Follow/Fav Tears of Phoenix

Сентябрь 1972 года. Когда Гермиона и Сириус вернулись, чтобы провести лето в Гриммо, у них было много ожиданий, но не многие из них оправдались. По крайней мере, не те, что касались Регулуса, поскольку их младший брат проводил большую часть времени в доме своих новых друзей. Сириус высмеял идею о том, что любой мальчик, представленный Вальбургой, считается другом, и это сильно расстроило Реджа. Даже после того, как её близнец извинился перед ним, она не могла не чувствовать, как между ними медленно начинает образовываться разрыв. В то время она не могла смириться с мыслью, что её младший брат когда-нибудь дистанцируется. О, как же она ошибалась. Несмотря на то, что она много раз пыталась остановить Регулуса в коридорах, чтобы поговорить с ним, он просто поправлял свой зелёный с серебром галстук и шёл в другую сторону. В то время как Сириус просто отказался заглядывать вперёд и наколол свой обед вилкой, в тот момент, когда Регулуса распределили в Слизерин. Она много раз разговаривала со своим близнецом, пытаясь объяснить, что он всё ещё их Реджи, независимо от того, в каком факультете он был, но Сириус просто горько смеялся над ней и спрашивал. "Тогда объясни, почему он больше с тобой не разговаривает". Затем она просидела там несколько часов, пытаясь придумать разумное оправдание тому, почему он этого не сделал. Она вспоминала последние минуты, которые они провели вместе дома и в поезде, не замечая никаких ошибок, которые она, возможно, совершила. Итак, через три недели после начала семестра Гермиона решила, что попытается поговорить с ним в последний раз. Она не потрудилась наполнить свою тарелку, пока Марлен болтала с ней, вместо этого посмотрела в сторону входа и даже на мгновение ошиблась, когда вошёл Сириус. Гермиона думала о стольких вещах, которые могла бы сказать своему младшему брату за последние несколько недель, но к тому времени, когда она увидела, как он сидит за своим столом, её разум затуманился и затуманился беспокойством. Проглотив комок в горле, который угрожал разрастись, она расправила плечи и направилась к столу Слизерина. Игнорируя громкие призывы Сириуса не уходить, она остановилась перед Регулусом. Он взглянул на неё, но ничего не сказал. Сделав глубокий, судорожный вдох, она проигнорировала стук своего сердца и спросила. "Почему ты игнорируешь нас?" Он безмолвно отвёл глаза. Гермиона сделала шаг вперед и нахмурилась. "Редж? Я сделал что-то не так?" "Меня зовут Регулус". Она усмехнулась, сбитая с толку первыми словами, произнесёнными в её адрес за последние недели. "Да, но я зову тебя Реджи. Ты уже забыл об этом?" Когда он просто пожал плечами, как будто у него были дела поважнее, чем даже смотреть на нее, она почувствовала, как слёзы защипали ей глаза, когда она потребовала. "Что я такого сделала, что ты так игнорируешь меня? Это потому, что мы находимся на разных факультетах? Я уже говорила тебе, что это ничего не изменит. Я…это не должно было ничего изменить!" — она схватила его за руку, умоляя вернуть её младшего брата — "Пожалуйста, поговори с нами". Он, наконец, встретился с ней взглядом и усмехнулся, как сделал бы любой идеальный слизеринец. Неужели прошло так много времени с тех пор, как они в последний раз разговаривали? "Мы? Или ты имеешь в виду только себя? Потому что, насколько я знаю, Сириус не хочет иметь со мной ничего общего, и Гермиона, честно говоря, я тоже. Ни с ним, ни с тобой." Гнев бурлил, как кислота, в её желудке, и она сжала кулаки, пытаясь сдержать дрожь. "Почему сейчас?" "Я не знал, что ты дружишь с полукровками и грязнокровками!" — резко прошептал он с презрением. "Как ты могла забыть всё, чему тебя учила наша Мать? Почему ты всегда пытаешься разочаровать её?" Когда она почувствовала, что её голосовые связки отказываются издавать даже просто звук, он покачал головой, знакомое разочарование отразилось на его лице, когда он отошел от неё. После этого Сириус снова изо всех сил старался подбодрить её, хотя она знала, что он тоже расстроен. Он шутил о том, что Вальбурга преуспела по крайней мере с одним ребёнком, но Гермиона слышала боль за его словами. Сириус и Гермиона закончили тем, что провели свои следующие каникулы, тайком покидая свои факультеты и прогуливаясь по маггловскому Лондону, надеясь забыть возложенное на них бремя. Они не утруждали себя тем, чтобы прятать магловскую одежду и безделушки, которые они купили на деньги из своих благородных хранилищ. Чем больше злилась её мать, тем лучше чувствовала себя Гермиона. Женщина, которая должна была сплотить свою семью, разлучила двоих братьев и сестру, и она никогда не могла простить ей этого. Никакое Круцио от неё, Беллатрикс или любого другого Блэка не могло остановить её. Регулус Блэк стал запретным словом для их лучших друзей, и следующие три года они с Сириусом провели, оценивая существование и красоту дружбы. Они сомневались, что многие Чистокровные когда-нибудь узнают, на что это было похоже. Иногда близнецы сидели на качелях в случайном парке и задавались вопросом, каково было бы иметь нормальных родителей. Они часто обсуждали родителей Джеймса, и их сердца молили кого-нибудь спасти их от того, чтобы их детство прошло взаперти. В других случаях они сидели перед Чёрным озером с Мародёрами, и все шутили о том, что оно названо в их честь. Октябрь 1975 года. Голос Сириуса прорвался сквозь её мысли. "Ты уже знаешь, кто твой Анимаг?" Гермиона покачала головой. Мальчики узнали о секрете своего друга на третьем курсе, и незадолго до прошлого лета Гермиона придумала способ помочь Ремусу во время полнолуния. "Нет, но я видела свои руки как лапы" — объяснила она, вспоминая странное ощущение, охватившее её во время медитации. Её близнец удивил её, когда его лицо расплылось в широкой улыбке. "Я тоже видел лапы!" Она громко рассмеялась и дала ему пять. Она вытянула голову, чтобы оглянуться на Джеймса, когда он громко застонал. " У тебя проблемы, Джейми?" — поддразнила она. "Перестань называть меня так, Гермс" Он раздражённо сверкнул глазами и закатил глаза. "Я просто думал о том, что вы двое - близнецы во всём, даже в анимагических формах". Она кивнула, изображая понимание. "Конечно, ясно, что ты тоже хочешь, чтобы я была твоим близнецом". Глаза Джеймса расширились, и он резко встал, пытаясь сказать. "Нет!" Её брови сошлись в замешательстве, и она не заметила Ремуса, который пытался сдержать смех в рукав. "Я имею в виду... Э—э... я действительно не хочу быть твоим родственником. Без обид" — поспешил объяснить мальчик. "Почему нет?" — спросила она, скорее с любопытством, чем с обидой. Лёгкий румянец появился на его щеках, и он пробормотал. "Потому что". Сириус бросил на своего друга острый, испытующий взгляд и в конце концов спросил: "Как идут дела с Эванс?" Джеймс с любопытством наклонил голову. "Эванс?" Её брат приподнял бровь, глядя на своего лучшего друга. "Да, Эванс, девушка, в которую ты был влюблён последние четыре года". "О, цветок лилии! Ах, да, всё ещё убегает от меня, приятель" — поспешил сказать Джеймс, в итоге угрюмо нахмурившись при напоминании о том, что Лили всё ещё отказывается принять его предложение руки и сердца. Все фыркнули на это, в то время как Ремус толкнул её в плечо. "Я слышал, как Марлен сказала, что Диггори искал тебя". Она наклонила голову и почувствовала, как теплый румянец залил её лицо, а вокруг губ образовалась маленькая буква "о". "Диггори?" — взревел Джеймс, непрерывно качая головой — "Грёбаный Диггори?" Он перестал расхаживать по общежитию и, наконец, повернулся к Сириусу. "И тебя это устраивает?!" Сириус засмеялся, пожимая плечами. "Джеймс, ты так говоришь, как будто Гермиона позволила бы мне что-то решать за неё. Кроме того, я не могу ничего сказать, когда я, ну, э—э... целовался с большинством её друзей." "Это..." — пролепетал Джеймс, всё ещё не уверенный в том, почему он так сильно настроен против Диггори, и скрестил руки на груди. "Это не одно и то же". Питер продолжал есть свою шоколадную лягушку и спросил. "Чем она отличается?" Джеймс почесал затылок, внезапно почувствовав некоторую неуверенность в том, что он сказал. "Диггори не просто хочет поцеловаться. Он хочет встречаться с ней, а потом трахнуть её - громко сказал он, к большому неудовольствию Сириуса. Брови Ремуса взлетели вверх. "Ты говоришь так, как будто много думал об этом" — сказал он, придирчиво оглядывая его. "Да, ну, просто присматриваю за тобой. Знаешь, раз она тебе нравится и всё такое" — прошептал ему Джеймс, натянуто улыбаясь. Оборотень закатил глаза и начал. "Я не…" Дверь распахнулась, открывая взъерошенную Гермиону, в то время как четыре флакона левитировали в их направлении. Тяжело дыша, она подбежала к ним и посоветовала им быстро выпить его. Джеймс, почувствовав замешательство Ремуса из-за того, что происходило у него на глазах, хлопнул его по спине с широкой улыбкой. "Больше не одинок, одинокий Лунатик".