Из 107

А после Никита вместе с Алей растворились в воздухе, оставляя неприятный ветерок после себя. Эмиль молчал, нервно теребя кусочек тёмной ткани на альбоме между своих пальцев. В коридоре, эхом тиканья отбиваясь от стен, шли настенные часы. За окном носились автомобили, своим чередом шла жизнь. — Сударь бывает занудой… — попытался начать разговор младший, но Дима непонимающе взглянул на него. — Ну… Никита Сударь, тот, безглазый… — А… — вздохнул старший. Эти прозвища ещё… Телефон, мирно лежащий не диване, оповестил о новом сообщение. На экране высветилось окошко с коротким «Ты завтра придёшь?». Писала староста. Ею являлась Лия — милая девушка, которая нравилась многим, но явно не Диме. Знакомы они были еще со школы, оттуда коротковолосая «принцесса» и убежала в след за принцем. Но сколько бы Дима не отталкивал настойчивую особу, он ей, напротив, очень даже симпатизировал. Даже сейчас она заботилась о старшем, но тому было как-то фиолетово. Предупреждать её о чем-то не было смысла, иначе в тот же момент начались бы расспросы, поэтому отвечать Дима не стал, смахнув шторку уведомления налево и вновь направив всё своё внимание на знакомого. За стеной, в гостиной, ссорились Егорик и Аля. Девушка, по видимому, затеяла уборку, но парень был против. В ход шли все возможные уговоры, но твёрдое «Само уберется, да и к тому же Эмиль собирался прибраться!» было несокрушимо. Через пару минут возни, в коридор вылетела подушка, следом одеяло, а потом и сам Егорик, которого вытолкали из комнаты насильно. Эмиль, кинув беглый взгляд на вход в кухню, вновь распахнул альбом. Судорожно перелистывая твердые картонные странички, словно облитые крепким кофе или чаем, он вдруг со стуком положил руки на листы. — Вот… Смотри, тут… Тут где-то… Ага! — вскрикнув от радости, но тут же прикусив язык, обрадовался Эмиль. Он указал на самый потрёпанный картонный лист, с обожжёнными краями. На нем была фотография младенца, черно-белая и старая, но сильно напоминавшая Эмиля. Тёмненький мальчик, кареглазый, в нежно розовой пелёнке, он улыбался невинной детской улыбкой. — Есть обряд… Дим, есть… Нужно заменить душу ребенка на чью-то, при том… — парень вновь начал водить пальцами по пустой странице рядом, что-то выискивая. — «Душа ребенка при этом попадет в рай — место невинных душ. Там чадо обретёт любовь, ласку, а главное — семью». Из-под пальцев, на картонной страничке появились последние слова, которые младший зачитал в слух. Вздохнув, он вновь погладил свою фотографию. — Если ты хочешь жить, зачем тогда умирал? А если не хочешь, то смысл тебе даровать её? — вдруг задал почти что шепотом вопрос Дима, косо глядя на Эмиля. — Дим… Я призрак и не могу чувствовать, но ты мне нужен… — А судьба того несчастного ребенка тебе безразлична?! — вскочил на ноги Дима, сбрасывая на пол альбом. Эмиль крупно вздрогнул, отлетая от стула на приличное расстояние. Старший раздражённо вздохнул, пытаясь собрать волю в кулак. Что он сейчас предложил? Убить ребёнка? А можно ли переселение души считать за убийство? А нужна ли ему жизнь? Такому наглому человеку, который сам принял решение стать призраком, а теперь пытается утащить на тот свет новую душу. Из стены медленно выплыли фигуры остальных, не менее шокировано глядя на Эмиля. В одну секунду младший покраснел, заметался, словно пытаясь найти союзника. Пара черных глаз посмотрела косо, вечно печальный взгляд Али старательно пытался изобразить осуждение данной затеи. Против этого крохотного, совсем беззащитного и влюбленного мальчишки ополчился весь белый свет. Да что там белый, даже призраки, и те были не довольны! — Я… я… — пытался оправдаться парень, скрывая стыдливый взгляд карих глаз, но неожиданно выпрямил спину и, глядя в глаза Диме, начал говорить. — Так, блять! Я нахуй тоже человек, и сука, хочу чувствовать ебаную любовь, ненависть и твой член в себе! Заебали нюни распускать! Что с ними там будет?! Не сдохнут, в отличии от нас, блять! На одном дыхании выпалил Эмиль, а после, трясясь от злости, дёрнулся и пропал. По комнате вновь прошёлся холодок. Дима, сделав шаг назад, приземлился на мягкий диван. В одну секунду в ушах звоном колоколов на разный лад звучали слова Эмиля. Часы в коридоре замедлили ход, время двинулось назад. Парень стал вдруг понимать, почему так привязался сейчас к этому кареглазому придурку. Начал вспоминать всех бывших, и среди них один интернет друг… Как сейчас, Дима помнил всегда, как тот любил шутки про секс, настольные игры и чай без молока. Тем временем рядом, почти не понимая того, что произошло, хлопала длинными ресницами Аля. Беспомощно открывая рот, как рыба на суше, она пыталась что-то сказать, но шок брал свое. Никита вздохнул, проходя ближе к Масленникову. Его полупрозрачная от испуга рука легла на плечо, чуть сжимая его. — Мы не смогли уберечь его…