Спокойные часы?

***

Когда Литта преодолела очередной поворот коридора и почти уняла кипящую внутри злость, то уяснила несколько очевидных фактов, невидимых ранее за пеленой бешенства. Первый факт - с момента разговора с Зеносом прошло совсем немного времени. Всего-то около трех часов. Дольше всего Литта провозилась с выискиванием интересных сведений в терминале, но на чтение этих самых сведений ушло около тридцати минут. Радоваться тому, что ее глаза так и не узрели хозяина сих мест во всей его монструозной красе, было пока рановато. И второй факт - вся полученная информация слишком уж охотно приплыла к ней в руки. Терминалы в лаборатории ничем не были защищены, и ее геройский интерес не уткнулся ни в одно требование ввести пароль, являющийся кличкой любимого хомячка главного ученого. Она никогда не была человеком высоких знаний и не умела особо обращаться с механизмами, только если это не автоматическое оружие. Любая мало-мальски сложная техника мистическим образом ломалась, стоило девушке коснуться ее хотя бы пальцем. Поэтому такая доступность (и такая прочность) мало походила на удачное стечение обстоятельств. Тьма императорских коридоров была настолько плотной и тихой, что Литта, казалось, продвигалась вперед в каком-то чернильном киселе. Периодически появлялись различные источники света в виде распахнутых дверей или редких смотровых окошек, но уже через два-три шага от этих самых источников не было никакого толку. Убедившись, что теперь ей попадаются исключительно спальни или гостиные, девушка упрямо шла вперёд, намереваясь подстеречь Зеноса хотя бы где-нибудь и в идеале наброситься со спины, вонзив копье ровно между лопаток. И нутром понимала, что понемногу, постепенно приближается к тем местам, где имеет гораздо больше шансов его встретить. Очередной лестничный пролет и новый коридор продемонстрировал ей длинный, практически не освещенный путь, отдаленно напоминающий шахту самого богатого гоблина в мире. Медленно поравнявшись с очередной высокой дверью, Литта напряженно застыла, почувствовав непонятное немеющее ощущение в животе. Девушка вначале даже не поняла толком, что произошло с ее самочувствием. Как будто она оказалась в шаге от обрыва, открывшего вид на бездонную пропасть. Почти сразу вслед за этим шею сзади и затылок обдало судорожным холодом. И в голове резко вспыхнуло одно-единственное слово, настолько громкое и четкое, что она почти услышала его наяву: “Прячься”. Литта оказалась в комнате в таком вздыбленном состоянии, что даже не успела проследить за своими действиями. Ноги бесшумно перескочили низкий порог, руки молниеносно прикрыли дверь за собой, оставив щелку ровно того же размера, что и ранее. И затем девушка сноровисто отступила на пару шагов назад, позволив своей едва различимой тени соскользнуть куда-то в сторону, подальше от дверного проема и подальше от чьего-то бдительного выслеживания. Зенос промелькнул в коридоре так быстро, что она едва успела уловить это своими широко распахнутыми глазами. Мико’тэ даже на секунду подумала, что ей привиделось это смазанное стремительное движение и парочка алых росчерков во мраке. Но нет, за дверью действительно только что был он, и данный факт четко подтверждало такое чувство внутри девушки, будто она едва-едва разминулась со смертью. Судя по всему кронпринц направился к лестничному пролету, по которому она как раз сюда и поднялась. И если бы Литта не прошмыгнула в первую попавшуюся комнату, то она бы столкнулась лоб в лоб с этим… демоном, черт возьми. Для верности подождав ровно четверть минуты, она позволила себе на секунду расслабиться и проглотила комок в горле. А затем шагнула обратно к двери, пытаясь затолкать свой бессознательный страх куда-то в область пяток. Эта ночь рано или поздно закончится. Если ее реакция будет достаточно быстрой и настороженной, то она сможет сделать все как надо. Однако выполнить задуманное и повернуть ситуацию в свою пользу становилось все менее вероятным. Едва она попадала в помещение, которое казалось ей достаточно укромным и подходящим для засады, как инстинктивное чувство опасности твердило ей двигаться дальше, менять место, забиваться куда-то за шторы и под половицы - бежать, бежать, бежать. Она не видела ни его самого, ни даже его тени и уж тем более не слышала ни звука в покинутой тишине императорского замка. Но внутренняя тревога с каждой минутой становилась все громче, все пугающе, и не сложно было понять почему. Он вышел на ее след. Прочесывает каждый угол. Кружит вокруг нее как волк. И с каждым мгновением круг его поисков становится все более узким. Все закончится тем, что он загонит ее в воронку тупиковой паники, как лису на охоте, и расправится так же, как расправляются с лисой. “Нет. Не будет такого”, - жестко ответила она своим блуждающим мыслям, рывком выдергивая себя обратно в контролируемое состояние. - “Он специально это делает. Ему нравится видеть страх как результат своих трудов. Ты ему не по зубам. Лезть в открытую - последняя тактика. Дождись удобного момента". В очередной раз юркнув за огромную двустворчатую дверь, Литта огляделась. Вот это конечно было больше похоже на зал для банкета - и потолки высокие есть, и стропила арочные тоже во всей красе изогнулись над головой. Даже два ряда колонн выстроились по бокам, выполняя то ли декоративное, то ли поддерживающее предназначение. Задумчиво пожевав губами, девушка схватила ближайший погасший канделябр и вытащила его на середину зала, прямо на темно-синюю ковровую дорожку. Затем одним щелчком сняла с себя теплый плащ и накинула его на всю эту металлическую холодную конструкцию. Запрокинула голову, чтобы за пару секунд просчитать оптимальную дугу, ощутив знакомый мороз, сжавший шею сзади. И, наконец, в две секунды оказалась на одном из стропил, прыгнув вверх на добрых пятнадцать ялмов без разгона и без моральной подготовки. Пыль под ее ногами взлетела бесцветным облачком, и вниз сорвалась парочка щепок, но учитывая то, что в помещении давно не убирались, оставалось лишь надеяться что это не будет замечено. Она успела подобраться поближе к пересечению стропил, в самое темное и плохо просматриваемое снизу место. И затем притаилась безо всякого движения, уцепившись рукой за шершавый деревянный угол и сверля взглядом запертую дверь. Знакомое чувство шага от пропасти на секунду перехватило дух и дало понять о том, что скоро в этом зале у нее появится компания. А затем, очень быстро, ужасающе быстро, правая створка двери отделилась от левой и пропустила внутрь чей-то смазанный темный силуэт. Зенос достиг своей цели, однако не в том самом смысле, в каком ему хотелось бы. Он на мгновение замер при виде непонятной хламиды, застывшей посреди помещения и затем сдвинулся с места, перемещаясь куда медленнее, чем раньше. Текучесть его шагов была настолько плавной и выверенной, что почти не походила на человеческую. Литта знала, что он превратил свое тело в оружие, и каждое мышечное волокно, каждое сухожилие под этим плащом было заточено на абсолютный контроль действий со стороны своего хозяина. Звериная ловкость чувствовалась в каждом его движении, и девушка мимолетно подумала о том, не выглядела ли она так же со стороны, выслеживая добычу в дюнах своей родины в былые времена. Зенос подобрался вплотную к канделябру и прикоснулся к плащу одной рукой, неожиданно бережным и аккуратным движением. Мико’тэ видела со своего места, как темно-зеленая ткань исчезает между его пальцами, облаченными в перчатку. И затем, повинуясь какому-то неслышному щелчку, увидела в своем воображении все ту же руку, все ту же перчатку, только теперь вместо ткани плаща гладившую ее собственные волосы. Медные пряди скользят между указательным и большим пальцем, рука в перчатке поворачивается так, чтобы темно-рыжий цвет заблестел под неровным теплым светом, и… Наваждение продлилось всего только секунду, но оно оказалось настолько реалистичным и сильным, что Литта чуть не пошатнулась от нахлынувшего чувства смущения, моментально разгорячившего щеки. А затем поспешно подскочила и рванулась в сторону, уворачиваясь от промелькнувшего в воздухе лезвия. Проклятая компенсаторная коса вонзилась в стропила с такой силой, что перерубила пополам всю систему перекрытий разом. Чудом удержавшись на узком изогнутом мостике, Литта ошалело завертела головой и вовремя взлетела в воздух, избегая ещё одного размашистого удара по ногам. Вместо нее контакт пришёлся по одной из колонн, удерживающих крышу, и от этой судьбоносной встречи камня с металлом весь зал словно содрогнулся. Девушка ужом юркнула вниз, уходя подальше от этого чокнутого, прочь от падающих стропил и вообще желательно куда нибудь подальше отсюда. Но успела только приземлиться обратно на пол, увидеть прямо перед собой совершенно обезумевшие кроваво-красные глаза… … А затем на них обоих шмякнулся кусок железной крыши, лишенный всех своих раскуроченных опор. *** - Ифрит его раздери, охоту ему подавай… Игру в прятки, мать ее… Можно было в маджонг сыграть, но не-ет! Очень ему нужно было почесать свои наклонности… - раздавалось глухое причитание откуда-то из-под разрубленных деревянных брусьев, искореженного металла и расколотого камня. - Я любезно на все согласилась, поддержала идею… и вот плата за мою доброту… Литта поперхнулась и принялась плеваться, уткнувшись лбом в грязный, покрытый мелкими обломками ковер. Обрушенная часть крыши явно превратила половину зала в настоящие руины, раз поднявшаяся пыль и мусор хрустели аж на зубах. На первых секундах пребывания в настолько неудобном положении мико’тэ была все еще напряжена и наполнена опасением за свою жизнь. Но после того, как на нее сверху рухнула еще и опорная колонна, разломавшись на цилиндрические куски аккурат над ее головой, то вместо опасений внутри пробудилось раздражение вперемешку со злостью. Ее только что в буквальном смысле смешали с грязью. Это явно была непредвиденная ситуация… но она все же произошла. Кто-то должен за это ответить. Издав низкий и грудной угрожающий звук, всегда исходящий из котов, которых все достало, Литта наконец-то нашарила в темноте и пылище знакомое древко своего любимого копья и затем с некоторым усилием уперлась коленями в пол. Кусок металлической крыши над ее спиной заскрежетал и тяжело подался в сторону. До темно-рыжих мохнатых ушей донесся рассыпчатый звук камней и щебня, покатившихся вниз к полу. Согнувшись в три погибели, девушка медленно и упрямо выпрямлялась, не задумываясь о том, что обычный человек на ее месте превратился бы в отбивную уже от падения всех этих элементов архитектуры на свою голову. Со своим плащом однозначно следует попрощаться, равно как и с презентабельным видом вообще. А также куда-то упорхнуло все ее добродушие, и до этого не способное похвастаться какими бы то ни было внушительными размерами. Литта раздраженно цокнула и затем попросту ухватилась за край крыши, отпихивая ее вправо, чтобы дать себе возможность подышать свежим воздухом. Неподъемные металлические листы, украшенные белыми каменными обломками, сдвинулись по полу, подняв вверх очередное облако пыли. А затем дело пошло на лад куда быстрее, потому что на расстоянии нескольких ялмов от нее кто-то проделывал точно те же действия, целеустремленно убирая прочь со своего пути все отвлекающие факторы. Они выбрались из-под завала почти одновременно. С хрустом наступили на щебень и камни, поднимаясь чуть выше по груде обломков. И в конце концов остановились друг напротив друга на разумном расстоянии, не говоря ни единого слова. Литта критично оглядела его несколько изменившееся лицо, незнакомый цвет глаз и выражение зарождающегося азарта, исказившее прямые императорские черты. И затем проверочным движением взмахнула копьем, стряхивая с него обрывок погребенного под своими ногами ковра. Видимо, она налетела левой рукой на обрубленные стропила или край крыши, потому что ее удобная перчатка была изодрана донельзя. Боли не чувствовалось, ранений не наблюдалось, но разорванные фрагменты тонкой оленьей кожи болтались около самых пальцев и мешали ими шевелить. Поэтому девушка без задней мысли содрала с себя этот испорченный элемент одежды, отшвырнув его подальше. Затем, подумав пару секунд, избавилась и от второй перчатки тоже, предпочитая чувствовать окружающий мир равномерно и симметрично. И недоуменно нахмурилась, заметив, что Зенос почти моментально начал делать то же самое. На искрошенные камни под его ногами упала сначала одна, а затем и вторая черные перчатки, открыв ее взору левую руку, словно ему не принадлежавшую, судя по когтям и светящимся алым прожилкам артерий. - Что ты делаешь? - буркнула она сердито, не понимая смысла его жеста. - Уравниваю шансы, - ответил он ровным тоном. - В прошлый раз ты уравнял шансы, слившись с огромным драконом, Зенос, - едко заметила Литта, намекая на нынешний его нечеловеческий вид. Он в ответ только улыбнулся, прищурившись и оглядывая ее силуэт с некоторым любованием в глазах. - Это мне говорит избранница бога, способная путешествовать между мирами и свергать королей. - Я… о таком никогда не просила, - неловко объяснилась она, все еще надуваясь от злости как индюк. - Должен сказать, что Шинрю отдал мне свое тело совершенно добровольно… - …В отличие от полусотни твоих наложниц? - О’литта. Мы еще ни разу не скрестили оружие, но сейчас я почувствовал, как ты меня атаковала, - укорил он весьма поэтично, рывком выдирая из завала звякнувшую косу. - Продолжим. “О, нет…” - ухмыльнулась она про себя, делая вид что поднимает копье наизготовку. - “Не повезло тебе. Я ведь куда добрее, когда чистая”. Зенос рванулся вперед черно-красным росчерком, и его оружие с гудением развернулось в пыльном воздухе. Литта смотрела на это с самодовольным видом, не шевелясь и не пытаясь защититься. А затем открыла рот и громко отчеканила: - Время… Он уже в движении понял, что именно она задумала, поэтому выражение голодного предвкушения на его лице молниеносно сменилось на полнейшее недоверие. “Она не посмеет”, - прочла девушка в широко раскрытых пламенных глазах. - … завтрака. Волнистое и изукрашенное вполне себе органическим хребтом, лезвие косы замерло в паре дюймов от ее шеи. Девушка стояла ровно, вытянувшись как струна и сверля глазами лицо, застывшее на таком близком расстоянии от нее, что при желании она могла бы… сделать много всякого, о чем бы скорее всего потом пожалела. А затем Зенос, явно повинуясь какому-то титаническому мысленному приказу, отступил на два шага назад и спрятал оружие за спину. Его лицо возвращалось к уже знакомым ей чертам, из голубых глаз уплывали алые отблески, и уже через пять секунд на нее смотрел тот, с кем она вела ненормальные разговоры прошлым вечером. Не то чтобы это сильно разрядило обстановку. Она нервно облизнулась и решила повторить, поняв, что со стороны своего оппонента нет вообще никакой реакции: - Вре… - Я услышал, - прервал он ее хриплым голосом. - Ты - порождение тьмы. Она оступилась на ровном месте и расхохоталась от нелепости всей ситуации и от того, насколько дико звучало это обозначение по отношению именно к ней. Лед в его глазах исчез при первых звуках ее смеха, и его взгляд, что совсем уж неожиданно, совсем чуть-чуть смягчился. А затем он повернул голову и изучил происходящее за ближайшим окном, которое открывало вид на противоположное крыло замка. - Почему ты разрушила лабораторию? Литта покосилась в ту же сторону и увидела поток дыма, поднимавшийся вверх от выбитых окон. Она была так увлечена беготней по коридорам и выползанием из-под упавшей крыши, что даже взрыва не услышала. Однако радовало то, что судя по четкой видимости оного дыма на фоне неба, до рассвета оставалось совсем немного времени. - О, это не я, - скромно проворковала она, освобождая руки от копья и спускаясь вниз к двустворчатой двери. Не упуская, впрочем, Зеноса из виду и следя за каждым его движением. - Просто каким-то образом на панели включенного терминала и на шестом операционном столе оказались бочки с порохом. Некий умник проложил целую дорожку оного до самой лестницы и затем поджег… Кроме нас здесь точно никого нет? Он выслушал весь этот спектакль одного актера с непроницаемым молчанием. А затем протянул руку и со скрипом отворил дверь, ведущую в коридор. - Прошу, - коротко произнес он, явно не горя желанием соблюдать какой-либо официоз. - После тебя. Мико’тэ с подозрением уставилась на него. Этого еще не хватало - идти впереди и чувствовать, как он таращится на ее открытую спину. Или на что-нибудь другое. - Нет уж, давай ты первый, - пробубнила она, открывая в свою очередь вторую створку двери, находящуюся ближе к ней. - Я жить хочу, знаешь ли. - О’литта, я желаю поединка, а не того, чтобы ты разорвала мне шею, напрыгнув сзади, - проницательно отказал он, вынудив ее удивленно закашляться. - Тогда… тогда давай пойдем наравне? - неловко предложила она, перенося ногу через порог и дотошно следя за тем, как ее противник делает то же самое. - Только чтобы по-честному. И не замедляй шаг, а то мороз по спине! - Но ведь так ты за мной успеешь, О’литта. - Просто Литта, пожалуйста, - великодушно разрешила она, бдительно за ним наблюдая. - И попробуй только приблизиться. - Для этого у нас еще будет время, - медленно ответил он, вызвав еще более ощутимый холод по коже. Примерно с таким шатким успехом они пробирались вглубь замка, направляясь к ближайшей лестнице. И хотя ситуация все равно была выходящей за рамки, а также пугали весьма туманные перспективы будущего - девушка все равно не удержалась от кривой ухмылки, которая мгновенно отразилась на надменном лице ее сомнительного компаньона. *** - Нет нужды беспокоиться о манерах и прочих никому не нужных вещах, Литта, - донеслось с другого конца стола, через приблизительно полтора десятка подносов и пять подсвечников от девушки. - В этом месте и в этот отрезок времени ты вольна делать что угодно. Однако к супу ты так и не притронулась. Литта бросила в сторону своего собеседника насупленный взгляд и снова вернулась к дотошному изучению своей тарелки. Мерцающие в тусклом освещении приборы коробили своим многообразием и степенью начищенности. А белеющая на коленях салфетка одним своим безукоризненно-чистым видом вызывала комплексы. Надо было предложить тогда не “время завтрака”, а “время ванны”. “И что же мы будем делать во время этой самой ванны?” - услышала она закономерный вопрос в своей голове, произнесенный заинтересованным хрипловатым голосом. - “Пойдем принимать ван…?” - Мне не нравится суп, - поспешно выпалила она, заглушая своим голосом свои же собственные мысли. - Я его понюхала, и мне многое стало ясно о себе и о жизни вообще. Раздражение и боевой мандраж, так и не успевший разгореться полностью, постепенно исчезли по мере приближения к обеденной зале. И если буквально полчаса назад она была способна не только влегкую выругаться, но даже отвесить язвительную шпильку в адрес Зеноса, то сейчас ее поведение стало почти таким же скованным, что и в спальне накануне вечером. Воздух вокруг девушки словно загустел и лепился к коже как невесомая паутина. Дыхание то и дело норовило затаиться где-то в глубине грудной клетки, и пару раз мико’тэ заметила, что не дышит вовсе, чувствуя себя попавшим под свет прожектора животным. Она очень надеялась, что ее сотрапезник чувствует хотя бы отдаленно то же самое, потому что будет очень обидно, если весь этот дискомфорт достался ей одной. И в довесок ко всему, весь ее богатый словарный запас, уже готовый опрокинуться на кронпринца валом упреков и замечаний, безропотно растворился под давлением возникшей в помещении ауры, будто бы даже приглушившей звуки. Так что Литта удрученно поняла, что она опять и снова перешла в режим относительно вежливого лексикона, по совершенно непонятным ей причинам. Хотя честное слово, искренне хотелось открыть рот и потребовать перестать так бесцеремонно на нее пялиться. Сначала Зенос вызвал у нее совмещенное с ужасом изумление своей холодящей кровь покорностью. Даже не попытался оторвать ей голову в коридоре! Немыслимо. Но, усевшись на высокий стул и погрустнев при виде разложенного перед ней металлолома, Литта пригляделась к своему компаньону повнимательнее и поняла, что радоваться этой покорности лучше пожалуй не стоит. Из пронзительных голубых глаз не исчезали алые сполохи, которые причудливо смешивались с полыхающей внутри кронпринца кровожадностью. Мико’тэ заметила, что пару раз ногти на его левой руке начинали заостряться и чернеть, но он усилием воли заставлял себя вернуться в прежнее человеческое состояние. И она могла поклясться, что в определенный момент времени его длинные золотые волосы зашевелились независимо от его движений. “Сдерживает себя. Но уже с громадным трудом”, - она напряженно сглотнула и опустила взгляд в тарелку. - “Тебе недолго осталось, Литта. А ты все еще думаешь, какая вилка предназначена для салата”. Зенос молча наблюдал за тем, как девушка, проигнорировав его любезное разрешение есть руками, сердито переводит взгляд со столовых приборов на капустные листья и обратно. И затем неспешно вернулся к своей трапезе, привычным движением отрезав ровный кусок от стейка. - Самая левая, - услышала Литта невозмутимую подсказку и едва успела спрятать очередной всплеск удивления за своим окаменевшим лицом. “Это что такое было?” Она не придумала ничего лучше, кроме как начать ни к чему не обязывающий диалог и тем самым сгладить свое собственное невежество насчет салатных вилок. Мико’тэ знала, что Зенос все эти интерлюдии светские в гробу видал, но все равно не смогла себя остановить. Молчание действовало ей на нервы. - Так… кто же все-таки это готовит? - негромко вопросила она в пространство, наматывая хрустящий капустный лист на вилку. - Пленные повара? Или этот твой дворецкий? Как его? Фанданго? Ее молчаливый собеседник начисто проигнорировал эту неловкую попытку понапихать пустых вопросов в тишину и неторопливо коснулся бокала с неизвестным содержимым. То ли действительно воспринимал ее любопытство как пустой звук, то ли и сам позабыл имя своего манерного прихлебателя. Однако глаза, изучавшие ее даже тогда, когда их обладатель пил предположительное вино, на несколько секунд лишились своих пугающих красных отблесков. Литта с робкой надеждой подумала, что разговор, возможно, немного успокоит его и снизит градус его сногсшибательных намерений. Так у нее хотя бы появится время немного прийти в себя и настроиться на открытый бой. Она не хочет вот так сразу. Ей нужна… прелюдия. Хайдалин прости, но иного слова не приходит на ум. - Тебе не нужно этого знать, друг мой, - прозвучал, наконец, размеренный ответ. - Это не касается нашего с тобой дела. Никто не пострадал, если тебя так волнуют подобные мелочи. Идею предложить совместно напиться до состояния лесоповала и затем по-тихому смыться, пришлось отмести подальше. Если из ее организма алкоголь выветривается в пять раз быстрее, чем из обычных людей, то кронпринц не пьянеет вообще. Литта слышала краем уха, что одна дамочка, которая пыталась провернуть подобное с Зеносом, в итоге мягко говоря удивилась и мягко говоря пожалела о своей диверсии. Значит, остается только растягивать оставшиеся минуты и делать вид, что вилка оказалась в ее руках впервые в жизни. Между ними располагался стол внушительной длины, ворох витиеватых подсвечников и заваленные едой блюда, но девушка все равно ощущала присутствие кронпринца слишком уж остро. Оно постепенно выбивало из равновесия, лишало аппетита и медленно перемалывало ее мысли в кашу, оставляя на поверхности только мрачные противоречивые желания, почти лишенные адекватного смысла. Это… было неправильно. Даже немного мучительно… …И опасно. Нужно чем-то отвлечь себя, и его тоже заодно. В противном случае она сорвется в такую бездну, из которой уже вряд ли выберется, несмотря на внушительный жизненный опыт. - …Ты ничего не отрицал, когда я сказала про наложниц, - глухо проговорила она и тут же осеклась, остолбенело осознав, что выбрала совсем не ту, абсолютно не ту почву для отвлекающего разговора. “Во имя Двенадцати, Литта…” Зенос с едва заметным любопытством наблюдал за тем, как сидящая напротив него мико’тэ суматошно запихивает в свой рот стейк целиком, чтобы не выдать еще что-нибудь, демонстрирующее ее недвусмысленный интерес. А потом все же отреагировал, вынудив девушку замереть на месте, словно обнаруженную в зерне мышь: - В империи их называют по-другому. Но я отвечу на вопрос, если ты мне его задашь... То, что его голос стал звучать чуть тише, да еще и снизился на пол-октавы, вызвало у девушки ощущение, будто она вступила ногой в капкан. “То есть повара не касаются нашего дела, а наложницы касаются? Я без шуток боюсь спросить, каким образом”. - Ну… они у тебя, значит, были? Н-наложницы, то есть? - она настолько не ожидала дозволения с его стороны, что начала мяться и заикаться. А также любезничать самым непотребным образом, в надежде никогда не услышать его ответ. - Ты не обязан что-то говорить, это я так, мысли вслух…Мне на самом деле, вообще ни разу не интересно, сколько их было... Она посоветовала себе заткнуться, и в смешанных чувствах подтащила поближе луковый суп. Ситуация запахла жареным, так что мико’тэ решила перед своей гибелью все же попробовать эту странную и любопытную субстанцию и, если придется, то умереть в обнимку с тарелкой. - …Я не вел счет, - ответил он ровным тоном, полуприкрыв глаза и расслабленно откидываясь на спинку стула. - Каждая из них быстро мне надоедала. - Почему? - быстро спросила девушка, воодушевившись, что он идет на контакт и пока не собирается переходить к вооруженным действиям. Зенос едва-едва переменился в лице, почти незаметно нахмурив брови. И затем начал неспешно излагать объяснение, таким будничным флегматичным тоном, словно говорил об элементах мебели, а не о живых людях, отданных кому-то в рабство: - Фальшь и лицемерие навевают скуку, Литта. Эти невольницы реагировали так, как я хотел, двигались так, как я желал, и стонали по моему приказу. Они выдрессированы притворяться и не способны на большее, выжженные изнутри своим страхом и предназначением безмозглых питомцев. В чем удовлетворение, когда в твоих ногах ползает пустая, угодливая оболочка, доставшаяся тебе задаром? Пускай этими дешевыми подачками довольствуются слепые слабаки и простецы, не способные видеть дальше своего носа и не умеющие распознавать лживость в медоточивом женском голосе. Девушка еще на середине его речи подняла голову и начала вслушиваться в каждое слово. И теперь неотрывно смотрела на кронпринца, начисто позабыв про плотный завтрак и все тот же луковый суп. - Ты мог бы… - сипло начала она и сосредоточенно прочистила горло. - Ты мог бы выбрать… кого-то в других землях? Например, захваченных империей? - Зачем? Они будут точно такими же. Готовыми на все, что угодно, лишь бы я их отпустил, - он едва заметно склонил голову набок и улыбнулся Литте одними уголками губ. - Подобное не вызывает у меня интерес. “Хайдалин, спасибо, что он такой ленивый и равнодушный”, - выдохнула она с тщательно скрываемым облегчением. - “Иначе он со своими хищническими повадками стал бы настоящей катастрофой”. - …Это занятие больше приходилось по душе подпевалам моего отца, - негромко продолжал ее собеседник. - Он часто твердил, что иноземных женщин нужно клеймить собой как скот. Судорожная волна тошноты поднялась от желудка к горлу, и девушка моментально пожалела о всей съеденной пище. - Твой отец был так себе императором и отвратительным всем остальным, - презрительно процедила она, не заметив того, какое изменение в лице Зеноса вызвали ее слова. - Кормился на всем готовом, что создал Эмет. Надеюсь, он действительно где-нибудь сдох и… - Кто такой Эмет? Сухой вопрос хлестнул по ней, словно плетью. Судорожно дернувшись, она помедлила и ответила настолько осторожно, насколько вообще возможно: - Это вроде как твой прадед. Мы с ним… частично знали друг друга. - Поэтому ты забрала с собой часть его портрета? Она почувствовала, как к щекам приливает краска, и уткнулась взглядом в остатки супа в тарелке. Кажется, Зенос успел отметить каждое ее продвижение по замку, пока выискивал ее след. Она как-то не подумала, что ей придется объяснять свои действия. - Мы с ним просто пару раз общались ранее. Я хотела, чтобы у меня было какое-то напоминание... - неловко разъяснила она и поспешила увести разговор в сторону, уцепившись за возникшую в голове мысль. - Кстати, а кто такой Эвандер? - ...Мой давний учитель по фехтованию, - безучастно ответил кронпринц после секундной паузы. - Вы с ним… ладили? - Он попытался убить меня, когда мне было четырнадцать. Я опередил его. Наступившая свинцовая тишина показалась слишком громкой, но в этот раз девушке не захотелось ее нарушать. "Я этого делать не стану, милорд. Мне… сама мысль об этом противна", - услышала она искренний и твердый голос из воспоминаний, которые ей не принадлежали. “Что-то произошло. Он не стал бы вот так просто... Варис что-то вытворил с его семьей”. - Он был… не самым плохим человеком в мире, - совсем тихо произнесла она, не желая навлекать на себя лишние расспросы. Не услышав никакой реплики в ответ, она еще некоторое время плавала в своих горьких мыслях о погибшем человеке, а затем машинально вернулась к окончанию трапезы, не уловив многозначительную паузу по ту сторону стола. Только положив вилку ровнехонько поверх ножа и выпрямившись на стуле, она заметила, что Зенос все это время отслеживал каждое ее действие, подавшись вперед и опустив подбородок на сложенные в замок пальцы. - Разговор о личном должен быть обоюдным, Литта, - прозрачно намекнул он. - По крайней мере, я так слышал. Я утолил твой интерес и не услышал ничего в ответ. Мико’тэ не сразу поняла, что он имеет ввиду. А когда до нее наконец дошло, то она враз почувствовала, насколько жарче стало в помещении. - У меня нет наложниц, Зенос, - попыталась неуверенно отшутиться она, стиснув пальцами салфетку на коленях. - В моих краях таким не балуются. - Я желаю услышать не про наложниц, - недвусмысленно произнес он. Проклятье. Попросту загоняет ее в угол, что в ночных хождениях по замку, что в разговорах. Девушка едва заметно дернула щекой и уставилась куда-то в сторону - на один из погасших торшеров. Непонятно, как вообще их скомканная беседа повернула в это русло, но теперь придется затронуть тему, которая не вызывала у Литты ничего кроме головной боли. Нет, эм, конечно же у нее кое-кто был. Ну, точнее, больше одного раза ни с кем не было. Но она хотя бы честно попыталась! …Потребности определенного характера возникли у нее сильно позже разбирательств с драконами и королями. Каждый торговец к тому моменту уже норовил взять у нее автограф в обмен на мешок снеди, а детишки в городах приставали с просьбами рассказать о каком-нибудь героическом свершении. В ее племени вообще не было такого понятия как “отношения” и те крупицы определенных связей между соплеменниками давным-давно свелись к строгой ритуалистике, которая никогда Литту не привлекала. Поэтому она самым логичным образом решила попытать счастья в крупных современных городах, рассудив что ей с ее подвигами и уровнем известности будет уж точно легче легкого найти себе подходящего спутника. Первый - представитель ее же расы чуть моложе нее - продержался пару недель. Он был восторжен ею чуть более чем полностью, таскал ей охапки цветов и ставил на высочайший пьедестал само ее существование, что больше раздражало, чем умиляло. Кажется, его периодически даже начинало колотить от пресмыкающегося обожания, стоило девушке обратить в его сторону хотя бы мимолетный взгляд. Благоразумно решив не рубить сплеча, мико'тэ решила некоторое время подождать и оценить по достоинству то, что попало к ней в руки. Однако достоинство оцениваться никак не хотело, и это стало совсем очевидно в тот момент, когда их общение естественным образом переместилось в укромный номер гостиницы. Литта не сразу поняла, что именно произошло спустя несколько минут после процесса раздевания. Но несложно было догадаться по тому, как ее новый знакомый резко скуксился и с феноменальной скоростью влетел обратно в свои штаны. Она успела только мило ему улыбнуться, а вот предлагать расслабиться за чашечкой чая пришлось уже захлопнувшейся двери, выпустившей сгоревшего от стыда поклонника наружу. Она честно обошла те места, в которых он обычно обретался, в надежде провести мирный успокаивающий разговор, но это тело будто сквозь землю провалилось, возможно, опять же от стыда. Ей оставалось только надеяться на то, что парень в итоге придет в себя. Второй - уже хьюр на несколько лет старше и в несколько раз опытнее - был выбран, исходя из противного. Молчаливый, уверенный в себе, не скатывающийся в получасовые восторженные дифирамбы, а говоривший именно столько, сколько нужно. Здравомыслящий и собранный. Вызывающий желание довериться. И оказавшийся впоследствии субъектом несколько хуже пропавшего молодого мико’тэ. Литта поначалу радовалась тому, что этот блин не вышел комом, и в этот раз не торопила события, не наседала и старалась не представлять в своей голове их совместное пребывание в уютном гриданском домике на старости лет. Вместо этого наседал почему-то он, осторожно и систематично, оставляя после неловких разговоров об излишней спешке неприятное чувство вины насчет своей медлительности. Поэтому, когда они уединились, девушка почувствовала почти что окрыление и уж точно воодушевление от того, что ей удалось так быстро подпустить к себе еще кого-то после неудачливого предыдущего раза. По крайней мере она чувствовала воодушевление до тех пор, пока ей не стало больно. Способность выживать в самых невообразимых условиях и выходить из боя с драконом без единой царапины не означала, что у нее атрофировались нервные окончания. Поэтому, после нескольких просьб включить голову и притормозить (оставшихся без малейшего внимания) ей пришлось садануть его ногой в живот и потребовать выметаться. Судя по оскорбленному взгляду напоследок, она тем самым нажила себе еще одного врага, которого, увы, не уложишь в честном поединке и не заставишь тем самым заткнуться. Она лишний раз пожалела о невозможности исполнения подобного приговора, когда услышала его голос несколькими днями позже в таверне Ульды, поперхнувшись от неожиданности мятным ласси. Ее, как оказалось, не совсем здравомыслящий и не совсем собранный знакомец вещал в красках целой толпе о том, что он-де имел счастье вступить в связь с самим Воином света, что бы вы думали. Спустя час безмолвного выслушивания его театральных выпадов, Литта узнала много всякого нового о своей пластичности, отсутствии рвотного рефлекса во время определенных действий и о том, что они с ним, оказывается, сношались как кролики до самого рассвета под ее впечатленные рукоплескания и признания в вечной любви. После крайне медленного допивания своего напитка, мико’тэ наконец-то выбралась из своего темного угла, подошла к этому идиоту со спины и тихо попросила рассказать все как есть, для верности выкрутив его руку назад до самых лопаток. Хьюр несколько секунд остолбенело таращился на нее, борясь с выступившими слезами, а затем обратил побелевшее лицо к изумленной толпе и сбивчиво промямлил факты из суровой реальности. Ей очень хотелось выдрать сустав из его плеча, но она ограничилась только усилением хватки и долгим жалобным хныканьем с его стороны, а затем вылетела из здания, стремясь увеличить расстояние между собой и тем, кто так и просился на острие ее копья. Добило девушку унизительное подозрение в том, что об этом инциденте, возможно, узнала султана. Потому что этого человека как-то очень быстро лишили работы в кузнице, а затем и вовсе попросили покинуть город. После этого Литта в срочном порядке переместилась в Кугане и там впала в двухнедельный кондитерский запой, с постной физиономией пожирая все, что включало в себя сахар или сироп. Владельцы конфетных лавок за эти несколько дней наварили на ней столько гил, сколько не получали с покупателей за целый месяц. Когда она вернулась в более-менее нормальное состояние, то обнаружила себя валявшейся на изгвазданном татами и покрытой равномерным слоем изничтоженных тортов. И именно в тот момент, безэмоционально собирая пальцем налипшие на предплечье взбитые сливки, пришла к одному неутешительному, но очень даже разумному выводу. Публичность и известность персоны имеет несколько больше минусов, чем подразумевалось. Для Литты открылось множество весьма выгодных дверей и вместе с этим наглухо захлопнулось несколько других, имеющих для нее не последнее место по важности. Она не могла позволить себе подобных связей из-за полнейшей непредсказуемости последствий. Обыватели были поголовно ослеплены ее свершениями и не могли разглядеть ничего за этим сиянием. А переключаться на своих друзей, напарников и сокомандников, прошедших вместе с ней огонь, воду и раскаленного Нидхогга, было попросту неправильно. Она не могла взглянуть ни на одного из них именно в этом, не-дружеском смысле. А даже если бы и взглянула… чем это тогда закончится? Бегством? Испугом? Разрушением всех кропотливо сотканных связей? Она на такой риск не пойдет. Она не может вот так с ними поступить. Между Литтой и всеми ее близкими друзьями тоже ощущается грань, и будет лучше ничем ее не затрагивать. Она знала, что они любят ее. Но также видела, что они все выдерживают определенную дистанцию и даже не замечают за собой этого… Вернувшись из своих безрадостных размышлений, Литта отвлеклась от изучения трепещущего огонька свечи и перевела взгляд на Зеноса. Кажется, ее лицо говорило лучше всяких слов, но она все же решила ответить своему собеседнику той же честной монетой: - Ну… особо рассказывать нечего. Все, с кем я была, оказались… слабыми. Один прятал слабость за восхвалением. Второй - за самоуверенностью. В конечном итоге их трусливая натура вскрылась очень быстро, - она помолчала пару секунд, сурово сведя брови, и затем холодно произнесла то, что не говорила до этого вообще никому. - Единственное, что мне после этого захотелось сделать - это раздавить их как крыс, которыми они, в общем-то и являются. Полезли ко мне в надежде оторвать кусок повкуснее. Чтобы потом хвалиться этим куском перед другими крысами. Я больше не желаю пачкать о таких руки. В моей спине и так достаточно ножей. Зенос выслушал все это, не выразив ровным счетом никаких эмоций. Впрочем, она уже поняла, что несмотря на выражение вопиющей отстраненности, частенько посещавшее его лицо, он прекрасно улавливал каждое ее слово. Девушка чувствовала, что он все время за ней наблюдает из-под опущенных ресниц, но это не помешало ей ощутить крохотную толику облегчения. Наконец-то она облекла в слова ту крупицу злости, которая периодически просыпалась в ней из-за всей этой обидной несправедливости. - Так-так… - низко протянул кронпринц, отчего в животе у нее нехорошо екнуло. - Кажется, в ногах всеобщего героя тоже ползают ослепленные страхом паразиты, не способные соображать. Притворяются кем-то лучше, чем они есть на самом деле. Стремятся использовать твое внимание, чтобы убедить себя в собственной значимости. Мне видится здесь определенное сходство между мной и тобой. Литта нахмурилась сильнее, уже пожалев о высказанных словах. Что это он имеет ввиду? - Если схожесть и есть… то весьма отдаленная, - осторожно проговорила она, облизнув губы. - Я не любитель цепей. Вместо ответа он хрипло засмеялся, вынудив ее прижать уши к голове. Настолько открытое проявление эмоций со стороны известного своим хладнокровием субъекта воспринималось не иначе как опасный знак. - Мы оба являемся заложниками наших образов, Литта. И у нас с тобой больше общего, чем ты предполагаешь, - от вкрадчивости в урчащем голосе у нее побежали мурашки по спине. - …Ты никогда не думала о том, что было бы, будь наши страны союзниками? - Что? - переспросила она, не ожидав такого резкого перехода от своей персоны к мировой политике. - Если бы никто не желал вцепиться друг другу в глотки. И если бы Гарлеанская империя заключила мир с вашими территориями… Как ты думаешь, что бы случилось с нами? Литта некоторое время безо всяких мыслей наблюдала за тем, как огоньки высоких свечей отражаются в полуприкрытых глазах сидящего напротив нее… человека (наверное). Как ни странно, ее этот неожиданный вопрос особо не возмутил. Честно говоря, раньше она с наивным постоянством о подобном мечтала. Чтобы не было притеснений, конфликтов, бойни, страданий и голода. Чтобы все земли на этой звезде процветали, а люди Гарлеанской империи запрудили все лужайки Гридании и застолбили все курортные места Косты дель Соль, избавленные от страха и недоверия перед “агрессивными дикарями”. Затем, спустя несколько отрезвляющих происшествий, она перестала грезить о подобном. Слишком уж маловероятно. Внезапному примирению, благоденствию и братанию есть место только в детских книгах и в ее собственном воображении. Поэтому сейчас, в данный момент, ей пришлось существенно поднапрячься, чтобы представить развитие событий по предложенному Зеносом сценарию. - Я не уверена точно… но думаю, что пришлось бы закрепить этот самый мир. Между нашими странами такое не заведено, но империю нужно было бы чем-то дополнительно приструнить, - медленно начала она, поражаясь тому, что говорит. Но уже в следующую секунду ей стало понятно, что все ее рассуждения выглядят логичнее некуда. - Варис не подходит. Ему положено оставаться вдовцом ради всеобщей безопасности. Так что скорее всего между тобой и кем-то из моих земель был бы заключен брачный союз. Судя по приподнятым светлым бровям, кронпринц такого не ожидал. Литта же, наоборот, нахмурилась и принялась недовольно ворчать, развивая возникшую в ходе рассуждений мысль: - Правда, ума не приложу, кто согласится на такое. Лидеры Гридании и Лимсы по уши увязли в собственных делах. А султану я в твои лапы не отдам. Жуть берет, но на эту роль я бы вызвалась сама, просто потому что других на эту плаху класть страшно. Если всех остальных ты проглотишь без труда, то меня хотя бы пожуешь сначала. Поэтому я приложу все усилия, чтобы встать костью в твоем горле и… Какого дьявола ты так оживился?! Заинтригованность в чертах его лица была такой явной, что из ушей мико’тэ чуть было не повалил дым. - Не слова, а настоящая музыка, - емко прокомментировал он, только подкинув тем самым дров в костер. - Ты… - она жестоко оскалилась, и даже привстала со стула. - Ты зря радуешься. Я бы постаралась превратить твою жизнь в ад и обломать тебя по всем фронтам. Никаких бессмысленных убийств. Никаких экспериментов над собой и другими людьми. И никаких, мать твою, наложниц! Будешь возникать насчет этого - сам окажешься в кандалах! - У меня вряд ли появятся возражения, - весьма двусмысленно ответил он. - В твоем распоряжении будет целое крыло замка и тренировочный зал… - И оружейная! - И оружейная с лучшими работами имперских кузнецов. - А твоего отца можно будет тогда отравить за ужином? - Я распоряжусь подыскать алхимика. - Было бы очень любезно. А чтобы ты угомонился и перестал искать оппонентов, которые смогут тебя выдержать, я буду избивать тебя до кровавых соплей каждые выходные. - Пожалуйста, перестань говорить такие приятные вещи. Литта выдохлась и упала обратно на стул, злобно уставившись на Зеноса исподлобья. Кажется, она нарисовала ему такие милые сердцу картины, что он теперь будет о подобном фантазировать до посинения. Нет, серьезно, он выглядит таким довольным, что прямо к горлу подступает! Кронпринц еще некоторое время изучал ее возмущенное лицо, прищурив льдистые глаза и доставляя этим созерцанием лишний дискомфорт. А затем произнес с крохотной толикой недоумения, словно сам не до конца все понял: - Это… любопытно, - он вновь замолчал, лицезрея агрессивно-непонимающую гримасу Литты, и договорил, толком ни к кому не обращаясь. - Подобные разговоры и мероприятия всегда навевали на меня смертельную скуку. Сборище никому не нужных тем для разговора, запакованное в бессмысленный этикет. Но сейчас, когда мы здесь наедине, я чувствую… наслаждение. Не подозревал, что будет так приятно просто слушать чей-то голос. Мико’тэ вытаращилась на него во все глаза, как громом пораженная. И дело было не в его словах, и не в том, что он выглядел почти что сбитым с толку, не сумев распознать собственные чувства. Она просто поняла, что творит. “Литта, ты забыла, зачем сюда пришла? У тебя была четкая цель. А ты что делаешь? И самое главное, с кем ты это делаешь? Ты посмотри на него!” - Зенос на другом конце стола не отрывал от нее немигающего взгляда, в котором промелькнуло кое-что знакомое и безнравственное. - “Ладно. Не смотри на него. Но мозги включи. Откровенничаешь с ним, мыслями делишься, ведешь какие-то дикие рассуждения. Очнись. Если бы ты была кем-то послабее, он бы убил тебя при первой встрече. Если бы Воина Света не существовало, тебя бы уничтожили еще несколько лет назад. И твой “богатый внутренний мир” не остановил бы его руку…” Девушка осторожно положила салфетку справа от опустевших тарелок и медленно выскользнула из-за стола. Ощущала она себя при этом как забывшийся ученик, получивший, наконец, линейкой по уху. "Разберись с ним. Иначе тебе конец". - Время завтрака вышло, - мрачно произнесла она, лишившись львиной толики своего разговорного энтузиазма. - Пора начинать. Зенос однозначно заметил изменение в поведении, словно накрывшее Литту грозовой тучей, но никак это не прокомментировал. Судя по всему, перспектива исступленной драки низвела его интерес к беседам до подножного уровня. Так что рядом он оказался ужасающе быстро, и ей пришлось давить в себе инстинктивное желание отскочить подальше. - На… наружу, - буркнула мико’тэ, указав на уголок главной двери, виднеющейся в темном коридоре. - Не хочу, чтобы нам опять помешала крыша или рухнувшее здание, или еще какая мелочь. Выслушав ответное молчание положенное количество секунд, Литта развернулась и двинулась к выходу, в этот раз не стремясь удержать Зеноса в зоне видимости. Однако он по-прежнему шагал почти вровень с ней, чуть позади и абсолютно бесшумно. И выяснилось это только тогда, когда они почти приблизились к двустворчатым дверям. - Теперь я понимаю, зачем тебе нужно было прерваться… - негромко произнес он практически ей на ухо, вынудив дернуться от неожиданности. - Я нетерпелив в некоторых вопросах и поначалу отнесся к этому неодобрительно. Но сейчас я чувствую, насколько… пробуждает аппетит подобная подготовка. “Меня размажут по стенам всех зданий в столице”, - поняла она без труда состояние своего собеседника, но только молча толкнула тяжелую дверь, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. В поле ее зрения попала нечеловеческая ладонь, испещренная горящими линиями вен, которая прижалась к шероховатой поверхности двери в нескольких дюймах выше ее руки. А затем створки тяжело разъединились и тусклый утренний свет на мгновение ослепил привыкшие к полумраку кошачьи глаза. Литта молниеносно подобрала подходящее место чуть в стороне от входа в замок. Судя по всему, на этой безупречно ровной площади проводился смотр войск или демонстрация новых технологий, или отбор девственниц в новые невольницы. Потому что она была поистине огромная, выложенная идеально подогнанными плитами и выглаженная сотнями шагавших по ней ног. Как раз то, что надо. Жаль, конечно, что это не тесный коридор и не кладовка, в которой можно приспособить ведро для убийства. Утренние часы в империи оказались такими же унылыми, как и вся империя в данный момент. Бесцветные, похожие на дым облака низко опустились к земле, и девушке удалось заприметить только пару истончившихся мест, через которые пробивался такой же белесый солнечный цвет. Казалось, все вокруг заметно потеряло свои и без того скудные краски. Хорошо, что ей не придется здесь долго оставаться. Всего лишь каких-то двадцать минут, плюс-минус… Быстро отмерив размашистые пятнадцать шагов, она обернулась к своему будущему противнику и поняла, что он окончательно перешел в на-все-готовый режим. Даже пряди светлых волос, выбившиеся из-под его воротника, извивались словно змеи и постепенно чернели под воздействием непонятно чего. Выглядело жутковато. Она понятия не имела, какое влияние эти метаморфозы окажут на его атаки, но подозревала, что подобное изменение образа уж точно его не ослабит. В любом случае, она уже достаточно тянула время. Пора начинать. Или заканчивать. Смотря, что имеется ввиду. Литта медленно выдохнула, обхватив излюбленное копье двумя ладонями и чувствуя каждую неровность на поверхности древка. И сделала крохотный шажок в сторону, прошуршав по гладкому камню подошвой сапога. Ее оппонент, находившийся напротив, сделал в точности такое же движение, словно отразив его в искаженном зеркале. Шагнул в сторону, не отрывая взгляда от Литты, и со своего места она видела, как зашевелились пряди его волос, больше похожие на каких-то чешуйчатых гадюк. Затем повторил следующее ее движение, почти беззвучное в пустынной тишине покинутого города. Они оба в полном молчании плавно обходили своеобразную арену по кругу, словно исполняя подсознательный ритуал. И от идентичности этих действий девушка почувствовала, как на смену раздражению и злости на всех и вся появляется сонм смешанных чувств, которым затруднительно дать одно определенное название. Тщательно подавляемое предвкушение, окропленное нетерпением, чувством вины и стеснением. Кровь совершенно точно быстрее побежала по венам. И руки совершенно точно дрогнули в нетерпении. Никто не смотрит на нее. Никто не знает, что она здесь. Она могла бы… Она наконец-то может… Литта сорвалась с места так быстро, что ее движение было абсолютно неуловимо со стороны. Любой пришлый наблюдатель не углядел бы ее перемещения по площади и не смог бы объяснить то, как она приобрела такую скорость, по сути не разгоняясь. К сожалению, или даже к счастью, Зенос пришлым наблюдателем не был. Его коса взметнулась навстречу копью, врезавшись в аллаганское железо со слепящими искрами, отражая оружие мико’тэ вверх и вынуждая ее открыть для удара весь свой корпус. Девушка же, вместо отступления или ухода в защиту, послушно позволила увлечь себя вслед за ударом, прыгнув вслед за копьем и для верности оттолкнувшись ногой от широкого хребта косы. Когда поединок того требовал, мико’тэ могла перемещаться так, словно ее тело было немногим тяжелее воздуха. Так что сейчас она перышком взлетела вверх, почувствовав как порыв холодного утреннего воздуха коснулся оголенной шеи. Перехватила копье острием вниз, на долю мгновения застыла неподвижно и затем камнем рухнула обратно, с лихорадочной радостью поняв, что Зенос не успеет убраться с траектории ее удара. Казалось бы, вооруженная колющим оружием девушка худощавого телосложения даже поцарапать никого такой атакой не сможет. Однако ее копье, инкрустированное парочкой скромных зеленых перьев, вонзилось в камень с такой разрушительной силой, словно вся поверхность площади была сделана из тонкого фарфора. Коротко изучив побежавшие во все стороны трещины, она рывком выдернула оружие обратно в свое пользование, с мимолетной досадой осознав, что кронпринц куда-то делся. И успела в последний момент поставить блок, избегая гудящего бокового размаха. Удар оказался такой силы, что ее протащило по площади добрую четверть круга, прежде чем она успела покрепче упереться в идеально-ровную поверхность. Пришлось перескакивать через косу поверху в безрезультатной попытке зажать ее в клещи, вовремя увернуться от когтистой красной руки, норовившей цапнуть ее за короткий ворот кольчуги, и отскочить подальше, разрывая дистанцию. Она позволила себе замереть пару секунд, но не для того, чтобы перевести дух. А чтобы прислушаться к себе и в смятении осознать, что она ровным счетом ничего не понимает. Что-то… произошло, когда их оружие наконец-то столкнулось друг с другом. Она не смогла бы это объяснить, даже если бы полжизни провела в Шарлаянском университете, изучая потоки эфира и прочие магические штучки. Но она была уверена, что прямо сейчас что-то внутри нее с чем-то соприкоснулось. И затем начало тесно с этим “чем-то” переплетаться, словно лоза. Ощущения вовлечения себя во что-то малознакомое оказались настолько отчетливыми, что ей даже пришлось отпрыгнуть подальше в попытке опомниться. И она никак не могла уразуметь, что же это такое было. Однако, почувствовав, как к щекам приливает жар, и увидев как всецело довольный происходящим Зенос делает приглашающий шаг ей навстречу, Литта вне всяких сомнений разобралась кое с чем в своей душе. Она определенно желает продолжить. Повторная стычка двух изголодавшихся по хорошей драке противников была на порядок дольше и несколько более исступленной. Литта перемещалась по площади с невообразимой прытью, постоянно пытаясь пробраться через защиту противника, избегая прямых и очень уж тяжёлых ударов в свою сторону и иногда позволяя себе обрывки мыслей насчет того, как, черт возьми, такое непрактичное оружие может так хорошо держать оборону. Зенос не отставал от неё ни на шаг, что было действительно ужасающе, учитывая его размеры и радиус его атак. Стремительный, дьявольски опасный враг с нечеловеческими рефлексами, который словно не чувствует веса своего собственного клинка. Непонятно, кого он слопал, чтобы двигаться как быстро, но вскоре девушке пришлось перестать полагаться на зрение. Ее глаза не могли уловить скорости его ударов, поэтому она, разгоряченная и встрепанная, соскользнула куда-то в область шестого чувства, ориентируясь только на порывы воздуха, короткие шорохи и свои собственные инстинкты. По этой причине к моменту следующей микроскопической передышки, за секунду до которой ей удалось, кажется, чиркнуть кончиком копья по золоченому наручу, она несколько растеряла весь свой аскетичный лоск, превратившись в полузвериное, позабывшее о человеческой речи существо. - Прекрасный удар, - с вымораживающим умилением изрек Зенос и усмехнулся, увидев как Литта приняла самодовольно-героическую позу, что-то невнятно мяукнув. - Сумела меня задеть. - Хвали меня… больше, - хищно оскалилась она, выражаясь с некоторым трудом, словно ей внезапно начали мешать ее собственные клыки. - Трать свое дыхание… э? Золоченый наруч, красовавшийся длинной глубокой царапиной и лопнувшим ремешком, отсоединился от его руки и со звяканьем приземлился на землю. Зенос пару секунд молча изучал отвалившийся атрибут своей брони и затем медленно перевел горящий взгляд на девушку. По его лицу мало что можно было понять, главным образом потому, что на нем застыло выражение волка, перед которым болтается кусок мяса на бечевке. - На тебе надето кое-что лишнее, - тяжело обронил он наконец. Литте потребовалось полсекунды, чтобы провести параллель с перчатками и вспыхнуть от возмущения: - …Мы что, на раздевание деремся?! - Если пожелаешь это так называть. - Ха! - девушка широко и весьма похабно улыбнулась. - Тебе повезло, что я не распорола твои штаны! - Это не мне повезло, Литта. Мико’тэ долго смотрела на него с открытым ртом, не веря своим ушам. Одним рывком стянула с правой руки наруч, все с той же ошалелой негодующей физиономией. А затем зашипела сквозь стиснутые зубы и рванулась вперед, раскручивая копье над головой. И в этот раз прилежно целясь выше вычурного императорского ремня. Она не заметила как временная отметка боя давным-давно перевалила за установленные ею же двадцать минут. Все тело гудело и горело, мышцы и связки, наконец-то получившие необходимую им тренировку, позволяли ей заходить все дальше и дальше, допускать атаки одна безумнее другой, изворачиваться как зверь, скользить над самой землей, ощущать судорожную резонирующую волну каждый раз, когда ее копье сталкивалось с косой кронпринца. И она знала, чувствовала, что Зенос ощущает тоже самое. Вид у него был такой, словно прямо сейчас сбылись все его бесчеловечные, далекие от нормальных мечты. Кажется, ее проворство полностью отключило его скудную выдержку, потому что вокруг них очень быстро взгромоздились раскрошенные в пыль плиты и фрагменты вспаханной черной земли, которые появились после его полубезумных попыток добраться до нее. Коса рассекала пространство с таким тяжелым низким звуком, словно причиняла боль самому воздуху, и девушка только изредка успевала заметить короткий, похожий на вспышку росчерк, мелькающий перед самыми ее глазами. Пару раз с губ ее противника срывались какие-то короткие реплики, но она, впав в полубессознательную боевую горячность, почти их не улавливала, а бездумно следовала за инерцией промахов, уходила от хитроумного парирования, использовала острие, древко, собственные колени и каблуки, чтобы задеть, оттолкнуть, сломать и распороть. И в один определенный момент, моргнув и увидев перед закрытыми глазами очертания длинного чешуйчатого тела, на инстинктивном уровне окунулась в знакомое состояние, буркнув одно-единственное слово себе под нос: - Настронд. Невидимые драконьи ленты коснулись ее кожи и на мгновение так тесно оплели ее туловище, что у девушки перехватило дыхание. Отразив еще одну стремительную атаку, чуть было не размозжившую ей бедро, Литта стрелой взмыла в воздух и нацелилась вниз с таким беспощадным выражением лица, что Зенос даже замер на долю мгновения, словно очарованный этим зрелищем. Хорошо. Ей будет только на руку, если он замешкается. Пласты стылого воздуха треснули и разломались, не успев разойтись в стороны на пути острия. Скорость падения была такой, что из легких мико’тэ разом исчез воздух, а уши на мгновение перестали улавливать звуки. За миг до соприкосновения с землей она безо всяких сомнений почувствовала, как наконечник раздирает кожу и рвет плоть. Однако это торжествующее осознание перевеса в дуэли быстро растворилось в другом ощущении чьих-то пальцев, клещами обхвативших ее лодыжку. Литту отшвырнуло в сторону со скоростью шваркнувшей в дерево молнии. И несмотря на частично кошачью натуру, она попросту не успела сгруппироваться, пролетев спиной вперед добрых двадцать ялмов, прежде чем проломить собой внушительную каменную стену неприступного замка. Эта преграда, построенная специально для того чтобы выдерживать атаки дредноутов китовых размеров, всего лишь помогла ей замедлиться и рвано приземлиться на дрожащие ноги посреди зала, который при ближайшем рассмотрении оказался все той же “имперской столовой”. С раздражением оглядев очищенный от посуды стол, Литта коротко кашлянула и оперлась о свое копье, с запозданием почувствовав, что пальцам правой руки стало почему-то скользко. Контакт со стеной не смог распластать ее ровным слоем по кирпичу, но все же привнес свою лепту в этот бой, потому что прямо по внутренней стороне ладони, из-под рукава заструилось несколько кровавых ниточек. Быстро ощупав плечо, Литта мрачно пробурчала что-то невразумительное, отыскав в прохладном кольчужном полотне заметную прореху. И тут же развернулась на полусогнутых ногах к провалу в стене, не сводя взгляда с Зеноса, неспешно пробиравшегося внутрь замка. Внутри зажглось чувство сродни жестокому удовлетворению, потому что ее глазам предстал плащ, раскуроченный ровно наискосок, от плеча до бедра. Она сумела добраться до кронпринца, распороть защиту, пустить кровь и ранить, но знала, что это для него даже царапиной не считается. И все же… все же… - Очко в мою пользу, - довольно подметила она, быстро смахнув прядь волос со лба и оставив заметную такую, компрометирующую полоску крови на виске. - Следующий удар просверлит тебя насквозь. В трех местах. Зенос, который уже успел вернуться к своему повседневному виду, выслушал эту констатацию факта с возмутительным удовольствием, будто получил в свой адрес лестный комплимент. И затем одной рукой расстегнул те заклепки на плаще, которые еще сохранили в себе способность заклепываться. “Ой, нет…” - промямлила девушка про себя, пару раз быстро моргнув и попытавшись абстрагироваться от звеньев золотой цепочки, на секунду показавшейся перед глазами. - “Только не это вот…” К ее разочарованию, близкому к отчаянию, плащ был благополучно снят и отброшен куда-то в груду разломанных кирпичей. А затем Зенос выжидающе застыл без движения, перенеся вес на одну ногу и изучая ощетинившуюся, словно дикобраз, Литту. Выглядел он… мать твою, обезоруживающе, несмотря на побуревшую от крови рубашку. По крайней мере примериваться к наматыванию его внутренностей на копье стало чуточку сложнее. - Это как-то… нечестно? - она пока не могла подобрать нужных слов, способных его вразумить, поэтому выдала первое, что пришло на ум. - Отчего же? - ее противник склонил голову набок, флегматично прикрыл глаза, и было это очень плохо. - Позволь нам уравнять наши шансы, Литта. Хайдалин, он издевается что ли? Зачем?! Мико’тэ еле заметно пошатнулась, не отрывая рук от копья. Насыщенное и разгоняющее кровь сражение с противником, который не помирает спустя пять минут словно раздавленный сапогом цветочек, вызывало в ее плавающей голове чувство опьянения и легкости, давным-давно позабытое и потому непривычное. И сейчас кронпринц совсем не помогал ее состоянию. Он его чертовски ухудшал и путал мысли. - Я не стану, Зенос, - она упрямо мотнула головой, безуспешно пытаясь собраться в кучу. - Это… ерунда какая-то. Что за условия такие странные? Надевай все обратно и продолжим… Ее норовистый отказ прервал тяжелый звон, когда коса, описав ровный полукруг, вонзилась в середину обеденного стола, разорвав скатерть и пробившись до самого пола. А обладатель этой самой косы, несмотря на растерянный взгляд своей гостьи, сделал плавный шаг вперед. Каким-то образом для нее это выглядело куда более угрожающе, чем когда он, обезумевший от радости и запакованный в полное обмундирование, пытался рассечь ее сверху донизу снаружи. Если бы поблизости оказалось еще одно окно, через которое можно было бы вылететь со скоростью пробки из бутылки, она бы сделала это немедля… Потому что взгляд у кронпринца сейчас был точно такой же, что и тогда. - Долгое время я не верил тому, что вижу… - при первых же звуках его голоса, словно старавшегося быть помягче, она отступила назад, чувствуя себя все более озадаченной. - …С момента нашей встречи меня ничего не интересовало в этом мире, кроме тебя. Тебя же, наоборот, интересовало все, но только не я. Однако с тех пор, как ты объявилась в этом замке, что-то в тебе ощутимо изменилось. - Просто прическа новая, - быстро брякнула девушка, пятясь назад по мере того, как он приближался. - И долгая дорога… - Не делай вид, что не понимаешь меня, Литта. Замолкнув и ощутив себя почти что припертой к стенке, она мрачно выставила перед собой копье, чувствуя как на затылке зашевелились волосы. Откуда-то изнутри поднялась волна покалывающего тепла, сконцентрировавшись в нижней части живота, и это ощущение вызвало у нее такой испепеляющий стыд, что никакие подвыпившие хьюры, втаптывающие ее репутацию в землю, не шли с этим ни в какое сравнение. Светло-голубые глаза с нечеловечески пронзительными зрачками пару секунд разглядывали острие копья. А затем Зенос вернулся к изучению ее лица и явно увидел в его болезненном выражении подтверждение своих слов. - Ты могла заявиться сюда со своими друзьями, войсками и тяжелой артиллерией, чтобы меня одолели всем скопом. Но пришла одна и даже не сообщила никому, куда направляешься. Ведь тебя бы тогда просто не отпустили без сопровождения… - с затаенным удовлетворением промурлыкал он, отведя копье в сторону двумя пальцами и сократив расстояние между ними еще на шаг. - …И ты могла бы быть скупа на слова и выражения, потому что не видела бы смысла говорить с тем, кто будет в скором времени убит твоей рукой. Однако мы провели немало приятных минут за беседой на отдаленные от вражды темы. Кажется, ранее я уже слышал от тебя подобный перечень вопросов, который только последний глупец оставит без внимания. Литта могла поклясться, что ляпнула про компенсацию косой вчерашним вечером впервые в жизни. Она могла поклясться также и в том, что до этого ни разу не говорила с кронпринцем дольше тридцати секунд. Но сейчас ничего на этот счет не успела сказать, потому что в очередной раз отступила назад и почувствовала короткую вспышку паники, наткнувшись пяткой на стену. - Здесь нет никого, кто мог бы усомниться в тебе, - его голос забирался под кожу и ворошил разрозненные мысли в голове. - Никто не обвинит тебя, если ты пожелаешь продолжить после того, как мы отложим в сторону оружие. И никто не упрекнет, если ты прямо сейчас захочешь чего-то только для себя… Застыв без движения, Литта в замешательстве смотрела в его глаза и чувствовала, как сердце колотится где-то в горле. - …Что скажешь, друг мой? Не хотела бы ты зайти дальше, чем мы есть сейчас? “Не позволяй ему приблизиться. Ты не сможешь его оттолкнуть. Ты просто не захочешь”. Кронпринц остановился и с любопытством опустил взгляд, уставившись на ее вытянутую руку, упиравшуюся в его грудь. Литта поспешно сдвинула пальцы, чтобы не касаться его кожи. И все равно ощущение разгоряченного тела под тонкой, промокшей от крови тканью существенно участило ее дыхание. - …Нет, - едва сумела выдавить она, отчаянно сжимая копье левой рукой и не понимая, что оружие сейчас ей точно не поможет. Она не успела заметить, когда ее собеседник обхватил пальцами ее запястье и поднял свободную от оружия руку ближе к своему лицу. Ей показалось ужасающим то, насколько тоненькой выглядит ее кисть в его ладони. - Нет? - тихо переспросил он, переместив руку выше и плотно сдавив ее пальцы, чтобы она не смогла сжать их в кулак. Она коротко качнула головой, подсознательно чувствуя, что возмущаться и поднимать крик в данный момент будет очень неблагоразумно. И в следующую же секунду рефлекторно попыталась отдернуть руку обратно, с дрожью ощутив, что касается его лица. Прикрыв глаза от удовольствия, Зенос повернул голову так, что девушка почувствовала очертания носа и приоткрытые губы. А затем медленно выдохнул и провел горячим языком от основания ее безымянного пальца до самого ногтя, собирая остывающие капли крови. Литта от всего этого буквально оторопела, впав в полуживотное бессознательное оцепенение. Она видела как он с нажимом скользнул языком между указательным и средним пальцем, следуя за подсыхающей кровавой дорожкой. Чувствовала на себе затуманенный взгляд полуприкрытых глаз. И понимала, что не может произнести ни звука и уж тем более освободиться. - …Нет? - теперь она это слово больше почувствовала ладонью, чем услышала, но это совсем ничего не улучшило. Лицо девушки приобрело такое растерянное и мучительное выражение, словно ее пытали наживую, не причиняя при этом физических увечий. Кажется, еще немного, и что-то у нее внутри просто разорвется от чудовищного душевного разногласия. В этот раз она вообще никак не смогла выразить свое отрицание. Просто не было моральных сил. - Столько времени я желал коснуться твоей кожи… - хрипло признался он, наклоняясь ниже и поднимая вторую руку к ее лицу. - …И вчера затащил бы тебя обратно в комнату, не будь ты такая быстрая. Волна жара пронеслась по ее спине, от шеи до пояса, и она, приложив титаническое волевое усилие, дернула головой в сторону, избегая его руки, почти притронувшейся к ее щеке. Перед глазами плавали вспыхивающие красные круги, а мысли в ее сознании окончательно потеряли хоть какую-то последовательность. Только парочка заученных намертво аксиом осталась плавать на поверхности, еле удерживая ее в адекватном состоянии. “Ты переступаешь черту. Не допускай этого. Прими решение, Литта”. - Я… - девушка сосредоточенно облизнулась и едва не потеряла самоконтроль, увидев, как Зенос оказался немедленно этим заворожен, не отрывая взгляда от ее пересохших губ. - М-мы… поговорим насчет этого… после боя. Кронпринц несколько мучительно долгих секунд изучал ее лицо, немигающие желтые глаза и вертикальные зрачки, расширившиеся почти на всю радужку. И затем опустил взгляд ниже, словно к чему-то прислушиваясь. - Твой хвост ластится к моему колену, Литта. Если ты чего-то желаешь, то зачем ждать? Мико’тэ покраснела так, как не краснела наверное со времен своей подростковой юности. Но все же собрала в кулак все скулящие остатки своей стойкости и сложила буквы в слова, едва понимая их смысл: - Я… сейчас сниму с себя все, что нужно… уравняю шансы, и… и мы продолжим нашу дуэль. Лицо Зеноса на мгновение затуманилось выражением, очень похожим на смертельную скуку. Литта прекрасно понимала, почему. А затем он медленно выпрямился и молча развернулся к ней спиной, возвращаясь к тому месту, где оставил свое оружие. Для того, кто привык брать, не спрашивая, и убивать, не сожалея, такое внимание к чужому мнению было сродни божественному чуду. Девушке пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не сползти вниз по кирпичной стенке. От внутреннего напряжения ее даже затошнило. У нее действительно не оказалось особого выбора. Слово “нет” и фраза “не обалдел ли ты”, судя по всему, его только подстегивают. А если бы она цапнула зубами его руку, то он бы просто разорвал на ней кольчугу сам, сорвавшись с хлипкой полуразрушенной конструкции под названием: “Терпение того, кто знает об этом слове только из книг”. Единственное, что пришло ей на ум - противопоставить его убойному напору бесцветную покорность, настолько ему осточертевшую, что выражение вселенской хандры отчетливо проявилось на флегматичном бледном лице. Судя по всему, его эта тоска зеленая несколько остудила… А ее вот не очень. Почему? Почему?! “Уже и так понятно, почему”, - с обреченностью прошелестел ей на ухо ее же реанимированный рассудок. - “Ты ловишь каждое его слово, идешь у него на поводу и затихаешь как паинька при каждом его появлении. Внимаешь, реагируешь и иногда дышать не смеешь. А прямо сейчас ты пялишься на то, как рубашка облепила его спину и пускаешь слюни. Все с тобой ясно, Литта. Тут и размышлять не о чем. Честное слово, нашла в кого”. Она выдохнула с еле слышным стоном и еще раз проговорила в своих мыслях дальнейшие действия, успев кратко помолиться, извиниться перед своими почитателями и почему-то перед Эстиниеном. И затем перешла к выполнению своего корявого импульсивного плана, пока присутствующая в зале фигура еще ничего не заподозрила. Это зашло слишком далеко. Дальше она просто не потянет. Пропади оно все… Зенос, распространяющий вокруг себя ауру мрачного молчания, за это время безо всякой спешки добрался до своего оружия и с деревянным треском выдернул его из стола. А затем успел только повернуть голову и заметить краем глаза, как Литта плавно поднимается в воздух в прозрачных потоках воздуха, окутывающих ее фигуру. Она постаралась задействовать все как можно быстрее и была почти уверена, что он до нее не дотянется. До начала перемещения оставалась какая-то секунда, и именно этот чересчур длинный отрезок времени вызвал у нее ощущение, будто ее кровь стынет в жилах, а внутренности сковывает льдом. Со своего места она сумела в замешательстве разглядеть, как кронпринц безо всякого удивления наблюдает за ее действиями и затем почти незаметно улыбается… …А ровно через секунду, все с тем же недоумевающим выражением лица, Литта исчезла из замка в шелестящем хлопке телепорта.