Follow/Fav Tears of Phoenix

Январь 1976 года. Лили пристально посмотрела на парня перед собой, её глаза оббежали его лицо, а затем его одежду. Это была обычная чёрная толстовка, и всё же она выглядела на нём хорошо. Даже сейчас она не могла поверить, что дала ему шанс. В течение недели Северус продолжал указывать на то, сколько раз Джеймс Поттер издевался над ним. Не говоря уже о том, насколько он был самоуверен, высокомерен и хвастлив до уровня, который соперничал с Сириусом Блэком. Единственными скромными людьми в его группе друзей были Ремус, Питер... и Гермиона Блэк, как она предположила. Она знала, что девушка приложила руку к любым изменениям, которые она внесла в Поттера, потому что Лили удалось заметить в нём несколько изменений в этом году. Он не только перестал мучить её лучшего друга раздражающими шалостями, но теперь он также напоминал разумного мальчика, которого больше не беспокоит соперничество в факультете. И как она могла отвергнуть его предложение, когда так разозлилась при виде того, как он до бесчувствия целовался с Голдштейн? Она не могла отрицать ревность, которая пробежала у неё по коже, суровое напоминание о тишине, которая последовала за последним признанием в своих чувствах. Она боялась, что, возможно, есть шанс, что он двинулся дальше, что его голова больше не будет подниматься при её появлении. Лили должна была дать ему шанс, чтобы потом не утонуть в сожалениях. "Мне было весело сегодня" — легко прокомментировала она, довольная тем, как его глаза сразу же нашли её — "А тебе?" Он усмехнулся, на его губах заиграла добродушная улыбка. "Конечно, мне тоже было". Она приподняла бровь. "Даже в книжном магазине?" Они столкнулись с Блэк, чья книга выскользнула у неё из рук, когда Поттер подошёл к ней сзади, чтобы напугать. Затем девушка начала беззаботно оскорблять мальчика, ни разу не взглянув в её сторону. Когда Лили, наконец, присоединилась к Поттеру, Гермиона попыталась улыбнуться, хотя это больше походило на гримасу. Она не видела, чтобы брюнетка часто улыбалась, с тех пор как вернулась с каникул. Поттер взял книгу, и когда Гермиона попросила его вернуть её, он подумал, что было бы неплохо отступить от расстроенной девушки. В итоге они препирались ещё некоторое время, прежде чем владелец магазина вышвырнул их вон, пробормотав что-то вроде "магниты для катастроф" и тому подобное. Джеймс кашлянул в кулак. "Это было не очень здорово, но... мы могли бы попробовать ещё раз?" Он позволил вопросу повиснуть в воздухе на некоторое время, и Лили подавила смех, когда наклонила голову и спросила. "Что? Чтобы тебя снова вышвырнули из Фолиантов и Свитков?" Он покачал головой, полной непослушных чёрных кудрей, и ухмыльнулся. "Может быть, не это, но ты знаешь, что я имею в виду. Ещё одно свидание." Прижав потные руки к джинсам, она задержала дыхание, прежде чем оно со свистом вырвалось наружу. "Мне бы этого хотелось". ************* Том Риддл. Гермиона узнала этого человека в тот момент, когда увидела его, даже несмотря на бледный, болезненный оттенок его кожи. Его глаза, казалось, приобрели малиновый цвет, в то время как его красивые черты лица превратились во что-то похожее на змеиное. Её голова закружилась, когда её уши уловили отчётливый звук шагов. Фигура в маске подошла к Риддлу, на лице мальчика появилась жестокая улыбка, когда он поклонился. "Мой господин". Длинные, тонкие пальцы Риддла левитировали золотую чашу между ними. У предмета было по две ручки с каждой стороны, и если она достаточно сосредоточилась, то могла сказать, что на нём что-то выгравировано. "Ответственность за этот кубок лежит на вас. Я предполагаю, что у вас есть на примете идеальное место, чтобы спрятать его" От этого зрелища что-то дрогнуло у неё внутри, и последнее, что она увидела, было навязчивое выражение лица Риддла. Её руки машинально дёрнулись и полезли под подушку, нащупав свой дневник и перо. Гермиона постаралась нарисовать чашку как можно лучше. Если бы это был не кошмар, а видение, это означало бы, что скоро произойдёт событие, в котором Риддл поручит, казалось бы, важную задачу. Она нахмурилась и уставилась на кучу сделанных ею заметок, и прежде чем она успела закрыть книгу, она заметила что-то на самой первой странице. Это было начало её записей, похожая чашка, нарисованная наспех. Она легко могла вспомнить этот сон, хоть он и случился на первом курсе. Был человек, который действительно говорил о чашке, упоминая, как её нужно спрятать. Она не могла вспомнить, чьё это было лицо, так как вместо этого была больше сосредоточена на его словах. Оно должно быть спрятано. Прикусив внутреннюю сторону щеки, она подумала, что если этим человеком был Риддл, то был только один человек, к которому она могла обратиться, чтобы получить больше информации изнутри. В конце концов, Грейнджер отказалась сказать ей, узнала ли она чашку. Приказ профессора Дамблдора. "Я вообще ничего не могу сказать" — сказала она. Гермиона раздвинула занавески, отметив, что с течением дней солнце начало вставать гораздо раньше, подумать только, весна ещё даже не наступила. Её руки нырнули в сумку, и она вслепую потянулась за куском пергамента. Когда её пальцы, наконец, обхватили свежую бумагу, она подняла её и застегнула молнию, возвращаясь к своей кровати. Используя твёрдый дневник в качестве поверхности, она положила сверху пергамент и начала писать, колеблясь лишь на мгновение, когда её мысли начинали путаться, кружась от беспокойства или любопытства. Наконец отложив перо, она аккуратно сложила бумагу и сунула ноги в тёплые тапочки. Она прошаркала через комнату, направляясь в Совятню, прежде чем смогла подумать о том, чтобы пойти туда в более подходящее время. ********** Холодная и продуваемая сквозняками Совятня была, безусловно, наименее любимым местом Гермионы во всём замке, и это говорило о многом, учитывая подавляющую влажность в подземельях, когда у неё были занятия по зельеварению. Гермиона вспомнила, что однажды Питер был так напуган дохлыми крысами, которых он нашёл в углах совятни, что отказался когда-либо возвращаться в Западную башню. Она была единственной, кто хотел помочь ему отослать его письма за него. Осторожно, чтобы избежать совиного помёта - это была довольно бесполезная попытка, она перешла к новой сове Джеймса, той, которую он получил в этом году, после того, как он устал разбираться с характером семейной совы. Он был избалованным ребёнком. Хотя белоснежная сова была очень красива. Её крылья выглядели слишком нежными, и она была полна тепла почти для всех, особенно для Гермионы, поскольку она никогда не отказывала ей в ласке. Эрис сидела на одном из насестов, укрытая снегом, который соответствовал цвету её перьев. "Привет" — прошептала она, её рука нежно ласкала макушку, когда Эрис наклонила её в знак признания. Она позволила сове забрать письмо из её поднятой ладони. "Мне нужно, чтобы ты отправил это в поместье Малфоев, пожалуйста". Несмотря на то, что её ноги были скрыты под оперением, она была уверена, что Эрис встала, готовая выполнить её поручение. Как умная сова, которой она была, она ещё раз наклонила голову к Гермионе, прежде чем двинуться, чтобы улететь. "Обязательно ли это должны быть они? Из всех людей, с которыми мы могли бы связаться" — пожаловалась Грейнджер, совсем не скрывая своего недовольства Малфоями. "Это люди не из твоего измерения" — настаивала Гермиона, не забыв добавить, — "Кроме того, не похоже, что ты встречала Абраксаса в своём времени, и ты всё ещё не сказала мне, что с ним происходит" Он, вероятно, умер бы, если бы Грейнджер не встретила его при своей жизни. Но опять же, они жили в альтернативных измерениях. Гермиона хотела спасти хотя бы одного человека, как это было безответственно с её стороны? Когда она услышала шум сзади, она обернулась и увидела Ремуса, стоящего в другом конце комнаты, голубая пижама всё ещё была на виду, а светлые пряди торчали у него на голове. "Ты следил за мной?" — спросила она, позабыв о совином помёте, когда подошла к нему с широко раскрытыми глазами. Даже в тусклом свете комнаты она могла видеть яркие красные пятна на его щеках. Он пожал плечами, одарив её проницательным взглядом. "Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке". Сжав руки в кулаки, она боролась со своим быстро колотящимся сердцем, чтобы придумать осторожный ответ, который ничего бы не выдал. "Мне просто нужно было отправить письмо" — пробормотала она, дёргая его за руку, чтобы вернуть их в общежитие. Он издал сдавленный звук, взглянув на неё сверху вниз — как только все умудряются быть такими высокими? — и обнял её за плечи. "И это не могло подождать?" Не потрудившись отвести взгляд от коридора перед ними, она прищурилась. "Нет, это не могло подождать". Они двигались молча, терпеливо ожидая, пока лестница приведёт их в Общую комнату, даже несмотря на то, как Полная Дама громко жаловалась на то, что её постоянно будят в ужасное время. Гермиона направилась к спальне мальчиков, но прежде чем её ноги успели коснуться первой ступеньки маленькой лестницы, мягкие пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и она вытянула голову, с любопытством оглядываясь на Ремуса. "Ремус?" Он заколебался, пусть и ненадолго. Его взгляд скользнул по линиям её лица, наверняка надолго остановившись на тёмных мешках у неё под глазами. "Ты же знаешь, что у меня хороший слух и я всё слышу, верно?" Она медленно кивнула, ожидая, что он продолжит. "Лунатик - или, я думаю, это только я… я могу определить, когда кто-то лжёт, по биению его сердца". Широко раскрыв глаза, она оцепенела от шока. Ей потребовалось все её силы, чтобы не втянуть воздух, проклиная его сверхчувственное восприятие, когда она попятилась назад, ударившись о первую ступеньку тыльной стороной ноги. Как она могла забыть об этом? "Я тоже об этом не подумала" — задумчиво пробормотала Грейнджер. "О" — неуверенно выдавила она. Она стряхнула с себя его хватку и скрестила руки на груди, защищаясь — "Что ты пытаешься сказать?" "Я..." — он сделал паузу, его челюсти плотно сжались — "Я не заставляю тебя что-либо говорить, и я не хочу пользоваться этим... этой штукой, которая приходит с ликантропией, но я надеюсь, ты знаешь, что можешь поговорить со мной, понимаешь? Я ждал с первого курса, и я готов ждать дольше, если тебе нужно, если не вечность. Я просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке." Она открыла рот, губы уже собирались сказать, что с ней всё в порядке, но он прервал её прежде, чем она смогла выдавить из себя хоть звук. "И не лги, как ты обычно делаешь, потому что я бы предпочел, чтобы ты вообще ничего не говорила, чем заставляла себя быть хорошей для других". Её губы растянулись в полуулыбке, и она посмотрела на него с благодарным выражением на лице. "Спасибо тебе, и... однажды, Лунатик. Однажды я расскажу тебе всё." Он твёрдо кивнул ей, уже избавившись от серьёзного выражения лица и обнажив целый ряд зубов, подчеркивая волчью улыбку её волчьего друга. "Кажется, он очень хорошо заботится о своих зубах. Мои родители гордились бы мной, они дантисты или, точнее, целители зубов" — продолжала болтать Грейнджер, к большому удовольствию Гермионы. "Теперь, ты выглядишь так, как будто тебе это нужно больше, но всё же. Я бы хотел поспать больше часа или двух" — объявил он, уже протискиваясь мимо неё и поднимаясь по лестнице. "О, Ремус. Мы оба этого хотим." Ответ на её письмо пришло раньше, чем ожидалось, даже если он был получен необычным способом. Джеймс снова упомянул о своей борьбе на уроке Чар, напомнив ей об обещании, которое она дала мальчику в том году. Так много всего произошло с тех пор, и иногда казалось, что это слишком много, даже для такой, как Гермиона, чтобы справиться. В то время как эссе было легко писать в первый день, как насчёт обучения, уроков Тёмного волшебника и тому подобного? Она вытряхнула себя из своих мыслей, оглянувшись на своего лучшего друга, который сидел на стуле у камина. Его ноги были вытянуты, а очки, как всегда, слегка сдвинуты набок. Гермиона выгнула бровь, на её губах появилась редкая теперь хитрая ухмылка "Лили слишком хороша для тебя?" Он медленно, драматично закатил глаза и усмехнулся. "Лили идеальна, но я просил тебя о помощи, не так ли?" Она рассеянно теребила ворсинку на своих спортивных штанах, глядя на него с глупой улыбкой. "Я полагаю. Что ж, нам следует отправиться в библиотеку, не так ли?" Драматически содрогнувшись, он поднялся на ноги и громко застонал. "Не могу дождаться, когда увижусь с мадам Пинс". "С ней всё в порядке. Это вы, ребята, всегда тут валяете дурака, когда бы вы ни приходили... Каблуки громко щёлкнули, как только двери распахнулись, и Гермиона резко обернулась, чтобы найти профессора МакГонагалл, которая шла к ним. После пристального взгляда, предназначенного Джеймсу, пожилая женщина посмотрела на неё, плотно сжав губы. "Мисс Блэк, я разрешаю вам воспользоваться каминной сетью только из-за того, что произошло во время перерыва, но не делайте это привычкой". Её брови взлетели до линии волос, она не понимала, о чем говорит учитель. "Профессор, простите меня, но... о чём вы говорите?" Лицо профессора МакГонагалл оставалось бесстрастным, если не сказать суровым. "Мистер Малфой счёл необходимым поговорить с вами". "Который из них?" — спросил Джеймс сзади, выглядя невозмутимым из-за вмешательства в разговор. "Абраксас" — седовласая ведьма поджала губы и продолжила — "Но его сын, кажется, тоже будет рядом. А теперь, если позволите" Глава Гриффиндора отступила в сторону, как бы безмолвно сообщая Гермионе, что она должна поторопиться, прежде чем она сможет отругать её за то, что она заставляет кого-то ждать. Гермиона побрела по коридору первого этажа и тихо проскользнула в кабинет, убедившись, что закрыла за собой дверь. Её взгляд скользнул по комнате, и она не удивилась, обнаружив, что она аккуратная и минималистичная. Бежевые стены дополняли большие окна, выходящие на Тренировочную площадку, в конце концов, Минерва МакГонагалл сама была заядлой фанаткой квиддича, и Гермиона знала, что где-то здесь должна быть её спальня. "Дверь в неё скрыта" —сообщила ей Грейнджер. Большой камин рядом с креслом-диваном привлёк её внимание, и она придвинула ноги ближе к нему, опустившись на колени на красном ковре, чтобы увидеть два знакомых лица сквозь огонь. Из-за яркого оранжевого цвета она не могла толком определить, как дела у Абраксаса, но в любом случае она была рада его видеть. Но Люциус Малфой, с другой стороны... "Ты можешь продолжать или так и будешь пялиться на нас своим глупым взглядом?" — рявкнул Малфой, как будто хотел быть где угодно, только не с Гермионой. При этих словах она приподняла бровь. "Абраксас, как у вас дела?" Пожилой мужчина послал ей лёгкую улыбку. "Как ты думаешь, как я? Как будто Малфой может быть кем угодно, только не здоровым." Она фыркнула и села, скрестив ноги. "Как скажите". "Однако, как у тебя дела? Твой отец... он... Она прервала его, устало подняв руку. "Знаете, вам не нужно говорить о нём ничего хорошего, если вы не не имеете в виду." —она уклончиво пожала плечами, опустив взгляд на ковёр — "Я в порядке, но я сомневаюсь, что это то, о чём Люциус хочет поговорить" "Абсолютно верно" — невозмутимо ответил младший Малфой. Она подавила улыбку, ей начинало нравиться злить его, и посмотрела на огонь. "Верно. Я так понимаю, вы прочитали моё описание сна? Мне нужно знать, говорил ли ваш Тёмный Лорд ещё что-нибудь важное" Малфой вздрогнул при напоминании о своём господине, и хотя она была несколько успокоена его желанием помочь ей, но она все ещё очень настороженно относилась к нему. "Нет, но он часто исчезал на долгое время. В последний раз, когда мы его видели, это было после... встречи с твоей семьей." "Это не моя семья" — небрежно заметила она, всё ещё подчеркивая каждое слово, даже когда они оба смотрели на неё расчётливым взглядом — "Ты сможешь дать мне знать, когда он вернётся?" "Зачем? Ты пригласишь его на чай?" Закатив глаза, она фыркнула. "Конечно, нет. Я больше люблю кофе, но, возможно, ты был бы в таком отчаянии, чтобы потусоваться с Волдом..." "Этого достаточно. В то время как я нахожу подшучивание между вами двумя забавным, меня гораздо больше волнует то, что ты делаешь, Гермиона" — сказал Абраксас, вмешиваясь внушительным голосом. Она тихо усмехнулась. Если бы у него было столько власти, он должен был бы сосредоточиться на поиске лекарства от любой болезни, которая у него была. "Я в порядке, правда. Я просто должна убить монстра, который определённо знает, как сражаться лучше меня" Её тон был беззаботным, совсем не похожим на сообщение, которое он содержал. Она видела, что Абраксас теперь прищурился, глядя на неё. "Дамблдор ещё ничему тебя не научил?" — спросил он, гнев просачивался в нём резко и ясно. Конечно, Гермиона, не колеблясь, бросилась на защиту Директора. "Он сказал, что ищет кого-нибудь, кто мог бы тренировать меня. Кто-то, кому он может доверять." Все еще сомневаясь, Абраксас предложил. "Дайте мне знать, если он займёт слишком много времени. Я попрошу Люциуса обучить тебя. Поджав губы, её взгляд на мгновение метнулся к тихому мужчине, когда она изобразила шок. "Разве ты не помнишь, как я говорила тебе о том, насколько я лучше твоего сына?" "Ах, да. Я тоже помню твою щеку" — сказал ей Абраксас меланхоличным тоном, как будто скучал по тем временам. Гермиона не была уверена, что это так, наказание было всем, о чём она действительно могла думать, но она была благодарна за судьбоносную встречу, которая вдохновила этого человека написать ей. "Я уверена, что Нарцисса приготовит прекрасную чашку чая" — заверила она с кривой усмешкой, хотя она могла сказать, что Малфой воспринял всё это не слишком любезно. "Не говори ничего о моей невесте" — предупредил он, глубоко нахмурившись. Стук привлек её внимание, и она вытянула шею, чтобы проверить, закрыта ли она по-прежнему. Она оглянулась на Малфоев и склонила голову набок. "Похоже, мне пора идти, но дай мне знать, если вы захотите меня пригласитб на свадьбу". "Нет, если мне есть что сказать по этому поводу" — пробормотал Малфой себе под нос, как только их лица исчезли за огнем. В груди у неё стало легче, когда она убедилась, что Абраксас всё ещё... ну, жив. Поднявшись со своего места, она направилась к двери длинными, торопливыми шагами. "Извините, что заставила вас ждать, профессор" — сказала она, проходя мимо неё, чтобы выскользнуть из комнаты. Она была всего в нескольких футах от него, когда её снова позвали по имени. "Мисс Блэк, Гермиона, если я могу вам чем-нибудь помочь, дайте мне знать". Она повернулась на месте с лёгкой улыбкой. "Спасибо, профессор" Гермиона поняла, что, в конце концов, она была не так уж одинока в этой битве.