Распутица

Наутро мастер должен был пойти и осмотреть поломанную повозку, вот только мужчина более не возвращался. Эта новость подняла весь город на уши, а поиски пропавшего не привели ни к чему. Распутица привлекла за собой глобальные последствия, именно потому Чайльд остался в ненавистном для себя городе ещё на несколько дней, проводя очередной вечер в таверне и тихо потягивая сидр, который уже не казался настолько дотошным. Дела своего спутника его нисколько не тревожили. Есть ли он, нет ли его — Тарталье было абсолютно всё равно, слуги для него являлись разве что расходным материалом, по этой причине во всей шумихе он не участвовал, даже не помогал с поисками пропавшего. — Время песен! — радостный возглас раздался ещё до того момента, как дверь распахнулась, а в дверном проёме показался Венти — на вид обычный паренёк с тёмными волосами, что по большей части времени были заплетены в косички, голубеющие ближе к кончикам, его украшали: белоснежная рубашка, не слишком туго затянутая корсетом, зелёная накидка, шорты, больше похожие на панталоны, красовавшийся на берете под цвет накидки цветок лилии — незначительный, но хорошо дополняющий образ элемент, характеризующий чистоту и непорочность, так приятно гармонировавший со струнным инструментом в его руках — лирой — знаком объединения. Голос изначально вырвал Тарталью из петли мыслей, но вот внешний вид шокировал окончательно. Он не был официальным, скорее напоминал чем-то стиль бродяг, в Ли Юэ Чальд подобного не наблюдал, в этом городе все одевались дорого. — Кто его пустил? — томно вздохнул Чарльз, отставляя пыльный стакан, который только что хотел протереть льяной салфеткой. — Венти никто не пускает, Венти приходит тогда, когда сам того хочет, — заключил Бард, проходясь тонкими пальцами по лире, не давая Чарльзу вставить лишнего слова. Его мелодии внимал каждый, ведь как только она звучала — тут же наполняла сердца людей теплотой, которой так не хватало особенно в пасмурные дни как нынче... Вернее сказать почти каждый, ведь только Чарльз не разделял тяги народа к пляскам, настолько они ему наскучили или же настолько надоел пьяный бред Венти, что мужчина даже не делил тексты песен на те, у которых смысл есть и на те, у которых он напрочь отсутствует. К каждой песне бармен относился достаточно скептически, однако и на то более никто не обращал особого внимания. Дико. Для Чайльда это казалось только таким. Ворвался в таверню паренёк и начал петь... Рыжеволосый сломал себе голову в мыслях, не понимая и не принимая ход происходящего, а оттого глядя на дно кружки, теряясь в догадках о том, не слишком ли он много выпил. Однако, несмотря на такие странные обычаи местных жителей, Тарталья постепенно привыкал к подобной суете с каждым днём, даже больше: она становилась его частью и заставляла усомниться в "правильности" его жизни в Ли Юэ. Там парня преследовали лишь рутина и высокомерные люди, прогнившие под вкусом богатств и власти. Аякс был благодарен всему живому за то, что погода решила резко сменить свой характер на более суровый, и хоть парень всем видом выражал своё недовольство, зачастую он был рад оказаться сейчас именно здесь, в логове врага, отречься от официальности и наконец-то просто пожить для себя, не боясь показаться дураком. Возможно, то его добрая натура, спрятанная за жестокой личиной, стала оставлять свои следы или же это чудесная песня Барда продрала его до недр души? Парень из Снежной не понимал этого, да и вникать не хотел, он привык жить настоящим, привык рисковать, не заглядывать в будущее и не возвращаться в прошлое, мечтателем его назвать сложно. И хоть он тщательно скрывал свою радость от времяпровождения с местными жителями, Итэр каждый раз подмечал, как тает его сердце, когда нога Тартальи в очередной раз отстукивала в такт мелодии, блондин таки замечал каждое изменение или его проявление, на это у него был наметан глаз, никак иначе. В такие моменты довольная улыбка не сходила с его лица, а мысли пьянили лучше сидра. В один из таких вечеров Чайльд явно перебрал, откидывая свою гордость и маску, более раскрепощаясь в сторону мондштатцев. Он весело вскакивает со стула, ударяя сапогами о деревянный пол, протягивая руку Итэру — человеку, показавшему ему за такой короткий срок понятие "жизнь'. — Не окажете ли вы честь? — рыжеволосый загадочно усмехнулся, стараясь сохранять свой трезвый вид, однако заплетающаяся речь всё же выдавала его нынешнее состояние. Блондин в свою очередь ждал слов: "Ха-ха, это была шутка", но только вот молчание почему-то затянулось. Десяток пар глаз уж точно уставился на парней, ради которых прекратили даже воспроизводить музыку. Говор в таверне стих, казалось, Итэр отчётливо слышит своё сбитое дыхание и предательски быстрое сердцебиение, впрочем не только он, как думал блондин. Он считал, что сейчас буквально все слышат этот оркестр, а потому щеки его всё больше розовели от неловкости. Парень ни разу не получал приглашений на танцы, обычно всегда сидел в стороне просто наблюдая, поэтому сейчас и был так смущен. Его аккуратная маленькая ладонь, по сравнению с ладонью Чайльда, плавно приподнялась навстречу, успев несколько раз дрогнуть по пути. Как только их руки соприкоснулись, обоих поонзила лёгкая электрическая волна. Тарталья поймал взгляд Итэра, недолго изучая его бегающие зрачки, но только блондин был настойчив и не отводил взор под влиянием подобной махинации. Несколько грубо обхватив его за талию, Аякс притягивает путешественника вплотную к себе, заставляя его ойкнуть и ещё больше залиться краской. Ухмылка Чайльда кружила голову ещё сильнее, сейчас она выглядело как-то по-особенному, без привычного тщеславия. Его ладонь на талии заставляла Итэра плавиться в руках своего врага. Он не понимал, кто из них горит больше: то ли он от касаний, то ли Тарталья, но почему-то было у него предчувствие, что это взаимно. Робко обхватывая плечо рыжеволосого, блондин поднимает взгляд, изучая разницу в росте между собой и Чайльдом, пытаясь отвести мысли в другую сторону, вот только в них нарочно укоренился ледяной парень из Снежной. Блондин не заметил как началась музыка, как его ноги стали двигаться в соответствии с движениями Тартальи, всё это выходило непроизвольно, машинально, будто он готовился именно к этому танцу несколько лет, будто так было задумано изначально. Горячее дыхание разбивалось прямо о грудь рыжего так же, как и упирающийся в неё взгляд, их тела были слишком близко, только сейчас Итэр мог детальнее рассмотреть все мелкие детали одежды своего партнёра на этот вечер. Чайльд двигался плавно, но уже явно протрезвел. Ну или же опьянен был не алкоголем, а другим более неожиданным для себя чувством. Это нельзя назвать любовью, скорее тяга под влиянием момента. Блондин слегка тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли, этот жест заметил и Аякс, уводя его танцем в дальний угол таверни, Итэр в свою очередь шёл исключительно по течению, доверевшись рыжеволосому целиком, уж слишком он был увлечён его манерами, его движениями и красотой что внешней, что внутренней. Сегодня Тарталья не казался ему бездушной куклой, в функционал которой входил лишь смех. Всё произошло быстро. В какой момент губы парня из Снежной накрыли его — путешественник не понял. В какой момент разгоряченная рука так мягко, но властно сдавила его шею, выбивая полустон. В какой момент собственная ладонь Итэра проникла в волосы Тартальи, сжимая их от напряжения, от желания стать ближе хотя бы в поцелуе. Всё это оставалось загадкой, но сейчас блондин не хотел думать ни о чём и ни о ком, кроме как Чайльда, жадно сминая его губы своими в ответ на недолгие покусывания. Горячий язык стал ещё большим сюрпризом, уж слишком искусно он юркнул промеж. Он скользил и оглаживал язык Итэра с такой заботой, от которой блондин плавился, нервно сглатывая ком волнения. Казалось, общего у их ртов помимо вязкой слюны ещё много, но это было не так... Каждую секунду Итэр хотел запомнить, он хотел питать это тёплое чувство вновь и вновь, а потому так страстно не желал отпускать Тарталью, пленя его своей податливостью. Они разорвали поцелуй плавно, Чайльд после отстранения их языков друг от друга ещё некоторое время баловался с нижней губой блондина, что припухла от обильных ласок. — Забудь что было, — Тарталья перешёл на шёпот, нависая над ухом Итэра, то ли виня себя в произошедшем, то ли стараясь скрыть своё возбуждение в столь неподходящий момент. — Нет, — слегка простанывая отвечает ему блондин, не обращая внимания на ватные ноги и помутневший взгляд. — Это не просьба, а приказ, — рыкнув, продолжает Аякс, стараясь выразить свое доминирование, вот только и здесь Итэр ведёт себя так же стойко. — Знаешь, а мне плевать, — хохотнув, выдавил из себя путешественник. Он хотел посмотреть как далеко зайдёт это передразнивание друг друга, видимо алкоголь пробудил в нем ту самую отчаянную сторону. —С тобой непросто. Ты не следуешь моим правилам, подбешивает... Но мне нравится, — заключает Тарталья, впиваясь в шею объекта своего обожания на сегодня, заставляя блондина выгнуться навстречу и закатить глаза от приятно прихлынувшего к его шее жара. Пальцы сильнее сжимают рыжие локоны, слегка перебирая их и одновременно массируя кожу головы, принося тем самым и Чайльду одни из самых приятных эмоций — осознание того, что ходы Тартальи окупаются удовольствием путешественника, — которые порождают силы ласкать шею Итэра всё дольше и мучительнее, создавая для кожи более явный вакуум, последствием которого стали красно-фиолетовые отметки, созвездием устилавший кожаный холст.