***
Жизнь здорово изменилась. Теперь с утра приходилось ходить в мир, проверять древоцветы и мертвые земли. В Новом Эрве было жарко, и если чуть помедлить, можно было свариться живьем. Даже утром едва спасала одежда с морозным корнем и широкополая шляпа со льдом внутри. Нир таскал с собой журналы наблюдений, осматривал, колдовал, тщательно отмечал все изменения. Это было очень тяжело, но эффект от чар подбадривал. Правда, не во всем. Древоцветам становилось лучше, а мертвым землям — нет. Или становилось, но это было незаметно. Мертвые земли угнетали. Огромный пыльный пустырь с твердой растрескавшейся коркой, на котором ничего не росло и не жило. Совсем. Из-за запретных чар в земле не осталось даже капли жизни, Ниру казалось, пустырь вытягивает силы даже из него, когда ползает, пробивает корку, замеряет. А возиться приходилось много, и от солнца никак не спрятаться. Все равно даже если затемно начинал — заканчивал со всеми замерами, когда уже рассветало. А когда рассветало, сразу начинало припекать, пустырь раскалялся мигом. В мертвых землях не было ни тенька, ни прохлады, а ветер приносил только жар и пыль в лицо. Зато здесь пробивалось несколько ледяных источников даже холоднее и полноводнее, чем у Учителя, особенно много со стороны гор. В них очень хотелось окунуться вместо всех этих замеров, но стоило только залезть — не выбраться. Расслабит, разнежит, затянет — поэтому в них можно только после. А потом еще до врат в междумирье тащиться по душным полям… Когда возвращался домой, от всей этой работы на жаре очень хотелось лечь в саду, подложить под голову сумку с инструментами, обнять журналы и не вставать. Но в сад приходила мама, и за ней тоже надо было присматривать. Она в последнее время стала интересоваться посадками, пыталась помогать — то прополет и все нужные травы вырвет, то удобрит сверх меры, и все зачахнет, то зальет… Стоило порадоваться, что маме лучше. Но от нее было столько проблем, что Нир ждал, когда придет время готовить обед и можно будет попросить Си последить. А ведь после обеда ждали письма, пометки отца на ответах, а хотелось просто в сад! И чтобы ледяная купальня в саду была.***
Легкий суп, пюре с котлетками, зелень, салат из фруктов — вкусно, как никогда. Лепешек после жаркого мира не хотелось. Хотелось чай с морозным корнем, но его никто не пил, кроме самого Нира. А еще узнал, что вредно, даже снежным эльфам такое нельзя. Ну и ладно. Нир разлил по кружкам чай из бодролиста с лечебной травой и цветами — придавал сил, которые были так нужны. Папа, заметив обед, сразу отложил бумаги — редкость. У него есть время? — Пап, получится обсудить письма? — Давай сразу после обеда. «Ура!» Захотелось съесть все поскорее, но нельзя. Няня Ари учила, что так вредно, а если питаться неправильно, не будет сил. Силы нужны. И все-таки Нир постарался управиться на грани дозволенной правилами скорости. Схватил в библиотеке журналы, письма, ответы, книги — все разом. Если у папы появилось время, упускать нельзя. Когда ж оно еще будет? — Пап, смотри, — Нир открыл журналы. — Это из мира. Думаю, древоцветы скоро зацветут. По мертвым землям улучшения едва заметны, мне кажется, без усилителей и катализаторов придется вечность колдовать. — Испортить легко, — кивнул папа и как-то странно покосился на изумрудный свиток, который не отдал с письмами. Это было не в род, а в общину Кона, такие он оставлял себе. — Добавь на разных участках разные проводники, катализаторы понемногу, и тоже запиши. Посмотрим, что лучше помогает, что дешевле выходит. — Хорошо. Вот еще письма… Нир протянул ответы и конспекты. Сколько он перерыл в библиотеке, чтобы это найти! Еще неизвестно, что хуже — ковырять мертвую землю на жаре или читать, искать, когда и не знаешь-то толком, что нужно. Папа читал, листал, помечал что-то. Советовал еще что-то посмотреть, скорее всего. Нир ждал с замиранием сердца. Папа так легко справлялся со всем, у него всегда были идеи. Когда Нир общался с папой, все сложное, нерешаемое становилось простым. Научиться бы тоже так! — Хорошо, Нир. Отличная работа, посмотри еще, что отметил, вдруг идеи появятся. И надо прошение о земле снова подать, что-то они тянут. — Пап, есть что-то, что ты не можешь решить? — Ой, полно! — папа махнул рукой. — Но это не потому что не могу вообще. Мы можем решить все, если захотим, Нир. Нужно лишь время и другие ресурсы. О. Как думаешь, изъян лечится? — М-м-м… Думаю, многое лечится правильным образом жизни. У Учителя больной желудок, в этом его изъян. Но когда он нормально ест и спит, пьет лечебный чай, нервничает меньше, ему лучше. Думаю, проблема не только в том, что мы платим за магию. Папа закашлялся. Бледный такой. — Да, Нир. В целом верно. Но есть особенности, которые изменить не получается, да? — Да, только облегчить последствия. А почему ты спросил? — Интересно, можно ли обратить процесс. Ведь если мы платим за силу, быть может, получится отдать иначе? Или отказаться от силы и вылечиться? — Это нечестно по отношению к Покровителям, которые дают силы, — нахмурился Нир. — Не отказаться от платы, а вернуть то, что не нужно. — Если так… — Нир потер лоб. — Я не знаю. Надо подумать. Посмотреть за отдачей, за изъяном у разных элькринов. Записать все. — Не стоит, исследовать изъян запрещено. Потому что якобы непочтительно по отношению к Ловам. — Но ведь и вправду что такого? Мы не отказываемся от платы… — Да. Но так устроены правила — не всегда знаешь, почему запрещено. Иногда кажется, что ничего такого нет, а узнав правду, ужасаешься. Или сталкиваешься с последствиями, к которым не готов. — Было бы проще, если узнать, почему. Потому что правила расплывчатые, а если сильно осторожничать, можно упустить полезное. — Да. Но есть один секрет, — папа подмигнул. — Можно взять первоисточник запрета, книгу на древнем языке, и прочитать, что именно запрещено дословно. Ведь все, что не запрещено прямо, можно делать, верно? Нир кивнул. — Это да. — Но того, что прямо запрещено, лучше все-таки избегать. Обычно это не обходится без последствий, даже если кажется, что ничего такого нет. — Тебя поэтому изгнали? — Не совсем. Меня изгнали за очистку живых существ от скверны. Да, она запрещена, но запрещена именно Очищением Эрва, потому что это жестокое убийство и гуманнее убить быстро. Если прочитать запрет в первоисточнике дословно, он написан той же руной, что и заклинание, другими не запрещено. Но совет решал, нарушено правило или нет, а не я. Тогда все было строже. — Лучше убить, — кивнул Нир и утер выступившие слезы. — Бедный Крин. — Никогда не предугадаешь. Не вини себя, это случалось со всеми. Если животное само бросилось, это не нарушение, от такого не застрахован никто. — Я знаю, но так жалко! Папа обнял. За Крина было обидно страшно. Он не заслужил. И Нир всегда следил вроде, а тут не проверил, не рассчитал. Такой кот был любопытный, забавный. Все наблюдал, охотился. — Я понимаю. Ничего, Крин уже стал новыми травинками, кустиками, листвой. Он счастлив, ведь ты ухаживаешь за ним. Да и умер хоть и болезненно, но быстро. — Я понимаю, — Нир всхлипнул. — Пойду почитаю, пап. Постараюсь разобраться получше. — Удачи тебе, Нир. Работай, и все получится. Ты идешь правильным путем. От папы пахло листвой и горькими лекарствами. Вечно больной, истощенный, он жил своими исследованиями. Казалось, он сгорит когда-нибудь от своего внутреннего огня. Вот бы выучиться всему! Когда папа рассказывает, все просто. Но вот читать так тяжело, так тяжело... Надо просто больше практики. Все смогли, и Нир справится.