслось? Поругался с матушкой? Или… — прерывистый вздох, — или я тебя чем-то обидел? — Нет… — слабо шепчут обкусанные губы, — нет. Просто… — Что, мой хороший? — Просто мне страшно. Вдруг стало холодно, и Гарри закашлялся, захлёбываясь и решительно ничего не понимая. Секундой позже пришло осознание, что его окатили ледяной водой, на что — судя по ощущениям — не пожалели целую ванну. Смутно послышался довольный гогот, заставивший кожу покрыться испариной. Гарри частенько доводилось бывать в переделках, так что он понимал — ничего хорошего этот глумливый смех ему не сулит. Он с трудом разлепил веки и поправил непослушными пальцами очки. Странно, его даже связать не удосужились. Впрочем, чего им бояться? — Недолго бегал, а, Поттер? — к Гарри наклонился грузный мужчина и обдал пренеприятнейшим запахом изо рта. — Ничего, ножки твои шустрые мы укоротим, — в незнакомце юноша узнал одного из Пожирателей, но фамилию вспомнить не удалось. Мужчина по-свойски потрепал его по щеке, отвесив напоследок смачную оплеуху, вызвавшую одобрительный хохот. Гарри охнул от неожиданности и перекатился на бок — соображал он с трудом из-за странного тумана в голове, едва ли вызванного пощёчиной — но не успел подняться на четвереньки, и его пнули живот, точно бродячую собаку. Юноша рухнул, как подкошенный, и заскулил. Смех, какой-то шум — всё слилось в какофонию звуков, путающихся с его собственными мыслями. Хотелось спросить, разобраться в происходящем, но ещё один пинок — на этот раз в бок — уронил Гарри на спину, отчего у него изо рта вырвался нечленораздельный стон. — Что, Макнейр, засиделся в своём Министерстве, колдовать разучился? — визгливо спросил один из егерей — юноша узнал голос. Фамилия заставила вздрогнуть — надо же, и что здесь делает укротитель магических тварей? Оставалось надеяться, что Макнейру не придёт в голову надеть на него строгий ошейник и намордник… Мерлин, ну и чушь лезет в голову, подумал Гарри, тщетно пытаясь подняться, и неожиданно ловко увернулся от луча заклятия. Кажется, банальное жалящее, но всё равно — маленькая победа. Промазавший егерь рассвирепел и осыпал несчастного парня целым градом слабеньких, но пренеприятных чар. От каких-то Гарри смог уклониться, будто вертлявый жук, но чувствовал, что некоторые всё же достигли цели — рука онемела, а лицо наоборот жутко зачесалось, горя изнутри так, что хотелось содрать с себя скальп. Но не успел юноша потянуться к саднящей коже, как воздух прорезало хлёсткое: — Круцио! Привыкнуть к этому было невозможно. Гарри затрясло — само тело пыталось спастись, увернуться от всеобъемлющей, невозможной боли; каждый сустав словно выкрутили до основания, оставив несчастного сломанной шарнирной куклой. Сквозь багровое марево едва был слышен нечеловеческий вопль; Гарри бился в припадке, рискуя раскроить себе череп о мраморные плиты. Всё пространство, мир и время сузились до одной конкретной точки под названием здесь и сейчас, заполненной лишь сотней раскалённых до бела игл, впивающихся в кожу, и криками. Часы, недели, месяцы… исчезли прошлое и будущее, настало одно бесконечное сегодня. Вдруг всё прекратилось. Гарри, превратившийся в комок из слипшихся, подрагивающих конечностей, сделал прерывистый вдох, обжёгший гортань и скрутивший горло судорогой. Ткань рубашки неприятно прилипла к телу, а из уголка рта сочилась ниточка слюны — юношу передёрнуло бы от отвращения, не будь ему так наплевать. — Развлекаетесь? — прокатился по мраморному залу ледяной голос, ласково остудивший воспалённый мозг Гарри. Вспыхнувшая в шраме боль казалась поцелуем излишне страстного любовника — настолько ничтожной она была по сравнению с агонией пыточного. — М-мой Лорд, — пролепетали егеря и Макнейр нестройным унисоном. — Ваш Лорд, — вкрадчиво проговорил Волдеморт, — крайне недоволен. Почему слуги пробуют главное блюдо, не дождавшись хозяина? Думаете, я смогу вдоволь насладиться… объедками? Судя по звуку, мужчины рухнули на колени и заблеяли слова извинения. Гарри было всё равно, что они там говорили — возможность просто лежать и дышать оказалась слишком драгоценным даром, чтобы так легко от него отказываться. Голос Волдеморта, отчего-то напоминавший резкую трель скрипки, перекрыли вопли, впрочем, быстро оборвавшиеся. Следом послышался хлопок аппарации. — Отправь их в темницу, сейчас мне некогда ими заниматься, — приказал Волдеморт. — Тринки поняла, Тринки сделает, — прошептала домовушка дрожащим голоском, быстро аппарировала, и наступила блаженная тишина. Гарри отмечал происходящее лениво, почти не понимая, что именно слышит. Возможно, ему стоило бы переживать за свою судьбу, но священное знание уберегало от пустых попыток бегства. Бежать всё равно некуда. Никто его не ждёт. Только смерть. Тихое шуршание мантии. Касания босыми ступнями мраморных плит. Казалось, всё существо Гарри обратилось в слух, отринув остальные органы чувств. — Гарри Поттер, — прошептал Волдеморт и легонько коснулся юноши ногой. Тот инстинктивно сжался, но, не ощутив боли, поневоле расслабился. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Гарри попытался сыронизировать, но смог выдавить лишь какую-то кашу из букв и слогов, услышав которую, умудрился забыть, что вообще собирался сказать. Он услышал тихое хмыканье и шорох ткани, раздавшийся ближе. Волдеморт присел рядом и небрежным взмахом руки очистил лицо юноши от слюней, слёз и пота. Стянув покосившиеся и уже не нужные очки, он проворковал: — Не переживай, я тебе помогу… легилименс! Гарри застонал и попытался увернуться, но рука с длинными ногтями крепко вцепилась в его челюсть, не позволяя отвести взгляд. Перед глазами, сменяя багровые звёзды, замелькали воспоминания, словно быстро-быстро перемотанные на киноплёнке. Отвращение на прежде родных лицах. Ремус морщился так сильно, что морщины переплелись со шрамами, образуя причудливые узоры на измождённом лице. Стоявший рядом Кингсли застыл безмолвной статуей, словно языческий божок. — Наш Избранный — крестраж? — седая женщина, чьё имя Гарри постоянно забывал, недоверчиво покачала головой. — И какой смысл нам его защищать? Какой смысл жертвовать собой? — Может, убьём его? — предложил Кингсли так небрежно, словно говорил о погоде. Внутри Гарри всё похолодело. Они готовы вот так просто избавиться от него? Поверить очередной чепухе Дамблдора? — Нет… — он на цыпочках отошёл от двери гостиной, где проводилось очередное собрание Ордена. Ноги не слушались, но сейчас Гарри было совершенно не до прихотей собственного организма. Надо было бежать и как можно дальше отсюда, спасаться… Кто бы сказал ему буквально месяц-другой назад, что он окажется крестражем самого Волдеморта, из-за чего его захотят убить самые близкие и дорогие люди — Гарри бы рассмеялся шутнику в лицо. Вот только сейчас отчего-то было совсем не смешно. Коридор начал выцветать, блекнуть, мир потерял краски, лишь для того… Чтобы перед глазами вновь засияли багровые звёзды. В голове гудело так, что Гарри едва не стошнило, и он судорожно сглотнул — если его сейчас вырвет на Волдеморта, пытки от егеря покажутся детским лепетом. Очень хотелось, чтобы тот отодвинулся и оказался как можно дальше — как минимум, в соседней Вселенной. — Гарри… так ты принёс мне подарок? — в голосе мужчины смешались неверие и восторг. Длинные пальцы осторожно коснулись воспалившегося шрама и сильно прижались, отчего голова Гарри едва не раскололась, как орех. Волдеморт скороговоркой произнёс длинный речитатив на непонятном языке, больше похожим на помесь валлийского и марсианского, как вдруг что-то внутри юноши разгорелось, наполняясь силой и искренним, детским восторгом. Чувства казались неестественными, чужими — и Гарри закричал, сам не понимая, почему. От неожиданности, страха или же… надежды? Сознание помутилось. Он скорее знал — не видел — как Волдеморт растягивает губы в дикой, восторженной улыбке и сдерживает рвущийся леденящий душу смех. Чужие пальцы отбросили чёлку с его лба, и до ушей донёсся медленно затихающий голос: — Теперь ты в безопасности, Гарри Поттер… можешь ни о чём не волноваться. Ты будешь подле меня вечно.