***
Даже несмотря на все мое желание пообщаться с кем-либо, я понимала, что морально я еще и близко не была готова к общению или контакту с другими существами. Мое понимание реальности слишком различалось, да и на данный момент я плохо понимала, что вообще со мной происходит. И контролировать себя я не умела — при внезапной вспышке каких-либо эмоций вполне вероятно могла произойти мини-катастрофа. Поэтому пока я решила оставаться в своей старой и родной роли наблюдателя и бродила по всему свету, ближе знакомясь с окружающим меня всю жизнь миром. Если говорить точнее, то я бродила не совсем по всему свету, а просто ходила по материку, на котором оказалась при пробуждении, опасаясь выходить пока за его пределы. Все-таки я, не привыкшая к физической оболочке, была достаточно неуклюжа во многих вещах. Обычная ходьба по не очень ровным поверхностям — например, по лесу, — всегда сопровождалась, как минимум, несколькими падениями, и то, если повезет. Во время таких вот прогулок я могла спотыкаться чуть ли не об каждую веточку или камешек. А так, как я обходила поселения и большую часть гнездовий, чтобы лишний раз не привлекать внимания, то и по ровным дорогам и тропинкам передвигалась я редко, что еще больше увеличивало вероятность свалиться на ровном месте. Хорошо, что на мне после моих падений не оставалось синяков и ран, хотя они и не причиняли особой боли. А даже если они и каким-то чудом умудрялись появиться на моем теле, то быстро заживали, не оставляя следов. Со временем я кое-как привыкла к своему телу и научилась нормально ходить, не спотыкаясь через раз, бегать, прыгать, даже говорить я более-менее научилась. Хотя, практиковалась я в речи, только ведя односторонние диалоги со слаймами или с какими-то другими не очень разумными элементальными существами, поэтому я не могу судить, насколько моя речь связная.***
В начале своего пути я еще пыталась понять, что со мной произошло, но вскоре это показалось мне настолько неважным, что я задвинула этот вопрос на второй план, если не на третий. Я, поглощенная новыми ощущениями, бродила везде, куда только могла забраться, даже на горы забиралась пару раз, хоть это и было немного утомительно. Вот бы научиться летать... В один ничем не примечательный день, я решила остановиться на перевал в одном лесочке, не очень далеко от маленького поселения. Я не беспокоилась, что меня могут заметить, все-таки я была достаточно глубоко в лесу, куда редко кто-либо заходит. Слаймы, большую часть времени сопровождавшие меня, куда-то подевались, но об этом я не беспокоилась. Если захотят, то найдут меня. Поудобнее усевшись в корнях большого дерева, я все-таки задремала. Немного утомленная беспрерывным путешествием без какого-либо значительного отдыха. Не то чтобы я нуждалась в нем, мне просто иногда все же надо устраивать себе отдых, если не моральный то хотя бы физический. — ...нись! Девочка проснись! — Я поморщилась, сонным и ничего не понимающим взглядом уставилась на источник звука и причину моего пробуждения. — О! Проснулась наконец-то! Ты чего на земле спишь? Простудишься еще! Напротив меня на корточках сидела женщина лет тридцати. У нее были карие глаза и того же цвета волосы. Она была не очень высокой, хотя, по сравнению с моим детским ростом, она была почти что огромной. На земле возле нее стояла почти полная корзина с собранными грибами и травами. Ранее тормошившая меня за плечи, она отодвинулась и с беспокойством уставилась на меня. — Тетя... а вы... кто? — Тщательно подбирая слова, спросила я у женщины. Мне было интересно, кто же она такая, раз без особой опаски забралась так далеко в лес. Но задать простой вопрос оказалось не такой легкой задачей, как я думала. Речь я хоть и тренировала, но, видимо, живая практика все же нужна будет в любом случае. Наверное, зря я училась говорить на нескольких языках, стоило сосредоточиться на одном. — Я — Эйлин, дорогая моя, а тебя как зовут? — Нежно улыбаясь, поинтересовалась у меня Эйлин. Хотя я и спрашивала не то, как ее зовут, а скорее то, к какой расе она принадлежит, я ответила на ее вопрос. — Мм... ну, я не знаю, — ответила я добродушной женщине и по-птичьи наклонила голову, так как я не понимала, зачем она мне задает такого рода вопрос. Хотя ответила ей я чистую правду, я действительно не знаю, как меня зовут, я ведь даже не знаю, кто я такая. Себе я имени не давала, ведь зачем? Я же все равно ни с кем общаться не могла. А никто другой мне имени дать пока что не мог. Ведь слаймы общаться словами не умели. — Хмм, давай мы тогда придумаем тебе имя! Ты согласна? — Дождавшись моего положительного ответа, она задумалась. А меня с каждой секундой ожидания все больше и больше наполняло нетерпение и интерес услышать то, как меня отныне будут звать. Ведь для меня это не просто имя, а способ наконец-таки хоть как-то определиться с тем, кто я такая. — Я придумала тебе подходящее имя! Отныне тебя будут звать Паймон, нравится? Я просияла и активно закивала, выражая тем самым свое согласие. Мне дали имя! Теперь я не просто какое-то существо, а Паймон. Да, меня все еще интересует то, что же я такое, но этот вопрос теперь не настолько важен, чтобы мучаться, обдумывая его. Это скорее стало чисто научным интересом. Как жаль, что я раньше не догадалась придумать себе имя, но мне нравится данное мне Эйлин имя, и за него я ей очень благодарна. От радости я кинулась обнимать мою новую знакомую, таким образом выражая свою радость и благодарность ей. — Спасибо, — тихо прошептала я и уткнулась в шею женщины из-за нахлынувшего на меня смущения. И с чего бы это вдруг? Из-за этого я не заметила ее обеспокоенно задумчивого выражения лица. А в тот момент Эйлин думала о чьей-то жестокости, она не понимала, как можно было оставить ребенка одного в лесу, в тоненьком сарафанчике, явно неспособном спасти от какого-либо холода. — Так, Паймон, давай-ка я тебя отведу к себе домой, а там мы уже решим, что делать дальше, — легонько погладив по спине, ласково спросили у меня, и я, недолго думая, согласилась, ведь ничего опасного или вредоносного по отношению ко мне женщина совершать не собиралась. Я освободила из своих объятий Эйлин, и мы вместе отправились в сторону поселения.