I have a dream

Глядя на блаженно улыбающегося и явно свихнувшегося Поттера, Волдеморт тяжело вздохнул. Впервые он искренне порадовался, что вовремя позвал Колояра, потому что теперь хотелось бежать без оглядки и тащить его в Магическую Британию силком. Или просто прочь из страны, подальше от живого крестража, который пока только одни проблемы приносил. — Муж, значит? — на всякий случай, поинтересовался он. Мало ли, послышалось, от визгов Беллы до сих пор звенело в ушах. Гарри быстро-быстро закивал и залился застенчивым румянцем. Бросив лукавый взгляд из-под длинных ресниц, он явно собирался сказать что-то такое, отчего Волдеморт заавадит не только его, но ещё и себя в придачу, так что мужчина вскочил и провёл рукой по лысой макушке. — Так… Гарри, тебе прописан постельный режим, так что не вставай пока. Эльфы обо всём позаботятся, а мне пора, дела не ждут, — едва не срываясь на бег, Тёмный Лорд хотел было уже покинуть свой крестраж, как у самой двери его остановило жалобное: — А поцеловать? Волдеморт так стиснул палочку, что дерево протестующе затрещало, недовольное таким явным пренебрежением. Желание проклясть зарвавшегося мальчишку было настолько нестерпимым, что по виску пробежала капля пота. Тёмный Лорд плотоядно облизнулся, представив, как несносный Поттер кричит в агонии, как мерзкая улыбочка сходит с побледневшего лица, а конечности выкручиваются в завораживающем подобии танца. Опомнившись, он спрятал палочку обратно в наплечное крепление. Нельзя, от недавних пыток мальчишка и так головой знатно поехал, а что может случиться сейчас? Поттер увидит Мерлина? Или начнёт называть могущественного Тёмного Лорда любимым папулей? Волдеморта передёрнуло. Нет, такая перспектива определённо его не прельщала. Резким шагом он подошёл к озадаченно нахмурившемуся мальчишке и клюнул его в висок, начисто игнорируя подставленную щёку. Хорошо хоть, не губы — тогда Волдеморт точно позорно бежал бы прочь. — Холодный ты какой-то, — пробурчал Поттер и насупился. Он настолько не походил на себя прежнего, что Волдеморт украдкой ущипнул себя за руку и поморщился. Нет, не сон. Обрадоваться или наоборот огорчиться такому исходу — этого он не знал. — Я всё ещё зол на Беллу, — признался Волдеморт. Как странно — продолжив эту дурацкую игру с Поттером, он ненароком сказал правду. Злость на Беллу, то и дело срывающаяся на лютое бешенство, по-прежнему кипела в крови, норовя вырваться и поглотить первого встречного. Поразительно, что Поттер до сих пор жив. Мальчишка сжался и сильнее укутался в тёплое одеяло. Волдеморт заинтересованно вскинул лысые брови: так значит, пытки он прекрасно помнит, как и Беллу. Хотелось забраться к Поттеру в голову и покопаться там хорошенько, но вместо воспоминаний и дельных мыслей сейчас там наверняка полная каша из правды и чистейшего вымысла. — Она больше… не придёт? Ты прогнал её? — на Волдеморта с робкой надеждой смотрели изумрудные глаза. Поттер напоминал побитого щенка — а Волдеморт терпеть не мог собак, кошек, кроликов и вообще любую живность, потому с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. — Нет. Беллу я строго наказал и запер в темнице, да и зайти сюда у неё теперь не получится: я попросил Люциуса перенастроить чары. Даже Патронуса теперь тебе не отправит, ты в полной безопасности. Поттер тут же засиял, точно начищенный галлеон, и схватил Волдеморта за руку. — Спасибо, спасибо, Том! Я так испугался тогда, но ты смог меня хоть немного успокоить. И хорошо… — он добавил тише, — что Беллатрикс в темнице. Да я спать бы не смог спокойно, зная, что она где-то рядом бродит! Волдеморт так опешил, что даже не стал вырываться из хватки цепких ручонок. Когда он вернулся, мальчишка совершенно точно был без сознания. Да и успокаивать Тёмный Лорд никого не спешил. Что за вздор он несёт? Однако поверхностная легиллименция показала образ мужчины, до жути похожего на Тома в далёкой молодости, когда увлечения Тёмными Искусствами ещё не изменили его до неузнаваемости. Откуда?.. Ладно внешность, могли остаться колдографии в газетах, всё же когда-то Волдеморт был довольно известным молодым учёным, привечаемым в домах аристократов, но мимика? Жесты? Где Поттер мог разглядеть их так подробно, что с лёгкостью воспроизвёл в галлюцинациях? Ответ лежал на поверхности — это всего-навсего проделки крестража. Волдеморт с детства боялся смерти, а крестраж, разумеется, перенял этот страх. Испугался, что мальчишка от боли и пыток всем сердцем возненавидит Пожирателей с Тёмным Лордом во главе и ненароком уничтожит осколок его души? Поэтому и создал образ этакой зоны комфорта, чтобы привязать к себе Поттера? Волдеморт глубоко задумался. Такое вообще возможно? О живых крестражах до сих пор не нашлось никакой информации, а время неуклонно шло вперёд, утекая, словно песок сквозь пальцы. С другой стороны, даже если это выверты крестража, что такого? Теперь мальчишка точно не захочет убежать или причинить себе вред. Да и сбрендивший Поттер, честно признаться, нравился Волдеморту гораздо больше. Вечно напряжённый и ершистый он вдруг стал мягким и податливым. Извечная наглость никуда не делась, но без неё Поттер уже был бы не Поттер, но теперь она скрашивалась этим взглядом. Зелёные глаза смотрели на него с восхищением и любовью. Это ощущалось так… странно, даже противоестественно. Раньше на него чаще смотрели с вожделением — что, разумеется, льстило, но вскоре начало надоедать; теперь же с плохо скрываемым омерзением. Исключение составляла Белла, но она всегда была немного помешанной. Волдеморт покосился на сияющего мальчика и вздохнул. Видимо, судьба у него такая — становиться объектом восхищения психов. Мужчина сдержал порыв резко вырвать руку и вместо этого — Мерлин всеблагой — погладил по костяшкам. Поттер вскинул голову и улыбнулся ещё лучезарнее, едва не ослепив Волдеморта. — Точно, у тебя же дела, — он торопливо отпустил руку Тёмного Лорда и принялся комкать краешек одеяла. Поттер выглядел… расстроенным? Впрочем, Волдеморту наплевать. И пусть даже на мгновение вечно равнодушное сердце кольнула мысль о том, что мальчишка, возможно, даже будет по нему скучать… Волдеморт похолодел и почувствовал, по спине прокатилась капля пота от едва сдерживаемого бешенства. Ещё чего не хватало! Не нужны ему чужие чувства, навязанные находчивым крестражем. Не нужны влюбленные глаза напротив. Не нужна сияющая улыбка. Ничего ему не нужно. От мальчишки и подавно. — Верно, Поттер, — прошипел он, не в силах сдерживать ярость, пожирающую его изнутри. Хотел ещё что-то добавить, но вдруг заметил, как мальчишка нахмурился. Так, будто пытается припомнить что-то. Впервые за долгое время Волдеморт хотел обругать себя распоследними словами. Идиот безмозглый, крестраж нестабилен! Маленькое помешательство Поттера было ему только на руку, но что произойдёт, если он очнётся и вспомнит, кому едва ли не в любви признавался? Взяв мальчишку за руку, Волдеморт удивительно осторожно вошёл в чужой разум. Его тут же окружил калейдоскоп воспоминаний, мыслей и эмоций — разобрать что-то в этой феерии было решительно невозможно. Но, впрочем, Тёмному Лорду это не так уж и нужно. Сосредоточившись, Волдеморт вообразил, будто держит в руках росток. В разуме Поттера воображаемое растение казалось единственно реальным, что не могло не настораживать. Неужели в его крестраже, сотворённом совершенно случайно, осталось столько сил? Однако раздумывать об этом не было времени — позже, всё позже — и Волдеморт опустил росток в наспех вырытую ямку в выдуманной земле. Закапывая его плавным движением руки, мужчина проговорил: — Волдеморт — твой любимый муж. Ты никогда не предашь его и не усомнишься. Всё, что он делает — исключительно ради тебя. Не забывай об этом. Он не видел, но чувствовал, как росток начал набираться сил, питаясь нестабильной магией подростка, и принялся укореняться в разуме Поттера, стремясь оплести его целиком и полностью. Everteret cogitatio — так называлось это искусство менталистики. Волшебники к нему прибегали редко — укореняемая мысль не должна быть противна или непонятна, иначе жертва чар легко отбросит навязанную волю. Обычно это искусство использовалось в случаях, когда человек сомневается, ведь тогда его можно было аккуратно подтолкнуть к нужному выбору, а в таких случаях куда сподручнее прибегнуть к старой доброй полемике. Сам Волдеморт накладывал эти чары всего во второй раз. В первый не повезло Абраксасу, и от внушения избавиться он так и не смог. Что Волдеморту было только на руку, ведь именно так у него появился соратник из нового поколения, уговоривший остальных принять тёмную метку. Люциус оказался не семи пядей во лбу, но служил верно, а это Волдеморт ценить умел. Как бы то ни было, теперь Поттер окончательно бесповоротно будет уверен в том, что находится в счастливом браке.

***

Колояр хохотал так, что стены поместья Малфоев сотрясались до самого его основания. Признаться честно, даже Поттера Волдеморту не хотелось придушить так сильно. Отсмеявшись, Колояр вытер слёзы и тотчас заметил недовольство давнего друга. Фыркнув, он скрестил руки на груди и прислонился к помпезной мраморной колонне, невесть что забывшей в — chert poberi — жилом доме. — И чего надулся, как мышь на крупу? Сам дурость эту затеял, а теперь стоит, морды кривит, balbes. У Волдеморта дёрнулась щека. Вторя его гневу, на столе взорвался бокал. Колояр невозмутимо отряхнулся от осколков стекла и заживил рассечённую бровь, ничуть не обидевшись. Русский маг вообще обладал удивительно весёлым нравом и, казалось, ничего не принимал близко к сердцу. Да что там, гнев самого Тёмного Лорда его не то, что не устрашил — не произвёл ровным счётом никакого впечатления! — Я же говорю, balbes, — дружелюбно заметил Колояр и вытряхнул пару-другую осколков из кудрявых волос. — Я тебя о помощи попросил, — ледяным тоном напомнил Волдеморт, — не собираюсь выслушивать оскорбления и упрёки в неосмотрительности. Колояр на это заявление запрокинул голову и снова заливисто расхохотался. Весёлый смех нервировал, бил по ушам, и Волдеморт плеснул себе в бокал огневиски. Видит Мерлин, если он не сдержится и нападёт, то это будет самая бесславная смерть, которую только можно было себе представить. С Колояром его познакомил Антонин лет сорок назад. Тёмный маг, проживший так долго, что уже не мог вспомнить лица матери, просто обязан был знать секреты бессмертия, которого Волдеморт так отчаянно жаждал. Колояра, кстати, это желание неизменно веселило, и он больше мешал, чем помогал, но на вопросы отвечал исправно. Казалось, единственный вопрос, на который русский не мог ответить — это каким, собственно, образом он заполучил бессмертие. Колояр за давностью лет просто-напросто этого не помнил, оттого и знал о способах продления жизни так много. — Значит, mal’chik уверен, что вы женаты? — уточнил русский маг, немного успокоившись, но уголки его губ всё равно подрагивали, не в силах сдержать безудержное веселье. — Так это же хорошо. Даже замечательно, прошу заметить. — Позволь поинтересоваться, почему? — ядовито уточнил Волдеморт и сделал большой глоток, обжёгший горло и пищевод. Тугая пружина внутри немного расслабилась, и он повёл плечами, чувствуя разливающееся тепло в животе. — Ну, смотри, — Колояр нагло плюхнулся на кресло и, закинув стопу на бедро, начал покачивать коленкой, напоминая попугая на жёрдочке. Залихватски подмигнув Тёмному Лорду, он тоже отпил из бокала и довольно зажмурился. — Ух, забористая штука! Хотя водка на морошке вкуснее, конечно. — Ближе к делу, — велел Волдеморт, принявшийся за второй бокал и оттого поторопивший старого друга довольно-таки миролюбивым тоном. — Так вот, — Колояр подскочил и уселся на подлокотник, — понимаешь, живой крестраж — это ещё куда ни шло, любого зверя можно запереть в золотой клетке, он и слова тебе не скажет. Прикуёшь пса цепями к будке, а он всё равно будет руки тебе лизать, — вдруг вся весёлость слетела с него, точно пыль, обнажая необычайную серьёзность. — С людьми иначе. — Да, я уже понял, — беззлобно проворчал Волдеморт, допивая третий бокал. — В отличие от животных, у людей нет инстинктов, в том числе и самосохранения. Если мальчишка наложит на себя руки — крестраж тоже погибнет. Колояр неопределённо кивнул и покачал головой. — Тут ты прав, но дело не только в этом. Понимаешь, носителя крестража нужно буквально холить и лелеять. Там влияние на разум донельзя разрушительное, крестражи всё-таки наитемнейшее искусство и ничего хорошего, кроме долгой жизни, носителю не приносят. Чем сильнее крестраж, тем сильнее меняется человек: чаще становится чрезмерно эмоциональным, даже буйным, появляются суицидальные мысли по поводу и без, магия становится нестабильной… Волдеморт внимательно слушал Колояра и глубоко задумался. Ему не показалось, что Поттер стал буйным или так уж сильно хотел умереть. Напротив, он был на редкость собранным и здравомыслящим — до тех пор, пока Белла не захотела с ним « поиграть». — И что ты мне предлагаешь? — перебил Волдеморт немного увлёкшегося Колояра, который принялся перечислять совсем уж невероятные симптомы, вроде искр из носа. — Подушку для него взбивать? Массаж ног делать? — может, лучше всё же прибить и дело с концом, малодушно подумал он. Колояр засмеялся и замахал на него рукой. Похоже, что огневиски — вне всяких сомнений хуже водки на морошки — подействовала на русского мага самым благоприятным образом. Мужчина расслабился и растёкся по креслу, перебравшись обратно на сиденье. — Просто подыграй ему, Том. — Подыграть мальчишке? — прорычал Волдеморт. Колояр пожал плечами и серьёзно посмотрел на него сквозь бокал. — Или можешь пустить всё на самотёк и наблюдать, как один из немногих твоих сохранившихся крестражей бесславно гибнет. Выбор всегда за тобой. То есть, выбора у него не было. Русский вновь расхохотался и ловко увернулся от летящего ему в лоб бокала. — Не делай такую кислую мину, goremyka, я же не предлагаю тебе в постель с ним улечься да ублажать! Просто, не знаю, улыбнись, назови по имени и спроси, как прошёл день… Gospodi, кого я учу — ты же самый известный ловелас всея Британии, Том! Придумай что-нибудь, окучивал же тех старушек ради выгодного наследства, так и тут окучишь ради бессмертия. Разве цена так высока? Волдеморт не задумывался ни на мгновение: — Нет.

***

По щеке пробегает солнечный зайчик, которому вторит прикосновение тёплых пальцев. Толком не проснувшись, юноша счастливо улыбается, чувствуя чарующий покой на душе, и придвигается к сильному телу поближе. Ему в макушку тут же утыкается нос, глубоко вдыхает и выдыхает, щекоча нежную кожу игривым ветерком. Гарри сгребают в охапку и прижимают к обнажённой груди. Юноша возится, укладываясь поудобнее и обнимает мускулистые плечи, оглаживая их втихомолку, наслаждаясь скрытой под светлой кожей силой. На лбу Том запечатлевает ласковый поцелуй, водит носом по коже и хрипловато шепчет: — С добрым утром. Гарри открыл глаза и сладко потянулся. На душе было светлым-светло, казалось, что даже солнце за окном куда тусклее: ещё бы, что может быть лучше, чем просыпаться в одной постели с любимым мужем? Такое приятное пробуждение ему никогда не надоест. Пошарив рукой по соседней подушке, в надежде погладить взлохмаченные от долгого сна волосы Тома, Гарри испытал острое разочарование: в кровати он остался один. И вот, что странно: мало того, что матрас оказался холодным, так ещё и простыни умудрились не смяться. Казалось, будто… Будто ночью рядом с ним никто не спал. Гарри помотал головой, отгоняя глупые мысли. Он же только что чувствовал Тома, задремал, наверное, а тот не стал его будить. А простыни и подушку разгладил заклинанием, он же такой аккуратист, из тех, что носят идеально начищенные туфли и брюки с отглаженными стрелками. Но в груди всё равно засело беспокойство. Парень нехотя встал — в теле ещё ощущалась некоторая слабость, но после целого галлона зелий и разномастных мазей чувствовал он себя не в пример лучше — и поплёлся в ванную. Наскоро умывшись, Гарри обнаружил на кровати тёмно-зелёную рубашку и простые чёрные брюки, и послушно принялся одеваться, тихонько хмыкнув. Домовики всегда были на редкость услужливыми, но сегодня решили даже подчеркнуть цвет его глаз. Может, это Том выбирал костюм? Вполне в его стиле. На прикроватной тумбочке с тихим звяканьем появился поднос с завтраком, и Гарри удивлённо на него воззрился. Так странно, почему-то для него это привычно, хотя они с Томом всегда ели в обеденной. Может, он решил перестраховаться? Беспокоится, подумал Гарри и счастливо заулыбался. Такая забота, пусть даже немного чрезмерная была приятна. Быстро поев вкуснейшей рисовой каши с кусочками тыквы и выпив чаю с булочкой, он помыл руки и уверенным шагом направился к двери. И вот новая странность — дверь оказалась заперта. Вот тут Гарри занервничал не на шутку. Зачем Тому так поступать? Пусть даже он неважно себя чувствовал, присел бы на ближайшее кресло и отдохнул. Да и вообще — Гарри впервые огляделся — почему он не дома? Кричащая роскошь и позолота — совершенно не в его стиле, да и Тому такое совсем не нравилось. Они гостят у Люциуса? Но почему Гарри не помнит, как они пришли? И почему Белла пытала его? От бесконечного множества вопросов у парня разболелась голова, да так, что начало тошнить. Осторожно сев на краешек кровати, Гарри обнял себя руками и попытался успокоиться, но тщетно. В мыслях и воспоминаниях царил самый настоящий сумбур, и оттого становилось только хуже. Одно Гарри знал точно — ему нужен Том. Прямо сейчас. Немедленно. — Юному гостю плохо? — испуганно спросил появившийся из ниоткуда домовик. Гарри отрывисто кивнул и застонал — его чуть не вывернуло. — Позови Тома, пожалуйста… это срочно. Ушастик тут же исчез, и всего через пару минут, показавшихся тяжело дышащему парню бесконечностью, дверь в спальню распахнулась. На пороге стоял Том, но отчего-то выглядел он… как-то не так. Смутно Гарри помнил такой его облик, но ведь буквально пару часов назад у него были волосы? И… нос? Но стоило раздаться знакомому бархатному голосу, как все сомнения и страхи показались сущей безделицей: — Что случилось, любовь моя? И весь мир отошёл на второй план.

***

Примечание автора: Возможно, вам покажется, что события происходят слишком быстро, но да, история планируется небольшой. Колояр изначально планировался неприятным, самодовольным типом с минимумом эмоций, но новый Колояр нравится мне куда больше, плюс с первой версией Том бы попросту не поладил. Два паука в банке не уживутся, как говорится. Надеюсь, глава понравилась!