Человеку нужен человек

Вдох — кручёные струи пара над чашкой; ромашка, чабрец, мята; след крутого, как кипяток, алкоголя, намешанного в чай в жуткой пропорции. Выдох — кожа дорогого салона Мерседеса; дымка духов моей конвоирши и русалки; впечатление снега от встречи. Я не заметила, как задремала над чашкой, успев разве что два раза глотнуть успокоительного пойла — чай с привкусом виски. Не обратила внимания, как делала все ординарные, ежедневные вещи — открывала дверь, вешала ключ, мыла руки, переодевалась, заваривала чай и щёлкала выключатели. Снег заносил кухню, замёл под стол горку белой крошки, попал в щель между паркетом и плинтусом. Зачем я надела халат? Где вода? Волосы у меня вымокли, и теперь на кончиках капли обращались в лёд. — Вы умеете хранить секреты, — сказал мне Майкрофт Холмс, и это не был вопрос. — Врачебная этика, — отбилась я, запахивая пиджак. В комнате, где мы сидели, сквозило, и в голосе моего собеседника — тоже. — Если бы вы действительно придерживались врачебной этики, — оскалился Холмс, и я отметила, что братья — как это обычно бывает — совсем не похожи, — вы бы никогда не приняли у себя такое количество людей, приходящихся друг другу знакомыми и друзьями. К вам вся компания Бейкер стрит ходит. Странно, что об этом не написали в газетах. — Правда? Подкиньте им идею. С руками оторвут. Снег падает, катится мне за шиворот, а я не вытряхиваю его оттуда. Голова на сгибе локтя тяжелее чугуна, даже глаз не открыть. Пальцы немеют. Вдох — чай. Выдох — холод. Звонок разнесся по пустой квартире. Я дёрнулась, свалилась со стула на прохладный пол, но снега не было. Просто оставила окно приоткрытым, а на улице шёл дождь. Влажный, трюмный воздух остудил чай. Потерев колени, я поднялась с пола и настороженно вышла в коридор. Преодолевая путь от кухни до прихожей, подбила, сшила и вложила в папочку всё, что говорил мне Холмс-старший. — Вы хороший психолог, мисс Шервуд, но лгунья из вас гораздо лучше. Захотелось захлопнуть папку и затолкать её целиком в шредер. Плевать, что это было бы только в моей голове. Кому, как не психологу, знать, как сильна воля воображения? Звонок повторился, я снова дернулась, успела посмотреть на часы — за полночь. Что за идиот ломится ко мне? Впрочем, стоило ли спрашивать? Шерлок оттеснил меня от двери, едва дождавшись щелчка открытого замка, и вошёл, не снимая ботинок. — Эй! — крикнула я в спину клиента. — Вы в курсе, который час? Он остановился резко, развернулся и схватил меня за плечи — ладони показались мне горячечными. Неприятное, горькое чувство защекотало горло. Я была перед ним в одном халате, и китайские дракончики по подолу не могли меня защитить. Разве что самой огнём плеваться. — Из-за вас его отпустили! — крикнул Шерлок мне прямо в лицо. Я заметила, что зрачки у него сужены. — Вы вообще понимаете, что натворили?! Отпихнув его руки, я отступила. Спросила ровно, но громко: — О чём вы говорите? Кажется, он зарычал. По крайней мере, звук, вырвавшийся изо рта, был похож на рычание. Саблезубого тигра, например. Холмс оттолкнул меня с дороги, и всё равно как следует задел плечом, направившись в гостиную. Первая ловушка ждала его у порога — табурет, на который я забралась, доставая диск для Джима, остался встречать гостей. Я мстительно ожидала, что Шерлок об него споткнётся и упадёт — но стул просто отлетел к дивану, скрепя о паркет ножками. Вторая ловушка — пульт включил ему не кабельное, а старый-добрый дивидишник. Чертыхаясь на манер Шекспировских трагедий, Шерлок Холмс минуту потратил на переключение между сервисами, потом щёлкал каналы до новостных (они у меня всегда висели где-то в конце). — Вот! — воскликнул он, добравшись до БиБиСи Ньюс. С экрана на меня смотрел Мориарти. Подпись внизу ясно давала понять, что его оправдал суд присяжных. — В этом смело можете винить себя! Он указал на меня пультом, будто надеялся, что если нажать на кнопку выключения, я исчезну. Уверена, он бы обрадовался, будь так. — Перестаньте кричать, иначе соседи вызовут полицию. — Надо же, бесстрашная героиня Афганистана боится полиции? — усмехнулся Шерлок. — Что, страшно, что соседи узнают, что вы не святая? Или вы с ними не общаетесь с тех пор, как ваш достопочтенный сэр Моран… Хлопок был негромким, но я оглохла. Пощечина загорелась красным на его бледной щеке, призрак удара остался на ладони и щипал кожу. Голова Шерлока дёрнулась, он едва заметно качался. Зрачки, координация, хрипота в голосе на грани кашля. Я отобрала пульт и выключила телевизор на объявлении о каком-то герое Афганистана. — Наркоман чёртов. Он стоял посреди гостиной — черный, отбрасывая чёрную тень на светлый паркет, словно из кляксы чернил вырос. Так и держался за щёку. — Вы в курсе, что у вас кольцо на руке? — Разумеется. Мысленно я вытащила папку из шредера и полистала. Было ещё кое-что. Единственное, что — как мне показалось — Майкрофт Холмс сказал искренне. — Мой брат в большой опасности. Я глубоко вздохнула, положила руку на локоть Шерлока и потянула его к дивану. — Садитесь, гений сыска. Он завалился так, что сразу лёг. Тем лучше, труднее будет сбежать. Я полезла в шкаф за аптечкой. — Что вы приняли? Слушайте, не молчите, иначе я вместо лекарств дам вам слабительное! Когда я обернулась, он пил воду из вазы. Лилии валялись на полу. — Там раствор для цветов разведён, — желание выкинуть его из квартиры медленно перевешивало, но я бахнула аптечку на журнальный столик и пообещала себе, что этой ночью постараюсь быть достаточно хорошей матерью. Головомойку ему можно устроить на свежую голову и не своими руками. — Что вы употребили? Кокаин? Он кивнул. Склонив голову, рассматривал, как я выбираю препарат и заряжаю шприц. Я чувствовала его плывущий взгляд кожей. — Тогда лишь двое тайну соблюдают, когда один из них её не знает, — ни с того ни с сего ляпнул он. Понятия не имею, к чему он это сказал. Не похоже на шпильку в мой адрес, но разбираться в мозгах наркомана себе дороже. Решила не оставаться в долгу: — Природа-мать мудра, да сын безмозглый. Мы оба знаем Шекспира, замечательно. Снимите пальто… А, впрочем, я вам помогу. Почему-то на ум пришли те дни, когда солнце высушивало кровь быстрее, чем успевали перезарядить оружие. Освободить наркошу от пальто было в разы проще, чем раздевать раненных. Я закатала рукав рубашки и так крепко схватила Шерлока за запястье, что он охнул. — Не дергайтесь, пожалуйста. — Что именно вы вкалываете? — Раствор альбумина. Шприц мягко и безболезненно вошёл под кожу. Я надавила, впрыскивая ему в вену отрезвляющую смесь. Шерлок откинул голову на подушку и глубоко вздохнул. — Я принесу вам воды и плед. Полежите. Когда придёте в себя, я вызову вам такси. Он не спорил и не кричал. Будто весь его гнев был не больше, чем морской пеной на песке. — Могли бы просто выгнать меня из квартиры, — негромко сказал он, скосив беззлобный взгляд на мои руки, убирающие аптечку. — Было бы невежливо так обращаться с клиентом, как вы считаете? Я принесла плед и раскрыла его, мягким взмахом укрыв Холмса. Уголок завернулся, щекоча ему лицо, и он дернул носом. Я сдвинула плед к груди. — Я потушу свет, чтобы было меньше раздражителей. Шерлок перехватил меня за руку: — Зачем вы всё это делаете? Только не говорите, что я ваш клиент. Большим пальцем он коснулся вены на запястье. Считал пульс? Хотелось сказать, что он всегда ровный и контролировать его я умею не первый год, но сдержалась. Вопрос ведь серьезный. — Я привыкла помогать. Он не ответил, и я решила, что пора уходить. Но на самом пороге меня догнал его голос — негромкий, с легким туманом подступающего сна. — Знаете, я однажды помог женщине найти её случайного попутчика в поезде. Я думал сначала, она влюбилась. Это не было сложно, дело десяти минут. Но когда она благодарила меня, выяснилось, что ищет она его не из-за романтических соображений. Он разговорился с ней и рассказал, что недавно кончил курс реабилитации после наркозависимости. Она решила его поддерживать. Иногда я вижу их в парке — они там гуляют. Они не поженились, вообще они не пара, это видно, просто… Представляете, она нашла сыщика, чтобы незнакомый человек не остался один на один с зависимостью. — Была ведь какая-то причина у этой женщины? — Её сын умер от передоза. Она сказала мне, что когда человек помогает другому, он надеется, что однажды кто-то также поможет ему самому. Как думаете, это про вас? — Я думаю, это про всех, Шерлок. Потушив свет, я не ушла спать. Прокравшись на кухню, стала обдумывать, чем кормить случайного гостя. Сирена в голове уже сорвала голос, оря на меня за сближение с пациентом. Я заткнула уши и заявила сквозь беззвучие, что это часть его реабилитации. Потому что, когда Майкрофт сказал, что его брат в опасности, я ответила, что самая главная опасность для Шерлока — это он сам.