***
После того как отвёл эсперов к катеру, припрятанному на острове, Чуя вернулся в лабораторию. Переступая через изувеченные трупы, которые пришлось накидать по дороге, пока эсперы покидали секретное правительственное учреждение, Накахара направлялся в центр этого рассадника нечисти, считая, что врыв будет наиболее эффективен, если устроить его именно там. По пути ему пришлось уничтожить ещё несколько десятков мутантов, а когда, наконец, Чуя остановился и начал произносить фразу для активации сингулярности, перед ним словно из-под земли выросла фигура Достоевского. — Остановись, — произнёс Фёдор, глядя в алые глаза своими фиолетовыми, которые вдруг начали менять оттенок и засверкали разноцветными огоньками. Чуя запнулся на полуслове, и Фёдор довольно улыбнулся, а затем тихо проговорил: — Интересно, как ты вышел из-под моего контроля? Видимо, я ослабил бдительность. Жаль, конечно, что эти двое свалили, но ничего, я уже отправил за ними мутантов. Неожиданно с Чуей произошло нечто странное: на его теле и лице, будто по мановению волшебной палочки, проступили кроваво-красные узоры, а за спиной выросли огненные крылья; он весь был охвачен настолько ярким красным сиянием, что на него было больно смотреть. Достоевский, опешив, с трудом поднял глаза на Накахару, пытаясь взять его разум под контроль, но у него ничего не вышло. Взмыв вверх и расправив крылья, Чуя резко спикировал вниз, сбивая Фёдора с ног и прижимая к полу: тот успел трансформироваться и попытался вырваться, но Сила гравитации настолько сильно давила ему на грудь, что он смог расслышать хруст собственных костей, с которым они ломались. Убедившись в том, что с Чуей ему не справиться, Достоевский перешёл в человеческую форму, решив выждать удобного момента, чтобы нанести удар. А пока его тело, почти полностью раздавленное способностью Накахары, регенерировало, он с трудом выдавил: — Какого чёрта?! — Кем был Тифон? — прозвучало в ответ. — Сильнейшим тёмным божеством, верно? А кто такой я? Всего лишь человек, в теле которого томится Арахабаки. А кто такой Арахабаки? Божество. И пусть ни мне, ни ему не сравниться по силам с Тифоном, ты ведь тоже не бог, а всего лишь осколок — один из нескольких тысяч. Но Сила, которую моя человеческая форма получила благодаря вирусу, укрепила моё тело в сотни раз, и я вошёл в симбиоз со своим божеством. Теперь мы стали с ним единым целым, мне больше не грозит смерть от сингулярности, да и фраза для её активации не нужна. Думаешь, можешь внушить мне что-либо и управлять божеством внутри меня? — Чуя расхохотался и сжал пальцы на горле Фёдора сильнее, отчего тот начал задыхаться и синеть, и хотя Чуя знал, что таким способом Достоевского не убить, он не мог отказать себе в удовольствии продемонстрировать тому своё превосходство. Неожиданно послышались какие-то визги и хлопанье крыльев, Чуя посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую: к ним с Фёдором приближались мутанты, их были сотни. Достоевского окутало красным сиянием полностью, а потом Чуя устроил мощнейший взрыв. Лаборатория была уничтожена за несколько секунд, а вместе с ней и все мутанты, которые в ней находились, кроме Фёдора. Накахара не пытался его убить, а оградил от взрыва своей способностью, так как Достоевский был ему ещё нужен. — Откуда ты знаешь о Тифоне? — с трудом выговорил Фёдор, прокашлявшись, после того, как пыль от взрыва улеглась. — Когда я рассказывал Дазаю о нём, ты был слишком далеко и не мог нас слышать. — Я ему рассказал, — как гром средь ясного неба прорезал пространство знакомый Фёдору голос, исходивший откуда-то сзади. — Что? — Достоевский попытался обернуться назад, но Чуя ему не позволил, а затем он увидел пылающие красным глаза прямо перед собой, и с его губ сорвался нервный смешок. — Не может быть. — Может, — усмехнулся в ответ Дазай, присаживаясь рядом с Фёдором на корточки. — Но как? Чуя убил тебя, после того, как я нейтрализовал вирус в твоей крови. Ты не мог выжить. Это просто невозможно. — Да, — с усмешкой сказал Дазай. — Он действительно убил меня, и я был мёртв несколько минут, но Чуя сделал это по моей просьбе. — Не понимаю. — Что ж, я постараюсь объяснить. Ты действительно взял под контроль разум Чуи, я пытался достучаться до него мысленно, но у меня не получалось, а потом мне в голову пришла одна идея. Я подумал, а что, если после того, как Чуя был инфицирован, он сможет войти в симбиоз со своим божеством и стать с ним единым существом? В тот момент я пожалел о том, что мы не рискнули использовать порчу раньше. Вместо того, чтобы обращаться к Чуе, пока мы с тобой сражались, я взывал к Арахабаки, и мне удалось достучаться до него, даже несмотря на то, что Чуя находился вне поля моего зрения, но я знал, что Арахабаки меня услышит, ведь он является божеством, однако у меня не было уверенности в том, что он станет мне помогать. Да, я вошёл с ним в контакт, но сомневался, что мне удастся с ним договориться, ведь Арахабаки — бог разрушения. Его целью никогда не являлись мирные переговоры, он всегда предпочитал вести войну вместо этого, и меня он, мягко говоря, недолюбливал, ведь стоило ему только войти в раж, ощутить столь желанный и сладостный для него запах и вкус крови, как я его останавливал, загонял в клетку человеческого тела и разума, которой являлся для него Чуя. Арахабаки тот ещё фрукт, надо сказать, но благодаря тому, что я смог достучаться до него и передать ему информацию посредством телепатиии, Чуя тоже её получил вместе со свободой от тебя. И теперь я мог общаться непосредственно с ним, а поскольку именно Чуя является эгом, а не Арахабаки, тот не мог управлять его действиями и вынужден был подчиниться. — Дазай усмехнулся, посмотрев Накахаре в глаза. — Вот такой он наш Чуя, казалось бы, всего лишь человек, однако именно он подчинил себе это могущественное божество, а не наоборот. Конечно, Чуя не одобрил мой план, когда я сказал, чтобы он не вмешивался, если что-то пойдёт не так. А потом ты лишил меня Силы, и в моей голове созрел новый план. Хотя теперь я не мог общаться с Чуей телепатически, он всё понял и сообразил, что нужно сделать. Я знаю каких усилий ему стоило нанести мне тот удар, а не наброситься на тебя вместо этого, но Чуя справился, поскольку прочитал в моих глазах перед этим, что и как нужно сделать, а точнее в мыслях, ведь даже без моего участия, теперь он мог общаться со мной посредством телепатии. Когда ты отдал ему приказ вырвать мне глотку, Чуя сделал всё же немного иначе, и тебя уже мог насторожить этот факт, однако ты не обратил на него внимания. Перед тем, как нанести мне рану, Чуя разодрал свой палец когтём и в тот момент, когда он ударил меня лапой, разорвав моё горло, наша с ним кровь смешалась, точнее, его кровь попала в мою рану. Я знал, что на этот раз регенерация сработает не сразу, и ты ни о чём не догадаешься. Ведь когда я заразил Чую посредством своей крови, регенерация началась лишь через несколько минут. Так произошло и со мной. Мне кажется, что я действительно умер на какое-то время, может быть, так оно и было, но пока мозг человека жив, его ещё можно спасти, теоретически, а мозг умирает не сразу, даже, если сердце остановилось. Не знаю сколько прошло времени, прежде чем регенерация сработала, и, надо сказать, я даже не ощутил самого процесса. Это было совсем не так, как в первый раз, когда мне казалось, что моё тело разрывают на части, а кости выворачивают и выламывают. Я просто открыл глаза, и я был жив, а раны на теле исчезли. — Как вам удалось провести меня? Я бы почувствовал, если бы Чуя вышел из под моего контроля? — Вопрос не ко мне, а к Арахабаки, — ответил Дазай. — Хорошо, тогда скажи: откуда ты знал, что его кровь, вообще, сработает? — прохрипел Фёдор, так как Чуя по-прежнему довольно сильно сжимал его горло. — Ведь моя кровь не просто уничтожает клетки вируса, она даёт иммунитет от него, подобно тому, как действует вакцина от большинства болезней, причём иммунитет постоянный, заразиться повторно невозможно. Услышав слова Фёдора, Чуя удивлённо уставился на него, а затем перевёл взгляд на Дазая, спросив: — Ты знал? Дазай кивнул, а Чуя со злостью спросил: — Значит, ты обманул меня намеренно? Ты реально мог погибнуть, Дазай, но ты буквально заставил меня нанести тебе этот удар. Да как ты мог? — А разве у меня или у тебя, Чуя, был выбор? Ты забыл каким образом Фёдор лишил меня Силы? Даже если бы не твой удар, я бы умер через минуту или две. — Тогда как же ты выжил? — Помнишь, на мне ведь не сработал антидот, когда ты вколол его мне сразу после инъекции вируса. А когда я был в лаборатории, учёный проводил эксперименты с моей кровью. Он сказал, что у него есть несколько видов антидота и опробовал их на ней, но не один из них не уничтожил клетки вируса в моей крови. А потом Акио-сан провёл ещё один эксперимент: он добавил в мою кровь несколько капель другой крови, я спросил его о том, что это за кровь, но он довольно туманно ответил, что это кровь одного эспера. Я тогда не совсем понял, что учёный хотел выяснить в ходе этого эксперимента, а потом он сказал, что клетки вируса погибают, причём очень быстро. Помню, как меня обрадовала в тот момент эта новость, и я его спросил: «Это значит, что я могу исцелиться?» «Да», — ответил учёный. «Что это всё-таки за кровь?» — спросил я. «Я же уже говорил, что это кровь одного эспера, и он уникален», — сказал Акио-сан. «И что в нём особенного?» «Антидот был создан на основе его крови, — нехотя ответил он. — Но в чистом виде я не пробовал её применять на заражённых». «Акио-сан, избавьте меня от этой болезни», — попросил я. «Подожди», — проговорил он, рассматривая что-то через микроскоп. «Какие-то проблемы?» «Кажется, клеткам вируса удалось выжить, — проговорил он, не отрываясь от микроскопа. — Да, они точно выжили и теперь размножаются с удвоенной силой». «Чёрт!» — выругался я, а потом в лабораторию пришли «люди в чёрном», и вскоре я впервые обратился в мутанта. Остальное ты знаешь. — И ты решил, что та кровь и была кровью Фёдора? — спросил Чуя. — Верно, — ответил Дазай. — Эта кровь уничтожила клетки вируса, но минут через десять они начали возрождаться и размножаться вдвое быстрее, чем раньше. Это навело меня на мысль, что кровь Фёдора неспособна уничтожить вирус в моей крови. Но я не знал, что произойдёт потом с этими клетками и со мной, если я умру. Вернёт ли меня вирус к жизни и останусь ли я прежним после этого, поэтому процесс регенерации нужно было ускорить, пока был жив мой мозг. Для того и понадобилась твоя кровь, Чуя. — Понятно, — кивнул Накахара, а Фёдор спросил: — И всё-таки, что в тебе такого особенного, Дазай? Почему ты другой, не такой, как прочие мутанты? Почему моя кровь действует на тебя не так, как на остальных? — Наверное, вирусу понравилось жить в моём теле, — Дазай подмигнул Фёдору. — И он не хочет со мной расставаться. А если серьёзно, не знаю. Может, дело в моей способности, а может ещё в чём-то. Ладно, подумаю об этом позже, пора возвращаться в Ниигату. — И что ты собираешься со мной делать? Уничтожишь меня? Ведь я сам подсказал тебе способ, как это сделать. — Нет, — Дазай покачал головой. — У меня на тебя другие планы, хотя, конечно, будет довольно проблематично держать тебя где-нибудь взаперти. Только Чуя способен сдерживать твою мощь, но он не может делать это постоянно. Я думаю, что стоит попробовать извлечь из твоего тела осколок. Это ведь не убьёт тебя? — Не знаю. Но что потом? Ты уничтожишь осколок? Тогда какой тебе смысл оставлять меня в живых? Ведь ты хочешь использовать мою кровь в своих целях? — Верно. Твоя кровь необходима нам всем на тот случай, если действительно люди начнут умирать от лучевой болезни. Мы с Чуей сможем их обратить, и они будут оставаться мутантами до лучших времён: пока радиация не исчезнет или пока мы не найдём место, где её нет. Твоя кровь понадобится для того, чтобы вернуть обращённым человеческую форму и уничтожить вирус. — Да, прекрасная идея, но вряд ли у тебя что-нибудь получится. — Почему же? — Потому что ты сам сказал, что Чуя не сможет удерживать меня способностью без отдыха и сна. Ведь даже мутантам нужен сон. А если извлечь осколок, никто не знает, что произойдёт. Возможно, я умру, а если и нет, каков твой дальнейший план? Когда тебе будет нужно, ты снова поместишь в меня осколок? Но никому не известно, как это сработает. Вдруг моя кровь снова изменится и станет совсем другой, вдруг она потеряет своё свойство: нейтрализовать этот вирус? — Кто знает? Но у нас нет иного выхода. — А может, вампиры? — внёс предложение Чуя. — Они ведь тоже устойчивы ко всяким вирусам и болезням. — Я рассматривал вариант с вампирами, — произнёс Дазай. — Но у того, кто их обратит всегда будет оставаться возможность полного контроля над ними, то есть у Брэма, ведь это его способность. Вряд ли это хорошая идея — позволить кому-либо получить такую власть над всеми остальными. Сегодня Брэм на нашей стороне, а завтра, кто знает? Да и с питанием у вампиров могут возникнуть проблемы, поскольку в отличии от нас, они не могут пить кровь себе подобных. — Ясно, — произнёс Чуя, а Дазай добавил: — Уходим.***
Когда Чуя, Дазай, а также Фёдор вернулись в отель в Ниигате, в холле столкнулись с Рампо, который не смог сдержать улыбки, встретив гостей словами: — Рад, что ты жив, Дазай. — Я тоже очень этому рад, — ответил тот. — Уверен, что это хорошая идея: притащить Достоевского сюда? — спросил Эдогава. — Ты мне скажи, — подмигнув Рампо, проговорил Дазай. — Я скажу, но не при них, — Рампо кивнул на Фёдора с Чуей, а также на кого-то, кто находился за их спинами. — Дазай?! — послышался удивлённый возглас, а затем какая-то тень промелькнула мимо Чуи с Фёдором и бросилась к Дазаю, заключая его в объятия, сверкнула белая вспышка, а затем Осаму высвободился из чужих рук, произнеся: — Полегче, Акутагава. Ты меня задушишь. — Но Чуя сказал, что ты погиб, — отстранившись от бывшего наставника и глядя в его глаза, произнёс Рюноске, наверное, всё ещё не до конца поверив в происходящее и в то, что зрение его не подводит. — Так было нужно, — ответил Осаму, похлопав Акутагаву по плечу. — Из-за камер. Со мной всё в порядке. Вы как добрались? Достоевский сказал, что отправил за вами мутантов. — Да, были мутанты, — подтвердил вампир. — Мы с оборотнем тогда преодолели большую часть пути по воде, когда они напали. Мне удалось отразить атаку, но катер перевернулся и довольно сильно пострадал. В общем-то он пошёл ко дну, и нам с тигром пришлось добираться до берега вплавь. — Как Ацуши, кстати, где он? — поинтересовался Дазай. — Ему пришлось нелегко, ведь способность оборотня до сих пор не работает. Но сейчас с ним всё в порядке, Мори-сан прописал ему пока постельный режим. — Что с ним произошло? — Воды нахлебался немного. Всё хорошо, даже помощь докторши из Агентства не понадобилась. — Ладно, зайду к нему позже. Анго у себя? — Я его не видел. — Я видел, — вмешался в разговор Рампо. — Он в своём номере. — Отлично, — произнёс Осаму и направился к лифту, бросив перед этим Чуе: — Жди здесь и присмотри за Достоевским. — Ага, — кивнул Накахара и сказал Фёдору: — Сядь. Постучав в дверь номера Анго, Дазай дождался вопроса: — Кто там? — Я, — коротко ответил он, после чего за дверью послышались шаги, а затем щёлкнул замок, скрипнули петли, и перед Дазаем предстало удивлённое лицо Сакагучи. — Дазай? — произнёс он и поправил пальцем очки на носу, поднимая их выше. — Акутагава сказал, что ты погиб... — Вброс, сделанный для того, чтобы враг не сомневался, что это так. — Не понимаю, — протянул Анго. — Какой враг, ты думаешь, что среди нас есть предатель? — Нет. Но когда это было сказано, мы находились в стане врага, и Достоевский слышал о чём говорил Чуя Акутагаве. Мне нужно было вывести из под удара Ацуши и Акутагаву, при этом выманить Фёдора так, чтобы он ни о чём не догадался и не ушёл. — Ясно, — проронил Сакагучи, отступая назад. — Проходи. — Почему вы не в укрытии? — спросил Дазай, на что услышал в ответ: — Когда Акутагава и Ацуши вернулись, они сказали, что лаборатория, где находился Фёдор и остальные мутанты, уничтожена, они сами видели взрыв, да и Рампо потом заверил нас, что опасаться нечего и можно вернуться в отель. — Ясно. Я слышал когда-то, что на правительство работал человек, обладающий рентгеновским зрением. Нет ли случайно его среди выживших из Йокогамы? — Да, он выжил, — произнёс Сакагучи. — Зачем он тебе? — Нужно кое-что отыскать. — Хорошо, я отведу тебя к нему, но давай прежде поговорим. — О чём? — Ты обещал рассказать мне о том, как вы с Чуей заразились вирусом, и как вам удалось сохранить разум. — Обещаю, что расскажу тебе обо всём, но чуть позже. Отведи меня к своему эсперу. Чуя уже умаялся сдерживать Фёдора. — Фёдора? — Да. Мы не убили его, так как я считаю, что он нам пока нужен. Ты обо всём узнаешь, Анго, в своё время. Пойдём. — Ладно, пошли, — произнёс Сакагучи и покинул комнату вслед за Дазаем, запирая дверь на ключ. Как только эсперы вышли из номера, к ним подошёл Рампо и заговорил: — Дазай, нам нужно кое-что обсудить. — Это не может подождать? — спросил Осаму. — Я просто хотел предупредить тебя насчёт применения порчи Чуей после заражения. Я знаю, что он её уже применял, и мне кажется, что Чуя изменился. — Возможно. Теперь он может полностью ею управлять и отключать самостоятельно. — На первый взгляд, это прекрасная новость, но всё может оказаться совсем наоборот. — О чём ты? — Арахабаки способен подчинить Чую себе, а поскольку смерть от сингулярности ему теперь не грозит, Арахабаки может вырваться на свободу, и Чуя потеряет контроль над ним навсегда. Я хочу сказать, что он и станет Арахабаки. — Не думаю, что такое возможно, ведь я всегда могу загнать его обратно. — Да, если успеешь, пока он не уничтожит Ниигату и другие города. Арахабаки почувствовал вкус свободы, и я уверен, что он пришёлся ему по душе. Арахабаки будет стремиться подчинить себе Чую, поверь, и однажды это может случиться. — Анго, — обратился Дазай к Сакагучи. — Сходи за тем эспером и спускайтесь с ним в холл. — Ладно, — согласился тот, хотя его просто разбирало любопытство, но он решил поговорить с Дазаем позже и выпытать у него всю правду. Когда Сакагучи ушёл, Осаму спросил у Рампо: — Ты что-то видел? Эдогава бросил на Дазая наигранно удивлённый взгляд, а тот сказал: — Хватит ломать комедию, мне известно о твоей способности. — Он всё-таки тебе рассказал. — Неважно. Что ты видел? — Я видел Арахабаки, а затем взрыв, который уничтожил всех выживших. Картинки довольно туманны, но от острова ничего не осталось. Его будто стёрли с лица Земли. Этот взрыв по своей силе оказался в десятки раз мощнее взрыва от тех ядерных боеголовок, сброшенных на Японию, всех вместе взятых. Возможно, если он произойдёт, то уничтожит не только Японию, но докатится и до других стран, с которыми она граничит. — Когда это должно произойти? — Боюсь, что скоро: у нас есть неделя, максимум две. Точнее сказать не могу. — Понятно, — произнёс Дазай и направился к лифту.