***
Джарету хочется надеяться, что он и впрямь не забыл, как обращаться с неопытными девицами, за то время, что не имел с ними дела… Хотя когда-то это умение было, фактически, одной из его обязанностей. Составлять девицам приятное впечатление о мужчинах и сексе перед вступлением в брак. Но это было очень давно… Потом люди предпочли передать эти обязанности своим собственным жрецам, и те еще хотя бы знали, что делать. После в дело включились короли, потом вообще кто попало. А потом людям вовсе не стало дела до эротических впечатлений девиц. Что, конечно, было величайшей глупостью, но далеко не единственной, совершенной человечеством. Так что Джарета судьба неопытных девиц не очень занимала до настоящего момента, когда этот вопрос стал предельно личным. Он все еще пытается понять, как именно изменился. И было бы просто решить, что его нынешнего вдруг стало сильно заботить чужое благополучие… Но это неправда. Благополучие Сары его волновало уже давно. Просто сейчас это новое чувство сделалось еще острее и выразительнее, и его так много, что в сознании кроме него хватает места лишь на мысли о том, что она очень красивая… Только одежда мешает это разглядеть как следует. Сара одета в дурацкую тунику с надписью «Бунтуй, бунтуй!», которая ей вообще-то идеально подходит, но сейчас эта туника совершенно лишняя. А ведь под ней еще какое-нибудь белье! И эти современные голубые штаны, тоже дурацкие, которые отвратительно снимаются. Нынешняя человеческая мода в принципе ужасна на три четверти, лет сто назад они одевались намного привлекательнее. Хотя одежду с женщин тогда было снимать еще сложнее… Пожалуй, самые удачные наряды у них были в человеческом четырнадцатом веке: и смотрится симпатично, и снимать не очень сложно. Но они не в четырнадцатом веке, а магически Джарету лучше ничего не делать, пока у него коридоры пропадают случайно. Потому что он до сих пор не осознал, что в нем изменилось. Так что ему приходится просто снимать бунтующую тунику и белье под ней, и эти голубые штаны… Чтобы вдоволь насладиться тем, какая Сара красивая. И смотрит так… Не то чтобы на него так никогда не смотрели, но если это не кто попало, а Сара – совсем другое дело. У нее такой человеческий запах – молочный, сдобный, терпкий, перемешанный с каким-то лавандовым парфюмом. И такой же человеческий, солоноватый вкус у кожи. Он не может сдержаться и не прикусить ее на плече, возле ключицы. Совсем слегка. Потом ей захочется сильнее. Джарет прекрасно представляет себе все желания, которые у нее со временем возникнут, и это совершенно упоительное знание… Но оно понадобится позже. А в первый раз все должно быть осторожно. И ни в коем случае не страшно. И не неприятно. Благо, для этого не нужно ничего нарочно колдовать, вполне достаточно того волшебства, которое и так искрит между ними, мерцает на губах и кончиках пальцев.***
Реальность Сары сейчас состоит из поцелуев, прикосновений и еще поцелуев. И ей не хочется ничего другого. Еще – смотреть на Джарета. Он сейчас какой-то особенно красивый. Невероятно. Завораживающе. Будто светится изнутри. И глаза у него стали прозрачно-голубыми, будто их наполнило волшебство, искрящее между ними. А может, и не будто… И это тоже восхитительно красиво. Она уже успела наслушаться от подружек, что в первый раз может быть неприятно, но сейчас представить невозможно хоть что-то неприятное. Не тогда, когда все так чудесно. Наверное, так и должно быть – он же фейри… Саре в этом очень повезло. И она была совершенно права, посылая нафиг всех своих потенциальных ухажеров. Кто бы мог подумать, что это было очень мудрое решение! Один раз у нее мелькает мысль: «А что после?» – и Сара тут же отгоняет ее. После будет после. И она совершенно не собирается портить такими размышлениями момент, когда все так хорошо. А вскоре связных мыслей не остается вовсе. Только прикосновения, поцелуи и еще прикосновения. И искры магии. И запах трав и перьев. И очень жарко. И очень сладко. И какая разница, что после, когда сейчас – вот так?***
– Теперь спи, – шепотом говорит Джарет и проводит рукой по ее волосам. Это должно было неизбежно случиться: стоило ей по-настоящему расслабиться, и на Сару разом свалилась вся усталость последних двух дней. Так что теперь у нее глаза сами закрываются, и она уже и так спит наполовину. – А ты?.. – А я буду здесь. – Хорошо тогда, – успокоенно бурчит Сара ему в плечо, утыкается в него носом и засыпает почти сразу. Джарет и так спит намного реже людей, хотя обычно дольше. А недавно вот належался на кровати, кажется, на год вперед. И чувствует себя удивительно бодро для того, кто буквально час назад не мог вернуться в собственное тело. Мысль о том, насколько он хорошо себя чувствует – почти пугающая. Сколько же силы было в желании Сары, что Джарет сейчас готов перестроить весь свой замок сверху донизу в одно, ну, может, два движения рук?.. Сколько в этом желании было чувств? И как так вышло, что все они были – про него? Как вообще живут с подобными осознаниями? Что у кого-то есть столько чувств, предназначенных лично тебе? «Долго и счастливо», – подсказывает он сам себе очевидный ответ. И тут же понимает наконец, что за изменение с ним произошло. Одно-единственное: во всем остальном он остался совершенно таким же, как был, старым фейри с отвратительным характером. Только теперь Джарет чувствует себя счастливым.***
Проснувшись, Сара в первый момент не понимает, почему кровать в кампусе такая широкая и с кучей подушек. А потом воспоминания разом вливаются в сознание бурным потоком, и Сара распахивает глаза, чтобы увидеть, что на кровати рядом никого нет. Почему-то от этого она сразу пугается, резко садится на постели – и только тогда замечает Джарета. Он сидит на окне боком, вытянув одну ногу, и что-то читает. На нем очередной невероятный плащ, складками струящийся с подоконника до самого пола. Это очень красиво: свет падает сзади и сбоку, как у Россетти, очерчивает лицо и превращает его безумную прическу в светящийся ореол. Но Саре все равно страшно. Потому что «после», о котором она не хотела думать вчера – наступило. И она уже намного лучше понимает, какой Джарет на самом деле, но все еще не понимает, как он к ней относится… Будь он человеком, все было бы намного проще. Но он – Король Гоблинов, и Сара понятия не имеет, как он воспринимает ее, людей в целом, отношения, чувства… Нет, про чувства понимает немного больше: он ими питается и берет их как плату за исполнение желаний. Но это знание не делает лучше. Скорее наоборот. Джарет поднимает взгляд от книги, поворачивает голову к ней и улыбается. Сара машинально пытается натянуть на себя одеяло, но тут же спохватывается. Глупости какие-то… Он же фейри, у него понятий о приличиях – как у пса Мерлина. То бишь, нисколько. – Ты проснулась?.. Хорошо, а то там, у людей, уже почти полдень… Ей кажется, что у нее внутри все замирает, как стайка перепуганных кроликов. Когда так страшно, нужно срочно что-то сделать. Желательно – как раз то, что делать боишься. Поэтому Сара резко вдыхает и спрашивает: – И что мы будем делать теперь? – А тебе бы чего хотелось? – спрашивает он в ответ. Сара чувствует, как страх внутри стремительно сменяется возмущением. Для начала, ей бы хотелось, чтобы он куда-нибудь дел эту дурацкую многовековую привычку общаться с людьми вопросами об их желаниях. Хотя ладно, с другими может строить диалог как ему заблагорассудится, а вот с ней – придется учиться говорить иначе. А потом – ей бы очень хотелось, если уж они все-таки начали играть в эту дурацкую игру, играть в нее только по своим правилам. И в этот раз ей не нужно долго думать, чтобы сформулировать желание. – Я хочу, чтобы ты сам выбрал. – Что?.. – Я хочу, чтобы ты сам выбрал. – Повтори еще раз… Пожалуйста. – Трижды?.. – Сара усмехается картинной сказочности момента. – Трижды, – отвечает Джарет очень серьезно и кивает. – Я хочу, чтобы ты сам выбрал, – повторяет Сара и чувствует, как воздух вокруг нее наполняется магией. «Вот же дурочка! – с досадой думает она. – Могла бы давно догадаться, что ничего сказочного в твоей жизни не бывает просто так». – Я уже выбрал, – сообщает Джарет каким-то всеобъемлюще невозмутимым тоном. – Некоторое время назад. – И что же?.. – спрашивает Сара. Стайка кроликов вернулась и теперь бешено скачет внутри нее во все стороны. Джарет соскальзывает с подоконника текучим, почти неуловимым движением. Плащ взлетает птичьими крыльями. И через несколько мгновений он уже сидит рядом с Сарой на кровати, глядя на нее в упор. – Что ты выбрал? – настойчиво повторяет Сара. Он снова не отвечает, подается вперед и касается губами ее губ. На них тут же начинают плясать колючие искорки, и язык холодит, будто Сара хватанула озона, которым сейчас наполнено все вокруг нее, открытым ртом. «Волшебство на вкус – как воздух перед грозой», – невпопад думает она. По коже бегают мурашки, вперемешку с искрами магии. – Спроси еще раз, – тихо говорит Джарет. «Тогда будет три раза по три», – понимает Сара. Три желания, три повтора, три вопроса. И выйдет что-то очень сильное. Очень волшебное. – Король Гоблинов… – с расстановкой произносит Сара, внутренне обмирая. Магия растекается по нёбу все сильнее с каждым звуком. – Что ты выбрал? – Тебя.