Follow/Fav Tears of Phoenix

Декабрь 1975 года. Гермиону охватило замешательство, когда мужчина остался невозмутим комментарием Сигнуса. Её дядя и Беллатрикс быстро присоединились к нему, чтобы сердито посмотреть на неё сверху вниз, такой же взгляд ненависти был направлен на неё. "Она отпустила Сириуса?" — недоверчиво спросил Сигнус, и Беллатрикс коротко кивнула ему. Она так угрожающе хмурилась на неё, и Гермиона споткнулась на ногах, отчаянно пытаясь ухватиться за последние кусочки Летучего порошка. Волшебник взмахнул палочкой в сторону камина, немедленно отключив камин и лишив её возможности покинуть дом. Гермиона прерывисто выдохнула, страх быстро просачивался сквозь её кости, пульсируя, когда он обжигал её внутренности. "Как замечательно" — протянул он, его стальной взгляд заострился — "Возможно, нам следовало вербовать не её брата". "Милорд?" — позвала Беллатрикс, по-видимому, ошеломлённая тем, что он только что сказал. Даже разочарована, и Гермиона объяснила это тем, что теперь она не сможет выйти замуж за Сириуса. Её взгляд скользнул по комнате, надежды рухнули сразу же, как только вошли её родители, спокойные и сдержанные, как всегда. Маленький кусочек привязанности, за который она цеплялась все эти годы, она была вынуждена отпустить. Все это было фальшивкой-трюком, сыгранным её ю бредовым разумом. В её горле влажно щёлкнуло, комок в сдавленном горле усилился, когда Вальбурга села, расстроенная при виде своей дочери, дергающейся от боли и едва держащейся на собственном весе. Гермиона схватила ближайшую вещь, которую смогла найти, пытаясь успокоиться, её взгляд едва заметно переместился на отца. Он выглядел по-другому... менее замкнутым. В его глазах был озадаченный блеск, выражавший больше эмоций, чем когда-либо за последние несколько лет. Неужели его глаза всегда были остекленевшими? Нет, они этого не сделали! "Ты что-то сделала с отцом" — скорее заявила она, чем спросила, её сердце замерло от страха, когда она задыхалась, чувствуя, что кислорода в легких стало больше, чем следовало бы. "Орион!" — воскликнула её мать в притворном изумлении — "Ты забыл принять его сегодня утром? Ммм впрочем, не важно." Вальбурга захихикала от радости, остальные члены её семьи в конце концов присоединились к ней с тихими смешками. Ярость жгла и сдавливала ей горло, и она продолжала смотреть на обмякшее тело своего отца, охваченная ужасом, которого никогда раньше не испытывала. Хватка Гермионы на ее палочке болезненно усилилась. "Что ты с ним сделала?" Она должна была знать! Ожерелье, которое она подарила ему на Йоль, должно было контролировать его ярость, но оно даже не было активировано, что означало, что его эмоции контролировались другими способами. Это не могло быть постоянным Империусом, но… "Ты давала ему Зелье!" — закричала она и, спотыкаясь, бросилась вперёд, чтобы проклинать женщину достаточно долго, чтобы заставить её пожалеть о том, что она сделала что-то такое ужасное со своим собственным мужем. Горячие слёзы затуманили её зрение, когда образы закружились в её голове; воспоминания о том, как она ненавидела собственного отца. Всё это время она обижалась на него за то, что он не мог контролировать. Всё это время она ничего не делала, чтобы остановить это, чтобы спасти его. "Пока я наслаждаюсь таким печальным моментом, я думаю, что мне бы гораздо больше хотелось поговорить здесь о себе". Её глаза снова метнулись к мужчине перед ней, его пристальный взгляд слегка сузился, глядя на неё. Если бы она не была в смертельной опасности, она бы посмеялась над его нарциссизмом. В этот самый момент она в тревоге отступила назад. "Кто вы?" — спросила она хриплым и усталым голосом. Его тонкие губы сложились в жестокую ухмылку. "Мисс Блэк, для меня большая честь познакомиться с вами. Я лорд Волдеморт." Простое упоминание его имени вызвало оглушительную тишину в её ушах, её разум запутался ещё больше, когда она отшатнулась назад, широко раскрыв глаза. "Вы…" — она запнулась. Она провела целый ужин с этим человеком, нет, с этим ужасным, отвратительным монстром, который ранее убивал и пытал. "Кажется, я заметил кое-что довольно необычное, мисс Блэк. Что скрывает от меня твой разум?" Он рассматривал её, наклонив голову, почти насмешливо, в то время как его взгляд был критическим и острым. Она сжала губы, заставляя себя держать свои секреты при себе, прежде чем он сможет попытаться допытаться дальше. "Ничего, что вам нужно знать" — твёрдо ответила она, и он поднял бровь, что красноречиво говорило об угрозах в его голове. Она попыталась отодвинуться, но он восстановил дистанцию несколькими сердитыми, длинными шагами. Его разъяренное лицо вторглось в её поле зрения, и его хватка на её руке усилилась, так сильно, что больно ушибла кожу. Мерзкий смешок сорвался с его губ, и он отпустил её руку, её тело упало на холодные плитки гостиной. "Вот почему" — заметил он, глядя на неё сверху вниз с ползучим интересом. "Вот почему я начинаю верить, что вместо этого ты заслуживаешь носить Тёмную Метку". Она сопротивлялась, отползая от него подальше с ноющими руками. "Нет!" — она яростно замотала головой, захлопывая глаза, как будто могла проснуться от какого бы кошмара это ни было. Руки крепко сжали её кудри в кулаки, и её голова вскинулась от боли, тёмные глаза гневно смотрели на неё сверху вниз. Беллатрикс нависла над её телом, подтягивая её тело вверх, только для того, чтобы мгновенно отпустить и радостно захихикать, услышав стон боли, вырвавшийся из её рта. "Кто ты такая, чтобы отвергать моего Господина?" — спросила она, резко пнув её по рёбрам — "Грязный, мелкий предатель крови". Гермиона зашипела, её руки инстинктивно поднялись, чтобы схватиться за пульсирующее место, куда попала её нога. Её грудная клетка, казалось, вот-вот развалится сама по себе и проткнёт лёгкие. Она прикусила губу, чтобы сдержать слёзы, всё ещё качая головой, пытаясь прогнать комок в горле. Её кузина держала в руке кинжал, вертя его между пальцами с отвращением во взгляде. "Круцио". Это продолжалось мучительно медленно. Каждая часть её тела разрывалась на части, медленно и отвергая её собственный отказ каждый раз, когда её просили стать Пожирателем Смерти. Но Гермиона никогда не могла передумать. Никогда. Если они думали, что смогут заставить пятикурсницу убивать магглорождённых и восхвалять Тёмного волшебника, который с удовольствием смотрел на неё сверху вниз, они были абсолютно неправы. Они обратились не к тому человеку. Она продолжала корчиться от боли на полу, её грудная клетка так сильно сдавливала легкие, что каждый крик вырывался хрипом. Гермиона держала глаза закрытыми, отчаянно убеждая себя думать о чем угодно, о ком угодно, что могло бы удержать её от потери рассудка. "Твой брат ускользает" — насмешливо произнес голос, и её руки инстинктивно потянулись, чтобы отчаянно вспомнить образ Сириуса и Регулуса, прямо рядом с ней, но её, такой милый Реджи исчезал, и она ничего не могла поделать. Она обмякла в поражении, она чувствовала себя слишком истощённой, чтобы даже отреагировать, когда черноволосая ведьма опустилась на колени рядом с ней. Её холодные пальцы сомкнулись вокруг рукава её платья, и прежде чем она осознала это, Беллатрикс сорвала его. Острый край опасно навис над её предплечьем, и пронзительный крик вырвался изо рта Гермионы, когда лезвие скользнуло по её коже. Она отчаянно заставляла себя бороться с её хваткой, и боль продолжала нарастать на её коже, пульсируя от Тёмной магии. В конце концов, её веки начали тяжелеть, и она едва поймала полный ненависти взгляд, которым её пригвоздили. Беллатрикс посмотрела на неё с таким отвращением, что она почувствовала, как оно просачивается сквозь её кожу, вызывая у неё тошноту. Она задавалась вопросом, что она сделала со своим двоюродным братом, и её мысли превратились в слабые обрывки звуков. Она слышала, как её отец требовал чего-то с другого конца комнаты, но боль была невыносимой, мучительно царапая её голову. "Держись за мой голос, Гермиона" Она задыхалась, позволяя спиралевидным видениям формироваться перед ней. Голос в её голове вызвал образы, несущиеся вперёд, как прорванная плотина, и она тяжело задышала, её глаза распахнулись. Гермиона почувствовала, как сундук в глубине её сознания, наполненный бессознательной Грейнджер, открылся и распахнулся. "Встань, Гермиона. Я знаю, что ты можешь это сделать" Всё, что для этого потребовалось - это пытка со стороны Беллатрикс Блэк. Она медленно попыталась сесть, подавив стон от невыносимой боли. Её ладонь позволяла ей опереться на стену рядом с ней, в то время как её левая рука оставалась безвольной. Она была слишком напугана, чтобы смотреть на это. Её внимание переключилось на то, что происходило перед ней, и вскоре она поняла, что её отец разговаривает с ними. Её губы задрожали, когда она заметила его встревоженное состояние, то, как он украдкой поглядывал на неё, продолжая отвлекать их. Перед этими людьми ему всё ещё удавалось сохранять самообладание, и она была поражена тем взглядом, который на неё посмотрели, скрывая отчаяние, чтобы добраться до неё и тепло обнять. Одна из встреч выпускников. Хотя в данный момент он молча предложил ей выйти из комнаты. Краем глаза она увидела, как голова Регулуса высунулась из дверного проёма, и она схватила свою палочку, шепча Заглушающее заклинание на своих шагах, когда она, пошатываясь, направилась к нему. Её младший брат пошевелился, чтобы удержать её вес, едва сумев удержать её от падения. "Мне так жаль" — его голос дрожал, и она сопротивлялась желанию утешить его, как она привыкла, когда ему снились кошмары. Она издала тихое ворчание, не в силах отделить его ни от боли, ни от признания того, что он наконец-то обратился к ней должным образом. Её дыхание продолжало прерываться от сильной боли, и он шептал ей на ухо успокаивающие слова, пока они поднимались по лестнице. Гермиона не была уверена, куда он её ведёт, и даже с пульсирующей болью в голове, она задавалась вопросом, почему он заставляет её обмякшее тело двигаться более тяжелыми шагами. Она всё ещё вдыхала запах его присутствия, боль в груди позволяла ей чувствовать себя хоть немного в большей безопасности. Она позволила тьме завладеть собой всего на секунду, прежде чем её уши уловили характерное кудахтанье огня. У неё не было времени что-либо предпринять, потому что вскоре её обмякшее тело куда-то толкнули, и она почувствовала, как знакомое ощущение овладело её телом, прежде чем оно ударилось о твёрдый пол. Белые плитки были забрызганы кровью цвета её крови, алой, как её платье, и кто-то бросился обнимать её, в беспокойстве выкрикивая её имя. Только тогда она вспомнила, кого оставила позади. Гермиону начало сильно трясти, даже несмотря на то, что человек держал её за руки. "Подожди. Отец!" Она вцепилась в мантию Джеймса тисками, и её глаза умоляли его, прежде чем они расширились с громким вздохом. "С-Сириус! Сириус! — позвала она, чуть не всхлипывая. Вместо этого ее брат поспешил обнять её, и она обхватила его лицо дрожащими руками. "Мне нужно вернуться, пожалуйста. Отец! Он спас меня, Сириус!" Его хватка на ней дрогнула от шока, и она воспользовалась возможностью, чтобы броситься назад, оттолкнув его от себя. Они поспешили с протянутыми руками, чтобы дотянуться до неё, но она изо всех сил побежала к Камину, возвращаясь в вырвавшийся на свободу ад. …… Гермиона оглядела комнату Регулуса, его широко раскрытый взгляд был прикован к ней с унылым видом. "Почему ты вернулась? Гермиона, тебе нужно уйти" — хрипло пробормотал он, но она упрямо покачала головой. "Отец" — прохрипела она, её горло внезапно стало сухим, как никогда. "Ему тоже нужно уйти. Он..." — она оборвала себя, как только заметила поражённый блеск в глазах Регулуса. Желчь подступила к её горлу, и страх забурлил, как кислота, в желудке, когда она задалась вопросом, почему он плачет. "Гермиона" — хрипло позвал Регулус, и агония, исходившая от его тона, сжала её изнутри, беспокоя ее больше, чем когда-либо. "Мама не сказала нам, у него была болезнь. Отца больше нет, Гермиона." Она оттолкнула его, её разум в свободном падении, выходя из-под контроля, когда она отчаянно пыталась вернуться туда, где был её отец, где он выглядел просто прекрасно со своими серебристыми глазами, купаясь в нежности и уверенности, которые мог иметь только её отец для неё. Её уши были атакованы её собственным ужасным криком, который хотел разорвать её сердце на части, чистой тоской, которая поразила её с такой силой, что она закричала от горя. Гермионе нужно было увидеть, что она упустила за все время своего детства. Ей нужен был её настоящий отец, который действительно любил её и боролся против Зелий, чтобы доказать это. Её ноги подогнулись в мертвенной тишине пола. Папа. Она почувствовала руки, тёплые руки, но она стремилась не чувствовать и они обвились вокруг неё. Прежде чем она смогла даже понять, что только что сказал Регулус. "Орион Блэк не мог просто так умереть" — её снова швырнули обратно в Камин.