Guess Who's Coming To Dinner?

Кейт. Что она говорила Клинту о том, что нужно принимать разумные решения? Честно говоря, она даже не могла вспомнить, когда была так близка к потере сознания. Никогда раньше в нее не стреляли, и она не могла сказать, было ли это вполне нормальным состоянием, или сквозь пальцы действительно вытекало такое количество крови. Она была права. Это было небольшим утешением, пока она собиралась истечь кровью на полу в кабинете собственной матери. Но она была права. На следующий день после убийства Элеонор в доме между Еленой и Валентиной царил такой хаос, что она совсем забыла о камерах видеонаблюдения, установленных на территории и у каждого подъезда главного дома. Камеры могли бы рассказать ей, кто проник в дом и разгромил его в поисках файла... но записи были благополучно стерты, причем сделано это было так мастерски, что восстановить многочасовые записи с камер наблюдения не представлялось возможным... и это заставило ее задуматься о надежных местах, где файл мог бы находиться, например, в Bishop Security. Елена сказала, что это слишком очевидное место для тайника, но Белова не знала ее маму так, как знала Кейт. Это было как раз в ее духе — спрятать папку на виду, где никто и не подумает искать, просто потому, что это было слишком просто. Файл не был на бумаге. Бишоп предполагала, что это так, но нет. Документ находился на ноутбуке ее матери, и она помешала кому-то в процессе кражи компьютера. После этого все было как в тумане: боль и кровь. В руках злоумышленника так удачно оказался пистолет FNX-45 Tactical. Стрелявшей была женщина. Кейт по привычке обратила внимание на все характерные признаки. Все-таки она выросла рядом с охранным агентством. Нападавшая была блондинкой с голубыми глазами, ростом метр восемьдесят, сто тридцать — сто сорок килограммов, одета в черные брюки с высокой талией и свитер кремового цвета... и ее обувь была довольно приметной. Кейт вспомнила туфли, которые прошмыгнули мимо нее, пока она лежала на полу, истекая кровью: туфли-лодочки бронзового оттенка с уродливыми золотистыми бантиками. Боже, как она ненавидела эти туфли и женщину, которая в них ходила. Либо она убила ее мать, либо работала на кого-то, кто это сделал. Однако таинственная женщина не стала задерживаться, чтобы ответить на вопросы. Она выскочила за дверь вместе с ноутбуком, прежде чем Кейт успела сделать что-то более существенное, чем рухнуть во все увеличивающуюся лужу собственной крови. Кейт понимала, что будет слишком поздно. К тому времени, когда кто-то найдет ее и успеет предупредить охрану, стрелок уже будет далеко. Она прислонила голову к полу, боль пульсировала волнами, начиная с огнестрельного ранения в животе и распространяясь по всему телу. Бишоп поправила руки, пытаясь удержать кровь там, где она должна быть — внутри нее, подавая ее в мозг, поддерживая жизнь. Кейт знала, что должна действовать. Она должна встать и попытаться дотянуться до телефона на столе матери. Девушка должна вызвать скорую помощь, Клинта и Елену. Она должна предупредить охрану о том, что в здании находится вооруженный злоумышленник. Но было уже слишком поздно? Она резко выпрямилась и инстинктивно дернулась, когда дверь в кабинет распахнулась, но успела только перевернуться и удариться лицом о ковер. Кейт со стоном подняла голову, и новые волны боли пронеслись по ней с такой силой, что она чуть не заплакала, когда нежные руки повернули ее на спину. — О нет, Кейт, — прошептал мягкий голос, когда Кейт с облегчением посмотрела в лицо Елены и прижалась к ней. Самым удивительным было то, что Елена позволила ей это сделать. Она позволяла обнимать себя и шептала мягкие утешения, хотя и не на том языке, который понимала Кейт. Однако она уловила тон. Он был приятным и успокаивающим. Елена не собиралась позволить ей умереть здесь. Белова первой разорвала объятия и осторожно опустила ее на пол. Кейт издала негромкий протестующий звук, но девушка отошла недалеко. Она подошла к двери и закрыла ее, прихватив синюю рубашку, висевшую на крючке с обратной стороны двери. Рубашка могла принадлежать Джеку. Она была слишком большой и слишком невзрачной, чтобы принадлежать ее матери. Елене, похоже, было все равно, чья это рубашка. Она уже доставала из сапога нож и резала им ткань на полоски. Девушка двигалась быстро и уверенно, и Кейт стало легче просто наблюдать за ней. Бишоп не протестовала, когда Елена вернулась к ней и подняла пропитанную кровью футболку, чтобы осмотреть рану, а затем обернула лоскутки вокруг талии и завязала несколько узлов, чтобы зафиксировать импровизированную повязку. — Давай, Кейт. Нам надо идти, — настаивала Елена, помогая ей подняться на ноги. Очередная вспышка боли, вызванная этим движением, была настолько сильной, что Кейт сдавленно вздохнула и прислонилась к Елене в поисках поддержки. Убийца, однако, не протестовала. Она обхватила Кейт за талию, прижимая руку к ране. Защита Елены казалась совершенно незаслуженной, но Бишоп не могла отказаться от ее помощи. Возможно, позже... а может, она и вовсе не будет протестовать.

***

Елена обладала многими талантами, которые не ограничивались прыжками с крыши какого-нибудь здания, поняла Кейт, лежа на диване убийцы: плед был обернут вокруг ее плеч, а другой покрывал ее ноги, чтобы компенсировать тот факт, что ее талия была открыта для холодного январского воздуха. Кроме того, Елена отличалась удивительным талантом извлекать пули и зашивать раны так, чтобы не усилить, а облегчить боль. Отсутствие Клинта ее не беспокоило, потому что с Еленой она чувствовала себя в безопасности. Не правда ли, странная особенность? Она закрыла глаза, когда Елена закончила перевязывать рану. Пара таблеток ибупрофена, которые она приняла, помогли, но не так сильно, как тщательная обработка раны и пристальное внимание девушки. Забавно, но Кейт не могла и подумать, что захочет подобного от Елены Беловой. Как одно пулевое ранение может все изменить... — Как ты себя чувствуешь, Кейт? — спросила Елена, фиксируя повязку. — Устало. Глупо, — призналась Кейт, качая головой. — Я... я должна была дождаться тебя или Клинта. — Да, но дело сделано, Кейт. Теперь ты можешь только отдыхать, — спокойно ответила Елена. Кейт, честно говоря, ожидала от нее гораздо больших нотаций. Скорее всего, она получит их от Клинта, уныло размышляла она. Теперь, когда Бишоп знала, что выживет после выстрела, ее волновало, как он отреагирует. Он скажет ей, что нужно было быть осторожнее или что она могла погибнуть, и будет прав. Ей было неприятно думать об этом, и она быстро переключилась на более насущную проблему. — А что, если эта женщина уничтожит файл? Это наша единственная зацепка, — с тревогой произнесла она. — Это не так, — успокаивающе сказала Елена. — Эта женщина знала достаточно, чтобы стереть записи с камер наблюдения в доме и на территории компании, если это один и тот же человек. Она знала, что файл будет храниться на ноутбуке. Она знала, где находится кабинет Элеонор, и смогла войти и выйти незамеченной. Она знала Элеонор и Фиска. Если она не работает на вашу компанию или русскую мафию, или на то и другое, я буду крайне удивлена. Мы найдем ее, Кейт. Бишоп кивнула, чувствуя себя немного обнадеженной. Записать подробное описание нападавшей помогло бы. Она боялась, что забудет, как та выглядела, когда выспится и немного придет в себя, как будто если перестать думать о ней, то эта женщина исчезнет из ее памяти. Кейт пожалела, что не ходила на те художественные курсы, которые мама пыталась организовать несколько лет назад. Возможно, сейчас она была бы неплохим художником, с сожалением подумала девушка. — Когда вернется Клинт? — со вздохом поинтересовалась Кейт. — Он отправился на поиски Дьявола с Адской Кухни, — терпеливо пояснила Елена. — Он и раньше расправлялся с операциями Фиска. Возможно, он знает что-то о его деятельности, что поможет нам. — Это не ответ на мой вопрос, — заметила Кейт. — Хорошо, я не знаю ответа, поэтому я рассказала тебе кое-что важное, — непринужденно заявила Елена, почти заставив Кейт улыбнуться. Бишоп откинулась на диванные подушки, рассеянно играя с оторвавшейся от одеяла ниткой лилового цвета. Она перестала теребить ее, когда почувствовала на себе взгляд Елены. Тяжело было ничего не делать, кроме как отдыхать. Пальцы так и чесались от желания что-нибудь сделать... например, выследить стрелка, но, взглянув на Елену, она поняла, что девушка ответит на эту идею: громкое «Нет» от Клинта, когда он вернется. — Ты уверена, что тебе не нужны обезболивающие посильнее? — поинтересовалась Елена, но Кейт лишь покачала головой. — Нет. Со мной все будет в порядке, — настаивала она, неуверенно поглядывая на бинты, о которых так заботилась Белова. — Да, обязательно, — быстро согласилась Елена. — Ты голодна, Кейт? Я уже наготовила целую кучу еды. — Я просто хочу спать, правда... — слова Кейт и ее смелость улетучились, и она замолчала. Правда она не хотела, чтобы Елена уходила. Как бы ни были сложны и противоречивы ее чувства к убийце, Бишоп чувствовала себя в большей безопасности, когда та была рядом. Она просто не знала, как сказать Беловой об этом, чтобы ей не показалось, что Кейт напугана или совершенно не в себе. Впрочем, так оно и было, но дело было совсем в другом. — Я разбужу тебя, как только Бартон вернется, — пообещала Елена, неверно предположив, что это та самая гарантия, которую Кейт хотела услышать. — Дело не в этом, — пробормотала Кейт, морщась и прикусывая губу. — А в чем тогда? — спросила Белова, глядя на девушку с такой растерянностью, что Кейт просто не могла ей рассказать. — Я... забудь об этом. Это глупо, — промямлила она, отворачиваясь от Елены. Это было слишком трудно. Слишком много всего произошло сегодня, и у нее было слишком много гордости, чтобы сказать Елене Беловой, бывшей убийце из Красной комнаты, что момент, когда она позволила обнять себя, был первым моментом после смерти ее мамы, когда Кейт почувствовала себя в безопасности. Никто больше не давал ей такого чувства, даже такой опытный Мститель, как Клинт. Только Елена. Почему так происходило, она не могла объяснить. — Если ты хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой, Кейт... — прошептала Елена, бросив на нее очень проницательный взгляд. — Я этого не говорила! То есть, если ты хочешь, то можешь, но... — она замялась, когда Елена улыбнулась и покачала головой. — Ты такая смешная, Кейт Бишоп, — только и сказала она, усаживаясь в кресло напротив нее, присматривая за ней, оберегая и защищая ее во всех смыслах, в которых Кейт нуждалась, но не хотела признаваться. Собака Елены свернулась калачиком у ее ног, а Кейт улыбнулась и наконец позволила себе расслабиться, уже не борясь с болью и усталостью, а позволяя им затягивать ее в сон. Веки сомкнулись, и она заснула, теперь зная наверняка: то, на что она надеялась на полу в мамином кабинете — Елена Белова не позволит, чтобы с ней что-то случилось.