***
«Если бы я успел, мог бы остановить Си. Хотя… Имею ли я право? Как бы там ни было, если Си попросит, я ее сразу вытащу. Лучше о работе подумать, чем рушить счастье сестры. Эх столько дел, времени ни на что не хватает. Где бы купить этого самого времени?» Но время не продавалось. Письмо из дальней деревни нагоняло тоску. «Туда-обратно полдня идти! Вот бы… Точно! Порталы же можно выучить! Давно пора, и с чахлым эльфом этим не таскались бы». От воспоминаний, как нес в невесть какую даль эльфа, который готовился преставиться прямо на руках, передернуло. Никакое стекло не помогало, еще и плащ со льдом выморозил все руки. Эйр даже закашлялся, так живо вспомнилось. «Да! Точно надо выучить порталы». Книжица в рыжем переплете в библиотеке нашлась быстро, рядом со сказками деды. «На современном… Ладно уж, возьму, как с бумагами разберусь, так и прочитаю». Бумаги кончились быстро. Отчеты в основном по стройке, все хорошо. Точнее, не все хорошо, но все решаемо. Еще бы, все убежище взбудоражено доступным жильем и кучей работы. Никогда ничего настолько масштабного еще не было. «Казалось бы, невозможно сделать так, чтобы все были довольны. Но теперь все заняты, и никто не жалуется, некогда, видимо. Подозрительно даже». Учение Покровителя чувств лежало на столе, но не вдохновляло. Эйр открыл, полистал. «Написано на упрощенном современном, наверняка вся суть растеряна. Добыть бы первоисточник на древнеэлькринском, но в библиотеке нет». «Какая разница, на каком языке? Мне только портал выучить. Пригодится, намного быстрее, чем пешком». Эйр собрал рыжее пламя в руке, как на картинке. Но круг горел, и на этом успех кончился, хоть форма и была верной. — Эй! — возмутился Эйр, пробежал глазами текст-описание. «Представь место, куда тянет твое сердце», — что за бред? Эйлир не умеет объяснять». Эйр представил свою комнату, собрал энергию снова, но ни к чему не пришел. «Может, проводник нужен? Но откуда проводники у простых элькринов без Источника?» Эйр представил сад, представил дом Нира, свой дом в общине — но никуда, кажется, его сердце не тянуло. «Может, дедушку спросить? Но это просто, скорее всего. Если уж Гай справился… Куда тянет мое сердце?» Эйр прислушался к себе, но сердце тянуло только ко сну, отдохнуть от бесконечных забот. От раздумий оторвал кашель над ухом. Эйр открыл глаза и увидел севшего рядом старика. — Учишься? — Учусь. А что подкрадываешься? — Разве? Может, ты просто слишком громко пыхтел и не услышал? — Да у Эйлира учение путаное, ничего не разберешь. Старик покивал и придвинул бумаги. — Что там сегодня? — спросил он. — Все хорошо. Почему тебе не лежится? — Мне лучше. «Да ну», — усомнился Эйр. Но все-таки закрыл Учение, провел по рыжей обложке. «Бесполезная, бездарно написанная книга. Чьи чувства превыше всего? Куда тянет сердце? Как по этому учиться?» — Старик, куда тянет твое сердце? — Что? — удивился он. — Написано, надо представить такое место, чтобы создать портал. — Так представь пункт назначения, — пожал плечами старик. — Да я пробовал! Эйр сжал кулаки. — Покажи, посмотрю. Эйр зажмурился, представляя свою комнату, собрал энергию. Пламя вспыхнуло. И все. И все! Эйр открыл глаза, но ничего, кроме рыжего пламени над рукой, не увидел. Старик сунул в пламя руки и достал не очень довольного Гая. Растрепанный кот смотрел укоризненно. Наверное, спал под одеялом, а тут потревожили. Эйр посмотрел со стороны старика и увидел проем в обрамлении рыжей энергии. «Вот гадство! Не додумался, что поставил портал боком». — В чем проблема? — спросил старик. Эйр вздохнул. В груди пекло от отдачи и ярости. И Гай еще страдал рядом — спать мешали. — Все хорошо, старик. — Ты бледный, Эйр. Может, отдохнешь? Эйр посмотрел на Учение, на бумаги общины. Надо работать, а не это вот все. Некогда отдыхать. Он прикрыл глаза. Спать хотелось. И полежать. И думать поменьше. Гай развалился на подушке пузом кверху и захрапел, разливая вокруг желание поспать. «Даже жаль, что я не кот, и мне некогда отдыхать». Эйр подлил себе бодролиста и потер глаза. — Некогда, старик. Давай работать. — А ты уже сварил лекарства призракам? Эйр замер. «И вправду пора, забыл совсем. Да что ж такое-то! Но я так и не решил, что делать с лабораторией». — Сначала бумаги. Эйр придвинул к себе выпавший из кристалла лист и приподнял брови. — О, там в общине теплицы достроили. Ничего в них не понимаю, давай Нира отправим. Пусть зачарует как надо, чтобы не переделывать, будет работать нормально. — Нира? В убежище? — засомневался старик. — Ой, ну вот Нир — главный враг, всем выдаст, где убежище нашей общины, и что у нас теплицы есть, которые он же сам и заказывал у эльфов. — Пускай, ладно, — сдался старик. Эйр покосился. «Слишком легко согласился. Но хорошо, что согласился, выглядит очень нехорошо. Зря встал раньше времени».***
Сознание пришло от полного уха чего-то ледяного. И так болело, еще и это! — Убить хотите? — получилось только пробормотать едва-едва. — Жар сильный, — возразила Ни. Она меняла компресс на лбу, похоже, и снова в ухо налила. — Отжимай. Ухо промокни, — Критир закашлялся. Ни промокнула ухо одеялом, и теперь еще и шее стало холодно. — А когда будем чай пить? — спросила Ни. «Лекарство хочет. Вот ведь гадость, а я и встать не могу. И Эйр, наверное, не сварит. Бесполезный, лучше б занимался!» — Эйра позови, — попросил Критир. Ни поднялась и побежала шумно, топая и запинаясь, отдаваясь болью в голове, которая и без того раскалывалась. Не хотелось ничего. Разве что чтобы Ни не возвращалась подольше. И Ни действительно не возвращалась, носилась с глухим стуком по коврам в коридоре. «Наверное, снова ушел по своим важным делам, и даже кольцо не вернул. А за Ни кто присмотрит? А дела кто разберет? А если что-то срочное?» Но встать сил не было. Думать тоже. Душное одеяло кошмаров почувствовало слабость и навалилось снова. — Любимый, — тихо позвала Ни крашеными в алый губами. Посеревшую кожу хотелось списать на пасмурную погоду и не тревожиться. — Я так соскучилась. — Я обязательно что-нибудь придумаю, Ни, — пробормотал Критир. «Это бред, она уже очистилась от дыхания. Я не знаю как, но очистилась. И лекарство придумал. Мне нужно оружие… Но оружие… Ни никогда бы… Но я не Ни!» В ухо снова капнула ледяная вода, разрывая острой болью. Критир приоткрыл глаза и увидел кислое лицо Эйра. — Ухо болит, почему не отжимаешь! — просипел Критир. Эйр снял компресс со лба, отжал, положил снова. — Ухо вытри. Эйр вытер одеялом. — Мне мокро! — возмутился Критир. — Штанишки поменять? — спросил Эйр. — Одеяло и подушку. Я же не ты, чтобы в штаны прудить. Эйр ухмыльнулся кривенько, раздражающе, захотелось запустить в него чем-нибудь. Мокрой подушкой, например. — Кашу принес и чай с медом. — Не хочу есть. — Придется, — возразил Эйр. — Я не хочу! — Критир закашлялся. Но Эйр усадил, сел рядом, вручил кружку. — Пей, старик. Пока не выпьешь, не отпущу. Чай оказался приторным. Казалось, в нем меда больше, чем воды. — Он же сладкий, — возмутился Критир. — Пить невозможно. — Зато полезный. Критир отпил еще. Замутило. Он попытался заесть кашей, но она оказалась горелой и с комками. Что было хуже, чай или каша, определить было сложно. Оба совершенно несъедобные. — Не готовь больше. — Поправляйся, не буду. Нира нет, будешь есть то, что я умею готовить. — Лучше просто плод из сада принеси. Я умру от твоей еды. — Не умрешь, — утешил Эйр. — Ешь, а то уже душа сквозь кости проступила, улетит скоро. — Ты бы сам попробовал! — Ты же болеешь, а не я. Ешь. Критир прикрыл глаза. «И зачем сказал Эйра позвать? Точно, лекарство!» — Ни надо дать лекарство! — Я дал. Ешь. — Сколько еще осталось? — Сколько нужно. Я сварил. — Как кашу? — Как положено. Рядом с Эйром померещился призрак девочки. Стояла возле кровати с растрепанной прической, смотрела робко и испуганно. Гребень почти выпал из волос, захотелось поправить. Критир потянулся, и девочка отшатнулась, поправила сама, поклонилась, засмущалась. А гребень снова сбился. — Не приставай к детям. Ешь, — насел Эйр. И Критир нехотя заковырялся в тарелке. — Не изображай Си, пожалуйста. Ешь, чай допивай, давай обсудим срочное. — Что там срочное? — Доешь, тогда и скажу. — Эйрин! Эйр вздохнул, выхватил ложку, попытался запихать в рот свою мерзкую кашу. Чуть не перемазал! И по зубам еще заехал неприятно. — Жри давай. — Я сам! — возмутился Критир. Кашу проглотил как можно быстрее, чтобы забыть, будто страшный сон. И мерзкий чай тоже. Запить хотелось. — Воды. Эйр подлил из чайника в кружку с осадком из меда на дне. Спорить Критир не решился, все-таки дела не ждали. Чай был сладким, горячим и мерзким. Но все же лучше первой кружки. — Лекарства пей, — велел Эйр. — Да знаю я! Укрепляющий настой оказался приятнее чая. Горчил немного, принес облегчение после сладкого. — Дилм не хочет свои лаборатории во внешнее кольцо переносить. Говорит, мол, не было у него никаких утечек никогда, это все молодежь неотесанная шалит, а у него все хорошо. — До первого инцидента пусть стоят, — Критир потер лоб. — Ну и все, спи, с остальным разберемся. — Где Ни? — В гостиной спит. — Ты сколько ей лекарства дал? — Да как обычно. Она устала с тобой ночами сидеть, вялая, сонная, вокруг глаз синяки, вот и уснула. — Да не надо со мной сидеть! — Ты во сне кричишь, пылаешь, будто огонек в лампе. Как с тобой не сидеть? Сидит, конечно. Давай отдыхай, не капризничай, я пошел. — Что значит «не капризничай»? Как ты говоришь со мной? — А как ты себя ведешь? Спи уже. — Никакого почтения! — С абсолютным почтением, — Эйр закатил глаза и шутливо поклонился до земли. Эйр раздражал, ужасно раздражал! И мокрая подушка позади, и влажное одеяло, и гадкая каша в животе, и мерзкий привкус во рту, и слабость, и свет по глазам, пробивавшийся из щели в шторах. Всплыл образ отравленной Ни из кошмара, смотревший с тоской и любовью. А следом воспоминание о зыбком аватаре Нелы у детской лежанки, отводящей взгляд и вздрогнувшей от прикосновения. «Я создам оружие. Где-то уже начал рисовать, сейчас найду…» Но листки на кровати все были не о том, и все исписаны. «Где взять новых? Неважно». Критир перевернул ближайший лист, взял кисть с тумбочки — высохла. И краска в подставке тоже, не накрыл. Неважно! Остатки чая оживили краску, и судорожные мазки, линии, схемы покрыли изнанку листа. «Это должен быть очень прочный металл, чтобы годился и для духовных игл, и пробить тело Лова мог. Можно усилить чарами, вписать отказ от жизни, а лучше не отказ от жизни, а уничтожение души, как на сектантских ритуальных ножах. Но куда же деть кусочек? Как извлечь, как уничтожить?» Рядом раздалось недовольное шипение. Пушистая Нела, отлежавшая все ноги, выгнула спину колесом, зашипела на окно. Стало не по себе. Из-за плотных штор не было видно ничего. «Нела никогда так себя не вела. Эйр ушел?» Критир осторожно запустил струйку золотистой энергии за штору, попытался ощупать… И вдруг ощутил, как энергия пропала. Совсем. Оборвалась, будто ее и не было. За шторой довольно забурчали вперемешку с потусторонним хохотом. «Иллюзорная тварь?! Откуда?» — Эйрин! — закричал Критир, нащупывая хоть что-то, что напоминало оружие. Но не было ничего. И не было никогда. И Эйр ушел в общину, не успеет вернуться. Вот и все. Критир перекрыл связь с Ловами, будто это могло спасти. Обнял кошку Нелу. Погладил. Мягкая. Красивая. Старая уже только. — Все будет хорошо, — утешил он. — Иллюзорные твари не питаются такими, как ты. Эйр вернется и покормит. — Мя-ау, — донеслось из коридора. Гай услышал «покормят» и прибежал, потрясывая рыжими боками, запрыгнул на кровать. — И тебя покормят, Гай, — тихо заверил Критир. Но Гай не хотел потом, хотел сейчас. Он всегда был не против. Как и та тварь за шторой.