***
В целом, собрание даже можно было назвать успешным. При должной мотивации Люциус становился на редкость исполнительным, переставал юлить и предлагал дельные советы: до выдумки и хитрости Абраксаса он откровенно не дотягивал, но на безрыбье и рак рыба — это Тёмный Лорд понял давным-давно. Нынешний облик Пожирателей Смерти его тоже не устраивал — куда им до холёности и ума Рыцарей Вальпурги! — но приходилось работать с тем, что есть. — Надеюсь, всё это были не просто слова, Люциус, — предупредил он слугу на прощание. Лорд Малфой сначала побледнел, а затем позеленел и отрывисто поклонился с привычно подобострастным ответом: — Я не подведу Вас, милорд. Волдеморт даже взглядом его не одарил и покинул кабинет Главы Рода; проводить важнейшие собрания ему нравилось именно там: на каждом дюйме пространства стояла защита от любой подслушивающей магии, а хода сюда не было и людям, и домовикам, и даже животным. Из-за принятых мер кабинет казался странно… стерильным, но это Тёмного Лорда как раз-таки более чем устраивало. Вот только ненадолго. Стоило ему перешагнуть порог, как к ногам Волдеморта бросились ушастые паразиты. Эти самые уши они выкрутили до неприятной синевы, и мужчина брезгливо поморщился. Склонность к самоистязаниям он презирал, отчего видеть этих мерзких созданий было ещё неприятнее. — Господин! — чуть не плача, домовик всплеснул тонкими ручками. — На гостя хозяина напали! Волдеморт похолодел. Смысла расспрашивать о том, почему ему не сказали сразу, не было: сам заперся с Люциусом в кабинете, Нарцисса отдыхала у родственников во Франции, а Драко грыз гранит наук в школе. Остановить нападавшего домовики не могли: это противоречило приказу хозяина о невмешательстве в ссоры и распри волшебников. Стало быть, напал на его драгоценный крестраж кто-то из Ближнего круга. Кто-то из людей, кому он бы доверил свою жизнь. Рыкнув, Волдеморт схватил ближайшего домовика за руку, едва не ломая хрупкие пальцы. Обошлось без лишних приказов: понятливый эльф, явно страдавший от невозможности хоть как-то помочь, мигом перенёс Тёмного Лорда в спальню, где заперли Гарри. Увиденное и вовсе превратило мужчину в глыбу льда. В спальне, полуразрушенной от магического выброса, обнаружилась что-то невнятно визжащая Беллатрикс, которая тормошила Гарри… Волдеморт ринулся к своему драгоценному крестражу, только заметив кровавую рану на лбу. В целом подросток выглядел неважно: опытный взгляд сразу определил несколько круциатусов и пренеприятных проклятий, последствия которых на разум волшебника, особенно такого юного, были совершенно непредсказуемы. — Мой… мой Лорд, — пролепетала Белла, глядя на мужчину восхищённым взглядом и тщетно пытаясь поправить взлохмаченные и воняющие горелым волосы. — Я поиграла с Поттером немного, а он взял и… — Поиграла? — женщина тут же боязливо умолкла, услышав знакомые ледяные нотки в голосе своего господина. — Белла, я угощу тебя Авадой, если ты сию же секунду не отыщешь Снейпа. Живо! Беллатрикс подпрыгнула и поспешила к двери; Волдеморт напоследок подстегнул её лёгким круциатусом, чтобы даже не думала переходить на шаг. Резко развернувшись к мальчику, он бросил несколько диагностирующих, проверяя состояние и крестража, и его носителя. Вот только… результаты оказались неоднозначными. Осколок его души пульсировал, растревоженный пытками и проклятиями, и казалось, хватит мельчайшего толчка, чтобы он угас окончательно. Мальчика же трясло в лихорадке, и состояние его явно ухудшалось с каждой секундой. Волдеморт выругался сквозь зубы. Кто бы мог подумать, что идея дать Белле доступ в комнату крестража окажется настолько провальной. Да, Тёмный Лорд нарочно не стал посвящать женщину в это, но лишь с расчётом на то, что подготовит её к роли телохранительницы. А уже потом, как будет готова, обо всём рассказать. Признаваться в этом не хотелось даже самому себе, но Тёмный Лорд просчитался. Будущая телохранительница чуть не прикончила собственного патрона. Он слишком расслабился, посмел довериться Белле, довериться слуге… больше подобного не повторится. Никогда. От пронизанных холодом мыслей его отвлёк появившийся из ниоткуда Снейп, успевший прихватить с собой шкатулку с фиалами для зелий. Деловито и не проявив ни капли эмоций при виде состояния Избранного, тот, быстро поклонившись своему Лорду, занялся осмотром мальчика. В гробовом молчании, нарушаемом лишь тихими всхлипами Беллатрикс, застывшей у двери и не решающейся подойти ближе, Снейп принялся заживлять открытые раны, синяки и ссадины, споил несопротивляющемуся Поттеру релаксант, заживляющее, кроветворное — их Волдеморт с лёгкостью мог узнать по запаху — а затем влил в горло мальчика Сон-Без-Сновидений. — Да простит мой Лорд такую дерзость, — в голосе Снейпа, как и всегда, не было особого почтения, несмотря на высокопарные фразы, наверняка подцепленные у сиятельного Люциуса Малфоя, — но если жизнь и здоровье Поттера важны, пока не стоит его будить. — Предлагаешь погрузить его в искусственную кому? — поинтересовался Волдеморт. — Моё предложение не настолько кардинально, милорд, просто думаю пока подержать его на усыпляющих зельях до практически полного восстановления. — Практически полного?.. Снейп резко повернулся к Волдеморту, но в его чёрных глазах едва ли угадывалась жалость к мальчику или злость к его мучительнице. — При всём уважении, милорд, думаю, Поттеру понадобится помощь мозгоправа. Я даже не представляю, чем обернётся его пробуждение. Просто истерикой? Стихийным выбросом? Или чем похуже. Так или иначе, это негативно скажется на его состоянии. — А ты? — вдруг подала голос Белла. — Ты тогда здесь зачем? — Я, Белла, — чуть не по слогам процедил Снейп, — исправляю последствия твоих… игрищ. А мозгоправом, к сожалению или счастью, не являюсь, да и едва ли Поттер допустил меня до своих драгоценнейших мозгов, если они у него вообще имеются, конечно, в чём лично я сильно сомневаюсь. Белла несколько раз моргнула, переваривая услышанное, но внимания более на неё никто не обращал. — Я разыщу подходящего целителя, — задумчиво отозвался Волдеморт, пропуская мимо ушей очередную свору двух верных слуг, — а ты, Северус, сделай всё, чтобы мальчишка продержался до этого самого момента. Если с ним что-то случится — отвечать будешь ты. Снейп многозначительно покосился на Беллу, и Волдеморт едва удержался от того, чтобы не закатить по-плебейски глаза. — Во всех иных случаях кроме этого, — и без всякого перехода повысил голос: — домовик! С негромким хлопком рядом появилось мерзкое лысое создание, трусливо заламывающее руки. Волдеморт едва удержался, чтобы не прихлопнуть его на месте. Не время, создание хоть и противное, но всё же полезное. — Д-да, милорд? — пропищало оно. Волдеморт указал на мальчишку, сейчас погружённого в глубокий сон. — Подобного сегодняшнему инциденту повториться не должно. Любого, кто посмеет навредить ему, необходимо обезвредить, вплоть до моих дальнейших приказов. Хоть один волосок с его головы упадёт, отвечать будете все. Ясно? — Ясно, м-милорд, — существо так глубоко поклонилось, что мазнуло длинным носом пол. — И приберите здесь, — Волдеморт брезгливо махнул рукой на царивший в комнате беспорядок. Подобная разруха напоминала о худших годах его жизни: о беспрестанных бомбёжках Лондона. Находиться здесь более не хотелось, тем более, когда крестраж в относительном порядке. Снейп продолжил деловитый осмотр, явно мысленно прикидывая, варке каких зелий придётся уделить ближайшее время. За сохранность Поттера Волдеморт не волновался: в отличие от фиаско с Беллой, со Снейпа он успел взять пару-тройку клятв, чтобы обезопасить своего Избранного. Навредить не то, что не посмеет: не сможет. Кивнув сам себе, Волдеморт ринулся к двери, на ходу отрывисто бросив Беллатрикс: — Иди в темницу. Живо!***
Гарри лежит в тёплой ванне и просто млеет от счастья. Над горячей водой плавает мягкая шапка белоснежной пены, а вокруг летают разноцветные пузырьки. Один из них ненароком приземляется на кончик носа юноши, и тот чихает — а потом разражается заливистым смехом. Как же хочется, чтобы этот миг длился вечно! Пушистые волосы лохматят длинные пальцы. Гарри запрокидывает голову и лучезарно улыбается, да так, что щёки тут же начинают болеть. Но какая разница? Ведь на него с ласковой улыбкой смотрит Том. — Развлекаешься, радость моя? — спрашивает он грудным голосом. Гарри безумно хочется прижаться к широкой груди, сейчас скрытой за серой шёлковой рубашкой, чтобы почувствовать ласкающий слух баритон щекой. — Да, мне опять кошмар приснился, решил вот побаловать себя немного, — раздаётся тяжёлый вздох, и Том целует вихрастую макушку с брызгами пены на антрацитово-чёрных волосах. Кошмары что-то зачастили, это совсем ему не нравится. Целители только разводят руками и прописывают зелья, но и те совсем не помогают. Порой у Гарри случаются неописуемые истерики, и тогда приходится успокаивать его чуть не часами. Нет, Тому несложно, но смотреть на страдания любимого попросту невыносимо, хочется сделать уже хоть что-нибудь, облегчить свалившийся из неоткуда ужас или, на худой конец, забрать себе. Но сейчас Гарри счастлив — а главнее этого в жизни Тома ничего нет. Юноша смотрит лукаво, улыбается: будто знает всё-всё, о чём думает дорогой супруг. А может, и правда знает: их столькое связывает, что иначе попросту быть не может. Том целует кончик носа, перемазанный пеной, и счастливо смеётся. Мерлин, как же повезло ему в жизни! — Я так люблю тебя, знаешь? — он зацеловывает разрумянившиеся щёки. — Просто обожаю. — Я тебя тоже очень люблю, Том! — радостно выпаливает Гарри, обнимает мужа и испуганно ойкает, когда понимает, что испачкал идеальную рубашку: на сером шёлке расплываются мыльные узоры. — Прости, Том, я… — Пустяки, — Том срывает с себя рубашку, отчего пуговицы разлетаются по полу, а парочка и вовсе с негромким бульканьем падает в воду. — Всё в этом мире пустяки, твоя улыбка — вот, что важно, — он принимается расстёгивать ремень, — можешь рвать мою одежду, дом поджечь, главное, чтобы ты был жив и здоров. — Ну, с одеждой ты и сам отлично справляешься, — хихикает Гарри. Вдруг Том наклоняет голову и смотрит на него странным взглядом. Неестественным. Чужим. Таким, что у Гарри бегут мурашки по спине, и становится холодно даже в горячей воде, а мягкие пузырьки пены впиваются в кожу не хуже игл. — Кто я, по-твоему? — Ч-что? — Гарри нервно вздрагивает и выпрямляется, обнимает себя за плечи. Что происходит? — Кто я, Поттер? — Кто я, Поттер? Парень, широко распахнув глаза, смотрел на Волдеморта, точно испуганная мышь, повстречавшая змею на дорогу. Но, будто рассмотрев, расслабленно опустился на подушки и счастливо улыбнулся. Признаться честно, много лет Волдеморту так не улыбались. — Ты Том, — нагло заявил мальчишка и вдруг мечтательно зажмурился. — Мой любимый муж. Только чудом Тёмный Лорд не промахнулся мимо стула.