Follow/Fav Tears of Phoenix

Декабрь 1971 года. В канун Рождества Гермиона погрузилась в глубокие раздумья в библиотеке Блэков. Она проводила там большую часть своего времени, особенно когда её братья занимались своими делами. Она обвела взглядом полки в поисках книги, которую ещё не читала. В большинстве работ ночные кошмары рассматривались как результат травмы, которую человек, возможно, пережил. И хотя в детстве у Гермионы было немало ужасающих переживаний, она не смогла понять, как и почему видения начались прямо в начале её учебного года в Хогвартсе. Во всяком случае, ей должны были сниться сны получше, учитывая то прекрасное время, которое она там проводила. Погружённая в свои размышления, она вздрогнула, когда вошёл её отец и сел за свой личный стол. Её брови высоко поднялись на лбу от удивления, но она подумала, что лучше не задавать ему вопросов. Он всегда вёл себя довольно странно, не в плохом смысле. Казалось, он почти всё ещё заботился о ней так же, как о своих наследниках. Она задавалась вопросом, заметил ли он её недавно обнаруженный академический интерес, её хватка на книге автоматически усилилась. Отказываясь что-либо выдавать, она выпрямилась и села на стул рядом с ним. "Отец" — коротко поздоровалась она. Он удивил её, когда уголки его рта слегка приподнялись. Он мельком взглянул на неё и сказал. "Гермиона, я надеялся, что ты присоединишься ко мне сегодня в Косом переулке". Она была совершенно озадачена, прежде чем смогла выдавить из себя ответ. "Отец?" — не удостоившись ничего, кроме пристального взгляда, она решила ответить — "Я бы с удовольствием". "Идеально" — он встал и направился к выходу из библиотеки — "Я жду, тебя внизу через пять минут" — сказал он ей, не обернувшись. Она кивнула, хотя он уже ушёл, всё ещё застыв на своем месте. Гермиона не могла не думать, что совершила ошибку, приняв потенциальный трюк. Может быть, если бы она сейчас встала, Сириус подошёл бы сзади, насмехаясь над ней за то, что она поверила ему через его многожильный наряд. Покачав головой в попытке избавиться от подобных обвинений, она решила позволить всему происходящему просто случиться. Гермиона направилась в свою комнату, захватив тёплый плащ и перчатки. Снег шёл уже больше двух дней. Это, конечно, добавляло праздничного настроения, но в то же время было невыносимо холодно. Убедившись, что ей достаточно тепло, она спустилась по лестнице и вошла в гостиную, где её отец ждал у камина. Он взглянул на неё и жестом велел ей взять летучий порошок. И отец, и дочь выкрикнули пункт назначения, оставив комнату в завитках зелёного. У неё не было времени оглядываться по сторонам, в данный момент она была слишком занята тем, чтобы убедиться, что не задыхается от грязной сажи. Неважно, сколько раз она это делала, она всегда выходила из Камина вся в пыли, спотыкаясь и кашляя во всю глотку. "Ты привыкнешь к этому" — однажды сказал ей отец, чтобы успокоить её беспокойство. Излишне говорить, что как только она достаточно раз воспользовалась Сетью, он явно решил, что, возможно, она просто не будет этого делать. Она внутренне ухмыльнулась при мысли о том, что Орион Блэк оказался неправ. Некоторые вещи никогда не перестанут её удивлять. Она отряхнула плащ, слыша в голове Вальбургу, приказывающую Гермионе выглядеть как подобает настоящей леди. Как только она решила, что это самый презентабельный вид, который она когда-либо видела, она заметила, что её отец ждёт её, и шагнула вперед. Гермиона шла рядом с ним, оглядывая магазины. Она увидела, как семьи вместе покупают подарки, и почувствовала, как её сердце болезненно сжалось, когда она подумала о том, как её мать вчера ходила по магазинам с мальчиками, но без неё. Вспомнив, как её мать сказала, что Гермиона не заслуживает того, чтобы выходить за пределы дома, она посмотрела на пожилого мужчину и пробормотала — "Зачем я здесь?" "Рождественские покупки" — ответил он, и его тон приказал ей больше не задавать ему вопросов. Они зашли в несколько магазинов, где Гермиона купила всё, что уже планировала, и она ненадолго задумалась о том, как купить что-нибудь для своего отца так, чтобы он этого не заметил. Сохраняя невозмутимое выражение лица, которое могло бы соперничать с выражением лица её отца, она сказала — "Я бы хотела пойти куда-нибудь одна". Он приподнял бровь, и она заподозрила, что он не согласится, но оказалось, что он ошибался, когда кивнул — "Я буду ждать перед магазином котлов Потаджа". Гермиона огляделась в надежде увидеть что-нибудь, что можно было бы подарить волшебнику. Это было, конечно, трудно, если бы она подумала о том, как мужчина мгновенно получал то, что хотел. Она сомневалась, что было что-то, чего он хотел, а у него этого не было. Она проходила мимо Волшебного зверинца и фыркнула при виде своего отца, обнимающего котёнка. Весело покачав головой, она решила вместо этого посмотреть на прилавки. Там были различные виды сладостей и золотых украшений, привлекавших внимание многих людей. Её взгляд, всё ещё стремившийся найти идеальную безделушку, остановился на цепочке с изумрудным порошком в крошечной прозрачной сфере. Она посмотрела на седовласую женщину, стоявшую за прилавком. "Что это, мэм?" — спросила она вежливым тоном. "Это амулет, который подавляет гнев и может рассматриваться как небольшая Успокаивающая альтернатива напитку" — объяснила старшая ведьма, послав ей ласковую улыбку. Вспомнив о широко известном Блэковском характере, она нетерпеливо кивнула. "Я попрошу это, пожалуйста". Заплатив за подарок и убрав его, она задалась вопросом, понравится ли он ему вообще. Её отец был членом Визенгамота, и, оглядываясь назад на то, сколько раз он возвращался, едва сдерживая гнев на любого, кто спрашивал его, что случилось на работе, она могла только гадать, что происходило в зале суда. Гермиона знала о важных вердиктах и законах, которые там принимались, и когда-то представляла, что бы она сделала, если бы у неё была такая возможность. Позже она перестала мечтать о таком будущем по понятным причинам. Не желая портить себе настроение, она отправилась обратно туда, где её, вероятно, ждал отец. Снег начал падать гораздо сильнее, и её зрение затуманилось, в результате чего она врезалась в кого-то. Две руки схватили её за руки, и знакомый голос заставил её оторвать взгляд от земли. "Вау. Привет, Гермиона." "Джеймс?" — спросила она, прищурившись, надеясь, что это каким-то образом прояснит её зрение. Она, наконец, поймала его карие глаза, и он ухмыльнулся. "Знаешь, нам действительно следует перестать так встречаться". Гермиона закатила глаза и заметила, что его родители с удовольствием наблюдают за этой встречей. "Добрый вечер, мистер и миссис Поттер". Миссис Поттер улыбнулась ей. "Рада снова видеть тебя, Гермиона. Наш сын много рассказывал нам о тебе." "И о Сириусе" — быстро добавил Джеймс, его лицо покраснело, в чём она винила ледяной холод. Её собственный нос всегда розовел в такую нелепую погоду. Гермиона улыбнулась женщине. "Надеюсь, только хорошее. Если он сказал что-то о неприятностях, он имел в виду Сириуса!" Пара весело рассмеялась, и вскоре разговор перешёл на рождественские покупки. Пока они разговаривали, Гермиона поняла, что эта пара была намного старше её родителей, и из отсутствия у Джеймса братьев и сестёр она сделала вывод, что им, должно быть, было трудно завести ребёнка. Прочитав о маггловской генетике в библиотеке рядом с их домом, Гермиона обнаружила, что это было распространено из-за инбридинга между чистокровными родственниками. Конечно, она не позволила никому из своей семьи услышать это, опасаясь негативной реакции. Во время их разговора мистер Поттер посмотрел на часы, и она ахнула, широко раскрыв глаза и мгновенно вспомнив, что она делала до того, как столкнулась с ними. "Я должна идти! Мерлин, мой отец меня ждёт. Мне жаль, и я надеюсь, что вы хорошо проведёте праздник" — продолжала она, её голос прерывался от беспокойства. Быстро поцеловав чёрноволосого парня в щеку, она быстро ушла и избежала дальнейших столкновений. Когда она добралась до места назначения, то увидела, как её отец расхаживает вокруг входа со странным выражением на лице. Гермиона подбежала и обняла его, не раздумывая ни секунды, и приглушенным голосом, уткнувшись ему в грудь, сказала: "Прости, что я тебя побеспокоила!" "Всё в порядке" — услышала она его бормотание, когда он слегка оттолкнул её плечи. Её брови сошлись вместе, и она нерешительно кивнула. Было ли ошибкой предположить, что он беспокоился? Она знала, что не получит ответа, поэтому неохотно избавилась от своей неуверенности. Они шли молча, и она посмотрела на него, когда он, наконец, заговорил снова. "Ты когда-нибудь задумывался о том, почему тебя не назвали в честь созвездия, как твоих братьев?" "Конечно" — немедленно ответила она. Он удивил её удивленным взглядом. "Я должен был додуматься до этого. Ты всегда была любопытным ребёнком" — мягко согласился он. Она ждала, что он продолжит, отпечаток их шагов теперь был забыт и остался позади на толстом снегу. "Когда ты родилась, ко мне подошла странная ведьма и призвала нас к долгу жизни, о котором мы даже не подозревали. Конечно, я торопился, потому что твоя мать вот-вот должна была родить, поэтому я спросил её, что она хочет, чтобы мы сделали." "Она сказала мне, что тебя должно звать Гермиона, и мне пришлось подчиниться. Это было странное предложение, но у меня не было выбора. Когда я увидел тебя с каштановыми волосами вместо чёрных, я подумал, что, возможно, было действительно правильно назвать тебя Гермионой, а не Кассиопеей" "Ты… нет" — сказала она себе, хмуро глядя на отца — "Ты думаешь, я не твоя дочь?" Ответа она не получила, и они доехали до площади Гриммо в полной тишине. Позже той ночью стук вырвал Гермиону из её мыслей, и она посмотрела на Сириуса, который, держась за подушку, ждал у двери. Она откинула одеяло и отодвинулась в сторону, освобождая ему место на кровати. "Привет" — тихо пробормотала она, уставившись в потолок в темноте. Затем она заметила, что он нервничает, взглянув на него, и не нужно быть гением, чтобы понять, что он всегда так делал, когда нервничал. "Я думал, мы могли бы дождаться Рождества вместе" — в ответ на её молчаливый кивок он надулся и подошёл, чтобы лечь рядом с ней — "Ты весь день молчала". Не в силах солгать ему, она продолжила рассказывать ему о Косом переулке, странном поведении их отца и о том, что он сказал, и в конце концов они погрузились в уютное молчание, каждый близнец думал о своем. "Ты моя сестра, знаешь ли". Она повернула своё лицо, чтобы посмотреть на него, и сказала "Отец так не считает". "Почему? Только потому, что у тебя другие волосы?" — он начал с недоверчивого фырканья — "Он чокнутый! Ты рассказала мне о маггловской генетике, и твои волосы такие же кудрявые, как у мамы. Наши родители в любом случае были бы ужасны по отношению к тебе - они сумасшедшие, как и этот странный пожизненный долг" Она хотела сердито посмотреть на него за его язык, но поняла, что он был прав. Она знала, что у них не самые тёплые взгляды на неё, и это было больше из-за того, что она никогда не оправдывала их ожиданий. Вот почему Гермиона полагалась на свои исследования, поскольку это была её последняя надежда и попытка заставить их гордиться. Однако теперь Гермиона собиралась продолжать делать именно это, но больше для себя, чем для кого-либо другого.