Follow/Fav Tears of Phoenix

Октябрь 1971 года. Следующее утро встретило Гермиону громким стуком. Когда она открыла глаза и столкнулась лицом к лицу с раздражённым Сириусом, её шея всё ещё была напряжена. Она также была вынуждена заметить отсутствие тепла, которое она чувствовала, когда ложилась спать позже той ночью. Её брат продолжал пристально смотреть на неё, тихий, но сильный гнев переполнял его, и она попыталась выкрутиться из того, что она, возможно, сделала. "Доброе утро?" — наконец она попыталась заговорить тихим голосом. Её голова резко опустилась на пол, где она обнаружила их друга, лежащего на полу. Мальчик застонал и сел, потирая макушку, чтобы унять боль от падения. "Не хочешь сказать мне, почему Джеймс лежит на земле?" — спросила она, всё ещё глядя на свою недовольную подругу. "Не хочешь рассказать мне, почему ты спала здесь с ним?" — громко возразил Сириус. "О" — воспоминания прошлой ночи нахлынули на неё, и её осенило. Намеренно пропустив подробности сна, она сосредоточилась на том, как заснула, зарывшись руками в его мягкие волосы. Гермиона покраснела, оглядываясь по сторонам, надеясь, что никто больше не видел их вместе в таком положении. Если бы девочки узнали об этом, они нашли бы ещё одну причину дразнить её из-за Джеймса. После долгих раздумий о том, что сказать, она просто пожала плечами. "Я не уверена. Я читала, а потом заснула" Она уставилась на дискомфорт своего брата и громко усмехнулась над тем, куда, вероятно, клонились его мысли. "Мерлин, Сириус. Нам одиннадцать!" Сириус продолжал беспокоиться о ней в течение нескольких секунд, но переключил своё внимание на своего лучшего друга, который также щеголял соответствующими розовыми оттенками на щеках. "Ну... она была одна, поэтому я вёл себя как джентльмен, которым я и являюсь, и составил ей компанию" — объяснил он, выпятив грудь с явной гордостью. Она не позаботилась поправить его и упомянуть, что он всё это время спал. Сириус, казалось, думал о чём-то в этом роде. "Заснув у неё на коленях?" — он был невозмутим. Джеймс изобразил негодование. "Это было совершенно незапланированно!" "Точно так же, как её руки застряли в твоих волосах?" "Да. Нет. Я не знаю. Это всё была Гермиона!" — возразил Джеймс, его брови сошлись на переносице, когда оба мальчика оглянулись на неё. Гермиона снова пожала плечами и застенчиво улыбнулась, когда её брат прищурился, глядя на неё. В надежде завладеть разговором, она решила напомнить им об их планах. "В любом случае, ты собираешься продолжить розыгрыш, которой я предложила?" "Ты говоришь об этом так, как будто это какое-то деловое предложение" — угрюмо пробормотал Сириус — "И да, это так. Вот почему я проснулся так рано в первую очередь." Гермиона закатила глаза. "Не дай Мерлин, ты решишь проснуться по какой-то другой причине, кроме твоих глупых приключений" — поддразнила она, вспоминая, как Сириус и его друзья быстро обнародовали свои имена, ссорясь со слизеринцами, которые не были добры, когда мстили им. Джеймс громко фыркнул и, наконец, встал. Подумать только, он действительно всё это время оставался на полу... странный мальчик. "Мы должны придумать название нашей группе. Ты выставляешь нас дураками." "Кто сказал, что ты не дурак. Ты..." — она была вынуждена остановиться, когда ей на голову полетела подушка. Гермиона уставилась на Джеймса. "Эй!” Сириус шагнул вперёд и руками увеличил расстояние между ними. "Хорошо, хорошо. Не могу поверить, что я это говорю, но у нас нет времени на драки подушками. Нам нужно разбудить других... мальчиков. Хм... шутники" "Шутники" — сухо повторила Гермиона — "Как оригинально". Джеймс хихикнула, увидев взгляд, который Сириус послал ей. "Как насчёт радости Хогвартса, бриллиантов, сокровищ?" "Вы ребята? Радость?" — медленно повторила она, скептически относясь к такому заявлению. "Мародёры и их шалости!" — Джеймс наконец закончил, проигнорировав её комментарий. После коллективного согласия с названием, даже несмотря на то, что Гермиона отказалась быть включённой в такую группу, они присоединились к Сириусу в попытках разбудить Ремуса и Питера. Мальчики были в таком восторге от своего новообретённого имени, что потратили больше получаса, пытаясь придумать песню. В конце концов, они сдались и перешли к тому, чтобы убедиться, что Хогвартс запомнит первый Хэллоуин Мародёров в замке. ……… День прошёл с многочисленными вёдрами воды перед дверями класса, перами, бегущими по залам с глупыми песнями, и седьмым курсом, избегающих мальчиков так же, как и первокурсники. К тому времени, когда праздник подошёл к концу, к Гермионе подходило множество людей, которых она даже не знала, спрашивая её, в чём заключалась сделка с её друзьями. Когда её соседи по общежитию присоединились к ней за столом и спросили её о том же, она небрежно пожала плечами и отрицала какую-либо причастность. "Извините, дамы. Я поклялась хранить тайну" — сказала она с усмешкой. Однако, когда мальчики сидели прямо рядом с ней, а остальная часть Большого зала смотрела на неё, она изо всех сил старалась сохранять невозмутимое выражение лица и не быть слишком заметной, избегая тыквенного сока. "Так много для того, чтобы не быть связанной с вами, ребята" — пробормотала она, взглянув на Питера, который только что довольно громко прошептал, чтобы спросить её, к чему он не должен прикасаться. Джеймс дерзко улыбнулся ей и откусил кусочек от своего хлеба, готовясь бросить его в неё. Шок отразился на его лице, когда она поймала его ртом в воздухе. Она выгнула бровь и повернулась к Ремусу, который выглядел довольно... больным, как бы ей ни было неприятно думать об этом. "Какие у тебя планы на завтра? Мы с Лили планировали поработать над нашим эссе по зельеварению в библиотеке" — сообщила она ему мягким голосом. Он перестал играть со своей едой и напрягся. Он казался довольно бледным, и его шрамы казались ещё более заметными при свете ламп. Закусив губу, он посмотрел на неё извиняющимся взглядом. "Я бы хотел, но моя тётя больна, и я должен навестить её". Вздох вырвался из её рта. "О, мне так жаль! Я надеюсь, что она поскорее выздоровеет." Заметив её удручённый вид, Ремус оглядел стол, прежде чем предложить ей шоколадный эклер. Гермиона слегка улыбнулась ему, всё ещё думая о том, как ужасно он лжёт. Она могла сказать, что заболел её друг, а не его тетя. Однако она решила пока оставить это в покое. Он явно солгал по какой-то причине, и Гермиона не собиралась подталкивать его к тому, чтобы он сказал что-то, чем ему было неудобно делиться. Пока шёл ужин, Мародёры и Гермиона наблюдали, как вокруг них начали появляться красные, синие, желтые и зеленые усы. Персонал, включая директора, но не профессора МакГонагалл, выглядели довольно удивлёнными. В конце концов, она и её друзья решили присоединиться к веселью и тоже выпить сок. Прошло пару секунд, и пять рыжих прядей недавно отросших волос теперь лежали на их лицах. "О, Мерлин" — выдохнула она со смехом — "Нам нужно сделать фотографию и отправить её Реджи!" Сириус хихикнул и энергично кивнул ей, высматривая кого-нибудь с камерой. Профессор МакГонагалл, каким-то образом услышав об их планах, подошла к ним и сказала. "Будьте уверены, мистер Блэк. Я сделаю это". Оправившись от шока, он озорно улыбнулся учителю и обнял Гермиону. Она посмотрела ему в лицо и громко рассмеялась, заглушив звук затвора фотоаппарата. Вечер закончился общим весельем и удивлёнными взглядами среди всех факультетов - кроме, может быть, Слизерина. Когда позже она повернулась к Полной Даме, чтобы назвать пароль, старый портрет раздражённо фыркнул. Гермиона поняла, что женщина, возможно, чувствовала себя обделённой, поэтому она обязательно сказала ей, что в следующем году она... подождите, Мародёры убедятся, что её тоже разыграли. Это звучало странно, но это сделало портрет счастливым. Получив редкую благодарную улыбку от женщины, Гермиона направилась в Общую комнату. Несмотря на то, что она играла с мальчиками во Взрывающийся Снап, её сердце не могло не болеть от тоски при мысли о её младшем брате. "Я скучаю по Регулусу" —сказала она, когда они начали игру в пятый раз. Сириус взглянул на неё, выдавливая песню из глубины своего горла. "Не могу себе представить, каково это, провести Хэллоуин наедине со старушкой Вальбургой". Она была готова отчитать его за это прозвище, но не потрудилась ничего сказать. То, что он сказал, заставило её задуматься о том, что он мог делать. "Может быть, нам следовало послать ему письмо вместе с фотографией" — пробормотала она вслух. "Я сомневаюсь, что мама позволила бы ему прочитать письмо от нас, особенно после того, как она увидела фотографию". "Я…" — она сделала паузу, ужас украсил её черты — "Дерьмо! Я и не предполагала, что она тоже это увидит." Её сердце бессознательно начало громко биться о грудь, в голове проносились ужасные мысли. Возможностей наказаний, которые она получит, было слишком много, и она задавалась вопросом, достаточно ли она гриффиндорка, чтобы противостоять им всем. Её ожидало не очень весёлое Рождество.