Follow/Fav Tears of Phoenix

Январь 1976 года. Гермиона чувствовала себя так, словно оказалась в подвешенном состоянии. Время, очевидно, так или иначе остановилось. Она не могла списать это на расстояние между её близнецом или, возможно, на всё, что произошло в канун Рождества. Однако всё изменилось, как только голос Грейнджер снова зазвучал в её голове. В конце концов, Гермиона начала выходить в гостиную и играть в Волшебные шахматы со своим дядей, который сразу же сиял при виде её. Позже ночью она начинала бессознательно болтать о своей жизни. Итак, ты вышла замуж за рыжего? "Хм, возможно, ты тоже найдешь рыжую в своей вселенной" — размышляла Грейнджер. Гермиона фыркнула "Нет, единственные рыжеволосые здесь - близнецы Пруэтт, и они уже закончили школу". Ох... Как ни странно, она уловила перемену в тоне женщины и спросила. "В чём дело?" "Грейнджер прочистила горло. "Что ж, возможно, тебе тоже придётся их спасти". Гермиона испустила вздох, плюхнувшись обратно на матрас с громким стуком. До сих пор тридцатилетняя женщина напоминала ей пару имен, которые были затронуты войной в её измерении, но она всё ещё отказывалась говорить, что случилось с Сириусом. Она упомянула, что Гермиона ещё не готова, что было полной чушью, учитывая, что она уже однажды сталкивалась с Волдемортом. Даже Грейнджер не сделала этого, хотя они всё ещё разделяли пытки Беллатрикс. Единственным отличием было слово, вырезанное у неё на руке. "Я не понимаю, почему я должна быть Избранной" — заскулила она в своей голове. "Мне жаль. Это... ну, это просто случилось" Грейнджер больше ничего не говорила, а Гермиона не жаловалась, вместо этого опустив тяжёлые веки. Если сны, которые она видела в Хогвартсе, были плохими, то те, что она видела сейчас, были мучительно хуже. Она постоянно просыпалась оттого, что её пот смешивался со слезами, которые она проливала во сне. Её окклюменционные барьеры также ослабли, возможно, из-за пыток. Прошло довольно много времени с тех пор, как её наказали в Гриммо, точнее, целые каникулы. Несмотря ни на что, тихий голос в её голове не мог не указать, что отречение означало, что ей и Сириусу не придётся возвращаться к своим родителям, точнее к Вальбурге летом. Однако не положит ли это конец самым незначительным взаимодействиям, которые она имела с Регулусом? Она никак не могла забыть, что он действительно помог ей выбраться из поместья Блэков, настаивая на том, чтобы она возвращалась к Сириусу. Тогда он разговаривал с ней больше, чем за всё время, проведённое в Хогвартсе. Она вспомнила злобный взгляд его глаз, твёрдую хмурость, запечатлённую на его лице. Мерлин, когда её маленький, невинный Рэг превратился в миниатюрную версию Вальбурги? Как Гермиона вообще могла позволить этому случиться? Это была её вина. Она должна была настаивать больше, пытаться больше разговаривать с ним или даже просто запереть двух своих братьев с ней в комнате, пока они не вернутся к разговору, как раньше. Прежде всего. Иногда ей казалось, что Хогвартс сделал её жизнь лучше, но ещё хуже. Замок дал ей шанс на саму магию, но также и на дружбу и верность. Точно так же это познакомило её с болью и предательством. Это спасло её от семьи, но разлучило с единственным человеком, которого она считала семьей и любила так же сильно, как своего близнеца. Конечно, она тоже очень любила мальчиков, но неужели она действительно забыла о своём младшем брата это время? Подумать только, что она должна была быть разумной. Когда Сириус повёл себя незрело, как только Регулуса распределили на Слизерин, она должна была настоять на том, чтобы вразумить его и убедить его снова поговорить с Регулусом. Она поняла, что продолжать плакать из-за пролитого молока не принесёт ей никакой пользы. Да, она совершала ошибки, множество ошибок. Несмотря на это, ей нужно было преодолеть их, чтобы она могла даже подумать о том, чтобы все исправить. Гермионе нужно было, чтобы вся её семья снова была вместе, прежде чем она снова кого-то потеряет. Ей нужно было смыть все загрязнения, которыми мог быть наполнен мозг Регулуса. Он заслуживал знать, как на самом деле умер его отец; от рук человека, которого он начал уважать. Она уставилась в потолок. Она ни за что не собиралась позволить Волдеморту заставить её брата стать Пожирателем Смерти. Однажды он уже напортачил с её семьей, и будь она проклята, если позволит этому случиться снова. Рука взметнулась к её копне кудрей, пробегая по узлам, пока она пыталась понять, как, ну... как вообще двигаться дальше. Её взгляд переместился на календарь, висевший на стене, и она прочитала дату. Время пролетело слишком быстро, и теперь ей нужно было вернуться туда, где всё началось. Директор должен начать готовиться к встрече с ней. И ей нужно было многое сделать. Дядя Альфард успокаивающе положил руку ей на плечо, и Гермиона послала ему лёгкую, напряжённую улыбку. В уголках глаз мужчины и между бровями появились небольшие морщинки. Её дядя отказывался признавать это, но она знала, что вскоре после её отъезда он почувствует себя одиноким. "Пожалуйста, береги себя" — напомнила она ему, убедившись, что её голос звучит твёрдо и у него нет шансов обойти приказ. Он театрально отсалютовал ей, напомнив при этом её брата, и тяжело вздохнул. "Чушь собачья, я думаю, мне следовало умолять тебя просто забыть о Хогвартсе". Подавив вздох, она в ужасе поднесла руку ко рту. "Я никогда не смогла бы бросить Хогвартс! Особенно во время моего учебного года, который напоминает мне, что мне всё ещё нужно подготовить надлежащие учебные конспекты..." «Ну, я действительно бросила свой седьмой курс" — начала Грейнджер, но издала протестующий звук, когда её дядя прервал её. "Хорошо, давайте просто остановимся на этом" — настаивал он, приближаясь к поезду — "Поскольку ты так любезно отклонила моё предложение остаться со мной, убедись, что ты не попадёшь в беду, подожди, разве я не сказал «не лезь в самое пекло»?" Она закатила глаза, хотя её губы изогнулись в лёгкой улыбке. "Ты очень хорошо знаешь, что ты сказал. Я думаю, что этот совет предназначался больше для Сириуса, чем для меня." Он издал смешок, его глаза весело блеснули. "О, нет. Я всё знаю о неприятностях, в которые ты тоже попадала, юная леди. Тебя просто не поймали" Прежде чем она успела ответить, он бросил торопливый взгляд поверх её головы, и когда он снова посмотрел на неё, на его лице не было никакого озорства. "Гермиона, я знаю, прошлый год был тяжёлым для тебя. Я не знаю, насколько моя компания помогла тебе, но я хочу, чтобы ты знала, что ты можешь посетить меня в любое время. Я... ты очень умная девушка, и я знаю, что ты совершишь много великих дел в жизни" Её зрение мгновенно затуманилось, и она увидела его собственные, блестящие от непролитых слёз. Она судорожно вздохнула и двинулась, чтобы обхватить руками его торс, приглушенное "спасибо" слетело с её губ, когда она уткнулась лицом в перед его одежды. Она откинулась назад и заставила себя улыбнуться, заставляя себя поднять настроение. "И тебе нужно найти кого-нибудь, с кем можно было бы жить. Ты становишься стариком, и кто-то должен быть рядом, чтобы убедиться, что ты не отравишься своей собственной едой". Когда он надулся, как капризный ребёнок, она тихо рассмеялась. Обычно её раздражала бы его театральность, но в данный момент она знала, что он хотел как лучше и хотел заставить её улыбнуться. "А теперь мне пора" — сказал он, к сожалению, так — "Когда увидишь Сириуса, скажи ему, что я скучал по нему, и с ним гораздо веселее". "Э-э, тогда я обязательно совру ему?" — поддразнила она, и её улыбка исчезла сразу же, как только он аппарировал прочь. Повсюду её окружали семьи, и всё же она чувствовала, как гулкая пустота сжимает её внутренности. Как проклятый кинжал. Её глаза отчаянно метались по сторонам, желая хоть мельком увидеть мальчиков. Её взгляд сразу же остановился, как только она узнала Амоса. Он был слегка повёрнут к ней спиной и с кем-то разговаривал. С Вальбургой. Нет. Что, если эта женщина тоже что-то сделала с ним? Гермиона не осознавала, что идёт, пока не ускорила шаг, торопясь преодолеть расстояние через платформу. Она мельком увидела Регулуса, стоявшего рядом с Вальбургой и с напряжённым выражением лица смотревшего на Амоса. Как только она приблизилась к ним, она услышала голос своего парня, обращённый к старшей ведьме. "Я сожалею о вашей потере, леди Блэк". Гермиона бросилась вперёд и вцепилась пальцами в его руку, насильно перемещая его так, чтобы он мог быть рядом с ней. Она прищурила глаза на Вальбургу, крепче сжав свою палочку, и едва удержалась от кипящего желания проклясть её в забвение. "Нет необходимости говорить ей это, Амос. Тебе не кажется, что её лицо сейчас светится?" — спросила она, не отводя взгляда от женщины. "Гермиона!" — Амос зашипел рядом с ней, но она проигнорировала его. Она не могла просто стоять там и позволять ему жалеть женщину, которая, вероятно, стояла в стороне, когда Волдеморт убил её отца. Она посмотрела на Регулуса, чьи глаза были прикованы к земле. "Регулус" — сказала она, её голос был намного мягче и молчаливо умоляла его посмотреть на неё. Когда он это сделал, на его лице появилось знакомое выражение. Он ужасно напоминал ей их отца, который редко позволял себе демонстрировать свои эмоции на всеобщее обозрение. Она не могла разгадать, о чем он думал, даже когда он приветствовал её коротким голосом. "Предательница крови". Она вздрогнула при этом имени, быстро взяв себя в руки, прежде чем её внимание могло переключиться на её руку. Она знала, что люди увидят это, ведь она не смогла скрывать это вечно. Только почему она должна это скрывать? "О, да. Это было действительно очень креативно. Белла научила тебя этому?" Как раз в тот момент, когда она уставилась на него, терпеливо ожидая реакции, кто-то сзади схватил её за руку и заключил в крепкие объятия. Волосы песочного цвета вспыхнули в её поле зрения, и она расслабилась в объятиях. Ремус отпустил её, оглядывая троих людей, которые с отвращением смотрели на него. Прежде чем Гермиона успела обернуться, он схватил её за руку и потащил прочь. Как только они остановились на относительно разумном расстоянии, он погладил её по макушке, поглаживая мягкие кудри. "Собирайся" — прошептал он, и его губы нахмурились. "Ты..." "Лунатик почувствовал, что ты в опасности" — мягко объяснил он, его обеспокоенный взгляд скользил по её лицу. У неё были заметные мешки под глазами, лицо бледное и болезненное — "Джеймс рассказал мне о том, что произошло". "Ах" В её глазах была далёкая тьма, смешанная с печалью, которая подтверждала то, что он слышал. Орион Блэк был хорошим человеком. "Ты расскажешь мне, что ты чувствуешь" — тихо сказал он ей, осознавая эмоциональный диапазон остальных Мародёров — "Если ты думаешь, что тебе сойдёт с рук, перевести тему или сделать вид, что ничего не произошло, то ты ошибаешься". "Хорошо" — пробормотала она наконец, её голос был усталым, но она выглядела довольно благодарной за его присутствие. Ремус сильно расслабился. Хотя он часто воздерживался от того, чтобы командовать мальчиками, с ней он был гораздо увереннее. В каком-то смысле они были лучшими-лучшими друзьями друг друга. Конечно, они никогда не позволили бы другим Мародёрам услышать это, так как они бы жаловались на то, что их оставили в стороне. Его взгляд снова метнулся к Амосу, которого теперь приветствовала группа его друзей. Ремус вспомнил, как почувствовал страх и отвращение со стороны хаффлпаффцев, что совершенно застало его врасплох. Возможно, он ожидал ревности, но определённо не страха. Если не… "Сохатый, ты идёшь не в ту сторону! Она прямо перед нами" — раздался громкий голос сзади, и они оба повернулись, чтобы посмотреть на двух мальчиков, которые поспешили догнать их. В то время как Гермиона ожидала, что Джеймс будет несколько колебаться, мальчик, не теряя времени, присоединился к её брату, когда они заключили её в крепкие объятия. Сегодня она получила больше объятий, чем когда-либо в детстве. "Хм, ребята?" — Питер нерешительно позвал, и вскоре они с Ремусом присоединились к групповому объятию. Она глубоко вдохнула, позволив себе слегка улыбнуться. После всей пролитой крови и слёз ей нужен был аромат, который напоминал бы ей о комфорте и счастье, несмотря на боль в груди, от которой становилось труднее дышать. Застолье за ужином было на удивление насыщенным событиями. Амос ни разу не встретился с ней взглядом, как и Регулус, хотя последний вёл себя не сильно отличаясь от обычного. Хаффлпаффцем, которая действительно осталась за ужином, была Голдштейн. Или, по крайней мере, так оно и было, пока Лили не грохнула свой стакан с тыквенным соком по столу. Последовавший за этим "стук" привлёк внимание многих гриффиндорцев, которые заинтригованно наблюдали за происходящим. Рыжеволосая метнула кинжальный взгляд на четверокурсника, совсем не утруждая себя деликатностью. Гермиона наблюдала, как староста наклонилась вперёд, облокотившись на край стола, и щёлкнула пальцами в сторону Джеймса. Гермиона заметила блеск возбуждения в его глазах, но он подавил его, прежде чем кто-либо другой смог это увидеть. Он вопросительно наклонил голову, изображая замешательство. "Вы в курсе, что вам здесь запрещено проявлять такие проявления привязанности, не так ли?" — огрызнулась она, прищурившись на пару. Прежде чем Джеймс успел что-либо произнести, блондинка бросилась на их защиту. "Ну, это не наша вина, что мы единственная настоящая, любящая пара в Хогвартсе". У четвёртого курса была самодовольная улыбка, которая становилась только шире, когда лицо Лили продолжало краснеть от гнева. С другой стороны, Гермиона сочла её опровержение довольно слабым и ироничным, поскольку их отношения были какими угодно, только не правдивыми. "Возможно, остальные студенты намного умнее и знают, как расставить приоритеты в учёбе" — спокойно заявила Лили, крепко сжимая вилку — "А теперь, пожалуйста, возвращайтесь к своему факультетскому столу, пока я не позвала профессор МакГонагалл". В то время как девушка поспешила обратно к своим друзьям, Гермиона сдержала фырканье, глядя на свою бывшую соседку по комнате и её очевидную ревность. Она предполагала, что должна быть счастлива, зная, что Джеймс был на шаг ближе к тому, чтобы быть с любовью всей своей жизни, но она подавила то, что, как она предполагала, было лёгкой тошнотой при мысли о том, что он приведёт Лили в их общежитие. Она решительно избегала смотреть на свою лучшую подругу и посмотрела на пустое место Директора. Она тяжело вздохнула, снова опустив взгляд на свою полупустую тарелку, и задумалась, стоит ли ждать, пока все уйдут спать. Подняв глаза, она посмотрела, как все с наслаждением ужинают, и решила, что нет, ей нужно немедленно идти к Директору. Её рука потянулась, чтобы перекинуть сумку через плечо, и она поднялась со своего места, глядя на любопытные взгляды мальчиков. "Мне нужно поговорить с профессором Дамблдором" — поспешила сказать она, и пока остальные мальчики вернулись к еде, Сириус пристально смотрел на неё. Она покачала головой, прекрасно зная, что он подумывает о том, чтобы присоединиться к ней. Она больше не хотела включать его в эти встречи, особенно зная, что её близнец будет возражать против того, что планировала Гермиона в настоящее время. Сириус уставился на неё и, наконец, медленно кивнул, возвращаясь к еде. Её ноги двигались сами по себе, теперь она гораздо больше привыкла к путешествию, которое начала совершать несколько месяцев назад. Гермиона на мгновение заколебалась, повернувшись лицом к Горгулье, пробормотав пару сладостей, прежде чем придумала самый очевидный пароль. "Лимонные дольки" — сразу же попробовала она, и большая статуя зашевелилась, привыкшая видеть её в странное время суток. Она поднялась по круглой каменной лестнице, и её глаза сразу же нашли директора за его большим столом с пером в руке. Несмотря на его позу, она могла сказать, что он ждал её, если отсутствие удивления в его голосе было каким-либо признаком. "Гермиона" — спокойно поприветствовал он, жестом приглашая её сесть на своё обычное место. Она последовала совету, чопорно усевшись. "Профессор, я надеюсь, что я ничему не помешала" — начала она, и тут же получила отрицательное покачание головой. Мысли роились в её голове, и хотя она была полна решимости поговорить с ним, она не была уверена, с чего начать. Она попыталась проглотить комок в горле, ее грудь болезненно сжалась. "Мой отец был убит" — наконец хрипло выдавила она. Его голубые глаза впились в неё, и он медленно опустил перо, которое держал в руках. "Разве не из-за болезни, Гермиона?" Его вопрос был унесён воспоминаниями, которые преследовали её во сне, и она проигнорировала его. "Знаете ли вы, что у меня была возможность познакомиться с очаровательным мужчиной на каникулах? Его звали... ах, да. Лорд Волдеморт" — сказала она, щёлкнув пальцами в притворном восторге. "И какое совпадение - Орион Блэк умирает в тот же день, как раз когда он помог мне сбежать от сумасшедшей ведьмы после того, как она закончила пытать меня" — сказала она, позволяя ему мельком увидеть её шрам, прежде чем она опустила рукав. Было тихо. Ни слова не было произнесено между ними, пока они сидели там, уставившись друг на друга. Его обычный блеск в глазах потускнел, и она отвела взгляд, чувствуя укол вины, охвативший её грудь из-за того, что она была такой грубой. Но в тот момент, какой бы суровой она ни была, она просто промолчала. Она не хотела забирать слова обратно. "Мне действительно грустно это слышать" — сказал он ей. Её пальцы по-прежнему лежали на коленях, дыхание всё ещё было неровным — "Если бы я знал, что он будет там, я бы убедился, что ты осталась в Хогвартсе". А как насчет её семьи? "Я знаю это" — твёрдо заявила она — "Эти вещи... они уже произошли, и пути назад нет". Его белые кустистые брови удивлённо приподнялись, а на губах появилась печальная улыбка. "Не стоит зацикливаться на мечтах и забывать проживать реальность" Она сдержалась, заявив, что это было всё, что угодно, только не мечты. "Да, но я полагаю, что пришла сюда, чтобы поговорить с вами о чём-то другом." "И что же это, Гермиона?" — спросил он, его лазурные глаза заострились. "Моя предполагаемая подготовка, профессор. Как, по-вашему, я должна победить этого монстра?" "Гермиона, ты слишком молода" Она протянула руку вперёд и подавила короткий смешок, горький и натянутый. "Разве я не была молода, когда вы предложили мне дать слёзы Фоукса?" — её голос оставался твёрдым, несмотря на отчаяние, которое, казалось, вырвалось наружу при напоминании о том, что её выбрали для такой судьбы. Они загнали её в эту яму, где каждая проходящая секунда её жизни напоминала ей о смерти отца и её неспособности сделать больше. Тяжёлый вздох сорвался с его губ, и он ответил. "Я позабочусь о том, чтобы найти аврора, который сохранит твою тайну и обучит тебя, несмотря на твой юный возраст". "Чудесно" — пробормотала она, сцепив руки, чтобы они не дрожали. Это начинало входить в привычку, но она не хотела останавливаться. "Волдеморт" — это имя омыло её, как кислота на языке — "Правильно ли я понимаю, что он был вашим учеником? Мне нужно знать о нём всё, что можно" Директор спокойно склонил голову набок. "Я полагаю, я никак не могу попросить тебя подождать до следующего года, не так ли?" Она непреклонно покачала головой, прерывисто вздохнув. Её грудная клетка призывала её лечь, но даже последствия Круциатуса не могли помешать ей остаться на своём месте, вызывающе глядя на него. "Мы начнём сегодня вечером"