Глава четвёртая. Гольф-Дельта
29 октября 2022 г. в 18:00
— Так это не шутка? — с порога начинает Брайан и взглядом пробегает по сидящим в тенте Отдела планирования и проведения операций военнослужащим. Те, оторвавшись от мини-совещания у стола с разложенной на нём картой окрестностей, переключают на него внимание. — Вертушку с сыном вице-президента сбили?..
Один из совещающихся — тридцатилетний и среднего роста темнокожий мужчина, второй лейтенант Армии США Уильям Нил — отходит от стола и приближается к Брайану. Несмотря на лёгкую от работающего вентилятора прохладу в тенте, на бритой голове лейтенанта поблёскивают капельки пота. Нигде нет спасения от проклятой иракской жары, которая достанет любого.
— Призрак, — учтиво произносит лейтенант Нил и кивком приглашает проследовать к столу, где на карте уже отмечена область крушения вертолёта. Двое его подчинённых — молодые девушки, недавно выпустившиеся из учебки, — отходят в стороны и вопросительно переглядываются. — Четыре минуты назад нам поступил сигнал бедствия в этом районе. — Лейтенант указательным пальцем стучит по кусочку карты, где красуется нарисованный красный эллипс. — Это почти в двадцати милях от нас. Вертолёт «Красного креста», предположительно, был сбит противником и совершил аварийную посадку. В этой области боевики были замечены днём ранее. Морпехи неоднократно зачищали этот район, но они постоянно туда возвращаются. Здесь небольшие высоты, с которых просматривается грунтовая дорога неподалёку, так что с тактической точки зрения это выгодная позиция, которую они не хотят уступать.
— Хотят следить за трафиком в сторону Рэйбла, — заключает Брайан, скрестив руки на груди, на что Нил кивает, озвучив: «Верно».
Брайан склоняется над картой и внимательно осматривает её. На фоне не задавшейся стычки с капитаном Линчем и негодования, бурлящего внутри, мысли сбиваются в кучу, мешая сосредоточиться. Приходиться ловить нужный настрой, читая ни о чём не говорящие координаты, написанные лейтенантом от руки. С губ слетает почти что машинальное: «Чем сбили?».
— Скорее всего, «Джэвелин», — чуть хмуро отвечает лейтенант Нил и, ухватив карандаш, вертит его в руках. — Но, возможно, это был и другой ракетный комплекс.
Услышав это, Брайан впадает в ступор и поднимает на него возмущённо-шокированный взор.
«Джэвелин» — высококлассный противотанковый ракетный комплекс, который, однако, вполне сгодится и для поражения низколетящих целей. Видимо, вертолёт «Красного креста» шёл на снижение, но был подбит. И если нападение на членов гуманитарной миссии ещё можно списать на варварское поведение террористов, то вот каким образом в их распоряжении оказался целый «Джэвелин» остаётся только гадать. Завидев выражение лица Брайана, Нил, смутившись, потирает лысый затылок и откидывает в сторону карандаш.
— Да, с недавних пор в их распоряжении оказались эти ПТРК, — словно бы невзначай произносит лейтенант, отчего Брайан сдержанно выдыхает и стискивает зубы. Он готов поспорить хоть на месячное жалованье, что боевики завладели этим грозным оружием в результате очередной атаки на американский конвой. — Шесть месяцев назад они напали на одну из колонн, направлявшуюся в Хэрви-поинт. — Бинго! — Тогда погибло восемь морпехов. Они сумели захватить целый грузовик, в котором было три таких установки и боеприпасы к ней. Рейнджеры безуспешно пытались их вернуть. Одну установку заметили в районе Фаллуджи. Другую — в нашей провинции. Третью они вполне могли продать на чёрном рынке.
— Сомневаюсь, — мрачно парирует Брайан и снова косится на карту, пытаясь припомнить, что же это за место. Он уже бывал там однажды вместе с остальными рыцарями. В этой области действительно есть небольшие возвышенности, дающие тактическое преимущество, а также разбросанные руины и большие валуны, за которыми вполне можно укрыться. Или заминировать. В общем, не самое безопасное место. — Такими вещами они не станут разбрасываться. Они знают, на что способна эта установка: среди них есть спецы, когда-то работавшие со «Стингерами». Однако тратить целую ракету на гуманитарный вертолёт как-то... не логично. Походу, слух, что на борту находился сын вице-президента, дошёл и до них.
Для многих на Рэйбле это до сих пор загадка: как именно грёбаные боевики узнают то, чего в принципе знать не могут. В их распоряжении нет систем спутникового слежения, полностью работоспособных беспилотников, либо же передовых отрядов разведки. Все сообщения и радиопередачи американских военных тщательно шифруются, так что утечка исключена. Военная разведка постоянно ссылается на какие-то заумные формулировки, вроде особенностей местности, скрытой агентурной сети и прочего дерьма из учебных пособий. Всё это полная хрень. Просто в распоряжении боевиков есть ценнейшие источники информации, а именно — местное население.
Ситуация же с сыном вице-президента — это вверх абсурда. Кто вообще позволил этому придурку сунуться в эпицентр боевых действий? Почему долбаная вертушка пролетала над бесполётной зоной? И как боевики вообще узнали, что сын вице-президента находится именно в этом вертолёте? Если всё подтвердится, то, выходит, что блядская Секретная служба, ежегодно высасывающая из бюджета миллионы долларов и ставящая себя во главе любых других федеральных ведомств, мягко говоря, обосралась, причём, весьма жидко. Если они не смогли обеспечить безопасность этого маменькиного ушлёпка, то что говорить о безопасности самого вице-президента или главы государства?..
— Мы уточняем эту информацию, — уклончиво отзывается лейтенант Нил, чем только подтверждает все эти догадки. — Известно, что на борту находилось шесть человек, включая трёх членов экипажа. Выжили они или нет — это вашему отряду и предстоит выяснить.
— Если слухи о сыне вице-президента Тентрайк подтвердятся, нам понадобится срочная эвакуация, — произносит Брайан. — Вы же не хотите подвергать опасности жизнь сына вице-президента? Да за такое весь Рэйбл сразу нагнут! И если позвали именно нас, значит, дело пахнет важной шишкой, которую нам придётся вытаскивать. Я прав, лейтенант?
Лейтенант Нил не отвечает и лишь водит плечом, давая понять, что не владеет всей информацией и не желает плодить слухи. Вместо этого вновь напоминает о подкреплении, которое должно прибыть в том случае, если ситуация будет совсем хреновой.
— Почему именно вы — сказать сложно, — всё же признаётся Нил и скребёт затылок. — Это приказ свыше. Ни я, ни полковник Ламберт тут ни при чём. Но они явно не хотят огласки, раз посылают только вас. В любом случае эвакуируйте всех, кого сможете.
Последнее маловероятно, учитывая, чем именно боевики сбили вертолёт. «Джэвелин» этим и славится — почти всегда оставляет груду обломков. И если даже ракета попала в хвостовой винт, а остальная часть вертолёта рухнула на землю, выжить при таком раскладе всё равно практически невозможно. Да и вряд ли после успешного попадания ракеты боевики решили ретироваться, учитывая, кто мог сидеть в этом вертолёте. Либо это был банальный акт терроризма и покушение на жизнь родственника одного из первых лиц государства, либо они планировали взять сына вице-президента живым. Вот только «Джэвелин» не самый удачный выбор. С другой стороны, если сигнал бедствия был подан уже на земле, значит, там действительно могут быть выжившие.
— На все сборы у вас пять минут, — подытоживает лейтенант. — Машины ждут у ворот. Мы попробуем запросить беспилотник, чтобы видеть всю картину целиком, но вряд ли командование пойдёт нам навстречу. В любом случае «Архангелы» оповещены о случившемся и готовы к взлёту. Они прикроют вас с воздуха, если попадёте впросак, но на большее не рассчитывайте. Операция проводится в строжайшей секретности, чтобы не допустить утечки. Поэтому, если ситуация будет совсем хреновой, полагайтесь только на свои силы.
И она обязательно будет. Если Брайан окажется прав и боевики не стали покидать этот квадрат, то обе стороны схлестнутся в ожесточённом бою. Открытая перестрелка и прямой огневой контакт — это всегда огромный риск. Никакого эффекта внезапности не будет. Банальная лобовая атака. И события могут развернуться по двум сценариям: хорошему и плохому.
При хорошем сценарии боевики давно успели ретироваться, а на месте крушения нет ничего, кроме обугленных трупов и догорающих обломков. Сегодня вечером к вице-президенту Соединённых Штатов — госпоже Тентрайк — явится встревоженный секретарь и озвучит прискорбную весть. В кабинет вице-президента тут же влетит всё её ближайшее окружение, чтобы укрыть фальшивой заботой и наигранным сочувствием, хотя не исключено, что она захочет побыть одна. Но скорбеть по погибшему сыну ей вряд ли позволят — гибель одного человека, пусть и далеко не последнего в стране, не остановит весь остальной государственный механизм, а завтра будет объявлен национальный траур. Хотя не исключено, что рыцари найдут его среди обломков целым и невредимым.
При плохом сценарии — затяжная перестрелка и стопроцентная засада. Рыцари понесут потери, сын вице-президента окажется жив и будет захвачен боевиками, а после ему в прямом эфире отрежут голову, как и всем когда-то захваченным американцам, казни которых транслировала «Аль-Джазира». И последний сценарий видится куда реалистичнее первого. Вряд ли боевики откажут себе в удовольствии не только сбить вертолёт гуманитарной миссии, но и перестрелять посланный на поиски выживших спасательный отряд. Будь Брайан одним из этих ублюдков, он бы поступил точно так же.
Значит, им придётся рискнуть.
Напоследок лейтенант Нил демонстрирует Брайану фото сына вице-президента, чтобы рыцари точно знали, кого именно нужно вытаскивать в первую очередь. И хотя лейтенант Нил снова ничего не утверждает, все его слова и действия, не выходящие за рамки особого секретного протокола, применяемого при поиске и спасении важных лиц, только усиливают подозрения. Похоже, что чёртов сынишка госпожи Тентрайк всё же сидел в том долбаном вертолёте.
Одолжив снимок и поблагодарив лейтенанта за брифинг, Брайан выныривает из тента и спешно устремляется к казарме рыцарей. Внутри почти никого нет — большая часть бойцов отряда отправились на запланированную тренировку. Брайан должен был к ней присоединиться, чтобы проконтролировать подопечных и позаниматься самому. Но не в этот раз. Сначала грёбаный Спенсер нарушил все его планы и просто испортил и без того паршивый день в этом богом забытом месте. А теперь ещё и сбитый вертолёт, без вести пропавший сынишка вице-президента и вполне реальные перспективы словить пулю. Этот день обещает быть долгим.
— Бля, джон, я как раз собирался на тренировку, — произносит высокий и широкоплечий специалист Фрэнсис «Санта» Гленн — единственный сапёр отряда. Он спешно поднимается с койки, на которой вальяжно лежал и листал порножурнал, пока на пороге казармы не появился Брайан. В любой другой ситуации Санту бы ждал жёсткий разнос за прогул тренировки, однако сейчас не тот случай.
— Отставить, специалист, — сухо озвучивает Брайан. Убедившись, что привлёк внимание ещё троих рыцарей, по каким-то непонятным причинам так же отлынивающих от тренировки, снова говорит: — Кролик, отправляйся на полигон и разыщи остальных — тренировка окончена. Мы сейчас же выезжаем. На сборы у нас пять минут.
— Что случилось? — подаёт голос Фанатик, получивший свой позывной благодаря фанатичной преданности отряду и Армии вообще. Он прекрасный разведчик и даже психолог, а с недавних пор вынужден исполнять ещё и обязанности капеллана отряда.
По новому распоряжению командования теперь даже в небольших боевых группах должен присутствовать боец, который мог бы провести церемонию прощания с павшими товарищами и оказать моральную поддержку остальным. Брайан не горел желанием резервировать ценное место в отряде для какого-нибудь капеллана, поэтому отдал эту противоречивую роль Фанатику. Тот, впрочем, не возражал, и даже был рад наконец-то найти применение своим знаниям, когда-то полученным в церковной школе. Ко всему прочему, именно Фанатик зачастую помогает рыцарям справиться с постоянным стрессом и в принципе отвечает за моральное состояние бойцов, особенно командира. Правда, обычно Брайан его отшивает, едва слышит в голосе хоть малейший намёк на беседу по душам. Однако отрицать тот факт, что Фанатик или просто Эрик — своеобразный голос разума всего отряда невозможно.
Но сейчас, глядя на его порядком уставшее лицо с синяками под глазами, Брайан понимает, что произошедшее с Фарадеем ударило по Эрику не меньше, чем по нему самому. А, может, и даже больше. Всё-таки эти двое вместе пришли в отряд и вместе были откомандированы в Ирак ещё до своего назначения в спецназ. Брайан машинально проводит аналогию с собой и Томасом. Эти двое такие же боевые братья.
— Мудаки сбили вертушку, — коротко поясняет Брайан. — На месте крушения могут быть выжившие. — Он проходит вдоль коек, стоящих друг напротив друга, по одному ряду у каждой стены, и про себя отмечает, кто из бойцов даже не удосужился заправить постель. Не то, чтобы это важно, однако дежурные сержанты могут прийти в бешенство, увидев такой бардак. По их мнению, порядок должен быть везде, даже на спальном месте. — Даже если там одни трупы, нам всё равно придётся проверить. — Брайан хочет рассказать и про сына вице-президента, но замирает. Причина проста — койка Фарадея, которая занята. На ней лежат чужие, хотя и знакомые Брайану вещи. — Кто занял койку Фарадея?
Уже начавшие сборы бойцы, застывают и вопросительно косятся друг на друга. Брайан оборачивается, пытаясь взглядом выследить наглеца, посмевшего занять спальное место некогда медика отряда. Да, Фарадей получил серьёзное ранение. Да, его срочно транспортировали в военный госпиталь. Да, в ближайшее время он не сможет вернуться в строй. Однако он всё ещё жив. Во всяком случае Брайан не получал известий о его кончине. И занять койку живого бойца, до сих пор числящегося в отряде рыцарей, всё равно что преждевременно его похоронить.
Брайан повторяет свой вопрос, — уже более холодно — и в ответ раздаётся уверенное:
— Я занял. — Из-за спины Фанатика показывается Теодор Шарп. Блядский капрал, который уже успел выбесить Брайана одним только своим появлением. И голос Шарпа вновь вызывает приступ недовольства вкупе с лёгкой ненавистью. — Это единственная свободная койка в казарме. Мне, как и остальным, необходимо место для сна и отдыха.
— Человек, которому принадлежит эта койка, до сих пор жив, — сдержанно подмечает Брайан, впившись в Шарпа цепким взглядом, который тот, однако, выдерживает. — Ты в курсе армейских порядков? Занимать койку живого солдата — это неуважение и пренебрежение его жизнью. Какого хрена ты выкинул?
— Капрал Хантер больше сюда не вернётся, — на удивление спокойно парирует Шарп. Стоящие неподалёку рыцари поднимают настороженные взоры. Шелестит нервный шёпот. — Ранение, которое он получил, не совместимо с дальнейшим прохождением военной службы. Я читал отчёт сержанта Бута об оперировании капрала Хантера. Капралу Макги повезло меньше — ему пришлось ампутировать ногу.
Услышав это, некоторые рыцари шумно вздыхают, озвучивая ошеломлённое: «Вот же чёрт…». Брайан же остаётся абсолютно спокойным, хотя и ощущает укол вины.
Макги стал инвалидом на всю жизнь. О том, чтобы продолжить активную военную службу, можно смело забыть. Максимум — станет подрабатывать, сидя дома за ноутбуком. На большее он теперь не способен. Об этом практически не говорят, едва речь заходит про военную службу, особенно в зоне боевых действий. Все привыкли говорить о подвигах и воинской славе, почему-то забывая, что у воспеваемых ими героев теперь лишь один удел — парковка для инвалидов у торгового центра и это в лучшем случае. Та же участь постигла и Макги.
— Но жить-то он будет? — осведомляется кто-то из бойцов. Шарп обращает в сторону говорящего задумчивый взор.
— Будет, — озвучивает ровное. — Но сюда он также не вернётся.
— Мальцу и тридцати нет, а он уже калека. Пиздец… — раздаётся очередное, и все понимают, что это правда. Неприятная, болезненная, но правда. Для Макги это была вторая в его жизни командировка в горячую точку. Вторая и последняя. — Интересно, сколько лет он просидит в очереди за протезом ноги?..
Ответа не следует. Вместо неё — неловкая и хрупкая тишина. Все знают, что с войны никто не возвращается нетронутым и невредимым. Война каждого калечит по-своему — все это прекрасно знают, но молчат. В конце концов, все они здесь лишь по своей воле.
В казарму возвращаются остальные рыцари. Взмокшие и красные, запыхавшиеся и возбуждённые, они проходят внутрь, проклиная тренировочный полигон, где Джош гонял их по препятствиям, заставлял отрабатывать тактику по работе на открытой местности и просто всячески изнурял, постоянно напоминая одну простую истину: на тренировках всегда тяжело, но в реальном бою будет ещё тяжелее.
Джош, не придав значения напряжённой обстановке в казарме, командует отряду приступить к сборам и начинает собираться сам.
Брайан, поторапливая подчинённых, удаляется в свою комнату, где так же экипируется. Плейт-керриер вместо усиленного бронежилета, разгрузочные элементы МОЛЛИ с прочными ремнями и нейлоновой вставкой, дополнительные подсумки, тактический пояс, а также малолитражный рюкзак, предназначенный для непродолжительных походов и краткосрочных боевых вылазок. Под активные наушники Брайан надевает свою бейсболку-талисман, которую, как и все в отряде, получил при вступлении в ряды рыцарей. Бейсболка сделана из чёрной лёгкой ткани, защищающей голову от солнцепёка. По центру вышита эмблема подразделения, а на затылке — позывной Брайана как бойца отряда. Последним элементом служит неизменная штурмовая винтовка HK416 с голографическим коллиматорным прицелом, который вместе с повышающей планкой позволит вести стрельбу на средние дистанции.
Закончив экипироваться, Брайан выныривает в порядком опустевшую казарму. Некоторые рыцари заканчивают финальные приготовления и, подхватив оружие, выбегают на улицу. Ирония или нет, но последним остаётся грёбаный Шарп, проверяющий содержимое рюкзака с нашивками родного медицинского подразделения.
— Как только вернёмся, — говорит Брайан, остановившись за его спиной. Шарп замирает, прекратив осматривать карманы. — Ты освободишь койку Хантера. На этой койке ты не будешь спать, даже если Хантер решит уйти из отряда. Ты меня понял, капрал? — И, не дожидаясь ответа, Брайан покидает казарму, мгновенно ощутив жар от впившихся в него лучей палящего солнца.
Пыльные берцы шуршат по песку и мелким камушкам, а после глухо, почти не слышно стучат по асфальту, стоит только выйти на небольшую площадку перед выездом с базы. Там уже стоит колонна из трёх грозно рычащих «Хамви», в которые забираются рыцари. Трое бойцов занимают пулемётные гнезда в каждой из машин и проверяют сами пулемёты. Джош, собирающийся сесть в самую первую машину, останавливается при виде Брайана и кивает ему в знак почтения.
— Чё, они реально сбили мирных? — с надеждой на обратное осведомляется Джош, пока Брайан кладёт винтовку в салон первого «Хамви», в который и планирует сесть. — Может, брехня всё это?
— Ты же знаешь ребят из планёрки — они никогда не ошибаются, — бесцветно отзывается Брайан и поправляет лямки рюкзака, неприятно сдавившие плечи. При такой жаре вся эта экипировка напоминает скорее зверские инструменты для пыток, нежели важные элементы защиты. Всё же воевать даже в лёгком оснащении, когда только и думаешь о холодной коле и ледяном душе, чертовски сложно. — Я переживаю насчёт возможной засады.
— Думаешь, нас будут пасти? — уточняет Джош, мгновенно уловив его мысль. В этом весь Джош — всегда схватывает на лету, понимая с полуслова. — Значит, придётся всё разведать.
— У меня уже есть один план, но на поддержку рассчитывать не стоит. — Брайан затягивает застёжки перчаток. — Если я правильно понял Нила, это секретное задание.
Джош протягивает наигранно-восхищённое: «Даже так…», точно действительно впечатлённый. На деле же — банальный стёб, потому как практически любая операция, к которой привлекается спецназ, автоматически получает гриф секретности во многом благодаря самому спецназу. Так что все эти разговоры про секретность и тайность — лишь жалкая попытка выехать за счёт серьёзности ситуации. Впрочем, стоит только вспомнить про сына вице-президента, и серьёзность нарастает сама по себе. Если с этим придурком что-то случится, рыцари первыми попадут в немилость властей. Паршивый расклад.
Брайан открывает дверцу и видит, как к этой же машине подходит капрал Шарп. Секунда, и тот усаживается назад — рядом с ещё одним рыцарем. Джош садится за руль.
— Почему из всех машин ты выбрал именно эту, капрал? — как можно сдержаннее спрашивает Брайан и залезает в салон, в котором царит тяжёлая духота, запах пота и грязного металла.
Шарп не отвечает и лишь молча захлопывает дверцу со своей стороны. Брайан только хмыкает и, проделав то же самое, командует Джошу трогаться.
Едва первый «Хамви» начинает движение, и солдаты, караулящие въезд на Рэйбл, перекрикиваются друг с другом. Часовые на вышках дают отмашку, после чего металлические ворота отъезжают в сторону, а шлагбаум позади них вздымается вверх, словно вставшая на дыбы лошадь. Караульные трепетными взглядами провожают всю колонну и возвращают ворота и шлагбаум в исходное положение.
Колонна устремляется к месту крушения вертолёта.
Под массивными колёсами шуршит гравий и хрустят мелкие камушки. Высунув из окна руку, Брайан ощущает нагретую обшивку бронированной двери. Вокруг — унылый пейзаж пустоты и далёких, размытых очертаний небольших городков, где днём и ночью идут ожесточённые бои за каждый дом и за каждый этаж этого дома.
«Хамви» уверенно продвигаются вперёд, изредка подскакивая от небольших кочек и ям. Иногда на обочине виднеются красные сигнальные флажки, которые когда-то установили сапёры вместе с кинологами. Видимо, после очередного осмотра единственной дороги, ведущей на Рэйбл, те обнаружили новые «подарки» от местных фанатиков.
Решив перестраховаться, Брайан связывается по рации с лейтенантом Нилом, запрашивая последние сводки сапёров. Лейтенант сообщает, что сапёры Рэйбла осматривали эту дорогу меньше часа назад и обнаружили три самодельных взрывных устройства, однако до сих пор не вернулись на базу. Лейтенант предполагает, что по пути к месту крушения рыцари застанут их за работой.
— Ты сказал, что у тебя есть план, — подаёт голос Джош, вырвав Брайана из дум. Тот, опомнившись, встряхивает головой и поправляет бейсболку, которую затем и вовсе снимает, взлохматив успевшие взмокнуть волосы. — Может, перетрём?
— Наблюдение и сближение, — отвечает Брайан, бегло взглянув на него. — Одна группа высадится неподалёку от места крушения и будет вести наблюдение, пока вторая пойдёт на сближение. По-хорошему, нужно выяснить, есть ли засада и если есть, то сколько их. Если не больше десятка, будем снимать.
— Вести наблюдение на такой жаре да ещё и под солнцем, — усмехается Джош. — Да ты, джон, полный псих! Твои шары превратятся в яичницу.
— Ну, во время учений в Фэрбанксе я почти сутки пролежал в снегу, — пожав плечами, делится Брайан, припоминая тяжёлые две недели изнурительных учений по продвинутому выживанию в экстремально холодных условиях, когда даже было больно дышать. — Импотентом не стал.
— Откуда ты знаешь? — очередная усмешка. — За эти годы я тебя ни разу ни с кем не видел. Ты, типа, дрочишь в одиночестве? Или бережёшь свой зад для кого-то особенного?
— Ну, уж точно не для тебя, — в тон ему парирует Брайан. — Моя дырка будет слишком хороша для такого как ты. Не заслужил. Но если мне захочется шоколадной экзотики, я к тебе обращусь.
Несмотря на шутку с расистским подтекстом, Джош даже не думает оскорбляться и лишь лихо качает головой, поймав кураж от беседы.
— Стрёмно. А то я, типа, решил найти себе жену, джон. Вот и подумал, может, у тебя есть желание? Или капитан Линч уже успел тебя застолбить? В последнее время вы часто уединяетесь у него там в кабинете. Может, он тебя не только бумагой трахает, но и своим, типа, грозным капитанским членом? Если чё — я не люблю использованные вещи.
«Вот сучонок», — проносится в голове. Это не обидно, — шутки на тему, кто и кого в отряде трахнет, всегда были, есть и будут — однако упоминание грёбаного Спенсера энтузиазма не добавляет. Тот ведь его действительно трахнул, пусть и не в буквальном смысле, хоть и поимел по полной программе.
— Я тебе так скажу, Джош: покори меня чем-то, помимо своего посредственного члена, и я, может быть, тебе отдамся. Но повышение тебе всё равно не светит — только не через постель.
Все, кроме отчего-то нахмурившегося Шарпа (наверняка вновь забеспокоился за свой зад отличника), дружно смеются, а Джош в отместку натягивает козырёк бейсболки на лицо Брайана, на что тот снова смеётся. Всё-таки уел своего подчинённого.
После смеха наступает пауза, которую нарушает Джош:
— Эй, капрал, — обращается к сидящему позади и хмурому Шарпу, — у тебя есть кто? Девушка там или… парень.
Поняв, что в центре внимания оказывается этот новенький, Брайан живо теряет интерес к беседе и пробует сосредоточиться на пейзаже за окном. Не выходит. Банальное любопытство заставляет его вслушаться в диалог двух подчинённых, а потому, делая вид, что следит за обстановкой вокруг, он всё же прислушивается к ровному и всегда спокойному говору Шарпа.
— С вашего позволения, сержант, я не стану отвечать на этот вопрос, — отвечает Шарп, на что Джош тихонько хмыкает, словно оценив его позицию не раскрывать подробности личной жизни.
— Ну а откуда ты — это ты сказать можешь? — вновь пробует расспросить Джош, который в отличие от Брайана настроен не так скептично и холодно к новому медику отряда.
Нет, он не новый. Хантера никто не заменит. Ни один отличник, ни одна штабная крыса, пусть и с рекомендациями от высших военных ведомств. Да хоть рекомендованный самим Президентом — плевать! Гадёныш просто удачно присосался к отряду под видом ничего не понимающего, но желающего помочь новичка. Возможно, планирует пробиться куда-то выше. Возможно, думает, что так ему будет проще заслужить звание спеца и стать членом элитного военного клуба, называемого «Спецназ Вооружённых сил США». Если это действительно так и он всерьёз настроен проскочить через них наверх, то он выбрал не то подразделение. Рыцари — это не лифт, помогающий продвинуться по службе.
— Из Бозмена, штат Монтана, — отвечает Шарп.
— Так ты из Монтаны? — слегка восхищается и даже присвистывает Джош. — Бля, там же охуенные виды и природа! Мой кореш однажды решил прокатиться на поезде, — делится он, изредка поглядывая на Брайана. — Когда была остановка возле какого-то городка в Монтане, он вышел из поезда и стал фотать всё вокруг. Вот только поезд съебался без него, и ему пришлось добираться на попутках до следующей станции.
— Дикая природа сама по себе красива, сержант, — подтверждает Шарп. — Вашему приятелю повезло там побывать.
На эти слова Брайан, пусть и делающий вид, что ему не до беседы о красотах некоторых штатов, всё же не сдерживается и фыркает. Дикая природа, ну конечно… Можно подумать, будто этот Шарп — один из выживальщиков, которые любят тренироваться на пересечённой местности, ночевать под открытым небом и встречаться лицом к лицу с дикой природой. Внешний вид Шарпа намекает, что он успел хлебнуть дерьма в жизни, но и на любителя дикой природы он совершенно точно не похож.
Шарп реагирует моментально и озвучивает сдержанное: «Что-то не так, лейтенант?».
— Ты не похож на охотника или выживальщика, капрал, — всё-таки поясняет Брайан, решив сказать, как есть. — Я не бывал в Монтане, но бывал в дикой природе. Ничего красивого в ней нет — сплошная борьба за выживание. Либо ты борешься с ней, либо она проглотит тебя, используя холод, сырость, зверей, голод и ещё кучу всякого дерьма, с которым приходится сталкиваться.
Он видит, как Шарп порывается что-то ответить, но не успевает: на дороге показывается вставший «Хамви», судя по всему, приписанный к одному из сапёрных подразделений Рэйбла. Колонне приходится сбавить ход, а после и вовсе остановиться, чтобы они позволили не только себя идентифицировать, но и не нарваться на возможные растяжки впереди. Не исключено, что дальше дорога заминирована и небезопасна для проезда. И если это так, то до места крушения придётся добираться окольными путями, что сильно затормозит их продвижение. А для сына вице-президента счёт может идти на минуты. Однако Брайан не намерен подставлять своих парней под удар просто потому, что какому-то идиоту захотелось острых ощущений.
Двое сапёров, выполняющих роли часовых, взмахивают руками, держа наготове оружие. К ним подтягивается ещё один, в то время как девушка-кинолог на пару с собакой держится рядом с «Хамви», в пулемётном гнезде которого сидит стрелок. Всего Брайан насчитывает пять человек — полноценный боеспособный отряд.
Собака, — статная немецкая овчарка — несмотря на удерживающий её поводок, разражается яростным лаем, будто защищая своего хозяина в лице девушки-кинолога. Та с трудом осаживает пса, пытаясь успокоить. Её коллеги-сапёры просят «утихомирить псину» и приближаются к колонне рыцарей.
Вынырнув из душного салона машины, Брайан стучит по груди, шурша бронежилетом, — один из множества секретных жестов по системе распознавания «свой-чужой». Сапёры по-прежнему не торопятся приближаться, внимательно следя как за Брайаном, так и ещё за парочкой рыцарей, решивших подстраховать командира.
— Свои, сержант, — обращается Брайан к одному из сапёров, который, судя по всему, является командиром отряда. Тот, будто удивлённый, что его быстро вычислили, оглядывается на подчинённых и хмыкает.
— Вы из патруля? — осведомляется сержант.
— Это рыцари, сержант, — подаёт голос рядовой-сапёр, стоящий в паре шагов от сержанта. — Это спецназ.
— Спецназ? — едва ли не кривится сержант, но, поняв, что подчинённый не шутит, а остальные сапёры кивают, вторя сослуживцу, вешает винтовку на плечо. — Нам не сообщали, что по этой дороге поедет спецназ. — Сержант подходит ближе и обменивается с Брайаном формальным рукопожатием. — Сержант Ян Андерсон, отряд «Чарли» первого батальона тринадцатой дивизии «Прорыв».
— Большой улов? — Брайан кивает в сторону парочки флажков, воткнутых в грунт обочины и обозначающих найденные взрывные устройства, которые планируется обезвредить.
— Нашли несколько растяжек, — докладывает сержант, щурясь от солнца. В отличие от подчинённых, щеголяющих в солнцезащитных очках, Андерсон отчего-то решил ими пренебречь. — Ребята сказали, что для этой дороги это обычная практика.
Выходит, этот тип — один из тех, кто прибыл на Рэйбл в числе недавнего пополнения. Этим, пожалуй, и объясняется, почему он не признал ни Брайана, ни рыцарей вообще.
— А вы куда направляетесь, э-э… — сержант пробует обратиться к Брайану и внимательно осматривает его форму и экипировку на предмет хоть каких-то опознавательных знаков. Но ничего — никаких шевронов званий, либо других обозначений, кроме разве что эмблемы подразделения. — Простите, не совсем понимаю, кто вы по званию и по должности.
— Призрак, — машинально отвечает Брайан. Поймав недоумённый взгляд Андерсона, пожимает плечами. — Всё остальное вам знать необязательно.
— Слышали, в десяти милях отсюда разбилась вертушка, — подаёт голос другой боец сапёрного отряда. Выходит, Нил солгал и ни о какой секретности речи не идёт, раз о сбитом вертолёте известно, как минимум, сапёрам. — Но нам сказали ничего не предпринимать. Сказали, что этим есть, кому заняться. — Несмотря на намёк, проскользнувший в интонации сапёра, Брайан молчит, не став раскрывать карты. Пусть думают, что хотят. Они не уполномочены посвящать кого-то в детали операции.
Словно поняв, что никто не собирается перед ним откровенничать, сапёр хмыкает и оглядывается на своего командира, будто спрашивая разрешения продолжить.
— Отсюда было ни хрена не видно, — вновь делится сапёр. — Нас накрыло песчаной бурей. Мы тут все теперь в песке, а машина заглохла намертво. Ждём эвакуации.
«Хамви» сапёрного отряда, если присмотреться, действительно усыпан песком. Песчаные бури в этих краях — вещь ужасно неприятная. Песок забивается во всевозможные щели, в том числе и в оружие, и его начинает заклинивать в самый неподходящий момент, не говоря уже о технике или одежде, от которой зудит всё тело. Странно, что Рэйбл эта проклятая песчаная буря обошла стороной — обычно базу накрывает не хуже, чем всю долину.
— Дорога впереди чистая? — осведомляется Брайан, не став посвящать сапёров в детали их операции. Может, они и слышали что-то про сбитый вертолёт, но за подробностями пускай обращаются к командованию.
— Мы без понятия, — отзывается сержант Андерсон и чуть покачивает головой. — Дошли до этой отметки. Затем буря и вынужденная остановка. Мы здесь стоим уже около часа. Дальше продвигаться смысла нет, да и этот пёс постоянно устаёт. — Сержант оглядывается на немецкую овчарку, возле которой присаживается девушка-кинолог и почесывает ему холку, подбадривая четвероногого напарника. — Из-за его постоянного отдыха мы совсем выбились из графика и не успели пройти даже половины маршрута. Так что дорога впереди может быть заминирована.
Будто услышав оскорбление, девушка-кинолог резко поднимается и дёргает поводок на себя, чтобы пёс держался рядом.
— При всём уважении, сержант, — начинает она, выглядя довольно бойко, а её уверенный и даже вызывающий голос привлекает внимание стоящих неподалёку сослуживцев. — Собакам тоже нужен отдых. Здесь невыносимо жарко, а песчаная буря напугала Гектора, — произносит с намёком на собаку.
— Когда я захочу услышать ваше мнение, рядовой, я вас обязательно спрошу, — хмурится сержант Андерсон, которому приходится не по душе выпад подчинённого.
Брайан же только усмехается и, прочитав вышитую на груди девушки фамилию «Роуз», оглядывает её с ног до головы: невысокая, немного худощавая и даже хрупкая, с мягкими чертами лица и серо-зелёными глазами. Брайан невольно проводит аналогию с Меган Ливи и с трудом сдерживается, чтобы не озвучить шутку на эту тему.
— Мы не можем пропустить вас дальше, Призрак, — озвучивает сержант Андерсон. — Это слишком опасно — вы рискуете подорваться. Но если съедите с этой дороги, то окажитесь на грунтовке — старый дублёр этой. Её недавно осматривали, так что риск минимален. Но лучше всё равно поставьте кого-нибудь впереди колонны.
Это не по плану. А ещё это займёт слишком много времени. Времени, которого может не быть у тех, кто, возможно, выжил во время крушения, особенно у сына вице-президента. По грунтовке сильно не разогнаться, да и сапёр, идущий впереди колонны, будет сильно тормозить её продвижение. Они рискуют провалить это задание, так и не приступив к его выполнению.
— Блядь, ладно, — сдаётся Брайан и оглядывает несколько своих подчинённых, стоящих по обе стороны от него. — Санта, — обращается к сапёру отряда, — пойдёшь впереди колонны. Если заметишь что-нибудь подозрительное…
— ...Сразу дам знать, — не дав договорить, произносит Санта.
Брайан кивает остальным, чтобы те возвращались в машины, в то время как Санта вытаскивает из своего рюкзака несколько сигнальных флажков и раскладной металлический прут длинной в четыре фута, к которому крепит портативный металлоискатель. Не самая мощная техника в распоряжении сапёрных подразделений, но её должно хватить, чтобы осмотреть небольшие участки на пути следования колонны.
— Я же не прямиком из учебки, джон. Лучше смотри, чтобы Джош меня не задавил.
— Так вы, значит, при лейтенантском шевроне? — вмешивается сержант Андерсон, прислушивающийся к диалогу. Брайан реагирует моментально и, словно сетуя на просочившуюся информацию о его звании, натягивает козырёк бейсболки чуть ближе к глазам. — Забавно, потому что обычно все лейтенанты сидят в штабе и потягивают холодную колу, пока мы тут торчим на стоградусной жаре. Ладно, что хоть кто-то из офицеров так же жарится на солнце.
Санта, поняв, что сболтнул лишнего, виновато поглядывает на Брайана, после чего отходит в сторону, чтобы ещё раз проверить снаряжение перед предстоящей прогулкой, в то время как остальные бойцы рассаживаются по машинам. Им нужно торопиться, ведь они и так выбились из графика.
— Сколько вы уже здесь торчите? — напоследок спрашивает Брайан, чтобы кое-что пояснить для сержанта, выглядящего как полированный самородок из учебки. Обычно так выглядят новобранцы, только-только прилетевшие в расположение базы, но никак не бойцы при сержантском шевроне. — Конкретно вы, сержант, — уточняет Брайан, видя, как слегка смущается Андерсон. Тот оглядывается на подчинённых, ища поддержки.
— Всего неделю, лейтенант Призрак, — пожав плечами, отвечает. Озвученное звание вместе с позывным режут слух настолько, что хочется иронично рассмеяться, но Брайан сдерживается. — Меня назначили сюда три дня назад после того, как… — сержант заминается, ненадолго опустив голову. — Эти ребята потеряли своего прежнего командира, — вновь оглядывается на держащихся позади него солдат. — Он подорвался на растяжке, когда сам вызвался её убрать.
— Он был настоящим морпехом, — с печальной гордостью произносит кто-то. Брайан не успевает выследить говорящего, но замечает на лицах сапёров немое согласие с этими словами. На войне всегда найдётся место пафосу.
— Он был героем, — чуть сдержаннее вторит сержант Андерсон. — И теперь он пример для всех нас.
Услышанное вызывает мрачную усмешку. Герой. Пример. Подвиг. Всё это переменные одного слова — смерть. Весь этот военный пафос ничуть не лучше той дряни, которой пичкают местных молодых парней, обещая им «райские сады» и «место рядом с самим Аллахом». Всё это чушь, чтобы найти оправдание человеческим жертвам. Брайан никогда этого не понимал и не поймёт.
— Если не хотите кончить как он — найдите себе другого кумира, — слетает с губ Брайана холодное. — Желательно, живого. На войне, если вы ещё не поняли, не место тупому героизму.
Он только собирается уйти, поняв, что остальные рыцари уже заняли свои места, а Санта готов к осмотру маршрута впереди, как его останавливает дерзкое высказывание одного из сапёров:
— Мой отец погиб во время терактов одиннадцатого сентября. И сюда я пришёл, чтобы отомстить ублюдкам, которые пытались разобщить мою страну.
Обернувшись, Брайан тут же впивается взглядом в говорящего — средних лет афроамериканец, который, несмотря на своё крепкое телосложение и несколько шрамов на подбородке, всё равно кажется каким-то наивным мальчишкой. Сложно воспринимать всерьёз человека, который в течение долгих лет проливал кровь вдали от дома, но так ничего не понял ни о войне, ни о том, почему они здесь.
— Мой вам совет, сержант Андерсон, — произносит Брайан, двигаясь к «Хамви», — либо вправьте мозги своим людям, либо найдите тех, кто не ищет поводов, чтобы умереть.
Забравшись в первую машину, Брайан велит Джошу ехать, поторапливая, что тот и делает, дождавшись отмашки от Санты.
Колонна сворачивает на грунтовую дорогу, заметно сбавив ходу, чтобы позволить сапёру отряда успеть просмотреть участки впереди. Остальные рыцари подсаживаются к окнам и так же внимательно осматривают пустынную дорогу. Те, кто занял пулемётные гнезда на крышах «Хамви», вооружаются биноклями с дальномерами и оглядывают безлюдную местность. Не считая шипящей рации, в эфир которой просачиваются редкие переговоры, и хруст сминаемого массивными колёсами гравия, в салоне машин воцаряется напряжённая тишина.
Несмотря на полную сосредоточенность и пристально следя за отмашками Санты, Джош находит время, чтобы расспросить Брайана о его заметно помрачневшем виде, будто он узнал, что не набрал наивысший балл на аттестации по огневой подготовке. Тот лишь отмахивается, памятуя, что семья Джоша тоже пострадала во время террористических атак на башни Всемирного торгового центра — его далёкий родственник летел в захваченном самолёте, пассажиры которого сумели обезвредить террористов. Но вот посадить и тем самым спастись самим — нет. Они пожертвовали собой, чтобы сохранить жизни тем, для кого и предназначался этот самолёт.
После очередного наводящего вопроса в духе: «Этот сержант — ещё один отличник и гордость учебки?» приходится раскрыться:
— Этот Андерсон, — начинает Брайан, держа в правой руке рацию, чтобы суметь вовремя ответить на возможный запрос из штаба Рэйбла, — считает себя образцовым морпехом и рассуждает про героическую смерть. После такого сразу понимаешь, от кого стоит держаться подальше, чтобы он не утянул за собой ради грёбаной Медали Почёта.
— И это говорит чувак, который ещё недавно вытащил из-под огня ссыкливого придурка-рейнджера, — усмехается Джош и, чёрт возьми, оказывается прав.
Брайан постоянно твердит им об этом — о том, что героизм того не стоит; что они приехали сюда — на чужую и омытую кровью землю — не для того, чтобы умереть и быть погребёнными с почестями. Они приехали сюда, чтобы сделать свою работу; сделать то, в чём им нет равных, и в таком же составе вернуться домой. К своим семьям. К друзьям. К знакомым. И даже Брайан, у которого в его тридцать один год по-прежнему никого нет, не горит желанием гнить в этих проклятых песках. Если ему и суждено умереть, то в родном Массачусетсе.
И все эти медали, честь быть похороненным на самом Арлингтонском кладбище и табличка с гравировкой в штаб-квартире Командования специальных операций Армии США — всё это того не стоит. Лучше уж вернуться домой никому не известным, но живым солдатом, чем мёртвым героем, накрытым звёздно-полосатым флагом. В смерти нет ничего прекрасного. А в смерти героя — поэтичного. Это лишь установка, которую многие инструкторы, натасканные руководством свыше, вдалбливают в бритые головы молодняка, дрессируя их как служебных собак. И лишь единицы из этого пушечного мяса превращаются в настоящих солдат, которые понимают, что быть орудием и машиной для убийств — это не одно и то же.
Что же касается долбанного Макги и той заварушки возле школы, то поступить иначе он просто не мог. Дело не в грёбаном героизме и не в желании совершить хоть какой-то подвиг на фоне грандиозного провала, связанного с засадой. Дело в том, что если бы они не вытащили Макги, то Брайана бы ждал тотальный разъёб со стороны командования. Загнать отряд в засаду, подставить под пули сразу двоих подчинённых, один из которых уже гарантированный калека, а если бы к этому прибавился ещё и труп, то можно смело запасаться смазкой — Спенсер, точно ручной пёс, получивший команду, с удовольствием трахнет нерадивого военнослужащего во все щели. Тем более того, с кем у него личные счёты — таких он выворачивает особенно тщательно.
Брайан морщится при этих мыслях, ведь Спенсер, можно сказать, уже его трахнул в своём кабинете. От этого унижения теперь месяцами не отмыться. Повезёт, если не поползут слухи, но Брайан спешит отвлечься, вслушиваясь в радиопереговоры.
Лейтенант Нил просит сообщить об оставшемся времени прибытия, на что приходится честно ответить: они выбились из графика и потеряли где-то пять-десять драгоценных минут, пока перегруппировывались и выслушивали пафосные речи сержанта Андерсона и его подчинённых. Неудивительно, что командующий ОППО приходит в негодование и напоминает о важности миссии, как и о том, что любое дальнейшее промедление может дорого обойтись. Брайан сдержанно соглашается и рапортует о небольшом изменении в их маршруте, а также уточняет, стоит ли им рассчитывать на разведку беспилотником. Лейтенант Нил обещает передать их просьбу командованию, но ничего не гарантирует.
Как же не вовремя собственные беспилотники Рэйбла вышли из строя: какие-то недотёпы-механики допустили, чтобы большая часть аппаратуры, простояв на адском солнцепёке, перестала исправно работать. На починку уйдёт время. Время, которого может не быть у выживших в крушении.
Джош снова пробует до него достучаться. Поначалу Брайан никак не реагирует, но спустя некоторое время всё же произносит:
— Я не мог иначе, — звучит бесцветное. — Спенсер и так перемолол мне все кости. Про грядущее заседание комиссии я вообще молчу. Не спасли бы Макги, и отряду был бы пиздец.
— Отряду или тебе? — хмыкает Джош, на что Брайан обращает на него пытливый взор. Затем ощущает на себе точно такой же пытливый взгляд сидящего сзади капрала Шарпа и понимает, что разговоры на тему собственных ошибок и разносов от командования не стоит заводить при этом мудаке.
— Я тебе уже всё сказал, Джош, — ставит точку Брайан и отворачивается к окну. — Мы на задании. Всё остальное — после.
Озвучив разочарованное: «Как знаешь, бро», Джош полностью сосредотачивается на дороге.
Они снова погружаются в липкое молчание, в котором едут до того момента, как на горизонте не появляется столб чёрного дыма — неплохой ориентир как для них, так и для террористов, которые вполне могут отправиться осматривать результаты своей охоты за винтокрылой машиной. Тогда Брайан командует рыцарям приготовиться к возможному контакту с противником.
Сократив дистанцию с местом крушения примерно на милю, колонна замирает, и рыцари начинают вести наблюдение. Нужно понять, есть ли выжившие, либо намёки на засаду.
— Пиздец, мы тут как на ладони, — комментирует Джош, сидя вместе с Брайаном за валунами, размерами с мусорный бак, за которыми они решают укрыться.
Остальная группа, разделившись на две команды, рассредоточивается по периметру. Одна останется возле двух «Хамви», чтобы обеспечить безопасный отход и огневое прикрытие, пока вторая подъедет ближе и осмотрит место крушения.
Кругом лишь открытое пространство с парочкой неглубоких кратеров, скопления камней, заросли кустарников, небольшие руины и останки некогда легковых автомобилей. Словом, хорошо просматриваемая и простреливаемая местность.
— Если здесь засел снайпер… — вновь делится Джош, не скрывая опасения в голосе, и нервно поглядывает по сторонам.
— Любой снайпер уже давно бы нас снял, — приговаривает Брайан, всматриваясь в бинокль и просчитывая при помощи встроенного дальномера не только расстояние от колонны до упавшего вертолёта, но и до возможных укрытий и стрелковых позиций на тот случай, если начнётся заварушка. — Никого. Я никого не вижу. Они либо нас опередили, либо всё ещё в пути.
— Либо им похер на эту вертушку, — также предполагает Джош и сдувает с пальца присевшую муху. — Либо они до сих пор не поняли, где она ёбнулась.
— Вряд ли. Они бы не стали тратить целый «Джэвелин» на вертолёт, который им неинтересен. Нет, эту птичку сбили не просто так. Нил сказал, что на борту мог находиться сын вице-президента.
Джош реагирует не сразу. Когда же до него доходит смысл этих слов, как и вся абсурдность ситуации, он не сдерживается:
— Шутишь, блядь?! Какой на хуй сын вице-президента посреди долбанного Ирака? Джон, бля, это не смешно! Мы чё, притащили свои задницы ради этого пиздюка? Какого, блядь, хуя? Я не для того пошёл в спецназ, чтобы вытаскивать любителей селфи и мамкиных воинов!..
— Это неподтверждённая информация, — сухо отзывается Брайан. — В первую очередь нужно вытащить его, если он, конечно, выжил. Или хотя бы его тело. Но, блядь, я никого не вижу! Блядский дым мне весь обзор закрывает!.. — рычит и тут же замолкает. — Постой… — Брайан вынуждает замолчать и Джоша и увеличивает кратность оптики бинокля. — Одно живое тело на два часа. Видишь? — передаёт бинокль Джошу. Тому требуется несколько секунд, чтобы поймать нужный ракурс. — Кажется, это наш парень. — Он вытаскивает из нагрудного кармана жилета фотокарточку, позаимствованную у Нила, и демонстрирует Джошу.
— Наверное, похож, — озвучивает Джош, глядя в бинокль. — Твою мать, — едва не протягивает. — Внатуре живой… Кажись, истекает кровью. Везучий сукин сын. Вытаскиваем? — Джош возвращает ему бинокль. Брайан, терзаемый сомнениями, вновь всматривается в оптику и в очередной раз спрашивает зама, не ошибся ли он. — Я не ебу, джон, но, вроде, похож. Это ты у нас самый глазастый в группе. Даже если это не он, чувака всё равно нужно вытаскивать. Если эти пидорасы до него доберутся, то придётся проводить уже целую спасалку, а проводить её будем мы.
И Брайан, уже готовый отдать команду выдвигаться, в последний момент осекает самого себя. Как-то слишком просто. Учитывая, что они добирались до места крушения дольше запланированного, боевики просто обязаны были прибыть сюда раньше. Нет, что-то здесь не так.
Он делится своими мыслями с Джошем, на что тот предлагает вызвать беспилотник, чтобы с безопасного расстояния осмотреть всю местность. Вот только на этот запрос командование, со слов лейтенанта Нила, отвечает решительным отказом, безапелляционно заявив, что в квадрате наблюдаются какие-то помехи, и беспилотник может запросто потерять сигнал.
— Грёбаные ублюдки! — рычит Брайан, дослушав радиопередачу лейтенанта Нила, который и процитировал ему ответ командования. — Когда беспилотник ценнее наших жизней. Ладно, выдвигаемся. — Он поднимается вместе с Джошем и тихо свистит подчинённым. Часть отряда начинает продвижение на одной машине, в то время как остальные остаются на позициях, обеспечивая периметр. — Передвигаемся группами. Следить за флангами, смотреть в оба. Мудаки могут быть рядом, так что не расслабляться. И прикрывайте Санту.
«Хамви» под управлением Бостона и при сопровождении Санты, продолжающего поиск возможных мин и растяжек, медленно продвигается вперёд. Брайан, Джош и Шарп, держатся сзади, укрываясь за машиной, в то время как Шанхай, сидя в пулемётном гнезде, держит палец на спусковом крючке пулемёта, готовый в любой момент открыть огонь на подавление.
Стоит им только приблизиться к горящим обломкам, и в ноздри ударяет запах гари, лётного топлива и палёной плоти. Возле одного из тлеющих обломков сидит обугленный труп. Рядом — ещё один. По остаткам закопчённой бежевой формы Брайан понимает, что это два пилота, которые выбрались из повреждённой кабины, но, охваченные адским пламенем, сгорели. Причём заживо.
Стараясь держаться в тени «Хамви», Брайан, Джош и Шарп окружают, похоже что, единственного выжившего в этой катастрофе. Белобрысый молодой парень в новой, но покрытой налётом сажи военной форме образца сухопутных войск, болезненно мычит и постанывает, руками прижимая окровавленное бедро, из которого торчит небольшой обломок фюзеляжа. Ему чертовски повезло остаться в живых.
— Бедренная артерия не задета, — резюмирует капрал Шарп, живо присевший возле раненого парня, который продолжает стонать и кричать, задрав голову к ясному иракскому небу. — Мне нужно его осмотреть. — Вынимает из карманов своего полевого рюкзака всё необходимое для перевязки и осторожно осматривает раненое бедро. Парень, вцепившись в его руки с надетыми перчатками, озвучивает что-то нечленораздельное, брызгая слюной. Его пробуют успокоить.
Брайан трепетно следит за манипуляциями Шарпа и просит Джоша на пару с Бостоном обойти вертолёт и найти остальные тела или выживших. Затем вытаскивает фотокарточку, пытаясь понять, сорвали ли они долбанный джек-пот, либо это совсем другой парень. Кроме волос — лицо, в котором прослеживаются отголоски того, кто и запечатлён на снимке.
— Что вы делаете? — Шарп, не отрываясь от своего занятия, бросает на Брайана беглый взгляд. В голосе проскальзывает тень возмущения, словно бы это кощунство — упорно разглядывать раненого и страдающего человека. Иначе никак. Брайан в ответе за эту операцию и должен быть в курсе всех деталей.
Меж тем Шарп, продолжая следовать МАРТ, выхватывает тактический жгут и накладывает его поверх штанины на пару дюймов выше раны. Затем быстро чиркает маркером на бирке время наложения, предварительно взглянув на наручные часы.
— Пытаюсь понять, наш ли это парень, — не став лгать, отвечает Брайан и спешит убрать фотокарточку, понимая, что увлёкся игрой в детектива.
— А есть разница? — резонно произносит Шарп и снова косится на часы. — Сколько времени займёт обратная дорога? — вскидывает взгляд на Брайана, который в свою очередь вопросительно озирается на Джоша, вернувшегося после осмотра других обломков вертолёта.
— Меньше получаса, — сообщает Джош. — Запросить медичку? И да, походу, больше никто не выжил.
— Я сам, — перехватывает инициативу Брайан. — Кролик, нужна связь с Замком и поживее! — адресует связисту отряда. Тот выходит на контакт со штабом Рэйбла и переключает Брайана на нужную частоту. — Замок, это Рыцарь-Шесть-Эхо. Нашли выжившего. Запрос на Ромео-Майк-Виктор. Сиеро-Эхо-Пять. Жёлтый. Как поняли? Приём.
— Рыцарь-Шесть-Эхо, это Замок, — спустя несколько секунд отзывается мужской металлический голос. — Слышим чётко и хорошо. Запрос на Ромео-Майк-Виктор отклонён.
Уже готовый запросить координаты посадки медицинского вертолёта, Брайан, услышав отказ, живо меняется в лице, словно штаб приказывает им раздеться и на своих двоих возвращаться на базу. Он поправляет наушники с гарнитурой, точно это должно как-то повлиять на озвученное решение штаба, и снова выходит на связь.
— Замок, прошу повторить передачу, — произносит Брайан в надежде, что ему послышалось. Штаб, даже при всём своём мудачестве не может так подло поступить с раненным сыном вице-президента. За такую халатность всему Рэйблу устроят Судный День. — У нас выживший ВИП — возможно, сын вице-президента Тентрайк. Требуется срочная эвакуация.
— Повторяем: запрос на Ромео-Майк-Виктор отклонён, — доносится из рации уже более твёрдое. — В секторе замечено ПВО противника. Подтвердите Гольф-Дельта и осуществляйте эвакуацию своими силами. Приём.
«Нил, ты ублюдок», — тут же проносится в голове, потому как штаб Рэйбла только что послал на хер отряд рыцарей вместе с их срочным запросом на медицинский вертолёт. Впрочем, глупо ожидать, что штаб станет рисковать целым вертолётом и его экипажем, чтобы подлететь к зоне, где уже сбили одну винтокрылую машину. Однако с губ всё же слетает сдержанное: «Ёбаные ублюдки…».
— Замок, это Рыцарь-Шесть-Эхо. Гольф-Дельта подтверждаем. Начинаем Ромео-Танго-Браво. Отбой. — Брайан убирает руку от гарнитуры и командует подчинённым готовиться к срочной транспортировке сына вице-президента.
Их «Хамви» подъезжает как можно ближе, и Джош оборудует сзади место для раненого. Ему приходится снять свой малолитражный рюкзак, сделав из него подобие подушки, который он также обматывает трофейной куфией светло-коричневого цвета для большей мягкости и удобства. Затем Джош вызывается помочь Шарпу с погрузкой раненого.
— Парни, это чё, Даниэль Тентрайк? — подаёт голос Бостон и даже вылезает из машины, заинтересованный и удивлённый одновременно. — Сын нашего вице-президента?..
— Ты-то откуда знаешь? — чуть хмуро парирует Брайан и ощущает укол вины. Он ведь так и не успел сообщить подчинённым, кого они, возможно, поехали вытаскивать — самую настоящую живую мишень.
— Так вокруг него столько скандалов было, — пожимает плечами Бостон и поправляет шлем. — Он, типа, на наркотиках сидел и вообще та ещё заноза в заднице. Чёрт, его мамаша наверняка всю Обсерваторию перевернула, чтоб его найти. Во даёт, короче...
— Сомневаюсь, что она не в курсе его нового хобби, — скептично отзывается Брайан, потому как сложно поверить в то, что сына вице-президента оставили не только без присмотра, но и позволили отправиться в зону боевых действий. Не исключено, что его и вовсе сослали сюда в наказание за грешную гламурную жизнь — вряд ли он не давал повода для столь радикальных мер. — Но за такое кому-то из руководства точно влетит.
Они только собираются вернуться к остальным телам, чтобы осмотреть их, как гремят винтовочные выстрелы. Несколько пуль вгрызаются в песок в считанных дюймах от берц Джоша, и тот живо ныряет за ближайший обломок вертолёта.
— Все на землю! — приказывает Брайан и утягивает за собой вниз Шарпа, едва не накрывая собственным телом. — У нас контакт!..
— Вспышки на десять часов! — сообщает Бостон, успевший спрятаться за «Хамви». Он делает несколько выстрелов в сторону, поднимая брызги песка, которые служат неплохим ориентиром для остальных рыцарей. — На десять!..
— Шанхай, подави ублюдков! — приказывает Брайан подчинённому, сидящему в пулемётном гнезде их «Хамви». Тот, не без усилий повернув пулемёт в нужную сторону, начинает вести огонь на подавление по возможным позициям противника.
Страшный грохот проносится над округой, и на землю сыплются десятки пулемётных гильз. Фонтаны песка становятся всё выше, как и шансы на то, чтобы перехватить инициативу в этом бою.
Помимо работающей пулемётной турели, остальные рыцари так же принимаются за обстрел позиций противника. Джош, осторожно выглядывая из-за обломков, ведёт прицельный огонь, неустанно всматриваясь в прицел винтовки. Бостон, укрывшийся за двигателем «Хамви», лихо комментирует происходящее, подбадривая остальных рыцарей.
— Огонь! Огонь по пидорасам! — восклицает он, выпустив очередь. — Ща выбьем из них всё дерьмо!..
Всё ещё лёжа на земле рядом с Шарпом, Брайан призывает подчинённых готовиться к жизненно необходимому манёвру — тактическому отступлению. Несмотря на перехваченную инициативу в бою и то, что они относительно легко и быстро подавили противника, им всё же стоит уйти. Иначе они рискуют как своими жизнями, так и жизнью спасённого выжившего. К тому же не исключено, что вскоре к этим боевикам подтянется подкрепление, которое запросто может переломить ход боя. Прямой огневой контакт — не лучшее подспорье для легковооружённых рыцарей. Без поддержки авиации или бронетехники они рискуют здесь сильно увязнуть.
Пулемётная очередь резко стихает, а Шанхай, сидящий за орудием, юркает вниз, закрывая голову, и что-то выкрикивает на родном «мандарине». И вовремя: в бронепластину, защищающую гнездо с пулемётчиком, врезается пуля. Теперь там красуется отверстие с вмятиной.
— Чуваки, по нам работает снайпер! — голосит Джош. Он чуть выглядывает из-за укрытия и целится из штурмовой винтовки туда, откуда и ведётся снайперская стрельба.
Очередной выстрел, едва не угодивший Джошу в голову, вынуждает того снова спрятаться за обломком фюзеляжа и прижаться к земле со словами: «Это точно снайпер, братва!».
Желая убедиться в обратном, Брайан решает самостоятельно выследить возможную позицию снайпера. Наказав Шарпу лежать и не высовываться, он вскидывает свою винтовку и всматривается в оптику прицела. Левый глаз замечает очертания торчащих из-за насыпей дул автоматов, а также подозрительное движение у одного из кратеров. Предполагаемое подкрепление боевиков не заставило себя долго ждать. А вот снайпера, который чуть не пристрелил сначала Шанхая, а затем и Джоша высмотреть не удаётся. Скорее всего, тот работает с далёкой дистанции и не исключено, что из-за груды каких-то камней, которые виднеются вдалеке.
Так и есть: заметив далёкий блеск оптики, Брайан мгновенно прижимается к земле. Приблизительно, пятьсот ярдов — довольно приличное расстояние для стрелка-любителя, коих подавляющее большинство среди боевиков. Но даже стрелок-дилетант, поймавший перекрестием своего прицела матёрого спеца, может представлять серьёзную опасность. Присутствие вражеского снайпера на поле боя — это всегда неприятно.
— Парни, там снайпер, — наконец, делится Брайан с подчинёнными. — Я засёк его — примерно, пятьсот ярдов. Снять не могу — слишком далеко.
Словно по команде, к атакованному отряду рыцарей подъезжают два других «Хамви», оставленные неподалёку для наблюдения и контроля за периметром. Бойцы, занявшие пулемётные гнезда в машинах, открывают шквальный огонь по противнику, вынуждая тех окопаться.
Пользуясь тем, что на боевиков обрушилась очередная волна огневой мощи рыцарей, Брайан спешно меняет позицию вместе с Шарпом. Оба оказываются рядом с Бостоном, пытающимся перестрелять боевиков и матерящимся на всю долину. К ним перебирается и Джош, который в последнюю секунду совершает что-то вроде подката, подняв брызги песка и пыли. Брайан морщится: после манёвра зама, в рот попадает всё тот же проклятый песок, скрипящий на зубах.
— Снова засада, джон? — лихо осведомляется Джош и отряхивает штаны на бёдрах. Сидящий рядом Брайан, сплюнув пару раз, чтобы избавиться от мерзкого ощущения на языке, протирает оптику своей винтовки. — Сучата, походу, засели за той насыпью. Предлагаю отсюда съёбывать!
— Съёбывать — это ещё мягко сказано! — произносит Брайан, слова которого почти что тонут в пулемётной очереди. — Дымовые и валим отсюда на хрен! Только бы на хвост не сели.
— А что с остальным экипажем? — спрашивает Джош, попутно вынимая из разгрузочного жилета несколько дымовых шашек. Одну протягивает Бостону, ушедшему на перезарядку.
— Ещё кто-нибудь выжил? — уточняет Брайан и также вытаскивает парочку металлических цилиндров небольшого размера. Джош сообщает, что они не нашли ничего, кроме обугленных тел и человеческих останков. Выходит, выжил только один. — Тогда съёбываем, пока мудаков не стало больше! А за телами пусть всякие долбоёбы приезжают!..
Кивнув, Джош на пару с Бостоном начинают раскидывать дымовые шашки. Их примеру следуют ещё несколько рыцарей, и вскоре все три «Хамви» оказываются спрятаны за стеной плотного серого дыма. Рыцари живо забираются в машины, попутно отстреливаясь от боевиков, решивших пойти в рисковую атаку, в то время как пулемётчики неустанно поливают тех свинцом, обеспечивая огневое прикрытие.
Брайан только собирается забраться в машину вслед за Бостоном, но замечает, как Шарп подбегает к телу одного из пассажиров сбитого вертолёта, словно забыв что-то. Он долбоёб или как?..
— Капрал, какого хрена ты творишь?! — голосит Брайан и в последний момент успевает лечь на землю, чтобы не словить пролетевшую над головой пулю. Эти грёбаные мудаки его чуть не подстрелили.
Два «Хамви» трогаются с места, увозя рыцарей из самой гущи боя. Третий же, за рулём которого сидит Джош, остаётся неподвижен, ожидая командира отряда и долбоёба-медика.
— Джон, какого хера?! — по рации негодует Джош, глядя как его командир по-пластунски ползёт к Шарпу. Тот, ухватив пассажира вертолёта за подмышки, пробует дотащить его до машины. — Дым вот-вот рассеется, нужно съёбывать!..
Но Брайан его игнорирует и оказывается рядом с Шарпом, который спотыкается, завалившись на песок рядом с телом пассажира. Над головой не перестают грозно свистеть пули. Рядом, на песке то и дело возникают неглубокие воронки врезавшихся пуль, поднимающих слабые фонтаны песка, словно следы подкрадывающейся к ним Смерти.
— Ты совсем ебанутый?! — восклицает Брайан, едва перекрикивая строчащий пулемёт «Хамви», — Шанхай, наплевав на риск быть подстреленным снайпером, решает прикрыть командира рыцарей. Из машины собирается вылезти и Бостон. — Живо, блядь, залезай в машину, долбоёб конченный! — Он пробует утянуть Шарпа за собой, но тот ловко высвобождается и, поднявшись на ноги, вновь пробует оттащить пассажира. — Какого хуя ты творишь?! Твою мать, не геройствуй!..
— Он ещё жив, лейтенант! Я должен его спасти! — едва не огрызается Шарп и приставляет пальцы к покрытой сажей шее пассажира, пытаясь нащупать пульс. — Мы можем его вытащить! Здесь ещё достаточно дыма!..
Тогда Брайан прибегает к радикальным мерам и опрокидывает капрала на песок, точно закрывая его собой от пуль. На деле же нависает сверху, ухватив за нагрудные ремни жилета.
— Я не позволю тебе нас угробить! — отрезает Брайан и, невзирая на возмущение и протесты Шарпа, поднимает его и отшвыривает к «Хамви». — Залезай, иначе останешься тут!
Он видит, как Шарп порывается возразить, однако очередной огневой выпад боевиков вынуждает его укрыться за бронированной дверью машины. Следом в дело вступает Бостон, который заставляет медика сесть в «Хамви» и продолжает отстреливать остатки магазина.
Меж тем Брайан ухватывает единственную при себе осколочную гранату и выдёргивает чеку.
— Становись на раздачу — ловите, долбоёбы! — Он кидает гранату в сторону приближающихся боевиков и, пользуясь их суетой, бегом устремляется к машине, прикрываемый не только дымом, но и огнём подчинённых.
— Резче, джон, ну! — криками поторапливает его Бостон. Не выдержав, чуть отходит от «Хамви» и открывает беглый огонь по боевикам. — Живее, твою мать!..
Позади раздаётся взрыв: брошенная граната поднимает клубы песка, а взрывная волна и осколки поражают нескольких террористов, не успевших отбежать на безопасное расстояние. Среди них поднимается лёгкая паника, вынудившая ненадолго отступить назад.
Брайан ускоряется изо всех сил, ощущая, как адски болит в груди и першит горло. Стискивающий бока бронежилет мешает вдохнуть полной грудью, позволяя довольствоваться урывками кислорода. Пальцы до побеления костяшек сжимают винтовку, точно спасительную соломинку, а ноги будто бы начинают проваливаться в песок, ставший зыбучим. Проклятое солнце жарит в спину, по которой стекают едва ли не ручьи пота.
Желанный «Хамви» стоит так близко, но кажется, что до него не меньше мили. Ступни начинают гореть, словно зыбучий песок теперь превращается в лаву.
Бостон машет ему рукой, что-то выкрикивая, и резко заваливается на землю. Некогда грохочущая выстрелами винтовка выпадает из его ладоней. В области правой ключицы зияет жуткое пулевое отверстие с каймой изодранной плоти и ткани формы, а вокруг расползается клякса крови. Будто в замедленной съёмке, Бостон шевелит головой, уткнувшись испуганным взглядом в ясное иракское небо. Подрагивающие пальцы тщетно пытаются нащупать связку химического источника света и маячок, чтобы обозначить позицию. Изо рта вырывается порция крови. Он начинает захлёбываться.
— У нас раненый! — выкрикивает Брайан, подскочивший к Бостону. Эти слова — едва ли не самое страшное, что только можно услышать в бою.
Прикрываемый «Хамви», он пробует оттащить раненого подчинённого. Пальцы до острой боли впиваются в ремни его жилета и рюкзака и, активировав систему быстрого сброса, тянут назад. На песке остаётся размазанный след крови рыцаря.
Шарп вызывается помочь и вместе с Брайаном затаскивает раненного Бостона в душный и тесный салон, попутно захватив и брошенный плейт-керриер. Бостон продолжает кашлять кровью и даже предпринимает неудачные попытки прижать свою рану.
— Мелвин, тише, успокойся, — призывает его Брайан, усевшись рядом, как и Шарп. Последний спешно вынимает перевязочные материалы. «Хамви» пропитывается запахом крови, металла и... страха. — Приятель, не трогай рану... — Брайан стаскивает с головы Бостона шлем и, насколько возможно, избавляет его от остальных элементов снаряжения.
Бостон выплёвывает очередную порцию крови, залившую не только салон, но и руки тех, кто пытается спасти ему жизнь. Трясущиеся грязные ладони в очередной раз пробуют нащупать аварийный маячок — вбитые в голову благодаря учебке установки вынуждают делать это, даже когда кажется, что опасность миновала. Однако он по-прежнему ранен и по-прежнему истекает кровью.
Шанхаю приходится оставить пулемётное гнездо и сесть рядом с Джошем, чтобы немного освободить заднюю часть салона машины. Их «Хамви» определённо не предназначен для того, чтобы перевозить в нём сразу двух раненных и четырёх бойцов спецназа.
— Командир, что с ним? — раздаётся встревоженный голос Шанхая, который с трепетом наблюдает за тем, как Шарп оказывает раненному рыцарю первую помощь, пока Брайан, стараясь не задеть бессознательного сына вице-президента, придерживает его.
— В него попали! — машинально отвечает Брайан. Руки окрашиваются в красный, как и почти вся задняя часть салона «Хамви». Плевать. Лишь бы этот сукин сын выжил. — Сука, я не знаю, как это вышло! Походу, блядский снайпер его подстрелил. Какого хуя он вообще вылез?! — обращает гневный взор на стушевавшегося Шанхая, хотя прекрасно понимает, что ни он, ни Джош здесь ни при чём. Это была инициатива Бостона — обеспечить огневое прикрытие командира рыцарей. — Приятель, ты только держись, прошу... Ты крепкий парень, Мелвин. Только держись...
Мелвин выплёвывает очередную порцию крови, испачкав форму и бронежилет, после чего обращает на своего командира полный ужаса и отчаяния взгляд. Ладонь Мелвина резко впивается в жёсткую лямку разгрузочного жилета Брайана.
— Джон, я ещё... не готов... уйти... Я не... хочу... — слетает с губ обрывистый и панический шёпот.
— Эй, ты не уйдёшь, слышишь? — Брайан ухватывает его лицо, заглядывая в испуганные карие глаза Мелвина. — Хрен я тебя отпущу, штаб-сержант! Ты ещё, блядь, испытательный срок не прошёл. Не вздумай отключаться, сукин ты сын!..
К этому моменту дым рассеивается, и Джош вывозит их из эпицентра событий — подальше от проклятых обломков вертолёта и боевиков, подготовивших почти что искусную засаду. Вдалеке слышатся остаточные выстрелы, и несколько пуль со звоном металла попадают по «Хамви», на что сидящие внутри рефлекторно прикрывают головы. Шанхай громко ругается на родном «мандарине», а Брайан призывает своего зама поднажать, чтобы «съебаться отсюда с концами».
— Остальные норм? — осведомляется Джош спустя некоторое время. В ответ — напряжённая тишина. — Джон, как там Мелвин? Не молчи — скажи, что с ним всё заебись.
Ответить Брайан не успевает: с ними на связь выходит штаб, который запрашивает рапорт о выполнении миссии, и сообщает, что в сектор вылетело несколько «Апачей» из состава второй группы воздушной поддержки «Архангелы». И стоит только их «Хамви» проехать чуть дальше, как над ними пролетают две чёрные винтокрылые машины с полным боевым оснащением.
По округе проносится жуткий гул, и оба вертолёта, напоминая две чёрные акулы посреди синего океана неба, устремляются вперёд, прямиком к позициям боевиков. Одной только очереди из автоматической пушки, прикреплённой к низу фюзеляжа, хватит, чтобы разорвать этих фанатичных ублюдков на куски. Ублюдков, которые посмели подстрелить одного из рыцарей.
«Уёбки, где же вы раньше были?» — машинально проносится в голове. Брайан просит Джоша ответить штабу, пока сам помогает Шарпу бороться за жизнь Мелвина.
— Долго ещё? — осведомляется Шарп, и в его голосе слышится беспокойство. Значит, всё не очень хорошо, и жизни Мелвина даже после всех проведённых манипуляций по-прежнему угрожает опасность. Пуля попала в слабозащищённую область тела, а её осколки могли запросто вызвать внутреннее кровотечение, если не проткнуть правое лёгкое вовсе. — Я выиграл для него время, но ему срочно нужно в госпиталь.
— Почти приехали, — так же встревоженно отзывается Джош. Он старается не смотреть назад, но Брайан видит его нервное подёргивание головы и это желание подсесть к ним, чтобы быть рядом с Мелвином, пока тот не выкарабкается.
Поднимающие пыль и едущие впереди «Хамви» немного сбавляют ход, а это значит, что до Рэйбла остаются считанные мили. Однако напряжение меньше не становится. Наоборот, кажется, что воздух вот-вот заискрится. У Брайана едва получается нормально вдохнуть и выдохнуть, не говоря уже о тяжёлой духоте и постоянно прилипающей к телу форме. Проклятый бронежилет сдавливает бока, точно какие-то тиски. Тогда он чуть ослабляет застёжки и с облегчением выдыхает, правда, моментально заливается кашлем: Шанхай, несмотря на развернувшуюся позади драму, решает закурить, видимо, чтобы не сорваться окончательно.
Почуяв табачный дым, Джош заметно приободряется, и в следующие пару минут сигарета кочует от одного к другому, даря каждому мимолётное облегчение и ненадолго уняв натянутые, подобно струнам, нервы. Шарп сообщает, что ему на время удалось остановить кровотечение Мелвина, однако тому всё равно необходима срочная операция, ведь, как и предполагал Брайан, пуля и её осколки могли повредить внутренние органы.
— Ты, типа, ведёшь здоровый образ жизни? — осведомляется Джош у капрала Шарпа, протягивая ему сигарету. Тот молча даёт понять, что не собирается затягиваться, и вместо этого осматривает бессознательного сына вице-президента. Тогда Джош пожимает плечами и, докурив остатки белоснежной трубочки, выбрасывает в окно.
В «Хамви» ненадолго воцаряется напряжённая тишина, прерываемая лишь гулом двигателя, шумом раций и треском попадающего под колёса гравия. Брайан, сняв бейсболку, швыряет её себе на бёдра.
Может они и вытащили грёбаного сынишку Тентрайк, да только какой ценой? Ко всему прочему, ему нужно как-то сообщить об этом Оливеру — сводному брату Мелвина. Не исключено, что тот сорвётся. Сложно предсказать, как отреагирует человек, когда его близкий стоит в шаге от пропасти. В эту пропасть можно легко упасть самому.
— Мы не спасли пассажира, — внезапно произносит Шарп и, присвоив сыну вице-президента вторую категорию, маркирует его запястье жёлтым крестом, в то время как Мелвин получает красную отметку. Его слова вырывают Брайана из тревожных и хаотично бегающих мыслей. — Он мог выжить.
— Нет, не мог, — сухо отзывается Брайан и, надев бейсболку обратно, ухватывает рацию. Затем проверяет частоту, чтобы связаться с впереди едущими машинами и осведомиться о состоянии других бойцов отряда. — Зато ты мог нас угробить: из-за твоего ёбаного героизма мы оба чуть не подохли. А Мелвин словил пулю из-за тебя, говна ты кусок!..
— Я не просил вас вмешиваться, лейтенант, — с нескрываемым укором парирует Шарп. — Передо мной, как медиком отряда, стоит задача оказывать всю посильную помощь пострадавшим. Вы мне помешали. Маскировочного дыма было достаточно, чтобы мы смогли его оттащить и также уложить в машину, — я проделывал такое сотню раз. Ситуация была под нашим полным контролем.
Несмотря на непререкаемый авторитет Брайана как командира отряда, Джош традиционно не вмешивается в его разборки с подчинённым. Не вмешивается и Шанхай, который лишь поджимает губы, точно выказывая недовольство протекающим диалогом и тем тоном, с которым Шарп позволяет себе разговаривать со старшим по званию.
— Под полным контролем была только твоя задница, умник, — парирует Брайан, едва сдерживаясь, чтобы не навалять долбаному Шарпу прямо в машине. — И то, когда мне уже силой пришлось вытаскивать тебя из-под огня. Ты долбоёб, Шарп, — ёбаный герой, который тут нахер никому не сдался.
— Смерть того пассажира на ваших руках, лейтенант, — вновь говорит Шарп, игнорируя его упрёки и словно бы ставя точку в произошедшем. Брайан хмыкает, в то время как Джош всё же решает вмешаться на правах заместителя:
— Не знаю, где ты учился, зелёный, но у нас, типа, принято выполнять приказы командира, а не обсуждать их. И если джон приказал тебе сесть в тачку, значит, ты должен в неё сесть. В этом вся фишка армии, капрал: одни командуют, а другие исполняют. Призрак — наш командир, и если ты планируешь у нас задержаться, тебе придётся выполнять его приказы, хочешь ты того или нет.
— Не парься так, Джош, — мрачно усмехается Брайан и поправляет бейсболку, попутно смахнув капли пота со лба. Кажется, что в «Хамви» становится жарче с каждой минутой. — Наш новый капрал просто считает себя самым умным. Сколько таких приходит в Армию? И где они теперь? — он переводит насмешливый взгляд на Шарпа. — На кладбище. Спасибо им за службу.
— Спасибо за службу! — хором повторяют Джош и Шанхай.
Шарпа если не передёргивает, то он заметно напрягается, желая возразить. Однако лишь вытирает выступивший под носом пот и приподнимает кевларовый шлем, сползший на глаза.
— Молись, чтобы Мелвин выжил, Шарп, — тихо и холодно произносит Брайан, глядя перед собой.
«Иначе я снова стану для тебя кошмаром», — мысленно добавляет, но не озвучивает. Всё же остальным подчинённым ни к чему знать, что они уже когда-то были знакомы и что их командир промышлял насилием в отношении таких же курсантов, как и он сам. Это тайна, которую, по-хорошему, стоит унести в могилу.
— Молись, — повторяет он и оглядывает бессознательного сына вице-президента. Если Шарп в ответе за жизнь Мелвина, то вот Брайан в ответе за жизнь этого парня. Причём, отвечает за него своей головой.
Брайан переводит взор на Мелвина, который едва держится, чтобы не отключиться, и сжимает его мокрую ладонь своей, как бы говоря, что он рядом. Они все рядом. Они не позволят ему сдаться и умереть.
Мелвин слегка напрягает пальцы, пытаясь сжать ладонь Брайана в ответ, и чуть шевелит губами, нашёптывая что-то. Не исключено, что молитву, хоть он и не верующий. С другой стороны, сложно продолжать не верить в Бога, когда уже на полпути к нему.
— Д-думаешь... я попаду... в Рай?.. — вдруг сквозь боль выдавливает Мелвин и морщится. Ему становится всё хуже, и Брайан чувствует щемящую смесь страха и гнева внутри. — Уви-вижу всех... своих р-ребят... с которыми... к-когда-то воевал?..
— Ты нам нужен здесь, приятель, — как можно спокойнее отзывается он и ощущает, как щиплет в уголках глаз. — У нас тут ещё куча дел, понимаешь? Мы тебя никуда не отпустим, Мелвин. И ты пообещай, что не уйдёшь от нас, слышишь? Пообещай мне. Пообещай...
Но ответа не следует.