Follow/Fav Tears of Phoenix

Февраль 1976 года. Гермионе пришлось немало потрудиться. Она сдерживала себя больше, чем когда-либо. Мерлин знал, что произойдёт, если она этого не сделает. Питер по-прежнему выглядел так, будто вот-вот упадёт на пол, едва удерживаясь на своих долговязых ногах. "Ты отдал ей мою чёртову мантию?" — сказала она стальным тоном и судорожно вздохнула в промежутках, которые так и не смогли успокоить её Блэковский темперамент, когда она указала пальцем на рыжеволосую. Староста была озадачена её поведением. "Она пришла искать Сохатого и сказала, что ей холодно! Что ещё мне оставалось делать, когда она смотрела именно на неё?" — Питер нервно посмотрел на неё, его щёки вспыхнули от конфронтации. Гермиона тут же почувствовала укол сожаления в груди, но напомнила себе, что это не то, от чего она могла бы легко избавиться. Лили громко вздохнула, указывая на то, как её раздражала эта дискуссия. Гермионе наплевать! Эти мантии, они… "Они дорогие? Поэтому тебя беспокоит, что я одела одну из них?" — Лили замолчала, и Гермиона крепко сжала руки, костяшки пальцев побелели, пока слова продолжали вылетать изо рта рыжеволосой. Ей нужно было заткнуться. "Да ладно, Блэк. Я не думала, что ты будешь заботиться о моде, не говоря уже о такой изношенной мантии, как этой. Даже такая магглорождённая, как я, знает, что тот, кто дал тебе это, вероятно, не любил тебя и мог бы подарит лучше..." Вот и всё. Ослепляющая ярость нахлынула на неё, как веер, и, прежде чем она осознала это, она направила свою палочку прямо в горло Лили, вместо этого физически сдерживая себя, чтобы не ударить девушку прямо в лицо. Лили этого не понимала. Конечно, она этого не понимала. Эти мантии - они были подарком. Их подарил отец на её последний день рождения перед первым годом. На протяжении многих лет она продолжала увеличивать плащ, чтобы он всё ещё подходил ей, и никогда не думала о том, чтобы выбросить его, каким бы гнилым он не выглядел для других. В то время это был один из немногих признаков любви со стороны Ориона Блэка, а теперь это было единственное имущество, которое всё ещё могло напоминать ей о нем. Вместо ностальгии и грусти она всегда держала простой предмет одежды с улыбкой, довольствуясь им, несмотря ни на что. И то, что Лили так откровенно оскорбила его, было даже хуже, чем отдать его Питеру, когда он знал причину этого. Он знал, что она никогда не позволяла никому, кроме Сириуса, прикасаться к ним. "Гермиона!" — крепкая рука сжала её запястье и резко закрутила её. Она столкнулась лицом к лицу с Джеймсом и послала ему свирепый взгляд. "Отпусти меня" — она ощетинилась, и он тут же отдёрнул руку, вместо этого пройдя мимо неё к своей девушке, вероятно, чтобы обнять её и утешить. "Прости, Лилз. Всё в порядке. Это не твоя вина" "Гермиона…" — начала Грейнджер с намерением урезонить её, но это было всё, что Гермиона смогла услышать, прежде чем пройти мимо мальчиков и уйти из общежития. Она знала, что Сириус пойдёт за ней, но всё же не позволила ему остановить её. Сбивчивые мысли пронеслись в её голове с нечитаемой скоростью. Кто такой Джеймс Поттер, чтобы говорить, что всё в порядке? "Гермиона" — позвал Сириус, его громоподобные шаги следовали за ней. К этому времени они уже были у Чёрного озера, и она горько рассмеялась. Блэк, Блэка, Блэк. Орион Блэк. Гермиона Блэк. Сириус Блэк. Регулус Блэк. Она сходила с ума. Настоящая Блэк по крови. Через секунду Сириус оказался перед ней, и прежде чем она успела пройти мимо него ещё раз, он крепко сжал её плечи и посмотрел на неё без злобы. "Остановись на чёртову секунду, Гермиона" "Сириус, не…" "Послушайте меня прямо сейчас" — сказал он тв      рдым тоном, и она поняла, что не может поступить иначе. Гермиона сокрушённо вздохнула и кивнула, позволив ему подтащить её к их обычному месту у большого дерева. Холодный ветерок окутал её дрожащее тело, и Сириус, не колеблясь, наложил на них Согревающие чары, когда они сели. Она сузила глаза, глядя на поверхность воды перед собой, и её близнец воспользовался случаем, чтобы заговорить, когда она начала чихать. "Она не знала, Гермиона" — она открыла рот, чтобы возразить, и он ещё раз посмотрел на неё, прежде чем продолжить — "Питер знал, я согласен. Ты злилась на него, и это имело смысл, потому что это было оправдано. Но с Эванс, ты просто взорвалась, и это было несправедливо. Ты не была так зла на Питера, как на неё". Гермиона посмотрела на серое небо, прижимая язык к нёбу и ожидая, что он уже продолжит. "Я знаю, что всё это время ты была просто расстроена из-за неё, и это было вне твоего контроля, но, пожалуйста, просто извинись. Если я, из всех людей, могу извиниться перед Эванс, то и ты тоже можешь, верно?" "Какие у неё проблемы с нами, Сириус?" — спросила она срывающимся голосом, а в глазах образовалась горячая лужа жидкости — "Она хорошо общается с Ремусом и Питером. У неё проблемы с нами, и я этого не понимаю" Он громко фыркнул и похлопал её по макушке рукой, завив её волосы ещё сильнее. Она даже не могла нахмуриться, когда увидела противоречивую морщинку его бровей. "Я думаю, что все ненавидят Блэков, малыш. Мы тоже, не так ли?" "Ну, я не ненавижу Сириуса и Регулуса Блэка" — заметила она. "И Альфарда Блэка" — добавил Сириус. "И Андромеду Тонкс, урождённую Блэк" Брат криво улыбнулся. "Я думаю, мы единственные, кто знает о нескольких драгоценных камнях в семье" "Ты забыл об одном" — пробормотала она, слегка толкая его в плечо. Он нахмурил брови и вопросительно склонил голову. "Мы уже назвали моё имя" "Но не моё" — воскликнула она, немного надувшись, и он закатил глаза. "Кто сказал, что я тебя не ненавижу?" — спросил он, недоверчиво подняв брови на лоб. "Ты осёл" "А ты жестокая. Мерлин, ты так быстро разобралась со своей палочкой. Мне хочется перестать с тобой возиться… но я всё равно сделаю это" — он пожал плечами, выглядя беззастенчиво дерзким. "А что касается Эванс, тебя действительно волнует, что она думает? Я знаю, что нет. Девушка продолжает кричать на меня за то, что я причиняю боль её дорогим друзьям, хотя они все знают, в чём дело, каждый раз, когда я их вижу" Гермиона поморщилась, поджимая губы. "Если они знают, что ты не делаешь ничего предосудительного, и они сами тоже не делают, Лили действительно не стоит так беспокоиться. Держу пари, она также хочет, чтобы мы прекратили делать шалости" Сириус усмехнулся и откинул назад свои длинные чёрные волосы, как драматичный мальчишка. "Если профессор МакГонагалл не смогла нас остановить, то почему она думает, что сможет это сделать? Иногда она больше похожа на мою мать, чем на девушку Джеймса" "Стоп, я только что представила Вальбургу его девушкой…" "Гермиона!" *************** Полчаса Сириус и Гермиона просто бездельничали на территории Хогвартса, и наконец, решили отправиться в общежитие и поступить правильно. Она помедлила в дверях, а Сириус свободно вошёл в комнату, засунув руки в карманы джинсов и насвистывая веселую мелодию. "Не будь трусихой" — сказала ей Грейнджер, и это был единственный толчок, необходимый Гермионе, чтобы шагнуть внутрь. Её глаза нашли Лили, когда она показывала своему парню маггловский журнал, и глубоко вздохнула. Ты можешь это сделать, Гермиона, повторяла она себе. Весь гнев испарился, она больше не могла игнорировать взгляды, которые тут же устремились к ней. Она чувствовала, как горит ее лицо от внимания, но она продолжала идти, пока не прошла мимо своей кровати и не подошла к кровати своей лучшей подруги. Лили молчала, и Гермиона ценила её за это, прекрасно понимая, что ей нужно выговориться без помех. "Мне очень жаль, Лили. Я не должна была кричать на тебя, особенно когда ты понятия не имела, как много значат для меня эти мантии. Их дал мне мой отец, поэтому я надеюсь, ты понимаешь, почему я была так расстроена. Опять же, это всё ещё моя вина, что я набросилась на тебя, и я надеюсь, что ты сможешь меня простить" — поспешила сказать она без паузы, тяжело сглотнув, и посмотрела на рыжеволосую реакцию. Лили натянуто улыбнулась ей и медленно кивнула. "Всё в порядке. Джеймс уже сказал мне, как много они значит для тебя" "А" — выдохнула она, теперь её глаза были устремлены на её лучшего друга. Он выглядел взволнованным, что Гермиона пришла, и она догадалась, что важнее всего было его счастье. Тогда хорошо. Не в силах больше стоять там, она развернулась и пошла к Питеру, глаза которого вылезали из орбит при каждом шаге. Гермиона подняла руки, сдаваясь. "Прости, Пит. Я не должна была так злиться на тебя" Он яростно замотал головой. "Мне тоже жаль! Я всё знал, так что надо было дать ей что-нибудь другое" Гермиона послала ему легкую улыбку и пожала плечами, вместо этого указывая на бумагу перед ним, чтобы сменить тему. "Ты что-то рисуешь?" Расширение его глаз прекратилось, вместо этого позволив покраснеть щекам. "Хм... да. Это рисунок директора. Хочешь посмотреть?" — спросил он тихим голосом, его взгляд стал более устойчивым, когда она энергично кивнула. Она обнаружила, что даже профессор МакГонагалл была бы не прочь взглянуть на карикатуры на Альбуса Дамблдора. У Питера был такой большой потенциал, и, несмотря на непрекращающийся кашель в её бессознательном состоянии, она продолжала озвучивать его своей лучшей подруге. Сияющая улыбка, которую она получила, определённо стоила того. Джеймс не знал, как себя чувствовать, когда Ремус предложил им с Лили пойти посмотреть, чем занимается Гермиона. Конечно, это было через несколько дней после… ну, всей встречи, но Джеймс всё ещё чувствовал неловкость между своей девушкой и Гермионой. Не говоря уже о том, что простуда, которой заболела его лучшая подруга — после того, как Мерлин знает что, — сделала её ох, такой раздражительной. Было трудно обойти её без того, чтобы она не пригрозила проклясть его яйца. Похоже, Снив-Снейп не так сильно беспокоил Гермиону своими уроками зельеварения, учитывая тот факт, что она всё ещё регулярно посещала их на этой неделе. С другой стороны, было чудом, если Джеймсу удалось поймать её во время завтрака в последнее время, а здесь слизеринец имел честь проводить так много времени со своим лучшим другом. Только когда он сел за стол, он понял, что это идеальный шанс заставить Снейпа уйти и оставить его с Гермионой. Джеймс с громким стуком уронил свою сумку на пол и, изогнув бровь, наблюдал, как лицо Снейпа помрачнело, как будто он предпочёл бы блевать, чем оставаться здесь. Конечно, он подумал, что это идеальное время, чтобы объявить, какой это был замечательный день — тренировка по квиддичу только что заставила его осознать, насколько совершенны его навыки. Они, без сомнения, победят слизеринцев. Но именно тогда его цветок-лилии начала умолять своего лучшего друга остаться с ними, и, конечно же, слизеринец уступил. Как только он подумал, что при этом почувствует укол ревности в груди, Джеймс был удивлён тем, насколько незатронутым он себя чувствовал во время всего этого разговора. Возможно, Лили была права — он действительно повзрослел. Впрочем, это не казалось чем-то другим. Он сокрушённо вздохнул, вместо этого глядя на Гермиону. Каштановолосая ведьма собиралась отломить ещё один квадратик от плитки шоколада, когда Ремус не спеша выхватил его у неё из рук и откусил большой кусок, ни капли не обращая внимания на её приглушённые жалобы. Казалось, что от мадам Пинс можно было выслушать очень много предупреждений, и это было правильно. Он до сих пор вздрагивал, когда вспоминал, как разъярённая женщина выгнала его из библиотеки за то, что он заполнил всю комнату туалетной бумагой. По крайней мере, Бродяге удалось уйти. "Возьми свой, Лунатик" — заскулила Гермиона, пытаясь отобрать шоколадку. "Я всё проглочу" — сказал он, тихо посмеиваясь над собственной шуткой. Гермиона остановилась, чтобы бросить на него предостерегающий взгляд, когда Ремус оттолкнул её и вместо этого придвинулся ближе к Джеймсу. "Перестань быть такой эгоистичной, Гермиона" — пробормотал Ремус, невинно расширив глаза. "Ты мне это говоришь?" — спросила она, столь же сбитая с толку, как и Джеймс. Когда дело дошло до шоколада, никто не мог быть таким эгоистичным, как Мародёр-оборотень. Гермиона всегда говорила о том, что дружба с Ремусом временно приостанавливается, когда дело доходит до еды. Кажется, только с Ремусом. Джеймс не помнил, чтобы у неё были с ним какие-то правила. "В любом случае" — Джеймс откашлялся и попытался привлечь их внимание — "Что вы делали, ребята?" — он послал Снейпу бесстрастный взгляд, без ненависти или чего-то подобного, убедившись, что он также посмотрел на Лили с обожающей улыбкой. "Мы учились" — ответила Гермиона, и Джеймс прекрасно понимал, что Снейп не станет с ним разговаривать, что бы ни случилось. Он уже собирался снова обратиться к нему, когда Гермиона окликнула его по имени. "О, привет, Джеймс! Я могла бы тебя ещё кое-чему научить, если ты сможешь забрать эту плитку шоколада из рук дьявола" — предложила она с невинной улыбкой. Он остановился, внимательно глядя на неё. Если он был честен, то попросил её о помощи только потому, что увидел, как сильно ей нужно было отвлечься, и что ж, в то время он не мог думать ни о чем, кроме своей плохой оценки по Чарам! И когда он прищурился, глядя на её бледную кожу — раньше её щеки были наполнены таким прекрасным персиково-розовым оттенком, он мог сказать, что в последнее время у неё тоже было слишком много мыслей. У маленького книжного червя был слишком большой мозг для её же блага. Но она была умной, такой ободряющей, что фактически заставила его хотеть преуспеть в учебе, и всё это для того, чтобы показать, что она хорошо обучала его. Он почувствовал, как кто-то толкнул его ногу, и когда его взгляд скользнул к Лили, он мог ясно сказать, что это была она. Её завораживающие изумрудные глаза сияли неуверенностью, из-за которой он сожалел даже о мысли об обучении с кем-то другим, кроме неё. Он провел пять лет, мечтая о том дне, когда он будет раздражать свою лилию, когда она убеждала его заниматься с ней в библиотеке, так кого же он должен изменить теперь? "Нет. Лили может мне помочь" — сказал он, легкомысленно пожав плечами, и его рыжеволосая голова ярко просияла при его словах. Даже Снейп, казалось, был удовлетворён ответом, удивив Джеймса даже тем, что мальчик признал его. "Слизеринцы" — пробормотала Гермиона, ломая шею. Теперь, когда он подумал об этом, она присоединилась к нему, жалуясь на боль в мышцах и хруст костей, то же, что он делал после каждой тренировки по квиддичу. "Что?" — спросил Ремус с набитым шоколадом ртом, и Гермиона с отвращением сморщила нос. "Ничего"— сказала она, собирая манжеты рукавов между пальцами и придвигаясь ближе к мальчику, чтобы стереть пятна шоколада с уголков его губ — "Ты превращаешься в остальных мальчиков, когда дело доходит до шоколада" Ремус одарил её волчьей улыбкой, вложив ей в руку последние два квадрата бруска. Джеймс мог сказать, что она изо всех сил пыталась подавить улыбку. "Как мило с твоей стороны" — скучающим тоном протянула она, идеально подражая тону Снейпа. Джеймс посмотрел на слизеринца, как и остальная часть группы, заметившая её мимику. Это была безобидная шутка, и он заметил, что даже уголки губ Снейпа немного приподнялись. Затем слизеринец перевёл ю взгляд с Ремуса на Гермиону и прислонился к краю стола. Гермиона подошла ближе, вероятно, думая, что он собирается сказать, насколько она точна или что-то в этом роде, но вместо этого он что-то прошептал Лили на ухо. Джеймс не знал, как к этому относиться. Было совершенно очевидно, что они обсуждали то, о чём он не переставал думать с начала их пятого курса. Понравился ли Гермионе Ремус в ответ? Оборотень начал жаловаться на предстоящий тест Зельеварения, предмет, с которым он боролся из-за своего усиленного обоняния, но никто, кроме Мародёров, не знал, что это была истинная причина. Он смотрел, как Ремус позволил ей погладить его по макушке, несмотря на то, что сейчас было предлунное время период, когда он не любил, когда к нему прикасались. "Профессор Слизнорт должен быть с тобой помягче" — пробормотала она, нахмурившись — "Давай. Положи голову мне на колени" Джеймс подумал, что ослышался. Ведь так ли? Не может быть, чтобы она только что предлагала Ремусу массаж головы. Он… ну, он думал, что это может получить только он. С каких пор это изменилось? Огромный жар скрутил глубоко в его груди, и ему пришлось заставить себя отвести взгляд, прежде чем выражение его лица могло стать ещё громче, говоря о предательстве, которое он чувствовал. Конечно, он не просил об этом с тех пор, как начал встречаться с Лили, но… Джеймс вздохнул — он был неразумен. Простой массаж головы ничего не значил, и всё постоянно менялось. Теперь вместо этого ему просто придётся класть голову на колени Лили. Поэтому он заставил свой взгляд оставаться на месте, пока Гермиона успокаивающим движением поглаживала кожу головы Ремуса. "Это мило" — тихо прокомментировал Ремус, закрывая глаза с громким вздохом — "У меня слишком сильно болела голова" Она закатила глаза. "Ты должен был сказать мне раньше. Я бы сама дала тебе шоколад. Будем надеяться, что эта твоя мигрень перестанет беспокоить тебя до завтра" "Что такое, Малыш… О, нет… Клянусь, я помню свой день рождения, в отличие от тебя" "Конечно, ты помнишь" — Гермиона тихо рассмеялась и щёлкнула его по лбу. Джеймс не мог не выгнуть бровь, когда она подняла глаза, хотя она просто закатила глаза и продолжила свою работу. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить Сириуса, который наконец-то вернулся из душа и выглядел раздражённым. "Ты ради Мерлина слезешь с моей сестры? Это всегда делают мои собственные товарищи!" Ремус отключил Сириуса, и вместо этого близнец повернулся к Джеймсу — "Ты должен был рассказать мне об этом!" — он лихорадочно двигал руками и ждал ответа, но Джеймс только пожал плечами, не в силах использовать голос в данный момент. Гортанный смешок Гермионы превратился в приступ кашля, заставивший её вслепую оттолкнуть Ремуса, чтобы он тоже не заболел. Их лучший друг с громким стуком покатился по полу, и Гермиона поморщилась. Наконец она открыла глаза и увидела, что Ремус смотрит на неё снизу вверх. "Он это заслужил" — пробормотал Сириус, садясь, и Джеймс фыркнул, не в силах сдержать своё удовольствие от всей этой сцены. Её глаза встретились с глазами Джеймса, и она прищурилась, глядя на него. "Что ты смеёшься?" Джеймс напрягся и выпалил первое, что пришло в голову. "С тебя принцесса " — он небрежно пожал плечами, надеясь, что это прозвучало так же дерзко и высокомерно, как он и хотел. Её рот открылся, и она молча помогла Ремусу подняться, призывая его сесть подальше от неё. "Ты тоже болен?" — наконец спросила она, испытующе глядя на Джеймса. Он огляделся и обнаружил, что все тоже смотрят на него — они слишком драматизировали! — и прикусил губу, почёсывая затылок потной рукой. Он не был уверен в том, что только что произошло. "Э-э… нет? Но Ремус скоро поправится. Пойдём, Лили. Пойдём куда-нибудь ещё" Он мгновенно вскочил и протянул руку своей великолепной девушке, чьи пальцы крепко сплелись с его собственными. Неуязвимый. Во всяком случае, так он надеялся. "Я только что пришёл, а он уже ушёл. Я заметил это Сохатый!" — Джеймс услышал слова своего лучшего друга и усмехнулся, покачав головой и подняв руку в приветствии. "Я тебя тоже люблю!"