Вкус волшебства

Некоторое время он просто лежит, не открывая глаз, не двигаясь, пытаясь осознать случившееся. Постичь ее желание и как оно вообще ей в голову пришло. «Люди просили меня помочь им, помочь их родственникам, друзьям, возлюбленным… – думает Джарет. – Но никто ни разу не просил меня помочь мне же». Это почему-то трудно укладывается в сознание. Будто оно не хочет вмещать в себя некий момент рассуждения, который позволил бы связать все воедино… Джарет чувствует, как ему в ладонь нервно вцепляются пальцы – и понимает, что глаза лучше все-таки открыть. И сообщить, что у Сары все получилось. Он чувствует себя очень растерянным, он очень давно так себя не ощущал. Поэтому изрекает первое, что взбрело в голову: – Ты пришла… «Голос у меня, по меньшей мере, тот же самый», – думает Джарет, осознавая, что его растерянность, видимо, оттого, что он еще не до конца ощутил свои изменения. Так быстро не менялся он тоже очень давно. Сара тоже смотрит на него растерянно, хмурится и очень серьезно говорит: – Я нашла путь сюда, к замку за Городом Гоблинов… чтобы сказать тебе: никогда больше не смей так делать! – Могла бы и поблагодарить за спасение! – внезапно для самого себя обижается Джарет. Кажется, характер у него лучше не стал… возможно, даже наоборот. – Мог бы и не убиваться, спасая меня! – в тон ему отвечает Сара. Что ж, у нее характер тоже… далеко не подарок. По меньшей мере, это гармонично смотрится. – Я не могу убиться, я бессмертный. – А мне об этом кто-нибудь сказал?! – Сара всплескивает руками, и Джарету это совершенно не нравится, потому что она перестает держать за руку его. Могла бы возмущенно размахивать ногами, например, если ей так уж нужно чем-то размахивать. – Мне вообще хоть что-нибудь хоть кто-нибудь толком объяснил?! Кроме того, как писать скандинавские висы и ирландские поэмы?! В воздухе отчетливо пахнет озоном, и это не нравится Джарету еще больше. Но высказаться на этот счет он не успевает, потому что Сара снова воздевает руки, и с кончиков ее пальцев слетают искры, а с потолка сыплется каменная крошка. Джарет протяжно вздыхает. – Сара, пожалуйста, не надо ломать замок… Если тебе охота куда-нибудь швыряться магией, швыряйся в гоблинов. Они тоже бессмертные. – А сейчас-то почему?.. – недоуменно спрашивает Сара, уставившись на свои ладони. – Потому что ты в центре лабиринта и можешь черпать из него силу, – поясняет Джарет, вздохнув еще протяжнее. – Я что, и в прошлый раз так могла? – спрашивает Сара, сощурившись и наклонив голову набок. – Нет, в прошлый раз еще не могла, – честно отвечает он и очень-очень надеется, что она не будет задавать новых уточняющих вопросов. Потому что к душещипательным признаниям он не готов. По крайней мере, пока они не доругались… А скорее всего, и потом тоже. Она его даже за руку больше не держит, какие уж тут признания! – Потому что мне было слишком мало лет?.. – М-мхм, – невнятно соглашается Джарет, кивнув. И решает, для надежности, сменить тему разговора. – Как ты сюда попала? Проход был закрыт… – Из мира людей – да. А я пришла не оттуда. – А туда ты как попала?! – Джарет аж садится, чтобы выслушать подробности. И всерьез подозревает, что они его не обрадуют. – Меня провел Барон через свое болото. – Кто-о-о?! – Кого нашла – тот и провел, – отвечает Сара с таким решительным и упрямым видом, что ему становится в два раза досаднее, что она его хотя бы за руку не держит. – В Луизиане, знаешь ли, найти колдуна вуду несколько проще, чем какую-нибудь общину скандинавских неоязычников… – Нет! Нет, только не скандинавские язычники… – Он хочет сказать: «Пообещай мне, что не пойдешь ни к каким скандинавским язычникам», – но вовремя осекается. Потому что с чего бы ей чего-нибудь ему обещать, в самом деле?.. И вместо этого спрашивает: – Что он у тебя попросил? – потому что разбираться с реально существующими проблемами – все же более удачная идея, чем с гипотетическими скандинавами. – Познакомить его со своим братом… когда Тоби четырнадцать исполнится. – Потрясающе! Сара, у тебя только один брат, если им делиться с каждым Старшим, которого ты встретишь, его точно не хватит… – А может, я больше не собираюсь ни с какими Старшими встречаться, потому что мне вас двоих за глаза и за уши хватило? – Она порывается снова махнуть рукой, но останавливается и просто выставляет перед собой ладонь. А Джарет думает, что ему ужасно не нравится это «двоих». Он бы предпочел, чтобы его хватало отдельно ото всех возможных лоа и любых других Старших. – И вообще, что тебе за дело до Тоби?.. – Может, я к нему успел привязаться! – За десять часов? – За десять часов еще и не то успеешь… – Джарет кривится, потому что он ведь и в самом деле не собирался совершать сентиментальных признаний. А это уже подозрительно их напоминает. – Мог бы и поблагодарить за спасение! – возвращает ему Сара его же слова, и он просто поднимает руки вверх, не зная, что ответить. У него никогда не получается ее переспорить, если не использовать магию, гоблинов на бурильной машине и что-нибудь еще в таком же духе. – И поцеловать меня уже нормально… а не как тогда. Джарет опускает руки. И просто смотрит. Потому что этого от нее не ожидал услышать вовсе. И потому что буквально за мгновение понял, что ускользало от его сознания в самом начале: слово «возлюбленных». Он никогда раньше не оказывался этими возлюбленными. Да и сейчас не очень рассчитывал… Джарет мог бы понять, если бы она взялась спасать его из благодарности, или из чувства вины. Но не так же! Потому что так не бывает. С ней всегда случается что-то, чего просто не может быть. Но, в конце концов, дурак он будет, если не воспользуется… Он медленно выдыхает, наклоняется к ее губам – и по толпе гоблинов проносится всеобщий трогательный вздох. А Джарет про них почти успел забыть, пока они тут препирались! Эти засранцы умудрились сидеть тихо добрых минут семь, лишь бы он их не выгнал. Но уж нет! Джарет хватает ближайшую подушку, со всей дури запускает ей в ближайшего же гоблина – и наконец делает то, чего ему больше всего хотелось все это время. – Все вон! Быстро! – орет Джарет, махнув рукой в сторону двери, и гоблины с пищанием, сопением и беспорядочными возгласами начинают выбегать в коридор. Джарет от души наслаждается этим зрелищем некоторое время, а потом возмущенно шипит: – Я сказал – все! – и выволакивает из-под кровати коренастого коротконогого гоблина, одного из тех, которых он использовал как шары для боулинга. Это оказывается очень кстати, потому что Джарет тут же запускает им в Хогла, мнущегося у двери, и тот не успевает увернуться в толпе, так что гоблин приземляется Хоглу прямо на макушку, обхватив ему голову маленькими ручками и ножками. Сегодня у Джарета, определенно, очень удачный день: ему удается буквально все. – И ты тоже, Хогл! Выметайтесь все до единого! Если кто-то вздумает прятаться по углам, подслушивать под дверью, или заглядывать в окно – прокляну на сто лет! Нет, на двести! Очередной гоблин испуганно шмыгает за дверь – и оттуда доносится протяжное «А-а-а-а», постепенно тающее вдалеке. – Ты что, его уже проклял?.. – тихо спрашивает Сара. Джарет со вздохом потирает лоб, а потом щелкает пальцами. – Нет, я нечаянно убрал коридор… Он просто провалился прямо в винный погреб. Кажется, я все еще не до конца пришел в себя… не пришел до конца во всего себя. Впрочем, убрать коридор снова, когда они наконец выметутся – хорошая идея. Потому что кто-нибудь все равно наверняка попытается подслушивать… Сара задумчиво провожает взглядом хвост самого последнего гоблина, исчезающий за дверью, а потом вдруг начинает громко от души хохотать.