Ещё одна смешная история

Это что такое, вашу мать, сейчас было? Этот вопрос крутится в моей голове не первый час, мешая уснуть. Робин-сан, Нами-сан и Момо-тян уже давно тихо сопят в подушку, а я всё никак не могу унять колотящееся сердце. Если Ророноа-сан и дальше будет так шутить, то я просто умру от любви. Как у него получается говорить и делать такие вещи, от которых я схожу с ума? Нет, мне безумно нравится переживать каждый такой момент, но все они имеют свойство заканчиваться, вызывая при этом такие эмоции, название которых я даже не знаю. Что же со мной? Тоска, грусть, разочарование? Теперь мне кажется, что я живу от момента к моменту. И я не могу от этого отказаться. Только бы Ророноа-сан не догадался, как на меня всё это действует. Я могу объяснить всё, кроме этого момента с моими волосами. Или он сказал, не размышляя над этим? Думай, Минами, думай, на каждый вопрос в этом мире есть ответ. С тихим вздохом переворачиваюсь на другой бок. Додежурилась, что спать теперь не могу. А может он имел в виду, что счастлив, потому что смог помочь накама? Вот это уже похоже на правду. Ророноа-сан, как и Луффи-сан, любит нас и переживает за всех. И на выручку приходит первым. От этой мысли мне становится спокойнее. Но где-то на задворках сознания витает вопрос: а кто-нибудь кроме меня когда-нибудь ощущал его жгучее дыхание на своём плече? Беспокойные мысли сменяются зарождающимся леденящим страхом. Такое знакомое ощущение, не сулящее ничего хорошего. С трудом заставляю себя открыть глаза и вижу перед собой нежно улыбающееся лицо Клавиуса. — Тише, моя девочка, — мягко говорит он, опускаясь к моей шее. От прикосновения холодных влажных губ меня начинает трясти, но я знаю, что сопротивляться нельзя. У меня до сих пор не затянулся рваный порез на внутренней стороне бедра, что отец с удовольствием мне вчера оставил. Если сегодня потеряю много крови, то снова не смогу добраться до пещеры. — Я же знаю, что тебе приятно, Мина, — мурлычет он, проводя носом по моей груди. Глубоко вдыхаю, чтобы прогнать тошнотворный рефлекс. Его руки хаотично блуждают по телу, оставляя после себя синяки и грязь. Отвратительную грязь, которую не видно, которую не смыть мылом и водой. — Ну же, покажи, что тебе приятно, — продолжает он с раздражением. Но я не знаю, что мне сделать, чтобы он не злился. Клавиус дёргает мою левую руку, придерживая шею. К боли мне не привыкать, но от неожиданности откидываю голову на подушку и издаю болезненный стон. Судя по ощущениям, мне только что вывихнули плечо. — Молодец, Мина, — восторгается он, касаясь губами слегка кровоточащую рану на бедре. Прикосновение языка я не вижу — чувствую, и он такой же холодный, как сам Клавиус, холодный, как и я. Мерзко, холодно, больно и страшно. Не хочу на это смотреть. Зажмуриваюсь, когда меня разрывает на куски вторжение чужой плоти. Отвратительное ощущение, словно меня нанизывают на раскалённый меч. Это намного больнее, чем сломанные рёбра или оторванный кусок кожи. Это настолько невыносимо, что кричу, обливаясь слезами. Вскакиваю с кровати и бегу. Неважно куда, неважно как, но из последних сил я бегу, чтобы больше никогда не быть распятой на кровати. Но Клавиус хватает меня, едва я делаю сотню шагов. — Не надо, пожалуйста! — рыдаю, не в силах остановиться. — Ты же получил, что хотел, пожалуйста! — Минами, успокойся! — Не смей называть меня по имени! — хриплю я, пытаясь нанести удар. — Чёрт! Зоро! Меня крепко сжимают, не давая возможности двинуться. Так страшно и мерзко, что лучше умереть, нежели испытывать это. — Минами, — тихо зовёт меня спокойный голос, — ты на Таузенд Санни, приди в себя. Тепло, даже горячо, как мне никогда не было с Клавиусом. Это не он… Меня трясёт пуще прежнего, ничего не могу с собой поделать. Горячая ладонь гладит меня по голове, но я не могу успокоиться. — Наконец-то, — вздыхает… Чоппер? — Хотя бы больше не вырывается. Не могу дышать, воздуха не хватает, цепляюсь за тепло, в надежде, что оно поможет мне согреться. — И что это было? — мрачно спрашивает Ророноа-сан. — Не знаю, — отвечает Чоппер. — Я услышал крик из женской каюты, а потом Минами выбежала с таким видом, будто… Думаю, ей приснился кошмар. Ноги не держат, но осесть мне не дают чужие руки. — Ясно. Как же сухо звучит этот голос. — Я проверю, как там Робин и Нами, — слышу удаляющийся голос Чоппера. — Ни за что не отпускай её, Зоро. Я осмотрю Минами, как вернусь. — Не отпущу, — последнее, что я слышу, перед тем как заканчивается воздух, а в голове возникает пустота.

***

— … Только начало. Надеюсь, ты хорошо понял. Не хочу просыпаться. У меня руки впервые за долгое время согрелись. — Достаточно. Я сделаю всё от меня зависящее. Как же мне нравится этот голос. Только он может одним своим звучанием вселить спокойствие. — Прости, Зоро, но тут только ты можешь помочь. Будет сложно. Точно, это же голоса Чоппера и Ророноа-сана. Хотелось бы мне каждое утро так просыпаться. — Да понял я! Говорил же, что буду ждать столько, сколько нужно. Пока Минами не будет готова. — Готова к чему? — сонно шепчу я и пытаюсь встать, хотя очень не хочется. Открываю глаза и вижу руку Ророноа-сана, что спокойно лежит на моём животе. Судорожно сглатываю, пытаясь оценить обстановку. Я на больничной койке лазарета. Точнее мечник сидит на больничной койке, а я на нём. Мои руки железной хваткой вцепились в его харамаки. Тут же отпускаю, желая провалиться сквозь землю от смущения и отвращения к самой себе. Вновь делаю попытку встать, но меня не пускают. — Минами, ты помнишь, что произошло? — обеспокоенно спрашивает Чоппер. Думала над странным поведением Ророноа-сана, но при нём я это точно не скажу. — Я легла спать, — хрипло отвечаю. — Что с моим голосом? Кто-нибудь, уберите эту горячую руку с моего живота. — Мне нужно, чтобы ты вспомнила, — серьёзным тоном говорит доктор. — Что произошло после того, как ты легла спать? А что произошло? Я помню только… Жуткий холод, страх, отвращение и жгучую боль. Да, мне приснился отвратительный сон. — Какая мерзость, — хриплю я, сжимая кулаки. — Мне приснился кошмар. — Это мы уже поняли, — нетерпеливо продолжает Чоппер. — Меня интересует, что случилось после сна. — Я… — жмурюсь, пытаясь вспомнить. — Я убежала и… Ророноа-сан, уберите, пожалуйста руку! Не выдерживаю, снова пытаясь встать. — Нет, терпи, — упрямо говорит он, ещё крепче меня прижимая. — Минами, ты очень сильно кричала, — отвечает за меня Чоппер. — А потом выбежала из женской каюты и хотела прыгнуть за борт, но мне удалось тебя задержать. Мы как раз с Зоро собирались поговорить, так что он помог мне. Потом ты едва не сломала ему челюсть и вывихнула мне руку. — Й-я сделала что? — с ужасом поворачиваюсь к доктору и натыкаюсь на перебинтованное плечо. — Чоппер, я… — Всё в порядке, — тут же заверяет меня он. — Ты была не в себе, так что не вздумай забивать этим голову. Как же это… До чего же мерзко на душе, что хочется выть. Из-за какого-то сна я навредила другу. Я точно ненормальная. — Значит так, — начинает Ророноа-сан. — У Чоппера есть идея, чтобы больше такого не повторилось. — Да, — тут же подтверждает доктор. — Мне не нравится эта идея, но придётся тебе, Минами, каждый день уставать так, чтобы ты потом подняться не могла. Ещё не стоит пока ночевать в общей спальне, так как замкнутое пространство тоже может спровоцировать кошмары. Поэтому ты будешь под надзором тех, кто дежурит по ночам. А после своего дежурства — под присмотром тех, кто будет находиться на палубе. Иными словами, чтобы я не навредила своим накама, за мной будут следить. — Хорошо, если это убережёт остальных, — покорно соглашаюсь. — Всё равно мне больше нравится ночевать под открытым воздухом. Однако, — чуть повышаю голос, — я уверена, что справлюсь со своими снами, Чоппер. Просто вчера я слишком много думала о Клавиусе и о том, что с ним произошло. Забивать себе голову этим человеком у меня больше нет никакого желания. Чёрт возьми, я не позволю ему больше преследовать меня. Даже таким способом, — откашливаюсь и перевожу дыхание. — Вы оба, простите меня, если сможете. Если такое повторится, я отрежу себе руки. — Минами! — кричит Чоппер. — Ничего страшного не произошло! Я не о других беспокоюсь, а о тебе: ты могла погибнуть, утонув в море! Похоже, твоя психика ещё не отошла от той жизни, что у тебя была, а сейчас ты чувствуешь себя в безопасности, поэтому сознание наиболее уязвимо к таким выпадам. Это совершенно нормально! Я бы удивился, если б не было таких последствий. И ещё… — вздыхает он и вдруг улыбается. — Ты на удивление быстро привыкла к прикосновениям, а это значит, что ты борешься сама с собой, и весьма продуктивно. Я знаю, что ты справишься со всеми страхами, просто позволь нам тебе помочь и предостеречь. — И никаких отрезанных рук, — мрачно заканчивает Ророноа-сан, от которого впервые мне хочется бежать со всех ног. Почему они не понимают… — Все носятся со мной, как с хрустальной, — сквозь зубы шиплю я. — А я не хочу и не буду создавать проблемы своей команде. Я сильная и я справлюсь. Хватит придумывать мне диагнозы, хватит лечить от несуществующих болезней. Разве я о многом прошу? — наконец-то выбираюсь из ослабевшей хватки и смотрю на каждого поочерёдно. — Не нужно меня недооценивать! Чоппер недоумённо хлопает глазами, а Ророноа-сан довольно улыбается, скрестив руки. И оба меня в этот момент жутко раздражают, но я не могу позволить себе на них злиться. — Значит, от крика у меня сел голос? — переспрашиваю я. — Да, — кивает Чоппер. — Похоже, я переполошила не только женскую, но и мужскую каюту, — мрачно констатирую. — Что ж, ещё раз спасибо, пойду извиняться. — Но, Минами! — слышу голос доктора. Ничего не «но». Упрямо иду к лестнице и поднимаюсь на борт. Но на борту темно, а высоко в небе висит луна. — Минами! — догоняет меня Чоппер. — Остальные ещё спят, а рассвет только через пару часов. Вид пустующей палубы и океанский бриз действует на меня, как укол успокоительного. Подхожу к фальшборту и опираюсь локтями, только чтобы опустить голову и зарыться руками в спутанные волосы. То, что душит меня, не должно душить команду. Спать совсем не хочется, но тело ломит от усталости. И я не буду плакать, поэтому смаргиваю злые слёзы. Что бы я не говорила, а сон пугает до сих пор, словно холод отвратных прикосновений ещё преследует меня. — Чоппер, помнишь своё обещание? — тихо спрашиваю, чувствуя, как саднит горло. — Есть какие-нибудь новости? — Я отправил Чоппера спать, — вместо доктора слышу Ророноа-сана. — Если ты про дурацкую идею со сдиранием кожи, то нет, пока никаких предположений, как это можно сделать. Хотя лично мне эта задумка совершенно не нравится. Весь мир крутится вокруг Ророноа-сана. Мои мысли, чувства, даже когда его нет рядом, мне всё равно кажется, что он на меня смотрит. — Разве не у него сегодня дежурство? — спрашиваю я. — И почему вы не спите? — Как и тебя, меня больше привлекает ночное время суток, — отвечает мечник, посмеиваясь. — А Чоппер тяжело переносит дежурства, так что я иногда его меняю. А ещё они о чём-то разговаривали. Узнать бы о чём. — Выпить хочешь? — почти ласково спрашивает он, и я поднимаю на него глаза. — Тогда притащи что-нибудь из запасов винтобрового. От этой милой наглости я начинаю смеяться. — Будет сделано, — сквозь смех отвешиваю поклон и иду в камбуз. Ну, что за человек… никогда не пойму, что у него в голове творится. Возвращаюсь с ромом и сакэ под одобрительный взгляд мечника. — Неужели хоть кто-то на этом корабле любит алкоголь так, как я, — довольно улыбается он и делает несколько больших глотков, опираясь о борт. — Напиток жизни. Снова смеюсь и следую его примеру. — Не то, чтобы я любила выпить, но мне нравится сам вкус алкоголя, — признаюсь я. — И нервы успокаивает, когда нужно. — Значит и сейчас нервничаешь? — Может быть, немного, — отвечаю хмуро. — Надеюсь, к утру пройдёт. Это сакэ отличается от того, что я пила раньше. Совсем без сахара, намного крепче, но с какой-то совершенно невероятной ноткой, которую хочется вдыхать бесконечно. А на этикетке ничего толком не написано. — Дай-ка сюда, — говорит Ророноа-сан, насмотревшись на мои попытки понять, что я, собственно, пью. — О, это хорошее сакэ, на рисе и можжевельнике. Я думал, что мы все запасы выпили ещё в прошлый раз. — Я не стала брать из того ассортимента, что Санджи-кун хранит для готовки, — поясняю я свой выбор. — Что? — смотрит на меня ошарашенными глазами парень. — Бровастый использует алкоголь в готовке? — Конечно, — улыбаюсь я, забирая бутылку. — Для некоторых блюд он просто необходим. Признайтесь, Ророноа-сан, Санджи-кун очень вкусно готовит. Что же он на меня так смотрит, будто я сказала что-то обидное. Подумаешь, пара бутылок вина на готовку уходит, не велика потеря. Всё равно Ророноа-сан не пьёт вино. — И как давно ты так к нему обращаешься? — спрашивает парень после затянувшегося неловкого молчания. Раздражённо вздыхаю и отпиваю ещё, попутно доставая сигареты. — Он меня этим с самого вступления в команду доставал, — бурчу, прикуривая. — Вот и пришлось перестроиться. — А меня ты по имени не собираешься называть? Давлюсь дымом и кашляю. — Абсолютно исключено! — отвечаю, не скрывая ужаса. — Это для меня невозможно. Пожалуйста, хотя бы вы не мучайте меня! — Жаль, твой официальный тон жутко раздражает, — недовольно говорит парень. Кажется, я его расстроила. Но ведь я уже говорила, что это имя для меня значит. — Но вы особенный, — пытаюсь оправдаться. — Я глубоко уважаю вас и очень сильно люблю, поэтому… Острый взгляд заставляет прикусить язык, и я быстро исправляюсь. — Как накама, конечно, — улыбаюсь, хотя хочется плакать. Язык мой — враг мой. Вновь появляется желание убежать как можно дальше или же наоборот, прижаться всем телом и… Отвратительным телом. Чуть мотаю головой, пытаясь вытеснить предательские мысли. — Как насчёт спарринга? — спрашивает Ророноа-сан последнее, что я ожидаю услышать. «А что, для этого обязательно оставаться в одних штанах?» — хочется мне спросить, но я лишь хлопаю пьяными глазами. Расфокусированный взгляд на бутылку даёт понять, что выпила прилично для уставшего организма. — Не думаю, что смогу защищаться, — признаюсь, сжимая и разжимая кулак. — Я не собираюсь тебя бить, — оскорблённо ворчит мечник. — За кого ты меня принимаешь? — За учителя, незнающего пощады, — хихикаю я и тоже снимаю толстовку, оставаясь в мешковатых штанах и длинном топе. Руки он мои видел, так что ничего страшного. — Да и с координацией беда, как видите. — Не страшно, — загадочно улыбается он. — Хочу проверить уровень твоей силы. — Чего? — искренне не понимаю. — Хочу, чтобы ты меня ударила. — Ророноа-сан, вы что… — выдыхаю шокированл. — Мазохист? — Нет же, — огрызается он. — Я буду использовать волю для блокировки, так что не волнуйся. Не нравится мне это, как и идея оставить столько восхитительного алкоголя недопитым. Однако ставлю бутылку на борт и делаю выпад.