***
— Фух, закончила, — после долгого и не самого легкого пути и потраченных на захоронение сил я вздохнула с облегчением. Хоть особо глубоко из-за недостатка сил и замершей земли я не смогла их похоронить, но даже этого мне уже хватило для душевного спокойствия. Это того стоило. В душе сразу стало спокойнее. Нет, тоска никуда не ушла, но уже не было желания просто лечь и не вставать, замерзнуть где-то в снегах и отправиться на тот свет к близким. Бушевавшая до сего момента буря успокоилась. Маленькие лучи солнца уже начали проступать сквозь густые тучи, освещая землю. Ну, на тот свет или хотя бы на перерождение мне отправиться не светит ни в ближайшем, ни в далеком будущем, как бы сильно я этого не захотела. Дальше я решила пойти отдохнуть в лес, все-таки если сюда кто-нибудь придет, то мне после придется отвечать на вопросы, мол что и как произошло. Общение хоть и было для меня уже не настолько большой проблемой, но все же, в основном я общалась только с Эйлин, Тимом и Джоном, к которым я привыкла. С остальными жителями деревни я хоть и контактировала и разговаривала, но редко, я была хоть и любопытной, но жутко стеснительной. Уже поднявшись на ноги и отряхнувшись, полная решимости отправиться в лес на такой желанный отдых, я пошатнулась. Не успела я сделать и нескольких шагов, как веки стали тяжёлыми, и держать их открытыми было непосильной мне задачей. Тело будто наполнилось свинцом, и я упала на землю. Перед тем, как окончательно потерять сознание, моей единственной мыслью, скорее даже мольбой, было снова не потерять тело. Ведь снова оказаться в том состоянии, не способной сделать ничего, кроме того, чтобы наблюдать за окружением, было бы сущим кошмаром. Я уже успела вкусить жизнь в теле, способная наслаждаться пищей и по-настоящему осязать мое окружение, а не только на энергетическом уровне.***
— Эй! Есть выжившие? — кричали трое мужчин лет тридцати-сорока, ходя по развалинам ранее деревни. Они были одеты в теплые пальто и в сапоги с шерстяной подкладкой. На дороге у въезда в деревню стояло с десяток повозок с разного вида тканями, нитями, пряжами и другими материалами и предметами интерьера. Было и несколько жилых. — Ты что, малец! Думаешь, если кто-то выжил после такого-то обвала, — усмехаясь и показывая на окрестности, прокричал мужчине выходящий из одной из повозок укутанный в теплые одежды старец, — то он в состоянии разговаривать?Живой человек, наверное, из-за холода и пальцем-то пошевелить не в состоянии. Вот видела бы ваша мать вас, была бы, кха-кха, разочарована. — старик, кряхтя и покашливая, все же вышел из повозки на улицу и закурил сигару, аж причмокивая от удовольствия. — Отец! Вам бы поменьше курить! Были бы здоровее! — воскликнул средний из сыновей старика. А остальные двое согласились. — Не учи.. — начал было возмущаться старик, как из повозки начала, так же возмущаясь, вылезать пожилая женщина. — Ах, ты, старый болван! Ты чего на моих сыновей наговариваешь! Была бы моя любимая скалка сейчас при мне, а не зарыта в сундуках с вещами, надавала бы хорошенько по твоей дряхлой башке. — Да как ты, старая карга, смеешь-то.. — начал было опять возмущаться старик, но уже на свою жену, как его прервал крик старшего из сыновей. — Тут девочка! Живая! Идите скорее! И в правду когда двое остальных сыновей подошли к старшему, то увидели умиротворенно спящую беловолосую восьмилетнюю девочку. Дыхание хоть и было спокойным, но по промерзшей пижаме и почти что ледяной коже было видно, что еще чуть-чуть, и девочка отправится на тот свет. Хоть и видимых ран не было, по общей помятости ребенка было заметно, что какие-то ранения все же были. Быстро собравшись, младший притащил шерстяной плед из одной из повозок и, закутав в него девочку, ее отнесли в жилую повозку к женам сыновей отогреваться. Все же женщины, имеющие явно больше представления, как заботиться о детях, позаботятся о девочке лучше.