Ещё одна смешная история

Вновь мы с Санджи-саном прокуриваем камбуз, пока он домывает посуду. Неужели от нас остаётся так много грязи, что на это уходит слишком много времени? — В общем, — заканчиваю я рассказ, — Луффи-сан всё-таки оторвался от моих волос, когда Усопп пообещал показать в каюте что-то интересное. Правда мне тоже пришлось пообещать, что покрашу ему волосы, но я не уверена, что получится на чёрных. — Твои волосы выглядят очень красиво, — соглашается Санджи-сан. — И я так понимаю, что ты больше не боишься прикосновений? — Да я и раньше их не боялась, — отвечаю раздражённо. — Хотите — пачкайтесь, я устала от всех отмахиваться. Кок ставит последнюю чашку в сушилку и выключает воду. — Что ж, Минами-тян, спасибо, что составила мне компанию, — искренне благодарит Санджи-сан. — Солнце уже давно село, тебе стоит пойти отдыхать. — Отвыкла я спать по ночам, — признаюсь, моментально погрустнев. — Можно я с вами подежурю? Тем более, у меня к вам разговор есть. — Только если леди перестанет так официально ко мне обращаться, — улыбается парень, с интересом рассматривая прядь моих волос в своей руке. Со стоном стукаюсь головой об стол. — Вы все сговорились, что ли? — бубню в столешницу. — Ладно, я постараюсь, Санджи-кун. Чувствую на голове ободряющее поглаживание и вздыхаю. Чертовски приятно. — Тогда я захвачу пледы и что-нибудь выпить, — мягко говорит кок. — Или у тебя есть какие-то предпочтения? Прикидываю, что второй день подряд напиваться не стоит, но от щедрого предложения отказаться не могу. — Да, ром, который Ророноа-сан не любит, — говорю, поднимая голову. — Не представляю, о чём ты, — удивляется Санджи. — Разве есть спиртное, которое не любит маримо? — Да, ром, который сладкий, — тут же отвечаю. Приготовления не отнимают много времени и в звёздную ночь мы выходим с одинаковыми улыбками и тут же устраиваемся, облокотившись о балюстраду и свесив ноги с верхней палубы. От бокала отказываюсь и под протест парня делаю смачный глоток. Вкусный ром, до вчерашнего дня такого не пила. — Не могу смириться с леди, которая пьёт, как голова-трава, — расстроенно говорит Санджи. — Ты это из своих снов нахваталась, что ли? — Нет, в баре Клавиуса насмотрелась на пьяниц, да и жизнь была не сахар, так что спасалась, чем могла, — признаюсь я, доставая сигареты. — Странная у меня на тебя реакция, Санджи-кун. Как посмотрю, так сразу курить хочется. — Да и курить леди не стоит, — смеётся он, — но я уже смирился. О чём ты хотела поговорить, Минами-тян? Выдыхаю тонкую струю дыма. — О любви, Санджи-кун, — говорю и наслаждаюсь его реакцией. Парень моментально краснеет и смотрит на меня так, словно впервые видит. — И о Нами-сан, — заканчиваю, окончательно вогнав его в краску. — Вот же… разве это так очевидно? — шепчет он, смотря куда-то за горизонт. — Для меня — да. Я же за вами двоими с самого Ист Блю наблюдаю, — киваю, отпив рома. — Я бы не начала этот разговор, просто мне тоже нужно кое в чём разобраться, и в этом мне можешь помочь только ты. Если Санджи и удивлён, то не показывает этого. — У нас с тобой совершенно разные ситуации, — наконец говорит он. — Моя — абсолютно безнадёжна. — Ну, да, а у меня совершенно невозможна, — бормочу недовольно и тут же осекаюсь. — Погоди, а откуда ты… Что со мной не так? Где я успела проколоться? — Признавайся, тебе Усопп рассказал? Или Нами-сан? — спрашиваю тихо. — О, они тоже в курсе? — весело усмехается Санджи. — Прости, просто это тоже очевидно. Видимо, для всех, кроме вас двоих. — Очень надеюсь, что Ророноа-сан и дальше будет в слепом неведении, — говорю почти беззвучно, боясь, что кто-нибудь может услышать. — Но мы отклонились от темы. Санджи-кун, почему ты не признаешься ей? В свете неполной луны волосы кока кажутся светло-коричневыми, а лицо — задумчиво-грустным, и я начинаю жалеть, что начала этот разговор. — Я говорил о своих чувствах бесконечное количество раз, — отвечает парень. — Но мелорин никогда на них не ответит, Минами-тян. Странно. А мне показалось, что Нами-сан тоже… — Ладно, всё, — качаю головой. — Прости, что спросила. Просто ты всё время такой грустный, так что я беспокоюсь. А я наоборот, не чувствую никаких отрицательных эмоций. Это странно, да? — Вовсе нет, — заверяет Санджи. — Сейчас тебе достаточно того, что ты получаешь. Но со временем захочется большего, и тогда будет трудно. Со временем захочется большего? Интересно, чего именно? Но вся эта штука с чувствами принимает опасный оборот. Ророноа-сан ни за что не должен узнать, иначе всё станет совсем по-другому. Он добр ко мне и делает всё возможное, чтобы мне было комфортно, заботится, как и все остальные. Боюсь представить, что будет, если он узнает, что его любит такое грязное чудовище. Даже забавно: капитана команды любит самая красивая женщина в мире, а первого накама из его команды — я. Но самое обидное то, что пить в компании Ророноа-сана намного веселее и приятнее, чем с Санджи. Мы долго говорим об Олл Блю, рассуждая, где может находиться такой великий океан, а потом выпито оказывается так много, что обсуждаем всякую повседневную ерунду. Всё это время Санджи обнимает меня одной рукой за плечи, иногда поглаживая по голове, словно маленького ребёнка. Это очень успокаивает, но не даёт того чувства защищённости, которое я испытывала сутки назад в крепких руках Ророноа-сана. Таким образом я узнаю о том, что значит скучать по кому-то.

***

Тепло. Очень тепло и неудобно, я явно не в кровати и не на палубе под мандаринами. С трудом открываю глаза и недоумённо осматриваюсь. Не помню, чтобы забиралась в Воронье Гнездо. А собственно, что я помню последнее? Ничего особенного, Санджи что-то мне рассказывал, а я просто на секунду прикрыла глаза. С трудом выбираюсь из пледа, в который меня надёжно укутали и спускаюсь вниз. Солнце очень высоко, значит время обеда. Не стоило пить два дня подряд, желудок от этого не в восторге. — Минами, добрый день, — кричит снизу Усопп. — Ты опять всю ночь не спала, что ли? — Да, — зеваю в ответ. — С Санджи-куном дежурила. Кстати, где он? — Он меня попросил тебя разбудить и позвать на обед. Как раз накрывает на стол. Отлично. Бреду в женскую каюту. Нужно будет сегодня остатки вещей разобрать. Камбуз встречает меня редкими приветствиями и изумительным ароматом, но я всё равно не могу подавить зевоту. Сегодня я совсем не выспалась, придётся одну ночь поспать как нормальный человек. — Санджи, спасибо, что отнёс меня сегодня, — вяло благодарю я кока. — И извини, что вырубилась, кажется, я действительно устала. Все, кто слышали мои слова, умолкают, а сам парень неопределённо хмыкает. — Вообще-то, я тебя никуда не относил, хотя собирался, — признаётся он, закуривая. Мимо его лица тут же что-то проносится, вырывая сигарету. Смотрю в направлении пролетевшего предмета и с ужасом обнаруживаю нож, воткнувший сигарету в стену. — А отнёс тебя вот этот псих, который в последнее время совсем с эмоциями не дружит. Мысленно прикидываю траекторию полёта ножа и утыкаюсь взглядом в невозмутимого Ророноа-сана, на которого, впрочем, смотрят все остальные. — Эм, — неуверенно тяну я и делаю лёгкий поклон. — Спасибо Ророноа-сан, простите за предоставленные неудобства. Но на мои слова он не отвечает, а встаёт и молча покидает помещение, оставляя меня с неприятным леденящим чувством, будто я сделала что-то ужасное. Тоже встаю и направляюсь к выходу. — Минами-тян, пусть остынет, — предлагает Санджи. — Поешь сначала. А я чувствую, что должна идти. — Простите, ребят, сама не понимаю, что случилось. Приятного аппетита, — говорю я и всё-таки выхожу из камбуза. Ророноа-сан находится быстро, на нижней палубе, опирающийся плечом о стенку. Замечает он меня сразу и оборачивается. — Чего тебе? — спрашивает хмуро, будто я виновна во всех бедах этого мира. — Фокус показать хочу, — с вызовом говорю я. Вот ради такого лица я готова и фокусы показывать, и в воду прыгнуть. — Что? — всё-таки спрашивает он, пока я достаю пачку сигарет и зажигалку. — Паровозик называется, — невозмутимо говорю, прикуривая. Делаю хорошую затяжку и зажимаю рот с носом ладонью, и выпускаю дым из рваной щеки на манер море-поезда. Долгие несколько секунд на лице Ророноа-сана ничего не меняется, пока он не начинает тихо смеяться. — Это ещё ничего, — довольно говорю я. — Усопп вчера от смеха за борт свалился, когда показывала водопад, пытаясь попить из бутылки. Теперь парень хохочет во весь голос и я наслаждаюсь этой минутой, ведь его смеха вживую я ещё не слышала. Подхожу к нему и утыкаюсь лбом в открытую грудь, прерывая этот искренний смех. — Ророноа-сан, правда, простите, я не понимаю, почему вы злитесь, но прошу за это прощение, — грустно обращаюсь к тому. — А ещё у меня обострение гаптофобии. Не жду, что это сработает так же, как с Луффи-саном, но, вопреки моему беспокойству, сильные руки обхватывают меня, даря чувство полной защищённости и желания никогда их не покидать. — Ты не виновата, — тихо говорит Ророноа-сан. — Я злюсь на себя. Не знаю, как долго мы так стоим, но я боюсь пошевелиться и спугнуть этот прекрасный момент. Что-то внутри меня противно пищит о том, что я вынуждаю Ророноа-сана до меня дотрагиваться, ведь этот человек никогда не отличался любовью к объятиям, и вообще к прикосновениям, но меня спасают воспоминания о вчерашнем утре. Поэтому ещё чуть-чуть я побуду эгоисткой. — Минами, скажи, у тебя больше нет никаких безумных идей? — вдруг спрашивает Ророноа-сан. — То есть? — не понимаю я. — Эта твоя идея с эндоскелетом, конечно, интересная, но довольно безрассудная. Вот я и спрашиваю, что там ещё в твоей голове затерялось. — Ну-у-у, — задумываюсь на несколько секунд. — Ничего я больше не хочу. Разве что кожу содрать, но Чоппер уже работает над этим. К моему сожалению, Ророноа-сан меня отпускает и сам отстраняется, удерживая меня за плечи. — Содрать кожу? — переспрашивает он, заглядывая в мои глаза. — Но зачем? Молчу, наслаждаясь беспокойным взглядом, что сейчас принадлежит только мне. — Чтобы я больше не марала этим отвратительным телом никого из накама, — отвечаю, чувствуя, что пауза затягивается. — Чоппер сказал, что обязательно поможет мне в этом. — Кажется, я начинаю понимать, — негромко говорит Ророноа-сан, гладя меня по голове. Зато я ничего не поняла. — Кстати, пока не забыла, — вспоминаю я. — Робин вызвалась меня подстричь, но я теперь не знаю, что делать. Вы так непонятно высказались на этот счёт, что я теперь сомневаюсь. — А тебе важно моё мнение? — удивляется парень. — Конечно! — тут же отзываюсь. — Ваше мнение меня волнует больше всех. Вот, в спарринге сколько раз у вас была возможность остановить меня, схватив за волосы? Вообще, я думала подстричься, как вы, чтобы совсем проблем не было. Ророноа-сан на секунду закрывает глаза и глубоко вздыхает. — Значит так, если тебя волнует, как волосы отразятся на сражении, то стоит их обрезать так, как ты решила, — бурчит он с таким видом, будто не верит, что вообще это говорит. — Но если тебя волнует, что я думаю об этом в общем, то… срежь так, чтобы под ногами не мешались. В конце концов, ты же женщина, должна знать, как убрать волосы, чтобы в битве не мешали! На последних словах его тон повышается, а после он разворачивается и уходит, оставляя меня в полном замешательстве. — И не спрашивай меня о таком больше! Слышу его слова, прежде чем на палубе воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском волн о Таузенд Санни. — Это, конечно, очень мило, но ты обедать идёшь? — слышу сверху насмешливый голос Усоппа. Не понимаю, с чего чувствую себя смущённой, но киваю и подтягиваюсь за ограду на верхний ярус палубы. Теперь мне это удаётся ещё легче, чем раньше. Если подумать, Ророноа-сан ведёт себя очень странно эти дни. И тут даже не в объятиях дело, а в общем. Обычно он довольно безразлично ко всему относится, кроме стычек с Санджи, но в последнее время я часто вижу его раздражённым. Парень сказал, что злится на себя… Могло ли так сильно на него повлиять убийство Клавиуса? Перед глазами мелькает картинка с отрубленной головой, и меня передёргивает. Я не помню, чтобы Ророноа-сан когда-то кого-то убивал, либо мне это никогда не снилось. Может, ему нужна поддержка, чтобы пережить это? Но такой человек как он не признаётся в своих слабостях или страхах. Рассказать остальным о своих догадках? Или только Чопперу? Но доктор сказал, что не силён в психологии. Тогда вообще никому и ничего не говорить? Неужели только я догадываюсь в чём дело? Как же у меня много вопросов, на которые нет ответов. Но больше всего меня волнует, что я могу сделать, чтобы Ророноа-сану стало легче? Не замечаю, как пустеет тарелка.