Логово для чудовища

Главный дом — источник всех проблем, Эрлин знал это точнее всего. Каждый раз, когда предстояло идти туда, на сердце было неспокойно. Снова в бумагах будут нестыковки, в письмах мольбы о помощи, а отец будет себе спокойненько сидеть и распоряжаться, но ничто из этого не будет записано, а если и будет — затеряется. А все потому что бумаги не смотрит, мол, не дело служителя Эрва копаться в таком. Эрлин прикрыл воспаленные глаза, вздохнул. «Снова не выспался, снова! Да что это такое? Пытался же режим дня наладить, но нет. Даже ребенок может это сделать, — упрекнул себя Эрлин. — Но ты снова ночью бумаги разбирал до полной бессознательности, а теперь пьешь бодролист на голодный желудок». Аромат почти не бодрил, только вызывал раздражение. В тяжелом бархате парадной формы было жарко, еще и цепью давила. Вроде бы мелочь — раньше только в ней и ходил, но теперь, когда отвык, да еще и не выспался… Эрлин зевнул, потер лоб. Ничего, еще не совет и даже не подготовка к нему. Да, чем больше успеет заранее, тем чаще сможет спать тогда, когда на это времени не будет в самом деле. Но в конце-то концов, если что-то не получится сегодня, еще можно отложить. Захотелось отложить визит в Главный дом, но это сделать уже было нельзя — договорился с отцом заранее. «Хотя… Договорился о дне, но не о времени. С утра отец все равно будет отвлечен, может, лучше после обеда прийти? Нет, тогда будет раздраженным из-за больного желудка. Может, к вечеру? Нет, так дела не делаются! Не успею ничего». По всему выходило, что пора идти. И так уже рассвет, сколько можно откладывать? Эрлин подвинул к себе бумаги, которые собирался обсудить с отцом — внушительная стопка сшивок скопилась. Пролистал. Но наутро свои же ночные пометки ни о чем не говорили. Эрлин вздохнул, прикрыл глаза. «Надо сосредоточиться. Я же писал себе план, сейчас найду его, пробегусь, все вспомню и пойду». Но план никак не находился, и Эрлин немного пожалел, что отказался от помощника из канцелярии. Все-таки нужен иногда, все самому не успеть. «Вот когда только переселились в Новый Эрв с урожайным родом, дел было невпроворот, но все успевали, никакой помощник с бумагами не нужен был! Все беды от этой канцелярии!» План все-таки нашелся — выпал из последней сшивки. Эрлин пробежался взглядом, но понял, что не успевает ничего осмыслить. «Да что же это такое? Как взбодриться?» Учитель с укором посмотрел с портрета над столом. «Снова в облаках витаешь, Эрлин?» — вспомнился строгий голос из детства. Но он не помогал сосредоточиться ни тогда, ни сейчас, только заставил почувствовать себя виноватым. «Был ли в голосе Учителя тогда упрек? Наверное, нет. Просто понимал, что хватит уроков на сегодня или, по крайней мере, на сейчас. Жаль, с работой так не получится. Или получится? Неважно, лучше по плану пробежаться и идти». Руны расплывались, но усилием воли получилось собраться и прочитать первый пункт — теплицы для златоцвета. «С теплицами для златоцвета понятно в общем-то. Материалы обсудили, кристаллы выделили, вопрос только в том, где разместить. Никто не хочет жертвовать своей землей, ее и так мало, и мы бы с отцом могли уступить ради блага общины. Но все теплицы размещать на землях Главного рода тоже неправильно… Или правильно? Тогда все будут с землей, но все заготовки лягут на нас с отцом, а нам так-то есть, чем заняться, и без этого. Канцелярия поможет, конечно, как и всегда со всем, но… А что дает ей помощь нам? Они ведь и себе с наших земель и теплиц долю берут, верно? Тогда почему бы не пустить остальных, особенно тех, у кого мало земли? Вот это идея!» Эрлин подписал на сшивке: «Обсудить, кто будет работать в теплицах». Второй пункт — неурожай тигроцвета. «Теплицы не вариант, конечно, уже все в этих теплицах… Усилить чары, временно выбрать резерв…» Неурожай — это страшно, конечно. Но редкий неурожай в Старом Эрве в Новом случался каждый сезон. То одного, то другого, то больше, то меньше. Переходный период затянулся, приспособиться к новым условиям пока не получалось. Только ждать, бороться, исследовать… Эрлин виновато посмотрел на стопку писем, до которых никак не доходили руки. Жалобы на мутации, вредителей, неурожаи — всякое разное, чем раньше бы занялся род исследователей. Но теперь от многочисленного рода остался только кроха Нир с отцом. Что спросить с ребенка? И с Отступника нечего — он даже не в общине. «А пусть привыкает Нир. Учитель же нам тоже давал настоящую работу, даже когда еще не по силам было. Пыхтели, плакали, пытались — на том и научились. Но что написать Ниру? Реши? Смешно. Прочитай хотя бы? Совсем жалко. Как бы сказал Учитель?» Эрлин посмотрел на портрет и горько усмехнулся. Волевой взгляд из-под светлых кустистых бровей пробирал до дрожи даже сейчас. «Учитель бы точно сказал решить, а потом спросил бы по полной, как со взрослых — чтобы привыкали. Но это Учитель, да и у него мы с Отступником учились, очень подготовленные. А с Нира что спросить? Он читает едва-едва». И все же Эрлин вывел: «Нир, буду отправлять тебе задания, к зиме спрошу. Подготовься как следует». Перечитал, потер лоб. «Как-то жалко получилось. Ну и пусть. Хотя бы прочитает, побурчу для приличия, потом сядем заниматься». Стопка с запиской улетела в кристалл. «Вот и все. Что там дальше по плану?»

***

К Главному дому Эрлин подходил уже проснувшимся, подготовленным и вдохновленным — как и положено наследнику. Да, солнце поднялось, но не так уж и высоко, до зенита далеко. Даже немного гордость взяла, что и подготовился хорошо, и на днях все разобрал, и по плану перепроверил, и даже новые идеи появились утром, и пришел совсем не поздно! Первородные священные древа на аллее к дому не склоняли ветвей — яркие и очень мелкие священные плоды выглядели игрушечными по сравнению с современными сортами. Галдели птицы, сновали пушистохвостики — никто их не прогонял. Главный дом и сад вокруг воплощали баланс природы, гармонично вписывая в нее жизнь элькринов — ухоженные дорожки, мощеные плиткой, не мешали траве рядышком, а аккуратно сформированные священные древа стояли так, будто были такими от природы,. Точнее, про баланс писали в книгах. Но Эрлин знал, что секрет в искусно спрятанных чарах — ни единый зверь, птица или насекомое не тронут ничего, что не позволит им отец. Следить за садом вокруг было почетной обязанностью Главы. Наверное, единственной, с которой отец справлялся хорошо и охотно. Думать плохо об отце не хотелось. «Он просто своеобразный немного, поражен тем же недугом, что и Покровитель. Почетно, конечно, но…» Из сада вылетел зареванный юный посыльный с выгоревшими добела коротко остриженными волосами. Он сжимал тяжелую сумку с вышитым подсолнухом — символом урожайного рода, утирал на бегу не останавливающиеся слезы. Эрлин отступил на шаг, пропуская. Стало неловко за отца, захотелось, чтобы паренек не заметил. Но он, разумеется, заметил, посмотрел внимательно мутноватыми глазами, поклонился, и так и застыл — пришлось пройти как можно скорее, чтобы не задерживать. Так было каждый раз, и все равно привыкнуть не получалось, неудобно. «Как смотреть в глаза тем, кого обидел отец? Хорошо, что они хотя бы сами в глаза не смотрели, не смели, видимо… Да и чем их утешить? Все равно ничего в случившемся изменить нельзя, остается только работать над процветанием общины». Эрлин ускорил шаг. Огромный дом проступил сквозь ветви — несколько крыльев, просторный, надежный. Он вобрал лучшее от древнеэлькринского и современности — толстенные стены из бруса местных деревьев, многоскатная крыша с массивными коньками, панорамные окна с торцов — сквозь них можно было разглядеть драгоценные ковры и антикварную мебель. Все вокруг покрывали тонко наложенные чары времени. Печатей не видно, спрятаны, только едва заметные легкие изумрудные искорки пробегали по поверхности, создавая атмосферу первородного волшебства. «Лучше бы теплицами занялся и остальным!» — с раздражением подумал Эрлин, узнавая работу отца. На входе, у стойки в холле, низко поклонилась миловидная девушка. Эрлин рассеянно кивнул ей в ответ, узнавая ответственного распорядителя. — Трая, отец свободен? Она выпрямилась, поправила прическу. — У Главы старший помощник. — Благодарю. «Старший помощник» — сколько же напускной скромности в канцелярии! Так называл себя старейшина, глава канцелярского рода. О его коварстве Эрлин старался не вспоминать хотя бы сейчас, лучше не давать волю эмоциям. Да, расправу над Учителем он хитрому старику не простит, но сейчас выбора нет, приходится с ним работать. Раз уж все в сборе, как раз получится обсудить дела. Не хотелось, конечно, общаться с этим старейшиной, но что поделать? Эрлин посмотрел на тяжелую двустворчатую дверь, поправил сумку с бумагами. Будто из ниоткуда вынырнул прилизанный паренек с пером на воротничке рубахи. — Позвольте, занесу вещи. Эрлин покачал головой и все же вошел. Конечно наследнику по этикету самому носить не полагалось, но с другой же стороны, как наследник он мог и позволить себе. Как вот отец сейчас, например — развалился в кресле Главы босой с обнаженным торсом, почему бы и нет? Захотелось выбрать себе других родителей, но Эрлин не мог. Оставалось только следовать долгу наследника — заботиться о благе общины, работать с тем, что есть. И сейчас путь был очерчен как никогда четко мягчайшей ковровой дорожкой к креслу отца. Эрлин улыбнулся, прижал к себе стопку бумаг, уверенным шагом подошел ближе. — Приветствую, отец. Приветствую, старейшина, — он поклонился обоим. — Какой молодчина наследник растет, — проворковал хитрый дед. Он проворно выбирался из-за стола позади кресла, несмотря на сгорбленную спину, присел на ступеньки рядом и добавил: — Как ни посмотрю, гордость берет и за общину, и за внучка. «Да какой я тебе внучок! Чтобы тебя еще сильнее скрючило, ползучок горбатый!» — внутренне вскипел Эрлин, но лишь улыбнулся шире. Отец ничего не ответил, только посмотрел и на Эрлина, и на бумаги в его руках примерно с одинаковой усталостью и тоской. — Хочу поговорить о теплицах для златоцвета. — Конечно-конечно! Большой проект. Уже закупили материалы, на совете решим, где поставить, и к следующему сезону поставим, — напел старик. — Не беспокойся, наследник, все будет устроено лучшим образом, и доложим сразу. Отец безучастно кивнул. — Я думал… — Эрлин достал бумаги. — Допустить в теплицы безземельных. Пока не устроимся на новых землях и не перераспределим старые, разумеется. — Безземельных? — отец приподнял брови, вопросительно посмотрел на старейшину. — О, наследник преувеличивает, хе-хе, — заулыбался старик. — Это он о тех, у кого надел меньше положенного. — У кого нет надела, — поправил Эрлин. — Земля распределена между всеми родами. Если кому-то ее недостает, вопрос решают прежде всего внутри семьи. Если не хватает по нормам на весь род, вопрос решается с соседями или на совете, как и всегда было, — мягко, будто наставляя непутевого ребенка, напомнил старейшина. «С той только разницей, что в Старом Эрве безземелье было редкостью, а в Новом землю распределили с избытком на твой род, а остальным недостает». — У большинства семей сейчас недостает земли. На каждого старшего адепта в канцелярии приходится в сотню раз больше земли, чем в роду мастеров барьеров, например. А у знахарей пригодной к посадкам земли практически нет вообще. — Сейчас сложное время, осваиваем новый мир. Обязательно обсудим все на совете, тогда и решим. Распределение — всегда сложный вопрос, стараемся учесть все интересы. Тем же лекарственным растениям нужны и поля, и леса, и горы, и болота, знахарям отданы сложные земли не просто так. И конечно же, у них намного больше земли с учетом того, что часть из них для посадок непригодна. А своих земель у вспомогательного рода не так уж и много — из них выделяются все участки для учебы и практики, из них засевается резерв в случае неурожая… Отец устало прикрыл глаза, и старик закруглил: — Словом, наследник и так все понимает. Если что-то нужно, всегда можно прийти и получить точные карты, отчеты. Конечно же нужно учиться. Очень приятно работать с заинтересованными молодыми людьми. «Вспомогательный род, вот же скромняга!» Эрлин с отчаянием посмотрел на отца. Судя по его лицу, он уже был не здесь. Момент концентрации был упущен, старик заболтал его. Эрлин посмотрел на свой список. Столько планов, столько работы, и все ради того же, чего и обычно — чтобы хитрый старик размыл все аргументы водой, а отец сидел и безучастно кивал. Хотелось встать и уйти, но это было бы по-детски. «Я должен бороться. Да, сейчас бесполезно идти напролом. Бесполезно сказать отцу «смотри бумаги, пожалуйста». Бесполезно просить уволить хитрого старика. Нужно сделать выводы на будущее. Например, приходить с одним вопросом. Показывать нагляднее, на карте, может». — Думаю, все хорошо в меру. И вправду лучше не занимать твое драгоценное время, отец, — Эрлин улыбнулся, поклонился. — Благодарю за наставления, старейшина. Я еще обязательно подойду. — Всегда рады, наследник, — заулыбался старик и проворно поднялся со ступеней. — Пойдем вместе, а Тири принесет чай, чтобы Глава отдохнул. «Тири — что за мерзкое сокращение?» В зал внес поднос очень ухоженный юноша — отмытый, заплетенный причудливо. Тот, что порывался занести вещи. Эрлину показалось, этот Тири даже подкрашен, и стало совсем мерзко. Слишком приторный, затмевал даже пирожные и плетеные лепешки с джемом и медом на подносе. «И этот Тири интереснее отцу, чем дела общины и я?» Стало совсем досадно. «Нет, упрекать отца — не дело. Он просто поражен недугом Покровителя, вот и все. А я должен стараться. Рано или поздно отец придет в норму — все-таки он уже в том возрасте, когда недуг обычно отступает. А пока набираться сил, работать, терпеть. Это мой долг». Дверь закрылась с тихим стуком. — Трая, золотце, подготовь наследнику копию карт и отчетов об использовании земли с разбивкой по родам и площадям, а еще все по теплицам златоцвета, — напел старик. — Будет исполнено, — Трая поклонилась до земли, вновь испортив затейливую прическу. Впрочем, ни единая шпилька не выпала. Эрлин рассеянно кивнул. — Благодарю. Священные древа вдоль главной аллеи успокаивающе шелестели на ветру. Им было хорошо здесь, и они дарили счастье всем вокруг — Эрлин чувствовал кожей их настроение. «Хорошо быть деревом, не то что… Эх, столько планов было!» К вратам в междумирье из сада вела дорожка, выложенная плиткой с белесым природным узором. «Редкий камень. Для Главного дома ничего не жалко, как и обычно. А что делает Главный дом?» Хотелось выть. «Столько хочу сделать, но… Но столько «но»! Не допускают к делам, а отец не особенно интересуется. И я один, совершенно один! Точнее, не один, у меня много сторонников, но они не смеют возразить канцелярии, и правильно делают». Эрлин не помнил, как дошел до дома, как завалился на ковер в холле — мягчайший, как и в Главном доме. Только пыльный, далеко не такой ухоженный. От парадной формы разило потом — слишком жарко, чтобы мыло спасло от запаха. Да и с прошлого раза не отстирал, наслоилось теперь… «Нет, надо точно позвать горничную. Пусть уберет, перестирает как следует, еды наготовит впрок, чарами заморожу. Никаких сил нет, и времени ни на что не хватает. Да. На один разочек позову убрать. И потом перед приходом Нира, должно хватить». Эрлин перевернулся на спину, не желая больше дышать пылью с ковра. «И как Отступник живет без прислуги? Хотя когда Нир был здесь, убирался. Может, тоже дети нужны?» Но сколько себя помнил Эрлин, он ни разу в детстве не убирался. Разве что на столе у себя. Или выбирал новое место любимому зайцу — Винни. Но это мелко! «Интересно, когда же простые элькрины это успевают? Возможно, как раз в то время, пока на ковре лежу. Но раз время уже упущено, выбора не осталось». Эрлин все-таки черкнул записку Трае, чтобы отправила горничную. Вот и все. Не стоило переживать о таких мелочах, ведь ждали намного более важные дела. «Только не меня, — мрачно додумал Эрлин. — Ничего сделать не дают! Но я все равно добьюсь своего».