***
Наконец, первого сентября, Геллерт оказался на платформе девять и три четверти. Правда, он до последнего сомневался, что ему действительно удастся пройти магический барьер на вокзале Кингс-Кросс, даже прикрыл глаза, все равно опасаясь врезаться в стену со всего разбегу. Но ничего не случилось. Спустя мгновение он уже стоял на заполненной школьниками платформе, а рядом громоздился «Хогвартс-Экспресс», как бы завлекая сесть внутрь и отправиться в долгую, интересную поездку. Толкая тележку с вещами, Геллерт двинулся вдоль состава. Нужно было найти Дафну, но в царящей вокруг суматохе сделать это было не так-то просто. Всюду туда-сюда сновали дети разных возрастов, что-то непрерывно говорили их родители. Голоса сливались в общий гомон, создавая непрерывный, раздражающий шум, от которого у Геллерта тут же заболела голова. Он даже успел было пожалеть о своем решении отправиться в Хогвартс, ведь там ему придется видеть надоедливых, пронырливых детей, что не замолкают ни на мгновение, каждый день. Но затем он наконец увидел Дафну. Не то, чтобы Геллерт успел за неделю по ней соскучиться, но все-таки она была единственным человеком, которого он знал в этом новом для себя мире и который помнил о его «подлинной» сущности. Она была для Геллерта островком стабильности в море всеобщего безумия. Так что да, он как минимум был рад ее видеть. Рядом с Дафной стояла девочка, в которой Гриндевальд сразу распознал ее сестру. Они были очень похожи и Геллерт готов был биться об заклад, что когда мелкая вырастет — станет копией старшей сестры. Пробившись через толпу, Геллерт приблизился к девчонкам и махнул рукой. — Привет. — Я уж думала, ты не придешь, — ответила Дафна, едва заметно хмурясь. — Почему же? — Не знаю, — пожала она плечами. — Подумала, может ты нашел дела поинтересней. Вот, познакомься, кстати — это моя младшая сестра Астория. — Здравствуйте, юная леди, — улыбнулся Геллерт девочке, и та смущенно отвернулась в ответ. — Ну все, иди, — подтолкнула сестру в спину Дафна. Астория еще раз быстро глянула на Геллерта и забралась по ступенькам в вагон. — А она милая. — Это она перед тобой ангел. Но стоит узнать ее поближе, и ты поймешь — она сущий демон. Дойдя почти до хвоста поезда, они забрались-таки в вагон. Сразу стало тише. Дафна двинулась вперед по коридору в поисках свободного купе, Геллерт следом. Как назло, все места были заняты. Но Геллерта это не особо расстраивало. Он то и дело заглядывал в полнящиеся народом купе, лишь бы посмотреть на студентов. Ему хотелось понять, кто они вообще такие — юные волшебники. Изучить их, может даже перенять повадки, а затем применять полученные знания на практике. Так к нему будет меньше лишних вопросов. Пока он думал об этом, из одного купе вышла девушка и двинулась по проходу в сторону Дафны и Геллерта. Оба отступили в сторону, давая ей пройти. У нее была смуглая кожа, кудрявые волосы и глубокие карие глаза. Поравнявшись к Геллертом, она задержалась на какое-то мгновение, и их взгляды встретились. Девушка, казалось, едва заметно улыбнулась. Но ничего не сказала и пошла дальше. Гриндевальд бросил ей в спину еще один взгляд, но тут Дафна как раз отыскала свободное купе. — Вполне неплохо, — сказал Геллерт, усаживаясь на мягкие сиденья. В купе было просторно и светло. В большие окна — видна платформа, на которой с каждой секундой становилось все меньше народу. Пора было отправляться в путь. Не прошло и минуты, как поезд тронулся. И очень скоро городские кварталы сменились пасторальными пейзажами, словно с открыток. «Старая добрая Англия», — думал Геллерт, смотря в окно. Ему вспомнился свой первый приезд сюда, и даже тогда, много лет назад, в прошлой жизни, он тоже проникся тишиной и атмосферой здешних мест. Пока не стемнело, поезд катил себе по рельсам, а Геллерт с Дафной болтали ни о чем. Он рассказал ей про свою неделю в «Дырявом котле» — как по утрам его донимали уборкой комнат, а старый бармен все норовил подлить ему огневиски, видимо, рассчитывая потом воспользоваться состоянием парня. Затем Геллерт рассказал и о письме, явно дожидаясь реакции Дафны. — Очень умно, — кивнула она, закусив губу. — Я почему-то и не подумала об этом. Да, было бы странно, если б ты вот так явился в Хогвартс и сказал: «Учите меня». Чем дальше на север уходил поезд, тем чернее становилось небо, и вскоре начался дождь. Включились лампы, наполнив купе мягким светом и Дафна, достав откуда-то номер «Ежедневного пророка», принялась читать, а Геллерт смотрел в окно, размышляя — как это будет, когда он приедет в Хогвартс? Но мысли его не успели уйти далеко. Дверь в купе открылась и на пороге появилась неизвестная троица: два верзилы, а впереди, словно вожак, — бледный парнишка со светлыми волосами. Не понимая, что происходит и кто это вообще такие, Геллерт перевел взгляд на Дафну. Та отложила газету и с некоторым напряжением посмотрела на гостей: — Что тебе нужно, Малфой? — Просто пришел поздороваться, Дафна, дорогая, — улыбнулся блондин. — Не называй меня так. — Почему же? Тебе не нравится? — Нет, не нравится. — Да ладно, а мне кажется — наоборот. И с этими словами Малфой сделал шаг вперед, приближаясь к девушке. Геллерт тут же встал с места и несильным тычком в грудь вернул того на исходную. — Ты еще кто такой? — вскинул брови Малфой, словно только что заметил Гриндевальда. — У меня к тебе тот же вопрос. — Я — Малфой. Драко Малфой. — Отлично. Рад за тебя. А теперь, Драко Малфой, вали туда, откуда вылез, и чтоб я тебя больше не видел. — Я так и не понял, кто ты, нахрен, такой? — Тот, кто не любит повторять дважды, — ответил Геллерт, доставая из кармана палочку. Драко замер, оценивая положение. Секунду в его глазах читалось сомнение: быть может, все-таки нарваться на драку? Но потом он видимо решил, что не стоит, кивнул своей свите и они ушли. Геллерт сел обратно и вопросительно посмотрел на Дафну: — Что это за мудак? Та лишь махнула рукой: — Всего лишь Малфой. — У вас с ним какие-то трения? — Это долгая история. — И у нас как раз много времени для долгих историй. Дафна задумчиво посмотрела на Геллерта, решая, стоит говорить ему или нет. И в конце концов решила рассказать: — Ладно. Хорошо. Но придется начать издалека. — Я весь во внимании, — откинулся он на спинку сиденья. — Дело в том, что в Британии не так уж много по-настоящему чистокровных семей. И разумеется, почти все из них хотят и дальше оставаться таковыми, блюсти чистоту крови, как делали их предки поколениями до этого. Но чтобы правильно продолжить род — нужно найти подходящего кандидата, и быть он должен из другой чистокровной семьи. И вот тут начинаются проблемы, потому что найти молодого представителя старой фамилии, особенно женского пола, — указала на себя Дафна, — порой бывает весьма проблематично. Так уж вышло, что чистокровные волшебники почему-то плодятся с куда меньшей охотой. И потому такие, как я — молодые и чистокровные девушки — для них лакомый кусок. И кровь не придется пачкать, и неплохие родственные связи заиметь. — Но, очевидно, все не так просто? — Да, — кивнула Дафна. — Нельзя просто взять в жены ту или иную девушку. Нужно, как и везде, следовать традициям. Для чистокровных — это самое главное. А традиции гласят, что мальчик, который собирается жениться, должен явиться вместе с отцом к предполагаемой невесте, показать свои манеры, стать и лишь потом просить у родителей ее руки. — И Малфой сделал это? — Попытался. Они явились к нам в особняк вместе с отцом — таким же отвратительным типом, и стали ублажать мою мать рассказами о том, как мне будет хорошо с Драко, какой он чудесный и замечательный. Вот только я-то знала, что он вовсе не такой. Потому, когда время дошло до ужина, я специально выставила себя полной дурой — роняла вещи, хамила «гостям», говорила какие-то глупости. И вечер закончился для них полным фиаско. Малфои уехали ни с чем, а Драко с тех пор обозлился на меня, но одновременно вбил себе в голову, что он на самом деле мне нравится, а повела я себя в тот вечер так просто потому, что хотела привлечь его внимание или вроде того. — Получается, счастливый конец? — Ах если бы, — Дафна вздохнула и, подперев подбородок, стала смотреть в окно. — Теперь они решили замахнуться на мою сестру. Она еще, конечно, маловата для всех этих любовных дел, но Малфои уже готовят почву. Присылают ей подарки, и не только на день рождения, иногда заявляются в гости. И, уверена, через пару лет Драко будет просить руки Астории, и мама тогда вряд ли откажет. Дафна закончила свой рассказ, и пару минут они ехали в тишине. Лишь стук колес был едва слышен в купе. — Ну, если подумать — все не так уж и плохо, — сказал наконец Геллерт. — Понимаешь… Я просто бы хотела верить в какое-то высокое чувство между мужчиной и женщиной. — Неужели, любовь? — Почему нет? — Да уж… — А что? — Я, так сказать, предпочитаю более точные формулировки. А любовь… Что это вообще такое? — Такое чувство, когда ты видишь человека, и чувствуешь, как вот здесь у тебя, — Дафна коснулась своей груди, — становится тепло и приятно. И ты понимаешь, что готов ради этого человека на все. — Да ты романтичная особа, — хмыкнул Гриндевальд. — А ты циник. — Может быть, — пожал он плечами, — но для начала поживи с мое. И, думаю, будешь говорить тоже самое. — Геллерт? — М-м-м? — А ты когда-нибудь?.. — Что? Любил? — Ну да. Гриндевальд улыбнулся одними губами и посмотрел в окно. Несколько секунд прошло в молчании, а затем он наконец ответил: — Скажем так, я был… знаком со многими женщинами. — Это не ответ. — Но это лучшее, что ты сегодня услышишь. — Ладно. Не хочешь говорить, так и не надо.***
Стоило поезду остановиться, как ученики сразу же хлынули на платформу. Потолкавшись немного в проходе, Геллерт тоже оказался на свежем воздухе. На округу уже опустился опустились непроглядные сумерки. Дафна переоделась в школьную форму и убрала волосы под ободок. Вид у нее сразу стал более серьезный и собранный — прямо-таки стремящаяся к знаниям отличница. Оглядевшись по сторонам, он поманила Гриндевальда за собой. Перепрыгивая оставшиеся после дождя лужи — добрались до карет. Но Геллерт не успел забраться внутрь. Едва он занес ногу на ступеньку, как кое-что привлекло его внимание. Кареты были запряжены не кем иными, как фестралами. На мгновение как будто забыв обо всем, Гриндевальд двинулся к этому необыкновенному существу. Приблизившись, он погладил фестрала по жилистой шее, и тот благодарно склонил голову. «Их ведь могут видеть только те, кто видел смерть», — вспомнил Геллерт, и перед глазами у него тут же появились многочисленные жертвы его смертоносной волшебной палочки. Гриндевальд видел их всех, ярко и четко, а затем… Затем он вспомнил свое самое первое убийство. То, с которого все и началось. Точка невозврата, как определял ее сам Геллерт, изменившая его жизнь. Он вспомнил Ее лицо… Тогда Она была еще совсем ребенком — юная и беззащитная. И то, как сложилась Ее судьба… Что ж, пожалуй только об этом Геллерт сожалел по-настоящему. — Ну ты идешь или нет? — окликнул его голос Дафны, выводя из лабиринта мыслей. — Что ты там делал? — спросила она, когда Геллерт опустился на сиденье и карета наконец тронулась. — Да так, — помотал он головой. Обсуждать дела прошлого ему совершенно не хотелось. Но скоро эти мысли исчезли сами собой. Потому что Геллерт увидел в окне кареты Хогвартс. Сколько же лет прошло с тех пор, когда школа высилась перед ним в последний раз? И не сосчитать. Но огромный замок, — со всеми этими массивными стенами, бесчисленными башенками и окнами, в которых горел свет, отражаясь в зеркальной глади озера, — до сих пор внушал. Было в нем какое-то неподдельное величие, которому даже Гриндевальд не мог не отдать должное. Вскоре карета остановилась и они вошли в огромные двери, оказавшись в таком же немалых размеров холле. Геллерт огляделся. Потолки тут были такие высокие, что легко можно было бы засунуть несколько драконов, и еще осталось бы место. Он хотел было поделиться своим впечатлением с Дафной, как тут его окликнул чей-то голос: — Мистер Гриндевальд? Он обернулся и увидел пожилую волшебницу в черной шляпе. Она не сводила с него взгляда чуть прищуренных глаз. — Меня зовут Минерва Макгонагалл, я заместитель директора школы, — представилась волшебница. — Здравствуйте. — Поскольку вы впервые прибыли в Хогвартс, нам необходимо провести процедуру распределения на факультет. Прошу, следуйте за мной. «Факультетов — четыре, — вспоминал Гриндевальд, пока они пересекали холл, — Гриффиндор, Пуффендуй, Слизерин и… как там его? Когтевран, точно». Макгонагалл открыла не слишком приметную с первого взгляда дверь и она вошли в небольшое помещение, где Геллерт увидел табурет и лежащую на нем старую шляпу. — Присаживайтесь. Геллерт сел, смутно догадываясь, но все-таки не совсем не понимая, чего ждать. Макгонагалл взяла в руки шляпу и опустила ему на макушку. Несколько секунд ничего не происходило. Но затем Геллерт услышал голос в собственной голове: — Так, так, так. Очень интересно. Секунда смятения, и тут до него дошло — с ним разговаривала шляпа. — О. Э-м-м. Здравствуйте, — мысленно ответил Геллерт. — Интересно, — повторила шляпа задумчиво, — Очень интересно. — Интересно — что? — Сложный выбор. Давно такого не припомню. Вижу в тебе хитрость… — Да, есть такое. — …и упорство. — Ага. — Есть и храбрость. — Храбрость? Да ладно. — Мозгами, юноша, ты тоже не обделен. — Как же без этого. — Куда же мне тебя определить? — проскрипела шляпа. — А я могу… ну, выбирать? — спросил Геллерт. — Выбирать? Что ж, пожалуй ты можешь выбрать. Какой факультет тебе избрать охота? «Избрать охота…» — хмыкнул Геллерт. Ему, в целом, было совершенно без разницы, где и как учиться. Все-таки, в его планах учеба не стояла на первом месте. Но тут он сообразил, что Дафна учится на Слизерине. Она сама говорила ему. Что ж, значит, туда он и отправится. — В таком случае — Слизерин, — подумал Геллерт. — Могу же я выбрать Слизерин? — Можешь, — ответила шляпа. — Слизерин! — возвестила она уже так, чтоб и Макгонагалл ее услышала. Гриндевальду показалось, что на мгновение лицо заместителя директора неприязненно помрачнело, но затем она улыбнулась одними губами и, сняв с Геллерта шляпу, взмахнула палочкой. На его мантии тут же появилось изображение змеи. — Добро пожаловать в Хогвартс, мистер Гриндевальд. Можете отправляться в большой зал, праздник скоро начнется. Геллерт кивнул и вышел из помещения. В большом зале уже было полно народу. Скорее всего, почти вся школа. Ученики, сидевшие за четырьмя столами, весело болтали; стоял приятный, — совсем не раздражающе-суетливый, как тогда, на вокзале, — гомон. Геллерт огляделся, высматривая за столами Дафну. Ее нигде не было видно. Он сделал пару шагов. И тут увидел Его. Альбус Дамблдор. Собственной персоной. Он сидел во главе преподавательского стола и о чем-то разговаривал с темноволосым волшебником. Геллерт замер. И тут же почувствовал, как быстро бьется сердце. В нем закипала злоба и ненависть. Та самая ненависть, что пожирала его изнутри первые годы в Нурменгарде и не давала спать по ночам, заставляя раз за разом вспоминать их роковую дуэль. Он бредил встречей с бывшим другом, вернее, с человеком, которого считал другом, но который предал его, разрушил мечты Гриндевальда, а потом оставил гнить в тесной клетке лишь потому, что хотел до конца следовать каким-то своим мнимым принципам. Геллерт бесконечно, раз разом, представлял себе, какой она будет — встреча с Дамблдором. Все ждал, что Альбус однажды приедет к нему в Нурменгард если не поговорить, то хотя бы позлорадствовать, но он не сделал даже этого. Десятилетиями Геллерт мог наблюдать его лишь на фотографиях в газетах, следить, как Дамблдор становится все более весомой и значимой фигурой в волшебном мире, как приобретает всю ту власть, к которой Геллерт стремился. И вот теперь — Дамблдор сидел прямо перед ним, стоило лишь вынуть из кармана палочку и… Но Гриндевальд не стал этого делать. Он вдруг осознал, что годы, проведенные в Нурменгарде, оставили своей след. Едва не поглотившая его слепая ненависть схлынула, и он трезвым взглядом увидел положение вещей. Дамблдор постарел. Он выглядел усталым, выглядел человеком, которого потрепала жизнь. А Геллерт… Что ж, теперь Геллерт был молод и полон сил. И в этот момент злоба окончательно ушла, освободив место холодному превосходству. «В конце концов, мы ведь даже не знакомы, верно, Альбус? — думал он, уже чуть ли не улыбаясь. — Меня вычеркнули из истории. Мог ли ты подумать, что наши судьбы повернутся именно так?» Отыскав, наконец, за слизеринским столом Дафну, Геллерт двинулся к ней. Увидев его, Малфой тут же стал что-то шептать своим дружкам, а те, ухмыляясь, кивали. Геллерт задержался на мгновение, не сводя с Драко взгляда, и тот сразу же умолк. — Ну, как все прошло? — негромко спросила Дафна, когда Геллерт сел за стол. — Как видишь — неплохо, — кивнул он на эмблему змеи на своей мантии. — Я просто опасалась, что тебя отправят в Гриффиндор или еще куда. — И чтобы я остался без присмотра? — хмыкнул Гриндевальд, — Ну уж нет. Пришлось уговаривать шляпу не разлучать меня с мисс Гринграсс. Дафна закатила глаза, но на губах у нее мелькнула улыбка. В этот момент Дамблдор поднялся на ноги и все, кто были в зале замолчали, ожидая, что же скажет директор. Он обвел взглядом присутствующих и произнес лишь одну фразу: — Ешьте! Тут же в тарелке перед Гриндевальдом появился солидный кусок мяса, а кубок наполнился тыквенным соком. «Ну наконец-то», — обрадовался Геллерт, беря в руки нож и вилку. Он ничего не ел с самого утра, — всякие сладости, что развозила пожилая волшебница в «Хогвартс-Экспрессе» его не прельстили, — так что чувствовал себя как никогда голодным. Гриндевальд набросился на свой кусок мяса, а вот сидящая рядом Дафна — наоборот, старалась вести себя, как подобает аристократке. Она отрезала небольшие куски, и чинно клала их в рот, умудряясь еще о чем-то разговаривать с сидящей напротив темноволосой девчонкой. Понаблюдав за этим зрелищем несколько мгновений, Геллерт уже собирался было съязвить, но тут увидел куриные котлеты, что лежали прямо перед ним, и напрочь забыл обо всем. Когда все наелись и напились — кушанья со столов исчезли, а тарелки снова стали девственно чистыми. Дамблдор вновь поднялся из-за стола, и на этот раз речь его была куда длиннее и обстоятельней. Он поприветствовал первокурсников и выразил надежду, их факультеты смогут гордиться новичками («По идее, это и меня касается», — подумал Гриндевальд), потом напомнил, что магия в коридорах — строго запрещена, а затем представил новых преподавателей. Так, по его словам, профессор Грабли-Дёрг, — Геллерт вспомнил, что видел эту женщину мельком на платформе, — заменит на время Рубеуса Хагрида. А вот новым преподавателем Защиты от Темных искусств назначена не кто иная, как Долорес Амбридж. Директор хотел было сказать что-то еще, но тут послышался негромкий, но очень отчетливый кашель. Амбридж — низенькая, одетая во все розовое женщина, поднялась со стула, явно желая что-то сказать. За слизеринским столом, — да и за всеми остальными, — ученики непонимающе переглядывались. Директор тоже посмотрел на Амбридж не без удивления. Но замешательство его продлилось лишь мгновение, и он тут же сел на свое место, как бы разрешая этой женщине сказать, что она там хотела. — Кто это вообще такая? — наклонившись к Дафне, спросил Геллерт. — Она из министерства. Была у нас в гостях пару раз, — ответила та. — Но я не думала, что увижу ее в Хогвартсе. С лица этой женщины, пока она толкала какую-то бессмысленную речь про традиции и прочую ерунду, не сходила довольная улыбка, и Геллерту стало казаться, что если он еще хоть раз взглянет на ее пухлую рожу — его точно стошнит только что съеденным бифштексом. Амбридж закончила свою речь и раздались жидкие аплодисменты. Дамблдор тоже захлопал, — правда, не усердней остальных, — а потом отпустил наконец всех спать. Праздник был окончен. — Ну, что теперь? — спросил Геллерт, поднимаясь из-за стола. — Пойдем в гостиную. — Ага. Это куда? — В подземелья. — Чего? Какие еще подземелья? Слизеринцы живут в подземельях? — Ну да. — А что другие факультеты? — У Гриффиндора — гостиная в башне Гриффиндора. У Когтеврана — как не сложно догадаться — в башне Когтеврана. У Пуффендуя — где-то рядом с кухней. — А у Слизерина в долбаном подвале? — вскинул брови Геллерт, — Ох, не тот факультет я выбрал. Обсуждая все это, Гриндевальд с Дафной подошли к выходу из Большого зала, правда, сразу воспользоваться им по назначению не вышло — тут уже успела образоваться пробка из студентов. Пока народ толпился, ожидая, когда уже можно будет пройти, Геллерт заметил, что многие то и дело посматривают на какого-то парня в очках, что стоял в паре метров от него. — Кто это такой? — в очередной раз за вечер спросил что-то у Дафны Геллерт и поймал себя мысли, что он будто слепой котенок в этом новом мире. «Ну ничего, скоро все изменится». — Это? Гарри Поттер, — ответила Дафна. — Тот самый, который одолел ваше знаменитое темное пугало? — Сам-Знаешь-Кого — мы его так называем. И да, все верно, это он. — Интересно. — Правда, совсем недавно он возродился. Так что, по сути и не победил. — Сама-Знаешь-Кто… Черт, как же глупо это звучит. У него же есть имя. Как там его? Волан-де-Морт? Едва Геллерт произнес это, как сразу несколько учеников обернулись на него, широко раскрыв глаза от удивления. Но Гриндевальд даже не обратил на это внимания: — Так, значит, он воскрес? Но я всю неделю читал «Ежедневный пророк» — там об этом не было ни слова. — И не будет, — пожала плечами Дафна. — Министерству не выгодно признавать его возвращение. — А ты что, веришь Поттеру? Дафна помотала головой, что, однако, вовсе не означало «нет». Просто вокруг было слишком много любопытных, с радостью готовых подслушать их разговор. Лишь когда они наконец выбрались из толпы и стали спускаться в подземелья, Дафна ответила: — Тут не вопрос: верю я ему или нет? Я просто знаю, что это так. — Да? И откуда же? — От отца. У всех приспешников Сам-Знаешь-Кого есть черные метки. Так вот он рассказывал, что тогда, в июне, ее жгло совсем как в старые времена. — Надо будет познакомиться с твоим отцом. — Вряд ли получится. Он сейчас в Азкабане. И выйдет еще очень нескоро. — Но тогда… — не понял Геллерт. — Откуда я знаю про метку? Ну, почту же никто не отменял. Он пишет мне почти каждую неделю. Все пытается строить из себя хорошего родителя, — фыркнула Дафна. — Вот только хорошие отцы не сидят в тюрьмах, потому что поддерживали всяких темных магов. Геллерта заинтересовали слова Дафны. Политика всегда будоражила его сознание, особенно грязная. А тут как раз выходило так, что Министерство магии играло отнюдь не по правилам. «Не признавать возвращение Волан-де-Морта? — подумал Геллерт. — Выдайте этим гениям приз, правда, когда половина волшебников страны помрет в очередной бойне, думаю, уже будет поздно». Что ж, по крайне мере теперь было ясно, что в Хогвартсе делает Амбридж. Министерству кровь из носу нужен в школе свой человек. Увлекшись всеми этими рассуждениями, Гриндевальд поначалу даже и не заметил, как они оказались в гостиной. Лишь когда его обдало приятным теплом, а вокруг послышались голоса, он огляделся и понял, где оказался. И был приятно удивлен. Отчего-то он думал, что раз слизеринские общежития находятся в подземелье, тот здесь все будет под стать — холодным, влажным, неприятным. Но оказалось наоборот. Гостиная была наполнена светом, всюду стояли мягкие диваны и кресла, в камине живо потрескивал огонь. — Тут миленько, — сказал Геллерт. — А ты думал, мы живем в выгребной яме? — съязвила Дафна. — Ну, что-то вроде того. Пожелав Геллерту спокойной ночи, Дафна отправилась в свою комнату, а он — в свою. Приблизившись к двери, Гриндевальд замер на секунду, отбрасывая вдруг возникшее воспоминания о своей комнатушке в Нурменгарде, и вошел внутрь. Это было небольшое, но уютное помещение. С правой и с левой стороны стояло по кровати, был небольшой столик, шкаф, а еще — и Геллерта это позабавило, — заколдованное окно, в которое сейчас, правда, ничего не было видно, ведь на окрестности давно опустилась тьма. Одна из кроватей была свободна, зато другую уже успел занять, и даже разбросать на ней свои вещи, какой-то парень. Услышав, как дверь открылась, он повернул голову, и Геллерт узнал Теодора Нотта. — Надо же, — хмыкнул Нотт. — Какая встреча. — Надеюсь, теперь ты можешь пожать мне руку, — ответил Геллерт, заходя в комнату и закрывая дверь. — Только если ты настаиваешь, — кивнул Нотт и парни обменялись рукопожатиями. — Я тут уже выбрал себе койку. Ты ведь не против? Геллерт помотал головой и со вздохом уселся на свою кровать. — Ну, как впечатления? Я так понимаю, для тебя тут все в новинку? — Пока не жалуюсь, — пожал плечами Гриндевальд. — Думал, будет хуже. — И ведь могло быть. — В плане? — Слизеринцы до пятого курса живут в спальнях на четыре человека, и только начиная с этого года нас расселяют вот в такие комнаты по двое. Так что ты вовремя тут оказался. — Да уж, действительно, — кивнул Геллерт. Разобрав вещи, Нотт лег под одеяло и почти тут же уснул. Комната наполнилась его негромким сопением. Геллерт тоже ощутил, как он чертовски устал за весь этот долгий день, полный информации и оживших воспоминаний прошлого. Так что пора было и ему отправляться спать. Он лег на кровать и стал смотреть в потолок, ожидая, когда придет сон. И снова в сознании возник Дамблдор. А точнее — Геллерт вспомнил их знаменитую дуэль. Та самая дуэль, которой и не было вовсе в этом мире. «Что ж, может оно и к лучшему…» — успел подумать Геллерт, прежде чем окончательно провалиться в сновидения.