***
Ирри была все той же. Мелкие косы рассыпались по загорелой коже, шевелились, будто змейки, при малейшем движении головы. — Аркин, ты так вырос! — Ирри спрятала письмо за пояс, обняла, щекотно провела по щеке. Нир не пытался ее исправить, хотя сходств с дедушкой вообще-то находил не так много. Аркин так Аркин, хороший элькрин был, много книг оставил. Но как спорить с женщиной, у которой косы шевелятся, будто змеи, и сами змеи ждут рядом? Никак. Да и смысл? Рот откроешь — сразу поцелуем заткнет. — Хороший парень вырос. Спокойный, воспитанный, почитаешь старших. Забрала бы себе и не отпускала. Посиди рядышком. Она увлекла в высокую траву за домом, и Нир понял, что сразу за ней и камышами болотце. Вокруг роились насекомые, но их с Ирри не трогали. — Помню, так же садились с Аркином, а он слушал внимательно, какую бы чепуху ни несла. Тосковала я, как тебя увидела, так сразу вспомнила. Был у меня Аркин — пропал, был Крин — и тот пропал, негодник эльфийский! А ты здесь. Нир не возражал. — Люблю, что с вами можно о чем угодно говорить и даже молчать, и не чувствуешь себя неудобно. Все либо церемонные, либо дела у них. А вы находите время послушать. О чем угодно, а не про все эти лицемерные улыбки, тошные семена и горькие лекарства. Настоящие вы. Спросишь, как различаю? Поцеловала тебя — и сразу поняла, что настоящий. Слышала, Мертвые земли оживить хочешь. Верю, что справишься. Разве элькрин без души может сделать такое? А в вашей настоящей заботе, искренности оживет не то что пустыня, но и что-нибудь помертвее. Нир улыбнулся, глядя, как Ирри размахивала руками и косами. Она всегда была эмоциональной. Змейка заползла по руке на плечи, зашипела что-то, соглашаясь с хозяйкой, видимо. Нир осторожно погладил. Приятная. — Все отравлено вокруг, Нир. И только вы, исследователи, объединяли наш гадюшник своим большим сердцем. Малыш Эрлин тоже это впитал, старается. Поддержи его, не слушай всех этих ядовитых, борись, за вами многие пойдут. Знаю, что вы сильнее. По глазам вижу, по душе. Ирри обняла и змейка переползла к ней. Нир погладил Ирри по спине. «Ядовитых я видел в канцелярии, когда письма относил и ничего в ответ не получал. Ничего, дождусь землю, и хоть понимаю пока немного, но Учителя готов поддержать всегда. И Ирри, она славная».***
Друид опаздывал. Юру твердо решила пойти домой, едва солнце сядет. «Гордая я или нет? Гордая!» Но друид был красивым. Дядюшку Тира напоминал. И Юру смотрела на колосящиеся поля, на лесок, оглядывалась на дорогу к городу. Рыжее сменилось алым, алое стремительно отцвело. Солнце скрылось. Юру провожала последние отблески на все сильнее зеленеющем небе. «Так нарядилась. И от мамы советов наслушалась, до сих пор стыдно! Она все про кипящую кровь приговаривала, еще что-то… И что, идти домой, что ли?» Юру нехотя поднялась и побрела по городскому парку. Кругом гуляли парочки. Стало горько. Она решительно развернулась и быстрым шагом направилась прочь. Никто не останавливал, и стало еще горше. «Даже в этом платье недостаточно красивая, чтобы понравиться кому-то!» Выступили слезы. Она вошла в дом и взбежала по лестнице. На кухне горел рыжий свет. «Снова мама кристаллы жжет! И почему не могут бесплатными искрами пользоваться, подарила же лампу! С золотого и света больше…» Юру тихо вздохнула и прокралась в комнату. Золотистый светильник вспыхнул, осветив заваленную одеждой кровать. Захотелось плакать. «Так обидно! Почему он не пришел?!»***
В тусклом свете рыжей лампы тени казались угрожающими. Ми казалось, она сейчас взорвется. Отгонять сектантов — это одно. Но не успела она проводить Юру на долгожданное первое свидание, как Гай пропал. Вернулся очень довольным. Сомнений, что личная жизнь Юру разрушена, у Ми не было. — И что это было? — Поговорил. — В смысле «поговорил»?! Юру уже взрослая, ей пора. Она столько готовилась, так ждала, а ты! — шипела Ми. — Это друид, а не сектант! — Мне не понравилось, как он смотрел на нее, — насупился Гай. — Он смотрел на нее как на женщину! — Вот именно. Все равно не женится, сердце ей разобьет… — Это ты разбил ей сердце! — Ми в сердцах ударила по столу. — Подружка Юру уже замужем, а она и не целовалась еще! У нее столько комплексов! И все из-за тебя! — Я им не доверяю. Вот будет нормальный, тогда и пойдет гулять, — уперся Гай. — Гай! В ее возрасте тебе хотелось гулять? — Да, — кивнул он. — Ты гулял? — Гулял. — А почему ей не даешь? Ей же тоже хочется! — Я с хорошими девчонками гулял, — покачал головой Гай. — И что, женился? — Да нет, на дом копил. Куда бы я привел, к родителям, что ли… Ми застонала. — Вот Юру тоже на дом копит. — Она покинет меня? — растерялся Гай. — Почему? — Потому что ты ей жизни не даешь! Всех парней распугиваешь! — Юру меня не лю-убит… — Гай заплакал. — Своего папочку не любит… Ми закатила глаза. — Да любит она тебя. Просто не мешай ей жить. Пусть гуляет! — Ладно… — шмыгнул Гай. — Обещай, что больше не будешь угрожать, — Ми погладила его по мягким волосам и поцеловала в нахмуренный лоб. — Посмотрим там, — пробормотал Гай. Ми не стала спорить. Упрямый, как барашек, пережмешь — и передумает еще. Но кровь закипит — никто Юру не удержит. Не хотелось бы, чтобы она натворила дел по неопытности, когда это произойдет. Сколько времени еще есть, никто не скажет. Подросла, в любой момент может уже закипеть. А может и не закипеть вовсе, если не в эльфов пошла.