***
Под звяканье посуды вглядываюсь в чистый мольберт и думаю, что нарисовать несуществующую пушку было бы проще, чем ещё не исполненные мечты. — Минами-тян, ты уже несколько минут смотришь в одну точку, — замечает Санджи, моя посуду. — Да, — киваю в ответ. — Луффи-сан попросил нарисовать исполнение мечты каждого из команды, но я не могу нарисовать то, что не видела. — Капитан как всегда в своём репертуаре, — вздыхает кок. Аромат сигаретного дыма приятно врывается в лёгкие, но я старательно игнорирую желание покурить. — Думаю, с исполнением мечты Нами сложнее всего, — делюсь я мыслями. — Получается, чтобы нарисовать карту мира, нужно посетить абсолютно все острова, в том числе и Калм Белт. Также нужно пересечь весь Ред Лайн, поэтому не представляю, как это вообще возможно. Зато, когда она исполнит свою мечту, ты найдёшь Олл Блю, верно? Внимательно смотрю на реакцию парня и молча радуюсь, когда вижу, что его руки заметно подрагивают. — Я не думал об этом, — тихо признаётся он, так и не повернувшись ко мне. — Это же логично, можно сказать, что ваши мечты тесно связаны. Нами не нарисует карту мира, если не найдёт Олл Блю. Если ты не найдёшь Олл Блю, Нами не сможет нарисовать карту мира. Ваши мечты самые сложные в исполнении, и эта связь между вами намного сильнее, чем связь всей команды. — Минами-тян, зачем ты это говоришь? — с досадой спрашивает он. — Если думаешь, что мне станет от этого легче, то ты ошибаешься. Ожидаемая реакция, но я не собираюсь сдаваться. — Повернись ко мне и послушай, Санджи-кун, — прошу серьёзным тоном. — Если вдруг команда распустится с появлением нового Короля Пиратов, или же когда остальные члены команды отправятся исполнять свои мечты… Если окажется так, что каждый останется наедине со своими амбициями, твоя задача убедить Нами, что вам друг без друга будет очень сложно на пути к своей цели. Без её навыков навигации ты никогда не сможешь исполнить мечту. А она не продержится долго, если у неё не будет защиты в твоем лице. — Я не хочу думать о том, что Луффи когда-нибудь распустит команду, — констатирует он так сухо, что мне становится больно. — Рано или поздно каждый выберет свой путь, и это нормально. Я не говорю, что это случится скоро, но когда-нибудь мы не сможем бороздить моря все вместе. Особенно Луффи-сан, потому что его жизнь может… Обрываю себя на полуслове и устало прикрываю глаза. Не стоит говорить, что капитан существенно сократил свою жизнь два года назад. — Я всё равно не понимаю, к чему ты клонишь, — холодно отзывается он, снова прикуривая. — Какой толк рассуждать о том, что ещё не произошло? Что-то моя задумка повернула в какое-то неправильное русло. — Просто я волнуюсь. За тебя и Нами, — отвечаю после недолгого молчания. — У вас удивительные мечты, исполнить которые будет очень сложно. Просто пообещай мне, что сделаешь всё возможное, чтобы быть счастливым, и я успокоюсь. Ты этого заслуживаешь не меньше других. Лицо Санджи светлеет, и мне становится легче. — Спасибо, Минами-тян, — улыбается он. — Мне никто и никогда ничего подобного не говорил. — Мы же накама, — отзываюсь преувеличенно бодро, краснея под тёплым взглядом. — Конечно я хочу, чтобы все были счастливы, тем более такой добрый и чуткий человек, как ты. Кок отворачивается, явно не желая демонстрировать чувства, и я считаю разговор оконченным. От чистого мольберта неприятно рябит в глазах, поэтому закрываю их. Пытаюсь представить, каким может быть Рафтель, и какие эмоции у всей команды, когда они высадятся на остров. То есть мы высадимся. Рафтель… Что мы будем чувствовать, ступив на остров с таким названием? Наверное, смеяться?.. В голове вырисовываются силуэты накама, что смеются во весь голос, но пока ещё обезличенные, зависшие в пространстве без опоры под ногами. Мысленно представляю голоса каждого, и понимаю, что действительно слышу весёлый хор. Полноценный живой образ команды появляется так внезапно, что я вскрикиваю. Словно наяву я слышу каждого и вижу слёзы на глазах. Почему? Почему они смеются и плачут? Что я вижу? «Король пиратов», — слышу обрывок чьей-то фразы. Не может быть, неужели это… — Минами-тян, что с тобой?! — вырывает из ведения обеспокоенный Санджи. С трудом заставляю себя открыть глаза. — Я в порядке, — отвечаю неуверенно, так как начинает болеть голова. — У тебя кровь, — говорит он, вытирая моё лицо, а потом почему-то смущённо добавляет: — О чём же ты там думала… Несмотря на панику, что разрастается в сердце с бешенной скоростью, до меня доходит, почему Санджи краснеет. — О, прекрати, — нервно смеюсь. — Такое бывает, когда я пытаюсь заглянуть в будущее. Последствия использования Фрукта, так что не переживай. В прошлый раз было хуже, я весь пол кровью залила. — Что? — давится дымом кок. — Минами-тян, не стоит так усердствовать. Чопперу не понравится такое халатное отношение к себе. — Но мы же ему ничего не скажем? — умоляющим тоном прошу я. — Думаю, я поняла, где мой предел, поэтому теперь буду осторожна. Видишь, и крови совсем немного. Демонстрирую наполовину промокший кровью платок и тяжко вздыхаю. Хорошо, что я в камбузе, где есть раковина и вода. Промываю нос под недовольным взглядом Санджи и вновь вспоминаю картину смеющихся накама. Теперь я уверена на сто процентов, что видела будущее. И я бы могла задать себе кучу вопросов, на которые со временем найду ответы, но больше всего меня волнует только один… Почему на берег Рафтеля сошли все, кроме меня?***
«Почему?» — спрашиваю снова и снова, не в силах заснуть. Зоро тихо сопит куда-то в мою макушку, пока я мучаюсь вопросом, который ничего, кроме злых слёз, не вызывает. Касаюсь руки Зоро и пытаюсь сосредоточиться на его будущем, но зияющую пустоту не нарушает ни одна картинка. То, что в ближайшем будущем я точно буду находиться на корабле, немного успокаивает, но не унимает панику. Я всегда думала, что знаю, как работает мой Фрукт, хоть и не могла объяснить то, что видела во снах. Так или иначе всё всегда сводилось к Мугиварам, значит и тот женский голос, говорящий о фруктах Смайл, непосредственно связан с командой. Значит мы точно доберёмся до страны Вано, но неизвестно, попадём ли на Дресс Роуз. Я хорошо помню Дофламинго, поэтому сосредотачиваюсь на его лице и прикрываю глаза. Пытаюсь мысленно коснуться мужчины и увидеть его будущее, но статичная картина жутко улыбающегося Шичибукая не переходит в движение. Однако стоит мне сдаться, как слышу леденящий душу голос: «Все люди в этой стране теперь охотники за головами. Если хотите спасти свою жизнь… Вам придётся убивать!» Дёргаюсь, чтобы избавиться от крика в голове, и с трудом раскрываю глаза. Дышу так, словно бежала, не останавливаясь очень долгое время. — Минами, — зовёт сонный голос, и чужая ладонь успокаивающе сжимает плечо. — Кошмар приснился? — Что-то вроде, — тяну уклончиво, не хочу врать. — Всё в порядке, прости, что разбудила. Зоро нависает надо мной и вынуждает к нему повернуться, и по моему телу прокатывается жар. — На тебе лица нет, — констатирует он, хмурясь. — И вечером ты вела себя странно. Не расскажешь? Как я могу такое рассказать? — Есть кое-что, что меня беспокоит, — признаюсь тихо, оглаживая его шею. — Но я чувствую, что сама должна с этим справиться. Обещаю, ничего смертельно опасного. Зоро не выглядит недовольным, но я знаю, что мой ответ ему не нравится. Он склоняется ко мне и невесомо целует в уголок губ, а после возвращается на своё место, не сказав ни слова. Я знаю, что он не спит, но всё равно не могу нарушить тишину. Мне так обидно за то, что я видела в камбузе, что никак не могу перестать об этом думать. Нашариваю за собой руку Зоро и притягиваю к себе, пытаясь найти спасение от мыслей в тепле любимого человека. — Если я могу как-то помочь, то скажи, — тихо просит он, придвигаясь ближе. — Я не знаю, — отвечаю честно, и в глазах начинает щипать. Изворачиваюсь, чтобы оказаться лицом к лицу к парню и прижимаюсь всем телом. Совсем недавно любые прикосновения вызывали у меня тошноту и страх, а сейчас я не знаю как жить, не касаясь Ророноа Зоро и не дыша ароматом его поджарого тела. Пусть впереди меня ждут новые трудности, я должна встретить их с гордо поднятой головой и открытым сердцем, а сейчас я позволю себе побыть слабой. — Минами, — растерянно зовёт Зоро, когда понимает, что я плачу. Поцелуи хаотично покрывают моё лицо, заставляя забыться и не думать. Его руки медленно скользят по моему телу, вынуждая задыхаться и цепляться за харамаки. Где-то на периферии сознания всё моё естество вопит остановиться, но я не могу, никакой страх не заставит меня оторваться от Зоро. Закидываю ногу на талию парня, совсем не соображая, зачем я это делаю, но стоит ему подогнуть ногу, как из моего горла вырывается протяжный стон. Он замирает, и я слышу наше сбивчивое дыхание. Даже в темноте я вижу лихорадочный блеск в его взгляде, от которого становится невыносимо жарко. — Извини, я… — начинает он, но я не даю закончить, снова вовлекая в поцелуй. Что я делаю… но остановиться для меня равносильно прыжку в море. Не могу больше терпеть, так сильно хочу прикоснуться к обнаженной коже, что пробираюсь холодными пальцами под харамаки, и чувствую, как Зоро вздрагивает всем телом. Его ладонь очерчивает линию моей талии и забирается под блузку, вызывая у меня ответную дрожь. Чувствую, что задыхаюсь… — Зоро, — выдыхаю, когда его губы втягивают кожу на моей шее. Когда он успел подмять меня под себя и нависнуть сверху? Ответ на этот вопрос меня совершенно не волнует. Руки — вот, что сейчас важно. Руки, что блуждают по моей коже, вынуждая выгибаться и сходить с ума. Но всё прекращается в тот момент, когда Зоро касается лбом моей ключицы. Пропадают горячие ладони, я перестаю ощущать тепло его тела, а сознание возвращается ко мне. — Почему ты остановился? — задаю вполне логичный вопрос, несмотря на тошнотворный страх, что сковывает сердце. — Потому что я люблю тебя. От признания у меня вырывается шумный вздох. Мне хочется и плакать от счастья, и смеяться, как сумасшедшая. Те скупые знания, что я сегодня почерпнула из недочитанных книг, помогают понять всю серьёзность ситуации, а также то, что сейчас мне дают выбор. И я его делаю, несмотря на страх, потому что передо мной не Клавиус, а Зоро. — Зоро, — зову неуверенно, но чётко. Парень медленно поднимает голову, и от меня не ускользает то, что он напряжён, как никогда ранее. — Да? — спрашивает он, вымученно улыбаясь. — Займись со мной любовью.