Еще несколько дней Тимур проводит своё время бездельно. Днем сидит в душной комнате, заперевшись на все замки, а по ночам выходит гулять, чтобы хоть как-то проветриться. Он бродит по всему городу, бесцельно прохаживаясь вдоль аллей и погасших вывесок, пустых дорог и одинаковых, словно сделанных под копирку, домов.
Хромов почти не встречает людей — только одиноких бездомных да пьяниц. Он всегда носит с собой оружие, и, в случае чего, может припугнуть особо прилипчивых.
Но вскоре Тимуру надоедает бродить по городу. Казалось, он уже прошёл весь Питер вдоль и поперек. Ноги сами несут его к дому Кравченко. Мужчина не собирается заходить к ним. Он планирует посидеть на скамейке, которую обычно занимает старик, здоровающийся с ним. Их двор выглядит пустым и умиротворённым, словно скрытым от всего остального мира и скрывающим случайно оказавшихся в нём прохожих.
Тимур садится на скамейку, и, сгорбившись, поднимает глаза на дом. На удивление, в квартире Кравченко горит свет. Балкон, с которого Хромов совсем недавно прыгал, теперь возвышается тёмным пятном над головой.
Мужчина не придумывает ничего лучше, чем лечь на скамейку. В спину больно давят деревянные доски, Тимур складывает руки под голову и смотрит на небо: его затянуло серыми тучами, и совсем ничего не было видно. В какие-то моменты на небо пытается прорваться луна, но всё безрезультатно. Хромов не замечает, как всё начинает плыть перед глазами, и он погружается в сон.
Проснувшись, Тимур чувствует что-то холодное и твёрдое, упирающееся ему в живот. Он резко вскакивает и тянется за пистолетом. Но, когда глаза привыкают к свету, он видит перед собой бабушку, тычущую в него металлической тростью.
— Чай живой? А я уже думала полицию вызывать, — старушка щурится. — Ноги-то убери, сесть дай, — женщина пару раз стучит тростью по ногам Тимура.
— Сколько время? — мужчина садится и посильнее запахивает свою кожанку.
— Ась? — переспрашивает бабушка, поворачиваясь к собеседнику. Тимур повторяет вопрос громче. — Да чего-ж ты орешь, я не глухая. Шесть утра почти.
— А чего-ж вы, бабуля, не спите так рано? — спрашивает Тимур, проводя рукой по волосам.
— Ты вообще чего тут околачиваешься? Наркоман что ли? — начинает допрос женщина, совершенно не услышав Тимура.
— Нет, я просто гулять люблю, — громко произносит Хромов, чтобы его точно услышали.
— Знаем мы таких любителей, — бабушка отодвигается подальше и опасливо смотрит на помятого мужчину.
Тимур встаёт со скамейки, слегка пошатываясь спросонья. Он прощается с пожилой женщиной и ретируется из двора — не хватало ещё, чтобы Костя или Паша заметили его.
Следующие несколько часов Хромов мучается мыслью: зачем он всё-таки пошёл именно в тот двор? Найдя себе оправдание в том, что тот двор был единственным хоть сколько-нибудь знакомым ему местом, мужчина заваливается в свою комнату и падает на кровать. Впервые за несколько недель на него наваливается усталость, и он снова засыпает, даже не закрыв дверь.
Ему снится армия, сон больше похож на воспоминание, болью отдающееся в груди. Тимур вспоминает, насколько ему тяжело привыкнуть ко всему — слишком много нового врывалось в его жизнь в то время: сперва раздражал дежурный, оповещавший всю казарму о начале нового дня, Хромов привык просыпаться под ласковые слова мамы или запах её фирменных оладьев; после объявились задиры, что докучали новобранцу и всячески отравляли его жизнь в части. Именно тогда он познакомился с Пашей, солнечным и самым добрым человеком, каких Тимур никогда не встречал. Он был старше, и юноша сделал капитана Кравченко своим кумиром. Капитан же отметил старательность новобранца и взял его с собой на опасную миссию в совершенно незнакомую ему местность. Хромов верил и слепо шёл туда, куда приказывал Паша.
Несколько светлых воспоминаний кончаются, за ними идёт череда печальных моментов нахождения в плену. Тимур ворочается на узкой кровати и просыпается.
За окном всё ещё светло, но день уже, кажется, клонится к вечеру. Хромов неохотно встаёт с кровати, голова будто налилась свинцом. Он выходит на кухню, чтобы налить себе воды.
— Привет, — его встречает Эля, вновь творящая очередной шедевр на кухне.
— Привет. Который сейчас час? — Тимур ловит себя на мысли о том, что у каждого встречного он спрашивает время. Нужно будет обзавестись телефоном или, на худой конец, наручными часами.
— Близится к четырем, — девушка смотрит в экран смартфона. — К тебе тут, кстати, заходили. Я сказала, что тебя нет, уж очень странные эти парни были. Они оставили бумажку и ушли.
Эля вытирает руки о фартук и лезет в карман. Оттуда она вытягивает небольшой обрывок бумаги и подаёт его собеседнику. Тимур от удивления чуть не роняет стакан, из которого только что пил воду.
— Спасибо. Если будут докучать — скажи, — произносит он, пряча бумагу.
— Не мне волноваться надо. Эти типы-то к тебе приходили, — Эля хмыкает. — И вообще, я за себя постоять могу. Иначе не жила бы здесь.
Тимур усмехается и возвращается к себе в комнату. Из кармана достаёт странное послание и осторожно разворачивает обрывок. Внутри лишь строчка, мужчина одними губами читает написанное.
«Мы знаем, где ты»
Тимур отбрасывает бумагу в сторону и бросается к двери. Закрывает её на все замки, достаёт пистолет и проверяет его. Все патроны на месте, оружие рабочее. А в голове всё это время крутится вопрос:
неужели он жив? Он найдёт его? Да что там, он уже нашёл, сомнений в этом нет.
Страх закрадывается в самое сердце и разливается по венам. Начинают ныть старые шрамы и возвращаться воспоминания, которые Тимур так старательно пытался забыть.
Он трясся еще долго, пока страх не доводит его до исступления. Тогда Хромов выскакивает из общежития, заходит в первый попавшийся магазин и почти бегом направляется к уже осточертевшему дому. Он бежит к единственному человеку, способному поддержать его и успокоить.
Тимур постоянно оглядывается, ему кажется, что за ним гонятся или поджидают за углом. Он останавливается во дворе и тяжело дышит. Страх вдруг сменяется отвращением к самому себе. Хромов сам прибежал к предавшему его человеку, прибежал вновь, как послушная собачка. Но что оставалось делать человеку в панике?
Довольно долго Тимур не решается зайти. Он кружит вокруг дома, пока не замечает на балконе ту самую бабушку, что утром тыкала в него тростью. Если он попадётся ей на глаза ещё раз, то она точно вызовет полицию. Перестав корить и унижать себя, Хромов наконец ступает в парадное.
Уже знакомая трель звонка и скрип двери. Его встречает Паша, который теперь побрился и выглядит не так плохо, как в их первую встречу. Эмоции на лице Кравченко сменяются слишком быстро: от испуга до недоумения. Сперва мужчина бледнеет и, как рыба, открывает рот, но, видя перед собой абсолютно расстроенного и паникующего Тимура, ему не остаётся ничего, кроме как впустить его внутрь.
Хромов проходит сразу на кухню и ставит на стол бутылку водки. Он падает на стул и восстанавливает дыхание. Паша молча ставит стаканы и закуски, разливает алкоголь и подаёт стакан бывшему сослуживцу. Тимур молча выпивает содержимое залпом.
— Что случилось? — спрашивает Кравченко после того, как бутылка опустела наполовину. Паша забывает о любой опасности, стоит ему выпить пару рюмок.
— Костя не дома? — спрашивает в ответ Тимур, озираясь по сторонам.
— Нет, гуляет со своей подружкой. Так что произошло? — вновь повторяет вопрос Паша.
— За мной, кажется, началась охота. Передали записку, — Хромов шарит по карманам, а потом вспоминает, что кинул бумагу в комнате, — там было сказано, что они знают, где меня искать.
Тимур с силой сжимает голову руками и зажмуривает глаза в надежде, что все проблемы исчезнут сами собой.
— Я думал, если ты сбежал, то Макбул мертв, — произносит Кравченко срывающимся голосом.
— Я тоже так думал. Я-я... теперь не знаю. Если бы он был мертв, меня бы не нашли, — Тимур встаёт со стула и начинает ходить по маленькой комнате.
— Расскажи мне про свой побег. Всё-всё, — Хромов смотрит на Пашу, и на секунду ему вдруг становится спокойно. Словно сейчас он расскажет, и все его проблемы решатся вмиг.
— Утром он позвал меня к себе. Сам пришёл, отстегнул наручники. Ему нужен был перевод какого-то документа, — голос предательски дрожит, когда Тимур произносит это вслух. — Я зашёл в шатер и взял бумагу. Он сел пересчитывать деньги, их было очень много. На столе лежал нож, которым он иногда упражнялся в метании.
Несколько секунд мужчина молчит, наливая себе ещё водки в стакан. Опустошив его, Тимур продолжает рассказ:
— Я понял, что это мой шанс. Другого момента, когда на мне не будет наручников, может и не случиться. Я взял нож и ударил его в живот. Схватил деньги и выбежал, — Хромова пробирает крупная дрожь.
— Куда конкретно ты бил? — взгляд Кравченко, казалось, проясняется.
— Я не помню! Метил в сердце, а попал гораздо ниже. Не варвар же я, в конце концов, ножом никогда не убивал, — Тимур вновь обессиленно падает на стул.
Капитан Кравченко ставит локти на стол и закрывает лицо руками. Он не знает, что сказать. Множество мыслей вертится в головах у обоих, и это молчание продолжалось бы ещё очень долго, если бы не звук открывающейся двери.
Тимур вздрагивает и смотрит в дверной проём. В него вскоре проходит Костя, вынимая наушники из ушей.
— Ой, привет всем. Вы чего свет не включите? — юноша явно в приподнятом настроении. Он бьёт ладонью по выключателю, и Тимур жмурится от яркого света.
Костя тем временем открывает холодильник и складывает туда купленные продукты, напевая какую-то незамысловатую песню.
— Я мороженое купил, будете? — спрашивает он, выглядывая из-за двери. Тимур отрицательно качает головой. — Ну, как хотите, я вот буду. На улице жара.
Он садится на свободный стул и вскрывает упаковку обычного эскимо. Оно наполовину растаяло, и шоколад намеревается поплыть вниз. Хромов смотрит на бывшего командира и понимает, что разговор сорвался. Он разливает в стаканы оставшееся содержимое бутылки.
— Знаешь что-нибудь про Елену Романовну? — вдруг спрашивает Тимур, поднимая глаза на Пашу.
— Это та женщина, что тебя усыновила? — Хромов кивает головой. — Помнится, раньше ты её мамой называл.
— Не думаю, что достоин этого теперь, после всего, — мужчина смотрит на Костю. Юноша обращает всё внимание на Тимура, и его карие глаза вновь выражают грусть и жалость.
— Я ничего не знаю про неё. Хотя, наверное, мама должна знать. Они же жили под Тихвином.
— Мы должны поехать туда, — вдруг выдаёт Тимур.
— Нет-нет-нет, я не могу никак, — Паша мотает головой из стороны в сторону. Ему всё ещё хочется избежать компании Тимура. — Вон, едьте с Костиком. Бабушка недавно опять ворчала, что ты к ней не приезжаешь.
— Отец, но у меня же экзамены, — удивляется Костя. — Тем более, у тебя сейчас нет работы. Почему бы тебе самому не поехать?
— Я буду занят. Вот сдашь свои экзамены и отправляйтесь. Это моё последнее слово, — Кравченко встает и начинает собирать посуду со стола.
— Я как раз починю машину к тому времени. К концу июня закончишь с экзаменами? — спрашивает Тимур.
— Да, должен закончить, — неохотно произносит Костя.
***
Тимур засиживается у Кравченко допоздна. Они выпивают ещё много чего, имеющиеся запасы алкоголя были пополнены после прошлого раза. Тимуру страшно выходить на улицу и возвращаться в свою пустую комнату. Алкоголь медленно расслабляет тело, и Хромов, положив локти на стол, слушает рассказы Кости об его экзаменах. Паша быстро засыпает, и сын отводит отца в комнату, чтобы тот не храпел на кухне.
Слегка покачиваясь, Тимур встает и собирается уходить. Время на часах близится к полуночи.
— Уже уходишь? — спрашивает Костя, опираясь о дверной косяк.
— Да, — Тимур с трудом находит свою обувь в темноте прихожей.
— Вы много выпили. Может останешься? — юноша вновь неуверенно сминает рукава своей кофты.
— Я не хочу стеснять тебя и отца. Так что пойду, — Тимур разворачивается к двери, но его слегка ведёт в сторону.
— И не придётся стеснять, у нас осталась комната, где раньше мамин кабинет был. Мы туда диван перенесли, получилась гостевая, — Хромов может ясно видеть улыбку Кости в темноте.
— Хорошо. Eсли ты настаиваешь.
Тимур разувается и идёт за Костей. Парень открывает крайнюю дверь и запускает туда гостя. Здесь стоит небольшой диван, на котором Хромов едва ли поместится, письменный стол, заваленный хламом, и небольшая покосившаяся тумба.
— Я сейчас приду, принесу постельное, — Кравченко-младший выходит, и Тимур садится на диван, пытаясь найти в помещении что-нибудь интересное.
Комната зашторена плотными тёмными гардинами, только небольшая полоса света проникает внутрь и поднимается по полу. Мужчина снимает кофту и остаётся в одной футболке.
— Я принёс одну свою подушку, не нашёл в темноте другую. Ничего страшного? — Тимур отрицательно мотает головой. — Тогда здесь простынь, одеяло, пододеяльник.
— Спасибо, — произносит мужчина, принимая охапку белья из рук парня.
— Спокойной ночи, — шепчет Костя, в очередной раз поправляя очки.
— Спокойной, — Хромов пытается улыбнуться.
Оставшись в одиночестве, Тимур снимает и футболку. Он расстилает постель и забирается под одеяло чуть ли не с головой. Становится тепло и уютно, даже на узком диване. Мужчина думает о Косте. А точнее о том, насколько сильно он похож на молодого капитана Кравченко. Возможно, сейчас их сходство менее заметно, но в голове Тимура до сих пор хранится образ молодого Паши. Каждая черта лица, каждое телодвижение — всё в Косте напоминает его отца.
Хромова теперь не преследуют страх и паника, он расслабляется и засыпает, списывая свою усталость на количество выпитого алкоголя.
Утром Тимур просыпается от грохота и вскакивает с дивана. Спина затекла от неудобной позы, в которой он спал. Мужчина проводит руками по лицу и трёт глаза, натягивает на себя футболку и выходит из комнаты, чтобы понять, что происходит.
— Доброе утро. Прости, не хотел будить, — посередине зала стоит Костя, а вокруг него разбросаны тетради, книги и листы.
— Что произошло?
— Я проспал, уже девять. А у меня экзамен через сорок минут. Не знаю, как теперь с этим всем разобраться.
Юноша выглядит обеспокоенным, мечется из угла в угол, перекладывая бумажки с одного места на другое.
— Успокойся, я помогу, вместе разберёмся, — Тимур садится прямо на пол и отгребает тетради в одну кучу, а листы — в другую.
Костя благодарно улыбается и тоже садится разбирать свои завалы.
***
— Так, стоять, это эллинизм, мне он нужен, — юноша выхватывает из рук Тимура бумажку и откладывает в свою сторону.
— Вот и всё, а ты боялся, — произносит мужчина, ведь это последний листок. — У тебя ещё двадцать пять минут. Успеешь?
— Постараюсь. На метро тут минут двадцать.
— Хорошо, удачи на экзамене, — Тимур спускается по лестнице за Костей.
— Спасибо. И за помощь тоже, — Кравченко-младший улыбается и складывает ключи в рюкзак. После он сворачивает в одну сторону, а Хромов — в другую.
