Логово для чудовища

Юру любила свою работу, но только не в последние дни. Всегда уютная лавка, полная любимой одежды, теперь превращалась в настоящую пыточную, стоило папе уйти на работу. Мама приходила вышивать прямо на выходе из подсобки и начинала говорить по-эльфийски. Ладно бы просто говорила, но ведь ждала от Юру понимания и реакции! Вот как сейчас. Сидела себе, растянув рукав на станке, иголкой орудовала и языком звенела. — Юру, здрззь-буль-дзинь, — произнесла мама. — Что? — Здррльзь! — Мам, сбегать до храма Архи, может? Плохо тебе? Напряжение повисло натянутой струной. Мама отвернулась, махнув хвостом кудрей, и Юру вдруг заметила в нем светлый волос. «Не рано ли? Сколько маме лет? Так, вроде бы у эльфов по ушам возраст определяют, но как?» Юру посмотрела на мамины уши, но они были такими же, как и всегда. Тонкие, изящные, с очень нежной кожей. «Не то что у меня толстые, почти как папины лопухи», — мысленно вздохнула Юру. — Юру, буль-дзинь-дзинь-брлбрл! — Что? — Дзинь-дзинь-дзинь! — Мама, ну не понимаю я эльфийский! Совсем! Я же не эльфийка, как ты, кто еще, кроме эльфов, язык этот разберет? — Дир-лир-дриль-дзинь! — Ну ма-а-а-ам… Юру прикрыла глаза. Мама обиделась крепко в первый же день, теперь если и разговаривала, то исключительно на эльфийском. Может быть, мама думала, что это поможет выучить язык, но Юру не разбирала большую часть слов и только злилась. Это мучение длилось уже несколько дней, и причины Юру не понимала. Ну да, с Диром торговать будет, когда вырастет. Но ведь все эльфы понимали по-элькрински, зачем страдать и учить их непонятный звенящий язык? Спас брякнувший колокольчик. Юру поспешно поклонилась. — Приветствую! — Привет, папаш! — позвала мама на эльфийском. — Здрльзь-скрип, крль-чирк-скрип! — по-эльфийски ответил дедушка. Дверь в лавку с тихим стуком закрылась, лишая Юру последней надежды на спасительного покупателя. «Это не к добру. Теперь и с дедушкой заставят язык ломать, чую», — подумала Юру. Деда выглядел обычно. Снова неровно остриг волосы с бородой, хотя мог бы и маму попросить. «Почему он так делал? Настрижет плохо, седину видно, рыжины едва-едва, неухоженно же! И одежку снова ветхую свою надел, истрепанную, дарили же новую в прошлый раз! На этой уже даже цвет различить сложно, настолько застиранная и все равно грязная рубашка, и штаны под стать. Нелепые шерстяные носки со шлепками напялил, несмотря на лето. Позорище! Ну что ты будешь делать с дедой? Никогда не спорит, все берет, но все равно по-своему делает все…» — Юру пз-динь-динь, звяк, папаш. Дир… Юру не разобрала ни слова — мама говорила по-эльфийски, да еще и быстро. Но понимать и не требовалось. Что мама могла сказать? Что эльфийский нужно знать, чтобы торговать с Диром. Мама сколько ни пыталась, научить не могла, только злилась, повторяла непонятно снова и снова и ругалась страшно, хорошо хоть, на эльфийском. Видимо, просила дедушку помочь. Он покивал. — Хорошо, дочка. Ну что, пойдем учиться, радость моя? — ответил дедушка уже по-элькрински. Юру обреченно кивнула, чувствуя тяжелый мамин взгляд в спину. Дедушка подмигнул и скрылся в подсобке. Юру нехотя поплелась за ним. «Только не эльфийский! Ну за что?!» Но дедушка уже поднимался по лестнице, покряхтывая. Юру едва переставляла ноги. «Ну за что?!»

***

Но дедушка не давил, сел себе в кресло, прикрыл глаза. Хотелось спросить, зачем пришел, но Юру боялась ответа. Мама попросила эльфийскому научить, наверное, не в лавке, а заранее. Они сидели вдвоем на кухне. Деда задремал, кажется, голову на грудь уронил. Юру скучала. Хотелось заняться чем угодно, лишь бы не сидеть тихо за кухонным столом и бояться напомнить о себе. Чем угодно, кроме эльфийского, разумеется. — Как дела, Юру? — проскрипел деда наконец, приоткрыв глаза. И в рот забросил рулетик с целебным порошком от ног — хоть какими-то подарками пользовался! — Да так себе. Мама хочет, чтобы я эльфийский выучила. А ты же знаешь, я и в детстве ничего на нем не понимала, а теперь тем более. Уши не те. Юру дернула своим уродливым полулопухом и покосилась на зеркало с тоской. — Прекрасные у тебя уши. Критийре вон с круглыми родился, но ему это щебетать на эльфийском не мешает. — Критийре умный просто, а я не очень, — тихо вздохнула Юру. — Давай попробуем? — предложил деда. — Я буду говорить, ты повторяй. Юру обреченно кивнула. — Здравствуйте — здрь…-скрип-бль. Юру непонимающе захлопала глазами. — Здрь-ст-тьль — повторил деда медленнее. — Зрль… Что? Дедушка повторял снова и снова, и Юру уже даже узнавала слово, но язык не поворачивался все равно. Это утомляло. Злило. Угнетало. Хотелось продавать в лавке милые наряды, а не это вот все! — Дедуль, как будет по-эльфийски «не буду учить эльфийский»? — Радость моя, если ты так скажешь, Ми головы нам с тобой открутит. Может, все-таки попробуешь? — дедушка, кряхтя, вытянул ноги в толстенных носках и устало прикрыл глаза. Юру тихо вздохнула, расковыривая трещину в столе. — Деда, он тако-ой сложный. Эльфы же понимают по-нашему, зачем мне его учить? — Ты же хочешь закупать для лавки лучшее? Без эльфийского в Дире никак. Это тут, в столице, по-нашему говорят, а там все на эльфийском подписано, даже если на элькринском встретят, для чужих втридорога отдадут. От стола откололась щепка, и Юру спохватилась — мама точно разозлится. Ей нравился этот стол, подкрашивала постоянно. «Ну вот, и с эльфийским, и со столом провинилась, да что ж это такое! Может быть, подкрасить немного, тогда скол незаметным станет?» Юру зашарила в шкафу. — Здравствуй! — напомнил деда на эльфийском. — Здр-здрю-здр… Пфф! Язык узлом свернешь! — возмутилась Юру, пытаясь повторить. Краска нашлась быстро, как и кисточка. Рядом стояли, мама часто пользовалась. — Доброго дня! — Дробого дня! — повторила Юру неожиданно легко для самой себя. — Доб-ро-го, — поправил деда. — Доб-ро-го дня, — повторила Юру. — Рулон этой ткани, пожалуйста! — Что?! — Юру захныкала. — Ру-лон тка-ни, пожалуйста. — Да с рулоном я поняла! — возмутилась Юру. — Пжл…пож… Да что это такое! — По-жа-луй-ста. — Я это не произнесу! Это обязательно? — Это вежливость. Ты можешь обратиться «красавица». — Это же плохие манеры! — Это хорошие манеры в Дире. — Но я-то не из Дира! — Но будешь-то ты в Дире, Юру. Когда ты гость, нужно показать уважение к местной культуре. Как эльфы общаются на элькринском, кланяются, даже одеваются в полноценную одежду в столице, так и ты должна соответствовать культуре эльфов в Дире. — Раздеваться я не буду! — Юру надула губы. — Этого и не ждут. Деда тяжело вздохнул, достал бутыль из мешка-сумки, отпил украдкой. Запахло перебродившими ягодами. — Деда, не пей, — попросила Юру. — Ты же только лекарства принял, после них нельзя. — Немного можно, когда ноги болят, — деда тщательно закупорил бутыль и спрятал обратно в мешок. «Ветхий такой, затасканный мешок. Папа же нормальную сумку дедушке давал недавно, где она? Да и одежка у деды тоже, сколько новой ни дари, все равно в своем заношенном ходит. Зачем ему это старье?» Юру закрасила трещину в столе, присмотрелась. Не видно, что расковыряла, вроде. Дедушка тронул струны и защебетал что-то по-эльфийски. Юру не могла разобрать, о чем деда поет, но только сейчас заметила, что эльфийский без звенящего подтона звучал необычно. А деда, заменявший звон потрескиванием своего голоса, даже немного смешно. — Сколько под эльфа ни маскируйся, все равно слышно, деда, — Юру улыбнулась, оттирая растворителем кисть. — Главное не стать эльфом, а показать расположение. Если так подумать, я ведь и не элькрин, а вообще невесть кто, во мне разная кровь смешана. Оттого я везде свой! Он хитро улыбнулся, и вокруг глаз собрались теплые лучики. Дедушка потянулся к мешку, но Юру метнулась к креслу и перехватила руку. — Не пей. — Не пей да не пей… Ты вот меня поучаешь, а я тебя, и никто друг друга не слушает. А Ми нам обоим бошку отвернет. — Ну давай-давай свой эльфийский… — Юру убрала банки с кистью в шкаф и села за столом, подперев голову руками. — Рулон ткани, пожалуйста! — нараспев произнес деда, перебирая струны. — Только не это! Лучше уж «красавица»! — простонала Юру. — Как скажешь, — деда пожал плечами и улыбнулся шире. Юру померещилось в улыбке деды эльфийское лукавство. Умел же он кривляться! Но не стоило думать об этом. От эльфийского и вправду не отвертишься, а если мама вернется из лавки и узнает, что они бездельничали, обоим несдобровать, деда прав. Юру-то ладно, не привыкать, а дедушка как бы к настойке не приложился с горя. — Как там, по-джа-ста? — По-жа-луй-ста. — По…жда. Пж.ст. Юру тяжело вздохнула снова. Возможно, голову отвернут в любом случае, даже если стараться. Но лучше хотя бы сделать вид, что пыталась. Наверное. И почему эльфийский такой сложный?