***
Колокольчик брякнул к ночи, пропуская папу. Юру оглянулась — только сейчас поняла, что забыла закрыть лавку, увлеклась шитьем. Здоровый, как великан, рыжий, заросший, с синячищами под глазами — не спал почти. К груди сверток прижал — мясо принес. — Дома, Юру! Пойду птичку запеку, ждите вкусный ужин! Как дела, мои труженицы? — Много заказов, пап. Свадеб столько в этом году! — В секте? — нахмурился папа. — Да, — Юру кивнула на пыльно-золотое платье перед собой. Папа ничего не ответил, только прошел в мастерскую, а потом тоскливо заскрипела лестница. Но Юру не покидало чувство, что она сказала что-то не то. Что-то, чего говорить не следовало, но почему, она не знала. Словно в подтверждение мыслей из мастерской выглянула мама и посмотрела очень строго. — Не обсуждай секту с папой. — Он же сам спросил! — Даже если спросил — не обсуждай. Мама ушла, а Юру закусила кончик косички. Интересная такая. Папа спросил, а ей не говорить, что ли? Хотя кто его знает, он то нормальный, то как засядет пить на кухне. Совсем скоро засобиралась Нар с подругами. — Засиделись что-то, золотко. Бывай, мы домой возьмем, принесем как сделаем. — До встречи! — Юру поклонилась и заперла-таки лавку. «Принесем как сделаем? Всегда же у нас сидели. Подозрительно это. Неужели папа снова?» Юру потушила лампу, поднялась домой. Пахло птичкой, травами и перебродившими ягодами. «Да что это такое? Где настойку нашел?» Ужинать больше не хотелось — только заявись на кухню, как до утра от разговоров за жизнь не отвяжешься. Юру умылась и тихо прикрыла дверь в комнату. Лучше сделать вид, что спит. Тогда папа не придет.***
Тесачок Тайрат оказался не слишком понятливым, зато очень разрушительным. Старые «когтеточки» — привязанные к уродливому толстому стволу питательного древа бруски — сжег в один миг. «Это не папаша», — объяснил Эйр. Но Тайрату было все равно. Ему нравилось жечь. Нравилось крошить. Нравилось разрушать. Эйр чувствовал горячую страсть искорки и удовлетворение, когда Тайрат в очередной раз разрубал или испепелял что-нибудь. Сознание оружия пугало, но с таким характером, возможно, даже хорошо, что живым Тайрат не стал. Наверное, драчуном вырос бы. Ввязывался бы в бездумные бойни. Эйр закрепил очередную «когтеточку» на стволе и попробовал договориться с Тайратом не жечь, растянуть удовольствие. Тесачок терпел, сдерживался, слушался, но малиновые всполохи пробивались сквозь лезвие все равно. За попытками сдержать, обуздать, договориться Эйр едва заметил появление отца. Как можно описать это ощущение присутствия? Такое чувство, будто рядом оголенный волшебный огонь, безумное переменчивое пламя, готовое поглотить все. Эмоции у отца ярче, чем у Тайрата, и куда более выраженные. — Хороший контроль. Рад, что вы поладили с Тайратом, — чуть хрипло похвалил отец. Эйр кивнул в знак приветствия. Лезвие полыхнуло алым — Тайрат узнал отца, которого ненавидел. Пришлось спрятать в ножны, чтобы остыл немного, а то мешал. Заслоняться от оружия «стеклом» неудобно — сразу ослабевал контроль, а терять концентрацию не хотелось. — Эйр, ты становишься взрослым. Хочу убедиться, что ты справишься в междумирье без моего надзора, пойдем. Эйр кивнул снова, хоть и чуял неладное. — Благодарю за доверие. Порубить иллюзорных тварей — то что нужно сейчас и ему, и Тайрату. Глухое междумирье не пугало, оно было своим, родным. А после тренировок с отцом казалось, что иллюзорную тварь можно разорвать голыми руками. Да что там одну, хоть целую стаю, лишь бы никогда не улетать в каменную стену снова. И все-таки неприятный осадочек страха травил глубоко изнутри. Отец вел уверенно. Его светлая рубаха и кожа сливались с туманом, от этого казалось, будто черные кудри, собранные алой лентой, плывут отдельно. А может, так казалось, оттого что сам Эйр очень хотел отделить их от остального тела? Да, отрубить голову, и пусть попытается регенерировать. Хотя Лова вряд ли так убьешь, их тела ненастоящие, лишь хорошая иллюзия из энергии, не более. Лучше разрушить сознание, растоптать это чудовище, запечатать мучиться в сосуде, как он делает с подопытными душами. Навечно. Да. Эйр сжал рукоять Тайрата. Да, сейчас не получится, но когда-нибудь точно. Обязательно. За все свои мучения. За мучения Нелари. За мучения душ и разрушенный мир, за все и сразу. Туманная сущность междумирья истончалась, все неохотнее принимая живых, становилась все более зыбким болотом. Эйр не боялся — чувствовал, что может пройти. Что это место поддержит, пропустит — ему не нравилась стая иллюзорных тварей, обитавших здесь. Эйру казалось, он слышит междумирье. Оно шептало — от недостатка энергии местные твари повадились покушаться друг на друга и даже на туман. Здесь опасно! Выжили самые озлобленные, сильные, хитрые… Стало не по себе. С этими лучше не связываться. Ничего, можно и не рубить, обойдется. Главное — не привлекать внимания, и тогда он пройдет это болото. Отец остановился и выпустил поток алого пламени. Эйр беспомощно смотрел, как чистейшая энергия окружает их плотным кольцом. Вот гадство! Сейчас сбегутся. — Защищайся, — отец криво ухмыльнулся и шагнул в неплотную стену тумана, скрывая свое присутствие от тварей. Эйр бы тоже хотел, но не мог так поступить. Лучше было бы собрать энергию, выпущенную отцом, спрятать под волшебную печать их с Тайратом Источники, чтобы не привлекать внимания и не кормить опасных тварей. Но отец ждал не рассудительности. Отец ждал силы, которой не страшна никакая стая. Эйр прикрыл глаза и глубоко вдохнул, чувствуя, как твари сбегаются. Все вокруг — энергии много. Безумие. То, что он собирался сделать, невозможно. И все-таки… Эйр криво ухмыльнулся и выхватил тесак. «Прорубимся, братишка. Здесь очень много тех, кого можно и нужно уничтожить». Тайрат вспыхнул малиновым. Ярость и жажда подбодрили, охватили, и Эйр слился с ними в единое целое. Голубоватые твари, похожие на пантер, жадно впитывали алую энергию отца, росли, крепли, по «шкуре» проходили волны, и призрачная плоть наливалась лиловым. — Идите ко мне, — прохрипел Эйр и атаковал. Твари отшатнулись — добыча вела себя неправильно. Она должна сжиматься, прятать вкусное, скрываться… Эйр взмахнул тесаком, выпуская волну малинового пламени. — Ну же! Вкусно, кто не рискует, тот не ест! Стая окружала, клокоча. Эйр знал, что это плохо. Но он не станет добычей. Он изрубит их всех. Нужно всего-то уничтожить основу твари — мерцающий кристалл внутри. «Пожрать», — откликнулся вдруг Тайрат, и у Эйра кровь застыла в жилах. Точно. Тайрат — такой же, как эти. Да. Но не время. Он настроился на тварей. Почувствовать основу и скормить Тайрату. Остальное после. — Ну что, все собрались? — Эйр сжал рукоять крепче. Восприятие изменилось — он едва видел «пантер». Теперь твари сузились до вкусного кристалла, впитавшего энергию, и пустой оболочки. Отобрать. Поглотить. Призрачная пантера атаковала, другая вцепилась в первую, не желая уступать вкусную добычу. Эйр махнул клинком, и Тайрат впитал обоих. Еще. Хотелось еще. — Ко мне, сладкие! Эйр врубился, и твари напали разом. Тело вело, обращаясь в вихрь. В правой ненасытный Тайрат, в левой Тарк. Хоть Тарк может только уничтожить, но и он сгодится, чтобы отбиться и подставить корм Тайрату. Еда! Много еды! Эйр не думал, только направлял клинки. Он не замечал, ни как царапали плечи, ни как прокусывали до крови сапоги, ни как поглощали его собственную энергию. Много не урвут. Все, что захватят, отберет обратно. Лучшая защита — нападение. Стае не было конца и края. Рука вдруг дрогнула, и тварь пришлось отпихнуть ногой. Навалилась другая. Эйр увидел сияющую розовую кошку, и ударил Тайратом, но клинок не смог ее поглотить — тварь вцепилась в клинок мертвой хваткой, не пуская к кристаллу внутри. Тайрат полыхнул, и тварь стала почти белой — впитала энергию. «Тихо», — Эйр сдержал клинок, подавил их с Тайратом излучение. Кошки бросились на самую яркую, полную энергии добычу — сородича. Раздался не то визг, не то лай. Клинок выпустили, и Эйр одним взмахом собрал кристаллы самых жадных. «Вот так, видишь? Необязательно бороться самому» Эйр перевел дух и осмотрел оставшихся тварей. Держались поодаль, готовясь напасть на ослабленную добычу. «Шакалы, Тайрат» «Невкусно», — от брата повеяло брезгливостью. Эйр бросился на оставшихся, и те бросились врассыпную. — Эй, а ну вернулись! — прохрипел Эйр, едва дыша. Но твари не торопились. Они признали Эйра новым хозяином болота и спешили убраться подальше от земель чудовища. — С захватом территории, — поздравил отец, выходя из стены. — Отличное место для тайника. В крови плескалась ярость, задор, и Эйру очень хотелось напасть на отца тоже. Но чудовище внутри подсказывало, что противник слишком сильный. Оно хотело поджать хвост, но Эйр не давал, только криво ухмыльнулся, подражая отцу, и протер Тайрат от несуществующей крови. — Если о тайнике знает больше одного существа - место плохое. Эйр спрятал клинки в ножны и пошел прочь. Задор отпускал, сменяясь усталостью. Приходила боль. Голова кружилась. В сапоге хлюпало от крови. Эйр пропустил сквозь себя энергию отца — поможет регенерировать, хоть и жжет. Стало легче, но крови, кажется, потерял много — хотелось пить, в глазах темнело, голова кружилась все сильнее. Эйр жадно припал к фляге. — Благодарю, — кивнул отец. — Мне пора. Только сейчас Эйр осознал, что светает. Они же вышли еще утром! Немудрено, что ему дурно. Сколько прошло времени? Один ли день? Сколько он не ел и не пил? Эйр достал из-за пазухи сладкоягоду и бодролист. Поможет не свалиться в обморок, пока до дома не доберется. Тропа вдруг вывела к едва заметно мерцающему барьеру скрытого дома. «Ничего себе, не думал, что междумирье поддержит так сильно, выведет настолько скоро». Сад утомительно благоухал жасмином, яблонями и спасенными Ниром ягодами. Сам Нир копался в посадках, мурлыча под нос, и Эйр заторопился к окну, не желая показываться на глаза. Но Нир обернулся — у него был чуткий слух. — Эйр, ты откуда? — Боролся за территорию, — бросил Эйр. — Ты что, котом стал, что ли? — Нет, чудовищем, — Эйр зевнул. — И теперь у меня есть свое иллюзорное болото. — Зачем оно тебе? — рассмеялся Нир. — У каждого чудовища должно быть свое болото, — Эйр назидательно поднял палец к небу. — Ты правда дрался с тварями за… болото? Ты в своем уме, Эйр? Зачем ты сунулся туда? — Чудовищам так положено, — пояснил Эйр и скрылся в окне. Свежезажившая нога отозвалась болью. Сильно же укусили! Эйр стянул изодранный сапог и ощупал свежие шрамы. Розовая кожа в запекшейся крови, ничего такого. Долго еще не сойдет, даже впадинки остались. И от мозолей шрамы. Ай, плевать. Сапоги только жалко. Хорошие были, новые придется искать. Остатки одежды и сапог растворило багровое пламя. Эйр выкинул пепел под куст и прошлепал в купальню, стараясь на марать пол. Но купальня оказалась полной, волшебный огонь не горел, зато по поверхности плавали голубые цветы морозного корня. — Нир, твою ж за ногу! — ругнулся Эйр, разглядывая ледяную купальню. Ладно, Нир тоже имел право на отдых. Эйр набрал таз, подогрел и сел обмываться рядом с купальней. Кровь оттиралась неохотно, но пришло на помощь мыло с бодролистом. Любимое. Щетина неприятно колола подмышки, и Эйр пожалел, что сбрил первые волосы. Теперь их стало больше, но отступать поздно — кололись. Благо, Тарк пришел на выручку и на этот раз. Но заметив волоски в паху, Эйр не стал их трогать. Повторять ошибки не стоит. Чувствовать себя почти взрослым чудовищем с собственным болотом оказалось очень приятно. Вот вырастет, и тогда! Хотя зачем ждать, если можно взять многое уже сейчас? Например, все-таки попросить старика принять экзамен старейшины. Эйр напомнил себе, что победы пьянят и можно наломать дров. Что он мог запросто погибнуть на болоте, будь твари чуть умнее или он медлительнее. Но кипящая кровь подсказывала, что он силен и умен. Что ему все по плечу. Спорить с собой и своим телом Эйр не стал, дедушка советовал не принимать важные решения, когда полон эмоций и давно не спал. А вот поспать — всегда хорошее решение. Особенно после такого приключения.