Раскаты грома

— Опять?.. Издевается. Точно издевается. Кайо поставила ведро с водой на землю. Нахмурилась. Опять ее опередили. Кайо обошла каждую клумбу: все полито, все чисто выполото. Ее работа сделана. Даже сорняка не оставили. Кайо недолго постояла в саду, а затем решила вернуться домой. Она в который раз встала раньше общего подъема и в который раз зря. Кто-то уже который день делал за нее всю работу в ее личном маленьком садике. И Кайо даже догадывалась, кем мог быть этот «кто-то». Зеницу. Кто еще? Не Куваджима-сан же. И уж точно не Кайгаку. Кайо уже не в первый раз подмечала, как Зеницу рвался ей помочь: будь то со стиркой, будь то с работой в саду, в огороде. Но вместе с тем Зеницу все еще продолжал от нее бегать. Кайо умела складывать два плюс два: это он тайком ухаживал за ее цветами. И Кайо не то чтобы была против этого. Кайо только не нравилось, что он помогал ей, на этот раз явно желая остаться незамеченным. Это напрягало. Кайо совсем его не понимала. И что только творилось в его голове? Неужели Кайгаку был прав, и ему просто неприятно находиться рядом с ней, общаться с ней? Неужели она действительно настолько страшная и совсем не вышла лицом? В первый и в последний раз, когда Кайо решилась спросить об этом Зеницу напрямую, она не получила никакого вразумительного ответа. Ожидаемо. Но так просто оставлять это Кайо не собиралась. Ей хотелось хотя бы попытаться расставить точки над «и». В последний раз. С Кайгаку в этом плане, как ни странно, было проще. Он никогда не скрывал своего отношения к ней. Кайо понимала, что он не переваривал ее всеми фибрами души и при любом удобном и неудобном случае был рад ткнуть ей этим в лицо. С Зеницу же все было сложнее и непонятнее. Он явно не думал унижать ее и издеваться над ней. У него это как-то само получалось. Кайо очень хотелось поговорить с Зеницу. Очень хотелось понять: что с ним не так, что с ней не так. Если она ему противна, то почему он помогает ей? Потому что мазохист? Или потому что он считает ее жалкой и беспомощной? Или… В беспокойных мыслях Кайо с каждым днем просыпалось все больше «или». Нужно было прекращать изводить себя, прекращать играть в эти глупые «кошки-мышки». Что-то подсказывало Кайо, что Зеницу сам не особо хотел в это играть. Тоже устал. К непростому разговору Кайо готовилась аж несколько дней. Она не думала, что самой большой проблемой будет поймать-выловить Зеницу. Он был удивительно неуловимым. Ну а Кайо была удивительно сообразительной. Она знала: Зеницу продолжал ей тайно помогать. Чтобы застать его с поличным прямо на «месте преступления», нужно было всего лишь прийти туда на пару часиков пораньше. План был надежен. Зеницу не успеет скрыться, если его застанут врасплох. Зеницу будет вынужден с ней поговорить. Наконец-то. Кайо обдумывала свой план в легком предвкушении, ей даже нравилось это волнительное чувство. Нравилась эта игра. Совсем чуть-чуть. Пришлось вставать в четыре утра. Кайо едва разлепила глаза, но все же заставила себя проснуться. Надо. Зеницу же вставал примерно в такую же рань, чтобы помочь ей с садом, а она, что, неженка, не сможет? Кайо тихо собралась и быстро побежала в сад. Нужно будет спрятаться и совсем немного подождать. Солнце еще и не думало вставать, а на улице уже парило. Нечем дышать. Куваджима-сан еще перед ужином предупредил, что ночью должна будет грянуть гроза. Куваджима-сан совсем немного просчитался. Утром. Гроза должна была прийти утром. Где-то с севера уже начинало слабо погромыхивать. Именно поэтому Кайо нужно было поторопиться поймать Зеницу с поличным. Успеть-успеть-успеть. Кайо бежала в сад, не разбирая дороги. Бежала туда, где ее ждало одно большое разочарование. Зеницу в саду не было, Зеницу успел смыться быстрее. Причем, видимо, так торопился, что сшиб ведро с оборванными сорняками. Кайо в задумчивом смятении походила по садику, заглядывая под каждый куст, видимо, надеясь, что под одним из них обязательно найдет своего беглеца. Ну не могла же она его проморгать с утра пораньше! Дома Зеницу точно не было: она предусмотрительно проверила перед уходом. Кайо уже собиралась уходить, как услышала откуда-то сверху странный звук. Кайо только подняла голову, а ноги уже сами понесли ее к одиноко стоящему дереву. В потемках Кайо не смогла разглядеть притоптанные свежие следы на влажной росистой траве. Девушка скрестила руки на груди, снова кинула взгляд на верх. Сощурилась. — Эй, — нет, эту светловолосую макушку она везде найдет-узнает — ни одна густая крона дерева теперь его не спрячет. — Ты… Ты здесь? Что ты там делаешь? А ну слезай!.. Кайо выжидающе недобро зыркнула. Наверху снова послышалась какая-то возня. Видимо, Зеницу начинал подумывать, сможет ли он упрыгать от нее хотя бы по деревьям. Какая отчаянность. Но Кайо совсем подобное не оценила бы. — А ты что здесь делаешь, Кайо-чан? — окончательно решил выдать себя с потрохами Зеницу, поняв, что все пути отступления ему отрезаны — по деревьям он далеко не упрыгает. — То же, что и ты. Почти сразу разговор зашел в тупик. — Тогда зачем ты меня спрашиваешь?.. — все же неуверенно отозвался Зеницу. Кайо вспыхнула. — Издеваешься? Давай слезай! — Нет. — Почему? — Ты же… Ты пришла побить меня? Я какие-то ростки не те выполол, да? Или все удобрения залил? Или… — Что? — Кайо непонимающе мотнула головой. Это он ей сейчас зубы заговаривает или что? Зеницу, кажется, тоже не совсем понимал, что он нес. Видимо, то, что он уже который день вставал ни свет ни заря, давало о себе знать: Зеницу страшно тормозил. — Ну а зачем ты еще тогда пришла? — Я… — Кайо внезапно запнулась. Весь ее запал и желание «вывести Зеницу на чистую воду» внезапно куда-то испарились. Ей совсем не хотелось ссориться, ругаться с ним. Вытаскивать с того же дерева силой. Кайо хотелось просто поговорить. Спокойно, тихо. По душам. Но, видимо, этого хотелось только ей. Зеницу слезать и «открываться» явно не хотел. Кайо выдохнула. Придется действовать радикально. Кайо сделала пару шагов вперед. Снова шумно выдохнула — собралась с мыслями, с силами. И полезла на дерево. — Э-эй, ты же разобьешься, не надо! Эй! Кайо-чан!.. Кайо-чан больше не вслушивалась в вопли беспокойного Зеницу. Кайо-чан вслушивалась лишь в гулкий стук собственного сердца, боясь ненароком ослабить и без того мертвую хватку, цепляясь за мощный ствол — забираясь все выше и выше. Она доберется, обязательно до него доберется. Обязательно вытрясет из него откровения. Кайо надоело существовать в унизительном неведении. Теперь она вовсе не хотела набиваться в Зеницу в друзья. Она лишь хотела узнать, почему он так странно себя ведет. Больше ей от него ничего и не нужно было. Даже такая помощь в садике не нужна — с дурацкими прятками и нервной беготней. — Все!.. — Кайо наконец зацепилась за сук, на котором сидел побелевший Зеницу, будто ожидавший настоящего Страшного суда. Сук затрясся, а вместе с ним и Зеницу. Кайо, быстро оценив обстановку, уцепилась за соседнюю ветку. Меньше всего ей хотелось бы свалиться вместе с Зеницу в обнимку на ее только недавно разбитые клумбы. — Ты, что, правда боишься меня? — отдышавшись и все еще не веря, что у нее получилось забраться на такую приличную высоту, первым делом спросила Кайо. Только устроившись на своем суку, она заметила, как сильно дрожали ее покрасневшие руки. Страшно. Раньше она никогда не лазала по деревьям. Особенно за мальчиками. Ужас. Мама бы такое точно никогда бы не одобрила. — Сейчас — да, — между тем ни секунды не раздумывая, честно ответил Зеницу. Теперь он смотрел на Кайо почти неотрывно. Смотрел и все еще не мог понять, зачем она вообще все это устроила. За ним еще ни одна девчонка никогда не бегала. Признаться честно, за ним, кроме дедули никто никогда не бегал. А уж на дерево залезть за ним… Никто еще так не отчаивался. — Прости меня, Кайо-чан… — тихо пробормотал Зеницу, отводя взгляд. — Я опять тебя чем-то разозлил… И теперь ты пришла столкнуть меня отсюда, чтобы посмотреть, как я падаю, истекаю кровью и… И… Умираю, да?.. — Дурак, — буркнула Кайо, совсем не оценив напускного драматизма. — Сиди и не дергайся. Мы просто поговорим. — А почему мы не могли поговорить на земле? — Сам подумай. Я пыталась. — Прости, Кайо-чан… — Хватит, — недовольно цокнула языком Кайо, но уже в следующее мгновение взгляд ее смягчился. — Спасибо, что помогал мне здесь. Для меня правда это было очень важно. Зеницу покраснел, хотел было уже снова что-то сказать, но Кайо его опередила. — Но я не понимаю, зачем ты это делал. Я спрашивала у Куваджимы-сана, он тебя об этом тоже не просил… Я не понимаю, Зеницу. Я совсем тебя не понимаю. Мы же с тобой не друзья. Нет, ты же совсем меня избегаешь!.. Избегаешь, потому что я тебе совсем не нравлюсь. Не нравлюсь и не спорь!.. Я же вижу, что ты даже смотреть в мою сторону спокойно не можешь, ну… Но знаешь, я ведь совсем не обижаюсь. Я знаю, что я та еще… Ну, страшная. А еще вредная. А еще занудная. А еще… Не знаю, что ты там увидел во мне еще. Я понимаю, почему тебе не нравлюсь. Но почему ты мне помогаешь? Думаешь, я одна здесь не справлюсь? Зеницу не сразу подобрал нужные слова, чтобы ответить. Зеницу вообще не знал, что отвечать. — Нет. Дело не в тебе, Кайо-чан. Ты не страшная. И не вредная. И не занудная. Ты… Ты… — Зеницу покраснел пуще прежнего. — Да я бы вообще женился на тебе, правда-правда. Очередь страшно краснеть настала Кайо. Краснеть от чужого, до смешного наглого вранья. — Ну и почему не женишься тогда? — Кайо прямо взглянула в глаза Зеницу. Зеницу замялся. В воздухе застыла напряженная тишина. — Прости, Кайо-чан. Я, кажется, догадываюсь, почему ты злишься. Я не знаю, что тебе сказать. Дело не в тебе, — в каком-то отчаянии все же повторил Зеницу и снова отвел взгляд. — Наверное, у меня уже привычка бегать ото всех и вся. Знаешь, я всегда таким был. Дедуля не даст соврать. Просто… я такой, понимаешь? Ты не причем, правда. Кайо не понимала. Понимала она сейчас только то, что Зеницу не то чтобы врал — он был не до конца честен. И она не имела никакого морального права на него сейчас давить. А то ведь и правда с дерева свалится, поломается. Поломается, но все равно от нее удерет. — Ладно. Не хочешь договаривать, не надо, — беззлобно ответила Кайо и улыбнулась уголками губ. — Все равно спасибо, что снова помог мне. Пожалуйста, не нужно больше от меня бегать. Сам же сказал: я не страшная. — Я… попробую. — Нет, ты пообещай. — Хорошо. Обещаю, — немного помявшись, все же ответил Зеницу. — Слушай, Кайо-чан, а я правда тебе там ничего не испортил, да? Просто в потемках я мог, ну, вырвать что-то не то… Или залить там, это… Кайо мотнула головой. Снова невольно улыбнулась. Нет, все-таки Зеницу был страшно милым. Особенно, когда краснел и нервничал. — Ты мне правда помог, Зеницу. Спасибо. — Нет, вообще, это тебе спасибо, Кайо-чан. С тобой этот сад точно расцветет. Нам с дедулей нравилось это место. Здесь у нас проходили наши первые тренировки. Жаль было, когда тут все стало зарастать. — Но почему тогда вы запустили это место? Тут так красиво… — Ну, у нас больше не было на это времени. Дедуля нас постоянно тренировал… — на последних словах Зеницу совсем замялся, невольно сжал голову в плечи. — А здесь за всем этим ухаживать надо было. А мы, у нас времени обычно оставалось только на дом… Хорошо, что у нас теперь есть ты, Кайо-чан. Дедуля сказал, что сад тебе точно можно доверить, ты, кажется, в цветах разбираешься, да? — Немного, — смущенно ответила Кайо, опустив взгляд вниз. Цветы, мамины любимые ирисы, кажется, действительно хорошо здесь успели прижиться. Зеницу еще спросил что-то про цветы, про то, что бы Кайо еще хотела здесь посадить и чем бы он мог ей помочь. Удивительно — Кайо и правда была удивлена его вспыхнувшему интересу. Раньше она и не знала, что мальчиков могло интересовать что-то вроде садоводства. Зеницу продолжал ее удивлять. На этот раз в самом хорошем смысле слова. Наверное, они бы просидели вместе до самого рассвета, но чем дольше тянулось время, тем громче небо предупреждающе рычало. Скоро вместе с громом должен был грянуть ливень — тучи были почти на подходе. Зеницу первый тревожно спохватился, отвлекся, пока Кайо что-то увлеченно рассказывала про икебаны. Он уже получал заряд молнии и совсем не хотел снова переживать что-то подобное. Не хотел, чтобы Кайо переживала что-то подобное. — Кажется, дождь собирается. Может?.. Зеницу нервно сморгнул. Кайо замолчала, перевела взгляд на чернющее небо. Кивнула. — Да, нам, наверное, пора. Зеницу тут же спрыгнул вниз, вдохнул спертый теплый воздух. Рассвета они и правда сегодня не дождутся — все заволокло черными тучами. Поднялся ветер. Зеницу обеспокоенно перевел взгляд на дерево — Кайо почему-то не торопилась спускаться. — Ты чего? — спросил Зеницу под очередной глухой грохот приближающейся грозы. Где-то вдали сверкнула молния. Зеницу тряхнул головой — с неба упали первые капли дождя. — Кайо-чан, нам нужно домой. — Я не могу, — в ответ он услышал лишь пустое и отрешенное: — Я… Я боюсь. Зеницу тупо уставился на дерево. В небе снова вспыхнула молния. Темноволосая макушка в листве вздрогнула. Зеницу вздрогнул в ответ. — Я… Я… Я что-нибудь придумаю, Кайо-чан!.. У нас в сарае, кажется, была лестница! Подожди, Кайо-чан, я помогу. Только никуда не уходи!.. Последняя фраза прозвучала скорее как издевка. Кайо некуда было идти, некуда бежать, негде спрятаться от грома-молнии. Кайо сама загнала себя в тупик своим слепым желанием поболтать по душам. Дура. Дура-дура-дура. Небо в очередной раз озарилось разрядом молнии. Дождь, поначалу только моросивший, пошел сильнее. Кайо, дрожащая то ли от холода, то ли от страха, вцепилась в сук, на котором сидела, и то и дело ловила, как замирало ее сердце от любого дуновения воздуха. Если не поразит молния, так собьет порыв ветра. Кайо давно не чувствовала себя настолько обреченной. Зеницу тем временем и след простыл. Кайо, мокрая, запуганная новыми и новыми громогласными раскатами, быстро потеряла счет времени. Кайо стало страшно. Шло время, мокрая легкая юката уже неприятно липла к телу. В тревожное сознание врывались все новые и новые страхи и сомнения. «А может… Может, Зеницу не придет за ней?.. Может, он, как и всегда, решил сбежать от нее куда подальше?..» Кайо отмахивалась от подобных гадких мыслей как могла. Зеницу не такой. Зеницу ни за что бы ее не бросил. В этом Кайо не сомневалась. Но все же она не очень-то была уверена, что Зеницу и правда сможет ей помочь. Зеницу вовсе не казался ей мальчиком, на которого можно было понадеяться, положиться. Чем дольше она ждала Зеницу, тем убеждалась в этом все сильней. — Какие люди. Ты, что, совсем двинулась? Хочешь, как и этот придурок, башку себе осветлить? Слезай, не майся дурью. Знакомый голос поразил Кайо как очередной раскат грома — она едва удержалась, чтобы не свалиться от неожиданности. Кайгаку раньше всех обычно приходил сюда на тренировку. Проходил через ее маленький разбитый садик. Кайо опустила взгляд вниз. Кайгаку явно в не самом лучшем настроении смотрел на нее не отрываясь. Смотрел на нее как на последнюю идиотку. Кайо почему-то стало стыдно. — Кайгаку, но я не могу… — она даже не узнала собственный голос: настолько он прозвучал тихо и жалобно. — Мы с Зеницу… Он обещал… Кайгаку, я не могу спуститься сама. — Чего? Сверху послышался лишь тихий всхлип. Кайгаку закатил глаза. Ясно, все ясно. Сопливость Зеницу, кажется, была заразной. Кайгаку нахмурился. Тренировка на сегодня отменялась. Еще только собираясь на улицу, он надеялся, что там не намечалось ничего серьезного. Его ожидания не оправдались. Надвигалась гроза с ливнем — при всем его желании в такую погоду работать над стилями дыхания явно не получится. Ну ничего, значит, придется сегодня заняться чисткой катаны, а заодно и уборкой в собственной комнате. Отлично, день все еще не испорчен. Кажется. Кайгаку, уже успев позабыть о пришибленной, зачем-то залезшей в такую дрянную погоду на дерево, решил поспешить домой. Мокнуть под ледяным дождем, подрагивая от каждого порыва ветра, не особо-то хотелось. Он же не мазохист, как эта дура, у которой, судя по всему, еще и явно были не все дома. — Подожди! Кайгаку, не уходи!.. Мне… Мне страшно… Пожалуйста, сними меня отсюда!.. Пожалуйста!.. Кайо сама не ожидала, что сорвется на крик. Зацепившись взглядом за спину Кайгаку, она вдруг почувствовала такой страшный прилив отчаяния, что не сдержалась. Сейчас она отчаянно нуждалась в руке помощи. Буквально. — Как залезла, так сама и слезешь, — Кайгаку между тем и бровью не повел на жалобные причитания и уже было собрался развернуться и все-таки пойти назад домой, как невольно остановился в полушаге. Скривился, поморщился. Задумался. Если он оставит ее здесь, сенсей будет недоволен. Да и заболеет она — под дождем, в грозу. Если вообще не помрет. Нет, этого Кайгаку точно допустить не мог. Если этой пришибленной не станет, кто по дому работать будет? Опять он и Зеницу. Опять будет урезаться его время на тренировки. Бесценное время. Нет, эту дуру определенно нужно было снять. От Зеницу помощи все равно не дождешься — этот безрукий угробит ее быстрее любой молнии. — Прыгай давай, — нетерпеливо рявкнул Кайгаку, подходя ближе к дереву. И затем добавил уже спокойнее: — Я поймаю тебя. — Правда?.. — неуверенно подала голос Кайо, все еще всхлипывая. Кайгаку фыркнул. Ну что за бесячая девчонка… Неудивительно, что с Зеницу все-таки спелась. — Не веришь — не надо. Упрашивать я тебя не буду. Бывай. Жди своего безрукого кретина. Может, к утру он тебя снимет. — Х-хорошо!.. Подожди! Я… Я готова, я прыгну. Кайгаку подошел еще ближе. Природа будто на мгновение замерла. Кайо и правда решилась прыгать. Кайо и правда решилась довериться Кайгаку. Кайо посмотрела вниз. Кайгаку и правда не собирался бросать ее — наоборот приготовился ловить. У Кайо больше не было времени решаться: все-таки терпение у Кайгаку было не железное, она знала. Кайо зажмурилась. Отпустила руки. Полетела. Вскрикнула — ее продрогшее тельце с силой сжали, едва ли не до хруста костей. По крайней мере, у Кайо заискрилось в глазах. Девушка мертвой хваткой вцепилась в чужие плечи: теперь она точно не упадет, теперь ей не страшно. Кайгаку держит ее. И почему-то отпускать не торопится. Кайо разомкнула глаза, и тут же потонула в ядовитой зелени. Кайгаку смотрел на нее не отрываясь. Лишь на мгновение Кайо почудилось, что внезапно вокруг стало светло как днем — их садик озарился светом. Не земным — небесным. Раздался мощный раскат грома. А за ним еще второй, третий. Сама земля содрогнулась. Земля содрогнулась, но не Кайгаку. Он продолжал держать Кайо у себя на руках и, видимо, едва сдерживался, чтобы не скинуть ее на мокрую землю. Желательно куда-нибудь в лужу. — Думаешь, я тебя до дома на себе потащу? Слезай давай. Кайгаку быстро спустил Кайо с небес на землю. Заставил очнуться. Заставил перестать так бесстыдно к нему прижиматься, липнуть, обхватывая руками горячую шею. Кайо неловко отстранилась от Кайгаку и едва не навернулась, запутавшись в собственных негнущихся ногах. Кайгаку на удивление сдержался от комментария-издевки. Удивительно. Он сегодня не переставал удивлять самого себя. Кайо между тем пролепетала что-то извиняющееся вперемешку с благодарностями. И тут же, сама не совсем осознавая, почему, что есть мочи побежала в сторону дома. Кайгаку между тем продолжал стоять солдатиком под дождем, все еще пытаясь переварить, что только что сейчас произошло. Эта пришибленная точно заразила его своей тормознутостью. Кайгаку поморщился, рукой невольно потянулся к груди, к которой еще минуту назад совсем уж бесстыже прижималась эта полоумная. Странные чувства. Кайгаку испытывал по-настоящему странное чувство. Раньше никто не смел к нему так льнуть, да даже просто касаться — от чужих касаний Кайгаку раньше только огребал: в детстве, скитаясь по грязным улицам; сейчас, разучивая с сенсеем техники, работая с дыханием. Кайо же жалась к нему, мокрая, дрожащая, будто и правда искала в нем защиты. Идиотка. Она, видимо, никогда ничего не могла усвоить с первого раза. Он — не тот, кто терпел телячьи нежности; он — не тот, у кого вообще стоило просить помощи. Уже второй раз Кайгаку вытаскивал ее из проблем чисто по случайности — так уж вынуждали обстоятельства. И Кайгаку не мог на это не раздражаться: опять эта идиотка что-нибудь там себе надумает и начнет липнуть. Больше всего Кайгаку хотел, чтобы эта проблемная девчонка впредь держалась от него подальше. Кайгаку больше не хотел играть в героя. Больше не хотел… испытывать странные чувства. Поле снова на мгновение озарилось колючим светом. Удар — Кайгаку даже не шелохнулся. Только нахмурился — услышал, как кто-то быстро-быстро шлепал, бежал к нему. Недомерок Зеницу, едва волокущий старую полуразвалившуюся деревянную лестницу. Кайгаку даже пожалел, что снял Кайо и дал уйти: он бы с большим удовольствием взглянул бы на представление — взглянул бы, как безрукий трясущийся недомерок Зеницу вытащил бы такую же трясущуюся перепуганную Кайо. Это было бы весело — Кайгаку в этом не сомневался. — Ты опоздал, — буркнул Кайгаку доковылявшему, тоже уже успевшему вымокнуть до нитки Зеницу и тут же добавил, предупредив все дальнейшие тупые вопросы. — Она уже свалила. Зеницу побледнел. Лестница упала на землю. Взгляд Зеницу заметался: Кайо на дереве и правда не было. — С-свалилась?! Она свалилась?! — Идиот, — выдохнул Кайгаку, морщась. — Она уже дома. Последняя фраза Зеницу мгновенно успокоила, обнадежила — отрезвила. Зеницу был рад, что с Кайо-чан все хорошо, Кайо-чан в порядке. Зеницу был рад… или не совсем рад. Зеницу мотнул головой, пустым взглядом уставившись на дерево. Он опять облажался. Опять не помог, когда в его помощи нуждались. Неудачник. Сейчас Зеницу чувствовал себя настоящим неудачником. — Чего вылупился? — мрачно бросил Кайгаку, все еще не до конца понимая, почему он вообще до сих пор стоял здесь да еще и в компании Зеницу. Кайгаку сегодня себя совсем не понимал. — Ничего… — между тем пробормотал Зеницу и тут же отвел взгляд. — Это ведь ты помог Кайо-чан, да, Кайгаку? Спасибо. Правда, спасибо. Я ведь опять… Кайгаку не стал слушать, что там «опять» у Зеницу. И так ясно: очередное нытье. — Вали домой, — грубо кинул Кайгаку и сам наконец двинулся в сторону дома. — Опять подхватишь соплей и весь следующий месяц будешь симулировать предсмертную горячку. Зеницу лишь нервно сморгнул, дернулся: такие прецеденты с дедулей у него уже были. Будто в подтверждение словам Кайгаку дождь только усилился, совсем полил как из ведра. Зеницу еще раз моргнул — Кайгаку в саду уже не было. Нужно было догонять — Зеницу побежал. Совсем забыл про брошенную лестницу.