***
Вот и лавка Ми. Си прижала книгу к груди. Скоро увидит Юру! Колокольчик брякнул. — Приветствую! — Юру поклонилась, махнув косами. Будто еще выросла, а все такая же худая! Си робко улыбнулась и поклонилась в знак приветствия. — Как ты повзрослела, Си! — Юру подлетела и стала разглядывать платье. — Ой, какое красивое, не видела такого… С ума сойти, какая у тебя фигура! Мне бы такую! Си покраснела. «А мне бы как у тебя. И уметь говорить, не смущаясь, тоже», — подумала она. Но ответить не получилось. Колокольчик снова брякнул, пропуская девушку в светлом пальто. — Приветствую! — поклонилась Юру. — О, Лая, рада видеть! Зачем пришла? — Привет, Юру. Платье хочу… Понимаешь, за зиму… Она покраснела и замолчала. — Да-да, понимаю! У самой та же беда… Юру подлетела к вешалкам. — Смотри, что заготовили на весну. Платье свободное и запахивается, скрывает, что не нужно, и кажешься стройнее. Или вот кофта, в которой вообще не видно фигуру. А еще, смотри… Си стояла рядом, разглядывая простые вещи. Наверное, с ними так легко. Не то что в платье, с которым и со стиркой, и с глажкой беда, и носить неудобно — приходится следить, как спину, как голову держишь, как стоишь и двигаешься, подол ненароком поправлять. Захотелось вдруг померить простую одежду, но это неприлично. Слишком коротко, прекрасные девы такое не носят. Но почему Юру может не быть «прекрасной девой» и оставаться очень милой, а у Си так не получается? Наверное, это какая-то эльфийская магия. Си отошла к подсобке и села с книгой. Грустно. Эльфы стройные, а она вечно в платья не влазит. До того доелась, что уже грудь видно даже сквозь рубашку и плотную ткань. Стыдно, но как спрятать? Юру все нахваливала кофту-балахон у примерочной, и Си задумалась — такое, наверное, и прекрасной деве можно надеть. Она отложила книгу и подошла к темным вещам — там висела почти такая же. Ну-ка… Си примерила и покрутилась перед зеркалом. Ничего не видать. Но с платьем сливается, не очень красиво. Может, темно-серую взять, под цвет нижней рубашки? И с рукавами покороче или даже без… Да, эта кофта села лучше. Надо будет попросить папулю купить. Или тетушку Ми о подарке. Как лучше? Си представила, как просит папулю, как тетушка отказывается от его кристаллов, злится, что Си не попросила у нее. Нет, нельзя так! Но и попросить у тетушки даже в мыслях не получалось. Ах, как правильно? Си сжала кофту. Невозможно ни о чем попросить! Может, получится связать такую же? Но она не умела вязать. Си сняла и все-таки повесила кофту на место. Юру все хлопотала у примерочной, приносила то одно, то другое. Си села рядом с книгой и погрузилась в приключения героев и прекрасных дев — все равно Юру работает сейчас. Но у них будет целый вечер. Надо дочитать все-таки до поцелуя, а то никак не получалось. За мамой целыми днями глаз да глаз, а потом уже устала, не до книг. Помечтала немного и спать. И так каждый день. Руны понемногу складывались в слова. Си не умела читать быстро. Всегда, чтобы представить, что значит руна, в какое слово соберутся несколько, связать слово с образом, уходило время. Это было утомительно, слушать интереснее. Вот Эйр хорошо читал, легко, а им с Ниром все не давалось никак. Нир приучился проговаривать и вроде освоился, а Си было неловко читать вслух, и она медленно-медленно складывала сюжет в голове. В этой сказке дева и герой встретились среди бела дня, увидели друг друга в толпе внезапно. Послышался тихий звон-плач, будто пели цветущие лунные слезы. Рисунок был очень красивым — цветы на хрупком серебристом стебле. Но Си знала, что эти цветы смертельно опасны, хоть герою и помогают. Герой с прекрасной девой застыли. Смотрели друг на друга и не могли отвести взгляд. Любовь вспыхнула, и двое поняли друг друга без слов. Как волшебно! И вправду, будто лунные слезы помогли. Застыли — как легкий паралич. Дева улыбнулась герою и ушла с родителями. Но герой не сдался. Он послушал элькринов, распросил об отце девы — верный служитель Покровителей, строгий к себе и семье. Разумеется, он мог отдать дочь только в достойную семью. Герой подумал-подумал, как уверить его в чистоте своих намерений и бескрайней преданности, и решил, что нет лучше подарка, чем портрет Покровителей. Он разыскал лучшего художника, упал ему в ноги, умолял написать на огромном холсте, почти как на стене в храме, портрет. «И вправду хорошо придумал — больше, чем в храме, непочтительно. А так видно и любовь, и преданность, и принятие своего места», — восхитилась Си. Герой и дева в сказках всегда были верными служителями Покровителей. И Си стало немного стыдно, что их семья не была религиозной. Это же неправильно! А вдруг герой не захочет жениться на деве из «плохой» семьи? Хотя папуля возглавлял общину, он никогда не молился Кону, их Покровителю. Мог даже непочтительно сказать, что энергия Кона вредна. Но служение Ловам так правильно, так красиво и благородно, так естественно. Они же даруют могущество и покровительство, почитать их нормально. Ловы как самые главные родители — всегда помогут, наставят на путь истинный, защитят своих служителей. Ожидание портрета было невозможно долгим. Герой все переживал, достаточно ли будет этого подарка. И тогда он вспомнил о тихом звоне, который помог встретить ему прекрасную деву, и задумался — быть может принести любимые цветы Покровителя? Это красиво, но очень опасно. И сами цветы, их обманчивый аромат и «голос» — сведут с ума и застынешь в параличе навечно. А еще сейчас их можно встретить только в иллюзорных болотах на границе с руинами старого мира — излюбленное место опасных тварей. Но цветы дали знак, и было бы неправильно оставить его без внимания. Герой помолился Покровителю о благословении, поклонился родителям, взял острый нож и отправился искать цветы. Долго он брел сквозь туман, старый мир ускользал, и болота все никак не показывались. Герой не хотел вынуждать деву ждать. Он помолился Покровителю, попросил направить. Но туман междумирья поглощал любые мольбы. Зато мольбы услышали иллюзорные твари — «захихикали», «залаяли», «заговорили» на элькринский манер. Герой разозлился и сжал нож крепче. Сколько бы тварей он ни встретил, ни перебил, все равно найдет цветы! «Ах, как романтично!» — подумала Си. — Си, пойдем в комнату, — предложила Юру. — Все равно вряд ли придет еще кто-то, да и услышим колокольчик если что. Из мира сказки вырваться оказалось нелегко. Отчего-то уже и не особенно хотелось общаться с сестрой, интереснее стало узнать продолжение. К тому же на героя вот-вот нападет целая стая! А в жизни… В жизни бесконечная забота о платье, о фигуре и мучительный голод. Постоянный. Сколько ни ешь, еще хочется, даже здесь, у Юру! Едой не пахнет, как дома, но желудок просит. Может, тоже помолиться Покровителям? Хотя это мелочь, могут рассердиться. Да, не стоит… — Ты слышишь, Си? — Юру помахала перед лицом своей узенькой ладошкой с длинными пальцами. Си тоже такие хотелось, а не короткие пухляши, как у мамы. Но ничего не поделать, какие есть… — Пойдем, — кивнула она и поднялась. — Знаешь, Си, я столько нарядов придумала в последние дни! Солнышко чаще выглядывает, весной пахнет, вдохновение приходит. Зимой все пыталась, и как-то не так, а сейчас будто лечу, понимаешь? Си кивнула. Да. Она тоже чувствовала весну. Хотелось мечтать о герое. Но чаще все-таки есть. Теперь, когда оторвалась от книги, голод становился все мучительнее, требовательнее. Как перестать есть?***
Солнце резало глаза, приходилось то и дело промокать слезы. Сложно привыкнуть — в Новом Эрве оно даже ярче, чем в Старом. Хорошо, что в междумирье свет мягкий, не менялся. Но каким бы ни было солнце, нужно работать. Дела, дела... Зайти с Ниром посмотреть древоцветы, Лирвин просил, потом сходить до мертвой земли взять пробы, заглянуть в штаб, а после забрать Си… Нет, наверное, лучше завтра. Пусть пообщаются с Юру. Критир пытался сосредоточиться, и вроде получалось. Вот только не было никакого внутреннего огня — после выходки Эйра чувствовал себя опустошенным. Эйр разворошил прошлое и ткнул носом во все то, о чем Критир не думал, старался не думать, или знал, но оставил далеко в прошлом. Нелу нужно вытаскивать, но как — он не знал. Совсем не знал, и идей никаких не было — природа Ловов оставалась загадочной и непостижимой. От этой беспомощности опускались руки. Да, лекарство для души ей пригодится. Но что дальше? Зачем оно ей, если она несчастлива? Или, быть может, забыв его, она обретет новую любовь и счастье? Проснется ли она вообще когда-нибудь? Критир надеялся, что нет. Что ей снится хороший сон. Это было так малодушно, но что он мог сделать? — Отступник, глянь-ка, — позвали тихо, без лишних церемоний. Из размышлений вернуться получилось не сразу. В зрелом, но еще крепком друиде он узнал Лирвина, Главу рода знахарей. Критир помнил Лирвина еще по юности, когда был посыльным. Он вел переписку с дедом Критира, и теперь, в трудные времена, когда все из старого мира болеет, мутирует, гибнет, решил восстановить связь. Он уже тогда был таким же взрослым, и с тех пор, казалось, не изменился ничуть. Все так же коротко обстригал темную для общины Эрва, почти медовую бороду и волосы, все так же цепко смотрел, даже одет был так же — в плащ Старого Эрва, несмотря на изменившиеся времена и моду. А, видимо, все так же любил лекарственные травы и переходил сразу к делу. К делу… Лирвин указывал на вялые побеги, обвивавшие темный ствол. Им пора бы уже распуститься, но не цвели, болели, и Лирвин не пояснил, что случилось. Критир наклонился, рассматривая. — Видишь, будто воды не хватает? Пробовали поливать, смотрели корни, вроде бы все в порядке, не гниет, но и воды не пьет. Нашу Лию звали, Покровительницу чуда этого. Она говорит, что цветок спит, не почувствовал весну. Но ведь тепло уже, глянь! Критир кивнул. Вокруг и вправду сошел снег, пригревало солнце, но древоцвет не цвел, не тянул свежие листья. Он спал, будто еще зима, хотя в прошлые годы в это время уже просыпался. — Нир, посмотри, — указал он сыну. — Что думаешь? Нир тронул побег, рассматривая. — Молодежь учишь? Это хорошо. У тебя свои обстоятельства были, и я рад, что ты не сбился с нашего пути, как поговаривали, и сына учишь. Не таким тебя помню, как в слухах — всегда делом был занят, а не чепухой всякой. Критир виновато улыбнулся. — Только не тем делом занят был. И был слишком неосторожен. — Всегда так. Чем сильнее живое, тем больше испытаний выпадает на его долю. Так и древоцвет — неприхотливый цветок, пережил несколько зим, не жалуясь. Странно, что на эту весну не хватило сил. — Тоже так думаю, — кивнул Нир. — Он спит, потому что не хватило сил пробудиться. А получить удобрения не может, потому что спит. — Золотой глазок, — похвалил Лирвин. — А что делать будем? Нир задумался. Критир улыбнулся, наблюдая. Жаль, Нела этого не видела. Нир рос умничкой. Она была бы счастлива, наверное. Если бы не спала. Но Нир мог думать долго. — Он устойчив к чарам Лии тоже? Почему бы… Лирвин будто состарился на сотню лет разом, помрачнел, даже морщины углубились. — Заболела Лия. Много сил потеряла, говорил ей! Но сам знаешь, как тяжело Покровителю оставить своего подопечного. Критир знал. Сам был готов отдать все, ослепленный горем. Так и попался тогда, глупо, в общем-то. — Если через связь потеряла много сил, значит, что-то опустошает и цветок. Со стороны, — задумался Нир. — Но несильно, не так, чтобы убить быстро. Все вокруг в порядке, значит, дело в цветке… Он принялся осматривать, ощупывать сосредоточенно. Лирвин ждал. — Да, вот разрез, смотрите, — позвал Нир. — В нем… — Не трогай! — перепугался Лирвин и оттащил. Критир тронул потоком золотистой энергии и вытащил пустой кристалл для энергии. Почти пустой, впитал едва заметный налет зеленых сил цветка. — Кристалл здесь недавно, — нахмурился он. — Это свежий. Мы тоже находили кристалл, и в других растениях тоже, — тихо сказал Лирвин. — Завелся темный травник, и ты знаешь, на кого мы думаем. Мертвые земли, похоже, опустошены так же. Только, видимо, не рассчитал в первый раз. — Дела распоясанных не относятся к общине, — возразил Критир. — Но поймать его как неравнодушный элькрин ты мог бы? Он губит живое! — Я не выдаю адептов своей общины. Критир хотел бы обещать, что разберется с этим, но знал, что не разберется. За дела темной гильдии никто не брался, оставляй-не оставляй задания. А искать самому того, кого не могла найти община Эрва, было не особенно перспективно. — Какие ужасные чары, — запричитал Нир, разглядывая покрытый рунами полупрозрачный кристалл. — Вытягивают саму жизнь, никогда бы не подумал, что так можно… — Ужас в том, что даже когда извлекаешь кристалл, чары не помогают, — пояснил Лирвин. — Какие-то тонкие чары связи, или слишком сильный надрыв от этих чар, не пойму в этом ведовстве. — Да, с «отказом от жизни», — Критир указал на руны. — Это чтобы не было отторжения кристалла, воспринималось органично. Основное — поглощение. Как хитро сплетено… Мы с Ниром дома посмотрим, подумаем, что можно сделать. — Знахари всегда работают с причиной, иначе последствия устранить не получится никогда, — надавил Лирвин. — Я подумаю об этом тоже, — кивнул Критир. — Рад слышать. Бывайте, — сухо бросил Лирвин натянул поглубже капюшон плаща и пошел прочь. — Я надеюсь, лечение поможет и Лие, — Критир поклонился вслед. Нир поклонился тоже, повторяя. Критир забросил кристалл в сосуд с тканью междумирья и запечатал сверху чарами Изоляции на всякий случай. Гадкая вещь, а здоровья и так нет. Сосуд лежал в руке, поблескивая рунами на дымчатом металле, уверяя, что защитит. — Пап, я хочу выучить и темные руны, чтобы лечить растения. И друидов тоже. Покажи мне, — попросил Нир. — Обязательно, — Критир улыбнулся. — Научу тебя комплексным заклинаниям, как только освоишь Учение Эрва. — Хорошо. — Мы с тобой, быть может, не только древоцветы вылечим, но и мертвую землю восстановим — наверняка в чарах один принцип. Хотел бы я встретить этого колдуна. Он очень хорошо разбирается в чарах, жаль, что работает не на благо общины. — Зачем ему жизнь растений? — спросил Нир. — Можно же вырастить новые, зачем губить старые? — Быть может, он ошибся в экспериментах, и теперь теряет жизненную силу? — предположил Критир. — Чары выглядят опасно, и чтобы так рисковать, нужно иметь вескую причину. Понимаешь, за ним вся община Эрва охотится, а это тот враг, которого избегают любой ценой. — Все равно так нельзя, — покачал головой Нир. — Древоцвет же погибнет. Он не сможет спать вечно. — Не сможет, — согласился Критир. И подумал совсем не о древоцвете. И не о Лии. Никто не может спать вечно, даже Ловы, наверное. И если они спят, значит, на то есть причина. Почему они спят? Когда они проснутся? Могут ли они умереть? Стало совсем мерзко, и Критир понял, что обязательно должен выяснить это. Как — пока непонятно, но нужно.