Логово для чудовища

Эйр поскреб Тарком щеку. Волос все больше, и темные такие. Срезаешь редко — щетина, часто — раздражение, тоже подозрительно. «Вечно притворяться ребенком не получится. Да, ростом не вышел, но и отец с Нелари не великаны. Точнее, есть в Нелари и великанья кровь, но прошла как-то мимо меня. На Нире кончилась», — с досадой подумал Эйр. «Уже и в общине предупредили девчонок не трогать, и следить начали. Все-таки хорошо, что не допустили до экзамена старейшин. Не сдал бы все равно, а амбиции показал бы. Хотя в дитятко-простачка до конца не верят, сколько ни прикрывайся указаниями старика. Наверное, надо «расти». Страшно. Вдруг не справлюсь? Где та грань между безопасным, хоть и способным юнцом и конкурентом?» Эйр провел по щеке. Ныла. «Может, средство какое есть? Но старик вряд ли знает, а деда бородатый, может, тоже не задавался… Может, у Тана? Но Тан лысый, вдруг и борода не растет? Кстати, если начать «расти» для других, раздражение после бритья — хорошая тема для разговора. Спросить у «старших товарищей» совета всегда выгодно. И невинно». Портреты предков старика с Ниром со стен смотрели укоризненно. Наверное, для них это чепуха. Но деда учил, что любая деталь имеет значение. После встречи с отцом отчаянно хотелось вырасти. Но как — Эйр не знал. Как и совсем не понимал, что делать. Как помочь Нелари? Как дом построить? Как заработать на материалы? Новых зачисток не объявляли, а те задания, что были, нагоняли тоску от одного взгляда на оплату. И Эйр утром упражнялся в магии с Си под надзором старика, потом смотрел его бумаги, даже от безысходности обсуждал с ним. И не ругался. Сил не было. А после занятий шел укреплять площадку под дом, поговорить с общинными, слушал об изобретениях Дана, о радостях и горестях семей из бараков, играл с детьми, заглядывал к детям Тана, по делам… Но все это было только потому, что так надо. Надо, чтобы стать Главой. Надо, чтобы разработать энергетические каналы после травмы. Надо, чтобы когда-нибудь построить дом. Просто надо, привык… «Зачем мне становиться Главой общины, если это не поможет одолеть отца? Зачем мне дом, если в нем нет Нелари? Я мечтал стать самым страшным чудовищем, но сколько бы ни старался, этого недостаточно! Да и никогда и никаких усилий не будет достаточно, отец слишком сильный». Из размышлений выбило неожиданной болью, перехватившей дыхание. Эйр схватился за грудь, отгородился «стеклом». «Стало легче, значит чужая. Старику опять плохо?» Дверь в спальню была приоткрыта, и Эйр, укрепив «стекло», заглянул. Старик лежал белый, безучастный. Ни сидела рядом, отжимала полотенце в тазу. Точно приступ. Эйр сжал кулаки. «Нельзя, чтобы узнали, что у старика все плохо! Времени так мало! Бумаги, бумаги, проверить, есть ли срочные бумаги…» Он ворвался в гостиную. Нир мирно завтракал за столом в окружении мисочек, полных вкусностей. «Весь стол заставил!» — Приятного, — бросил Эйр и разложил бумаги на ковре. — Доброе утро. Долго ты спал. И папы с мамой что-то не видно… — Старик приболел, Ни ухаживает. — Надо унести ему еды. — Не надо, — отрезал Эйр. — Но он же… — Ему очень плохо, он не станет есть. Как полегчает — Ни принесет. Не беспокой его, так поправится быстрее. — Ну… — Он расстроится, если ты увидишь его больным. Захотел — сказал бы, но видишь, он молчит, Ни тоже, значит не хочет. И Си не говори. — Ладно, Эйр. Сам-то покушай. Зачем бумаги схватил? — Некогда, — бросил Эйр, листая, отмечая, раскладывая по стопкам. — Ты так быстро читаешь. — Я не все читаю. Здесь пишут о результатах исследований — достаточно посмотреть задачу и выводы, чтобы знать, о чем речь, остальное оставить старику. Здесь отчеты — надо почитать, что просят и что сделали, тоже не так много. Потом подумать, дать или не дать, и в чем на самом деле проблема, потому что прямо не напишут. Здесь задания из других общин, они короткие, просто определить сложность и передать в штаб, — Эйр указал на цветные свитки и конверты. — Еще в них рабочие вопросы встречаются, их надо внимательно читать, потом думать, их напоследок. — А это? — Нир указал на стопку с небольшими записками на серых листках. — Это запросы. На книги из запретной части библиотеки, на применение запретного, на назначения — все, что решает Глава или совет. — Ты так хорошо разбираешься, быстро, — вздохнул Нир. — Да ладно. Эйр смотрел на бумаги и нервничал. «Сегодня много запросов, их нельзя решить без старика. Книги я, допустим, передам, но вынести на совет работу с ядами и оружием должен старик. Но это ладно, потерпит, а вот это срочно». Писали, что надо укушенного местной тварью недотепу в хранилище междумирья поместить, пока противоядие искали. Точнее, уже погрузили, но обязаны вытащить к обеду, чтобы не считалось нарушением. «Вот ты не мог не лезть во всякие подозрительные места? Уже ведь холодно. Где тебя так укусили?» Эйр сгреб срочные письма и заглянул к старику. Он все так же лежал, прикрыв глаза. — Старик, там срочное, я сам разберу? Старик простонал тихо. Молчание — знак согласия. Эйр снял перстень Главы с громадного мизинца. Старик ничего не сказал — не против, наверное. Надеть кольцо Эйр не решился, только сжал с трепетом. «Что делать-то? Живым вредно долго в хранилище лежать, но ведь иначе помрет. Дозволено», — подписал Эйр, оттиснул перстень и кинул запрос в кристалл. «Старик не будет против, ведь это нужно, чтобы спасти жизнь. Остальное может подождать. Наверное». Эйр отложил стопки, покрутил кольцо в руках. «Куда деть-то?» На средний палец подошло хорошо, даже чуть свободно. «Как настоящий Глава», — улыбнулся Эйр. Из кристалла выпала еще одна записка-запрос. Теперь к этому же отравившемуся хотели применить запретные чары, якобы тоже чтобы сохранить жизнь. Эйр нахмурился. «Не подопытного ли они разыскали? И где он вообще нашел змею в такой холод? Стоило проверить лично, но для этого нужен старик, а он совсем не в силах. В любом случае, жизнь после запретных чар часто хуже смерти. Вряд ли бы старик разрешил. Но если хотели применить, значит больной хотел, наверное, у него остались дела?» Эйр осмотрел записку, но следов воли больного не нашел. Ладно, потерпит. В хранилище полежит немного, а там, быть может, старик очнется. Эйр покрутил кольцо на пальце. «А как решил бы я сам? Наверное, разобрался бы на месте. Сходил бы, посмотрел, по эмоциям всегда понятнее, что на самом деле происходит. Но как без старика? С таким делом не соврешь, что он меня отправил…»

***

В последние дни папа казался безучастным ко всему. Лежал в постели, не вставал. Раздражительным стал. Все время мечтал о чем-то, рисовать пытался, бросал, писал, снова рисовал. Эйр молча разбирал дела общины, не трогал. Си делала вид, что ее нет, радуясь отсутствию уроков. А Ниру хотелось расшевелить папу, оживить хоть немного. Страшно же, совсем приуныл. Нир заглянул в спальню родителей. Папа лежал. Мама спала рядом. — Пап, барьер хочу расширить, лесок посадить из местных деревьев. Они так дивно пахнут! В них дышится легче. Полезные. Папа посмотрел воспаленными глазами с явным сомнением. — Если это только из-за меня, то не стоит. Голос звучал сипло, пропадая местами. Все никак не мог оправиться. — Да не, я просто подумал, что хорошо было бы. — Материалы где обычно, узор барьера знаешь, технику безопасности помнишь, — папа откашлялся. — Вперед. И лучше Эйра попроси последить, а то мало ли затаится кто. Нир кивнул. Хотелось, чтобы папа поправился и больше не болел. Но что сделать? Лекарства он пил, отдыхал, старался не перенапрягаться, Эйру все-таки доверил дела, хоть и перепроверял. Плохо, что они ругались только, но тут уж ничего не поделать — они всегда ругались, сколько себя помнил Нир. Впрочем, всегда и договаривались. Эйр нашелся в гостиной, корпел над письмами. Стало неудобно беспокоить из-за прихоти. Нир сел, налил чаю, взял свои письма, перебрал. Новых не было, но и определиться, что делать дальше, пока не получалось. Беспокоить Эйра или нет? — Да говори уже! — пробурчал Эйр. — Хочу барьер расширить. — Снова огород? — Хочу посадить местных деревьев побольше. Они полезны для дыхания, вкусно пахнут. — Для старика? — И для папы, и так. Он сказал попросить тебя присмотреть. Но я и так нарисую, мы же в безопасной зоне живем. — Пошли-пошли. В саду разберусь. Эйр смахнул бумаги в корзину. — Да ладно тебе… — Не хочу, чтобы старик мне мозги выклевал потом. Да и нужно же иногда менять обстановку, верно? — Спасибо. Нир улыбнулся. Кисть для начертания вместе с ингредиентами для барьера уже ждала в саду. «Частенько расширяли в последнее время, но и на новый должно хватить, пожалуй. Под местными иглодревами ничего толком не растет, заодно и поможет остановиться. Надо бы, а то за зиму надо если не все, то большинство наблюдений закончить, иначе как на учебу с практикой идти? А если попросят еще прорастить, отвечу, что придется подождать, только и всего». Нир выложил в ступку травы, присыпал крупными гранулами для стойкой краски. Впервые делал, обычно Эйр растирал. Но сейчас Эйр был занят, и Нир решил не отвлекать. В порошок содержимое ступки растираться никак не хотело. То выбивалось, то не перемалывалось, Нир вспотел уже весь, умаялся. «И как Эйр так быстро это делает?» Неоднородные остатки из ступки раздражали. Нир тер их пестиком снова и снова, но однородную пасту голубоватого цвета никак получить не мог — пока это были лишь остатки гранул, травы и порошка. — Помочь? — предложил Эйр. — Я сам! Иначе не научусь. Нир в сердцах ударил пестиком по гранулам, и они треснули. «Получилось!» Осколки растирались уже легче. Масса начала приобретать голубоватый цвет, становиться пастой из порошка. Еще несколько ударов помогли подробить оставшиеся крупинки. «Почти!» Нир утер пот со лба, посмотрел в ступку. Паста оставалась неоднородной, из нее выбивались кусочки травинок и осколки крупинок. «Да сколько можно?!» — Давай помогу, — предложил Эйр. Нир поколебался. — Ну давай. Эйр взял пестик, порастирал всего ничего — и паста стала такой же, какой и раньше. — Хоть на что-то гожусь, — кривенько улыбнулся Эйр. — Да ты что, не только же на это! Ты вон папе помогаешь, драться умеешь, зарабатывать, да столько всего! А я даже траву растереть не смог. — Три порциями поменьше, так легче, — посоветовал Эйр. — Хорошо. Нир развел пасту зельем, размешал. «Хорошо получилось! Сразу бы так!» Шаг за барьер — и Нир запоздало осознал, что дорога совсем рядом, сильно расширить барьер не получится. «Ну и ладно. Хватит того, что есть». Показалось, что кто-то следит из тумана, и Нир поежился. Точно, поблескивало что-то красное… Эйр пригрозил красному кулаком, и оно метнулось багровой молнией. — Ах! Нир обернулся и увидел, как Эйр чешет голову крохотному котенку из энергии у себя на плече. — Это кто? — оторопело спросил Нир. — Это Огонек, — ответил Эйр. — Я ему уж сколько раз говорил не соваться в безопасные зоны! Но как ни выйду, он сразу ко мне, хитрец. — Иллюзорная тварь? — Огонек хороший. Он не тварь, а котенок. Тварей он ест. Нир подошел ближе, и котенок выгнул спину, то ли зашипел, то ли забулькал. — Не нарушай его личные границы, он больно кусается, — предупредил Эйр. Нир отошел на пару шагов. — Ишь какой! Вот почему папа сказал тебя позвать… — Да, тварей нельзя прикармливать. Я не устоял, вот они и трутся рядом теперь. Только старику не говори, а то он снова начнет жизни учить. — Эйр, я тебя иногда не понимаю. Как ты иллюзорную тварь приручил? Как вообще тебе в голову пришло? — Я же болото себе завоевал. Помнишь, хромал? Это с него, они меня теперь вожаком считают. Огонек наглый просто, избалованный. Остальные лучше слушаются. Эйр кивнул на красноватый туман поодаль, и Ниру стало совсем не по себе. Хотя Эйр и уверял, что его твари не совсем твари, кто знал, что будет, если они проголодаются? Или если чьи-то «личные границы» пересечешь? — Эйр… — Рисуй давай. А мы с Огоньком читать будем. Да, Огонек? Котенок издал непонятный звук, похожий на клекот. Видимо, согласился. Нир вздохнул и принялся за работу. Руку пришлось поддерживать — из-за иллюзорных тварей рядом волновался немного, вот и подрагивала. Но Эйра ничего не смущало. Он переговаривался иногда со своим питомцем, и тот ему отвечал даже что-то. «Как живой». Барьер рисовался медленно. Точнее, как обычно, только в этот раз сильно расширить решил, и работы было больше. К трети пути захотелось сделать зарядку, а к половине — лечь и не двигаться. «Перерывы все-таки важны», — подумал Нир. Разогнуться вышло с трудом. Эйр все так же читал, отмечая второй рукой что-то себе. Огонек привалился рядом. «Соскучился, наверное», — подумал Нир. Преодолев желание лечь, Нир принялся за зарядку. «Это обман, что сил нет. После зарядки появятся, а если и нет, то самочувствие в любом случае улучшится». Спина отозвалась на движения благодарностью. Наверное, считала, что зарядка — лучшая вещь в мире. Надо баловать спину почаще. За остаток барьера на зарядку Нир прервался еще пару раз, и один — в конце. Теперь сил и вправду почти не прибавилось, захотелось даже после зарядки полежать. «Надо бы перепроверить схему перед запуском. Нехорошо оставлять без присмотра, конечно, но я устал». Взгляд упал на Эйра, сидевшего все там же в тумане. Нир подошел ближе. Но на всякий случай не слишком, чтобы не тревожить Огонька. — Эйр, проверишь узор? Я устал, но хотел бы поднять барьер, чтобы он не стоял открытым. Эйр кивнул. Он отложил бумаги в корзину, прошел, вдоль барьера, хмурясь. Теперь он казался грустным. Что с Эйром было не так, Нир не знал, но поддержать хотел. «Как бы спросить? Если пытаться узнать, в чем дело — Эйр огрызаться начнет, не любит делиться. Может, приготовить вкусное? Или обнять, как в детстве? Больше ничего не умею». — Все в порядке, можешь запускать, — заключил Эйр. Он потрепал Огонька по голове и отпустил в туман, как показалось Ниру, нехотя. Но ничего не поделать, барьер не пропустил бы иллюзорную тварь. — Ты хотел еще пообщаться с котенком? Побудь немного, я подожду, — предложил Нир. — Нет. — Что случилось? Нир осторожно положил руку Эйру на плечо. Тот вывернулся. — То же, что и всегда. — Что? Я могу помочь? — Как? Я хочу стать чудовищем, Нир. Самым сильным и самым страшным. Но я не знаю как, чувствую себя бесполезным. — Ты самый сильный из всех, кого я знаю. С детства ложки гнул, кисточки ломал, помнишь? — Этого мало. — А что еще нужно? — Стать еще сильнее. Нир пожал плечами. Эйр умел придумывать проблемы на ровном месте. — Ну зарядку поделай. Эйр покосился так, будто Нир сказал что-то очень глупое. «Но что еще сказать? Хочешь стать сильнее — занимайся. Толку грустить?»